CC BY
458
УДК 343.9 ББК 67.51
В.Н. Фадеев
ПРИЧИННОСТЬ В КРИМИНОЛОГИИ И ДЕТЕРМИНАЦИЯ ПРЕСТУПНОСТИ
Аннотация: Проблема причинности преступности наиболее полно исследована в классической криминологии только с точки зрения ограниченной материалистической философии. Криминализация же общественных отношений, а главное, общественного и личностного сознания имеет оккультно-метафизиче-ский характер.
Ключевые слова: криминология; причинность; фундаментальная криминология; человечество. V.N. Fadeev
CAUSALITY IN CRIMINOLOGY AND THE DETERMINATION OF CRIME
Summary: The problem of causality of crime is fully studied in classical criminology only from the point of view of limited materialistic philosophy. But the criminalization of public relations and, most importantly, of public and personal consciousness has an occult-metaphysical character.
Key words: criminology; causality; fundamental criminology; mankind.
Общие положения. Поскольку за XX век социально-экономическая и правовая ситуация сильно изменилась в мире и России, особенно, прежде всего, обговорим предмет и концептуально-методологические пределы настоящей статьи. Рассматривать данный предмет нужно с двух точек зрения: классической, сложившейся в теоретической криминологии, и неоклассической - релевантной современной ситуации, требующей существенного преобразования криминологии как науки не просто о преступности и противодействии ей, а «о выживании в условиях быстро нарастающей криминализации всех общественных отношений» [4, с. 27].
В последние десятилетия в связи с глобализацией преступности становится всё очевиднее, что её корни, основные механизмы криминализации отношений находятся за пределами правового поля, так что классическая криминология, по нашему мнению, не достаточно компетентна в их обсуждении.
Глобальный ростовщик, а по определению Д.А. Шестакова глобальная олигархическая власть (ГОВ), [6] с помощью никем и ничем не обеспеченного, по сути фальшивого доллара частной организации (Федеральной резервной системы) удерживает весь мир в долговой узде, зависимости от произвола и корыстных интересов небольшой группы
физических лиц. Она создала для достижения своего господства над миром всемирную частную банковскую систему, исключительно коррупционный формат власти и управления, включая и юрисдикцию в отношении рядового населения.
В связи с этим приходится констатировать, что проблема причинности преступности наиболее полно исследована в классической криминологии только в академической манере, с точки зрения ограниченной материалистической философии. Криминализация же общественных отношений, а главное, общественного и личностного сознания имеет ок-культно-метафизический характер. Поэтому такая философия беспомощна и даже «слепа» в отношении нынешней криминогенной ситуации.
К тому же сама категория причинности, вокруг которой уже давно идут дискуссии учёных и мыслителей разного уровня и толка, является лишь одной из категорий диалектической логики, выступающей цельным логическим циклоидом, позволяющим рассмотреть проблему в полном объёме и по существу, то есть как противоречие и его основание, которое тем или иным образом (это и есть неопределённость) связывает и разделяет его стороны. В своё время это сделал К. Маркс в отношении к политической эконо-
мии и её саморазвитию как форме общественных отношений между трудом и капиталом.
Примеры применения такой логики для рассмотрения отношений - это не только политическая экономия в представлении К. Маркса, но и современная (неклассическая) физика. В ней представлена непосредственно ненаблюдаемая и потому неопределённая полевая форма отношений, дальних и ближних взаимодействий между объектами, описанными в классической физике.
Этот инструмент диалектической логики включает группу преемственных категорий, раскрывающих некое отношение как противоречие и его основание как предмет исследования. Это - чувственная представленность и качественные определения данного отношения (для криминологии - преступления и их характеристика).
В области преступностиведения не предпринималось попыток описания преступности как второй стороны жизни общества, осмысления этого зла и его саморазвития в пространстве и времени. Поэтому преступность пока что представлена как разбухающая в количественно-качественном отношении, безмерная фрагментарно-дискретная картина явлений, мнений, событий, форм, отношений, в которой неопределённость и её внутренняя криминальная специфика имеют всеобъемлющий, практически фатальный характер.
Ситуация усугубляется тем, что «пространства правопорядка» [3], сегодня совершенно разные для «топоса» (страна и народ) и «но-моса»1 (режим или государственный строй, установившийся в стране). В нашем случае -это Российская Федерация, «вытеснившая» в 1991-1993 годах СССР и «прописавшаяся» на территории России.
В РФ за три последних десятилетия образовался колоссальный по численности анклав, абсолютно игнорирующий правовое поле государства, живущий вне этого поля: в смысле
1 «Номос» и «топос» - понятия, введённые в оборот профессором И.А. Исаевым. «Номос» -идеологическая, правовая, духовная, политическая «одежда», которую государство надевает на своё тело в той или иной стране, населяемой тем или иным народом. Земля и народ, его жизнь, труд, борьба за выживание - это «топос». Номос тем или иным образом подчиняет себе народ на время своего правления на занятой им территории.
деяний и ответственности за их совершение перед законом, народом и страной. Максимилиан Волошин по этому поводу высказал следующую мысль. В России есть две категории людей, существующих вне закона и правового поля - власть и криминал. Периодически они меняются местами, перетусовывая всю эту полумаргинальную колоду, а в целом - это постоянно действующая криминальная вахта, сама нарушающая правопорядок.
Предметные предпосылки. Первые шаги корректного определения картины преступных деяний разного рода, как формы существования саморазвивающихся общественных отношений, с одной стороны, и предмета и метода неклассической криминологии, с другой, уже сделаны. Прежде всего, это отражено в понятии «криминология», данном В.В. Лунеевым. Мы уже приводили его выше. Более полно - это новая интегральная наука о выживании и возрождении человечества, защите, сохранении и передачи из поколения в поколение человеческих ценностей в условиях быстро нарастающей криминализации всех общественных отношений.
Это определение криминологии предполагает новые предмет и метод науки, а главное - новый статус по отношению к обществу, государству и его социальным институтам. В свете сказанного рассмотрим классические и неклассические представления о причинности, корнях и формах развития преступности.
Классическая точка зрения. Классическими работами по теории причинности преступности являются труды таких виднейших представителей отечественной и зарубежной криминологической мысли как М.Н. Гернет, А.А. Пионтковский, А.Б. Сахаров, А.А. Герцензон, С.С. Остроумов, М.Д. Шар-городский, В.Н. Кудрявцев, Н.А. Стручков, И.И. Карпец, Н.Ф. Кузнецова, Колаянни, Ван Гамель, Ромагносси, Ф. Лист.
Большой интерес представляют попытки справиться с неопределённостью предметного поля криминологии. За редким исключением, все устоявшиеся дефиниции имеют право на жизнь. В их основе лежит выявление причин и причинно-следственных связей, обусловленности, а может быть, и предопределённости явлений, в нашем случае преступности, с одной стороны, и беспомощности в противодействии ей, с другой, чем и определяется её детерминация.
Как отмечает Е.Г. Самовичев, «представляется необходимым пересмотреть концепцию причинности детерминации в криминологии. Она не выдерживает никакой критики, т.к. никаких причин в строгом смысле слова установить не удаётся. Не надо вводить в заблуждение и студентов: нет ясного представления о причинах. Проблематика уводится в сферу системности, сложности. Этот раздел целесообразно трансформировать в нечто иное, например, в тенденции. Тенденции можно изучать при условии убедительности определения того, что именно они отражают. Но имея в виду природу юридической преступности, говорить можно, главным образом, о функционировании государственной системы создания преступлений, т.е. одной из ветвей власти, а не об уровне реальной криминальной безопасности населения».
Позиция Е.Г. Самовичева созвучна мнениям отдельных зарубежных криминологов. В частности, по утверждению американского криминолога Торстена Селлина «наука отказалась от концепции причинности и обращается к ней только для обозначения функционального взаимоотношения между определёнными элементами или фактами», поэтому причина преступления - это «всего лишь необходимо предшествующие обстоятельства или условия преступного поведения» [2].
В опровержение указанной точки зрения А.И. Долгова отмечает, что «здесь происходит отождествление причин и условий, не конкретизируется, что понимается под «необходимо предшествующими обстоятельствами» и «условиями». Практически игнорируется всё многообразие взаимосвязей разных обстоятельств, явлений, процессов. При различии многих посылок представителей социологической и клинической криминологии их в основном объединяет отказ от поиска причинно-следственных связей. В ряде исследований смешиваются факторы .. .причинные зависимости» [2].
В целом поддерживая позицию А.И. Долговой, отмечаем, что требуется определённое прояснение ситуации, сложившейся в криминологии по проблеме причинности и детерминации преступности. Сформулированные в теории криминологии причины, условия, факторы и детерминация преступности, в том числе, так называемый причинный комплекс факторов, детерминирующих антиобществен-
ное поведение личности, являются, как представляется, лишь инструментом, способствующим раскрытию механизма формирования антиобщественного поведения и совершения конкретного преступления или отдельной категории преступлений, а также девиантного поведения личности.
Однако, если рассматривать данный инструмент с точки зрения диалектической логики, то он функционален лишь на уровне единичного, в отдельных случаях - особенного, но никак не на уровне всеобщего.
Например, в науках уголовно-правового цикла, в том числе и в криминологии, эта ситуация уже осмыслена на уровне единичного, то есть преступления и личности преступника, которого всегда стараются «загнать» в рамки этой логики и построенного с её же помощью законодательства. Но на уровне особенного (поведения государства в отношении к своему народу), а тем более, всеобщего (человечества) она далеко не очевидна и упрятана за разными громкими словами и вывесками, расовыми или религиозными теориями. То есть социальные и физические объекты маскируют истину и её искажения, которые на самом деле располагаются в мире метафизики.
При всей привлекательности концептуальных положений предмета классической или, если угодно, академической криминологии их логичности, фундаментальности и обоснованности, вместе с тем они обладают общим недостатком: не объясняют основы появления преступности и, следовательно, преступного поведения. И, как следствие, не раскрывают корни преступности и сущность девиантно-го, антиобщественного поведения личности и всего мирового «номоса». Это не позволяет разработать целостную теорию и практику противодействия преступности. В связи с этим в криминологии, как представляется, невозможно обойтись без таких понятий как корни преступности и сущность преступника.
По обоснованному мнению А.И. Долговой «не существует какой-то общей, основной, главной причины, которая бы исчерпывающе объясняла происхождение преступности в конкретных условиях во всём её разнообразии. Как нет и единого облика преступности «всех времён и народов», .«нельзя рассчитывать и на создание какого-либо универсального «каталога причин»» [2].
Н.А. Стручков отмечал, что «преступность лишь в главном, основном, конечном итоге обусловлена определёнными причинами. Между тем действие этих причин зависит от целого ряда обстоятельств...» [2].
В этой связи А.И. Долгова пишет, что «материальные условия жизни людей определяют общественное сознание, а уже оно -преступность. Отсюда оценка общественной психологии как непосредственной, ближайшей причины преступности» [2].
Можно предположить, что одной из главных причин, детерминирующих преступность, является, с одной стороны, рукотворное, а в ряде случаев сознательно поддерживаемое несовершенство системы жизнеустройства и жизнеобеспечения основной части человечества, а с другой, осознание этого обстоятельства всё большим числом здравомыслящих людей, желающих и имеющих право жить лучше, чем им предоставляет на то возможности действующая система жизнеустройства.
В самой природе человека, в условиях его существования заложены дуализм добра и зла, а также антагонизмы, условность законопо-слушания и потенциальная возможность нарушения законов в своих интересах. Осознание несовершенства системы жизнеустройства и его самостоятельное исправление «для себя» всё большим числом людей - это лишь материализованный фон или «сцена», на которой развёртывается метафизическое действо: борьба между добрым и злым началами в сознании и жизни каждой личности внутри себя и вне её.
Отсюда вытекает, что корни преступности кроются в самой дуально-диалектической природе человека, как социально-биологического существа, а плохие условия жизни людей являются лишь катализатором, ускоряющим проявление правонарушающего, «криминального начала» в сознании и жизни индивидуума.
В частности, Н.А. Стручков отмечал, что «непосредственные причины следует искать в сфере сознания, т.к. все побудительные силы, вызывающие действия человека, неизбежно должны пройти через его голову, превратиться в побуждения его воли» [2].
Неклассическая точка зрения. Мы ни в коей мере не отрицаем классическую криминологию. Иное дело, что рассматриваем её лишь как отправную, базовую теорию, которая в связи с глобализацией преступности и
преступной глобализацией оказалась недостаточно эффективной в отношении к криминальному миру в его новых формах и масштабах.
Это повод и основание для появления под условным пока названием фундаментальной криминологии. Её основы разрабатываются, определяется предмет - на поле взаимодействия метафизических и космических сил, которые диаметральны по происхождению и характеру действия. Для разработки структурных основ новой криминологии нужно изменять не только и даже не столько предмет и метод науки и практики, а логический инструмент, ведь ему необходимо соответствовать этой принципиальной новизне.
Надо отойти от материализма и принять новую философскую доктрину, иное мировоззрение, соответствующее и этому отхожде-нию, и вхождению в мир будущего. Прежде всего, нужно освоить циклическую, а не формальную логику.
Следующую последовательность можно относить к любым рукотворным событиям и явлениям, даже если они в первом приближении далеки от поля прямых интересов криминологии: «замысел, переходящий в намерение» - «подготовка деяния» - «совершение деяния» - «проявления деяния» - «следствия деяния». Такой подход позволяет раскрыть их действительный смысл и то отношение, что стоит за ними в качестве системообразующего фактора и предмета идентификации мотивировки и мотивированного поведения.
Есть и другой инструмент для развития криминологического стиля мышления - антикриминальная матрица. Её нужно осваивать, применять, обучать её использованию студентов. Она необходима для осмысления прошлого, настоящего и будущего нашей страны и народа, в том числе, фальсификаций истории.
Криминология всегда имеет дело с событиями, происходящими в данном мире. В этом смысле её, как и саму преступность, можно относить к классу как естественных, так и социальных наук. Более того, в первом приближении не стоит делить мир на преступный и непреступный. Он един и с помощью криминологических инструментов должен осмысливаться как отношение, а не данность.
Главная для всего человечества проблема - очищение сознания и жизни человека от действия условных тёмных сил, отрицательных воздействий, которые и есть один из ос-
новных предметов изучения фундаментальной криминологии. При этом метод изучения - разновидность сознания человека. Так что мы сталкиваемся с местом определения предмета и метода новой криминологии как с проблемой понимания взаимодействия тёмных и светлых сил в сознании, жизни людей и общества в целом.
Именно это диалектическое по сути единство особенных противоположностей (а не только борьба противоположностей, как определено в материалистической философии) предполагает принципиальное инакомыслие по сравнению со стандартным криминологическим мышлением и привычной логикой «исключённого третьего» - «виновен» или «невиновен», с помощью которой сейчас представляется фрагментарно-дискретная картина и в сфере преступности, и в области криминологии.
Если огромное количество видов преступлений изучены и описаны, то понимание корней преступности и возможность управления, подавления, предупреждения и прочих действий в отношении к ней как к саморазвивающемуся явлению, пока остаются в сфере упомянутой выше неопределённости.
Мы сталкиваемся с необходимостью считаться с этими силами как с некой метафизической реальностью. Точно так же с бездонностью вместилища «тёмных сил» столкнулась в своё время и осмыслила её «размеры» неклассическая физика (Эйнштейн и др.).
Криминальное сознание нематериально. Его нельзя увидеть. В криминологических исследованиях практически не уделяется внимания глубинным процессам, происходящим в сферах сознания, мировоззрения, мышления, кардинальным образом влияющим на формирование антиобщественной направленности сознания личности.
Представляется, что преступное поведение формируется в сфере сознания, а может и гораздо глубже. Как уже было отмечено, это область криминальной метафизики. Хотя в официальной науке на это представление наложено негласное табу. В то же время никто не отменял «метафизику» Аристотеля, его же «О душе», метафизику Гегеля, его же «Феноменологию духа», «Науку логики», метафизику Канта, Хайдера.
Пришло время, когда становится биологически и социально необходимой криминоло-
гическая экспертиза стратегий поведения человечества на планете, обеспечивающих его выживание. Особое место должна занимать общественно-криминологическая экспертиза происхождения финансовых объёмов и всего финансового обращения, поскольку в существующем варианте деньги работают негативным образом. От процедуры и результатов её проведения зависят уровень сознания людей, как более или менее разумных существ, цель и характер их сотрудничества друг с другом в жизнеустройстве на планете.
По верному замечанию А.П. Данилова, современная экономическая система кримино-генна, в том числе потому, что сильный пол делает слабым: редкость, когда муж самостоятельно, без трудового участия жены, способен обеспечить семью. Отсюда и многие семейные конфликты (разной степени тяжести). Экономика разрушила традиционные, вековые основы нашего общества [1, с. 64].
Для формирования креативного сознания необходимо развивать новое мышление, искать новые подходы в деле воспитания молодого поколения с учётом комплексного, многофакторного, полипараметрического подходов, как минимум, по принципу НБИКС-техно-логий. Что же до самой криминологии, то её неклассическая версия анализа по принципу НБИКС-технологий может и должна стать по форме полным методологическим аналогом изучения микромира, открытого физикой вне человека и его чувственного восприятия.
По сути же и содержанию это будет метафизический микромир человеческого сознания - планетарного и космического, в том числе преступного. Этим определяются отношения неклассической криминологии с её партнёрами: психологией, медициной, антропологией, историей, физикой, астрофизикой, генетикой, биологией, педагогикой, экологией, демографией, социологией, метафизикой и др.
Всё это вместе взятое может приблизить нас к объяснению корней преступности, сущности преступника. Позволит повысить планку наших размышлений о месте и роли человека на Земле и в космосе.
Между тем, в каждом развивающемся до зрелости и последующего перехода в иные миры человеческом организме в полной мере воплощён главный принцип, которого нужно придерживаться, строя жизнь человечества на Земле и в космосе. Клетка в человеческом орга-
низме живёт и работает на него, как на целое, а он - на неё, как на свою малую часть. Благодаря этому они живут и выполняют свои космически задаваемые функции названного выше созидания жизни и глобального посредничества.
Это и есть единое и естественное (если угодно - от Бога, творца, или системы космического разума) правовое поле или пространство, в котором действует одна метрика, и реализуются естественное право на нормальную жизнь и обязанности в её поддержании.
Итог. Логика фундаментальной криминологии имеет своим предметом пространственно-временной континуум сознания человека и человечества в их отношениях с внешним и внутренним миром. В связи с этим она по форме должна быть частным случаем циклической логики и обеспечивать уменьшение неопределённости представлений о жизни и человеческом сознании в двух временных планах: ретроспективном (мотивировки, намерения и т.д.) и перспективном (цели, мечты, планы и т.п.).
Эта задача качественного скачка в развитии европейской логики. Лишь на первый взгляд она далека от прямых интересов классической криминологии, которая слишком зациклена на самом явлении преступности и в связи с этим практически не помогает отыскивать порождающие метафизические по своей природе и специфике мотивации поведения человека и человечества.
В криминологии неоднократно пытались сделать нечто подобное в отношении преступности. Однако делали это, как правило, очень «скромно» и с сугубо профессиональной, можно сказать, утилитарной точки зрения. Указывали лишь на биологические, социальные, политические, психологические обстоятельства, условия формирования, роста числа преступлений.
Однако практически во всех концептуальных работах такого рода их авторы оставались на позициях классической криминологии и выступали как узкие профессионалы. Тем самым они сужали масштабы и значимость этого явления для развития человечества, практически не затрагивали власть денег и религий на Земле, равно как и планетарно-космические основы и составляющие их происхождения.
Были, конечно, амбициозные работы. Например, «Наше преступное общество» (Э. Шур), «Криминальная история христиан-
ства» (К. Дэшнер), в которых показывалось, что преступность, представляемая как предмет криминологии - это искусственно выделяемая ею, как прикладной наукой, область понятных ей событий и обстоятельств.
На самом деле тип жизнеустройства и развития общества таков, что преступность - это сама его сущность или, во всяком случае, неизбежный атрибут, сознание, «руки и ноги» общественного организма, используемые им в жизни. По Д.А. Шестакову преступность (семантическая концепция) - свойство человека, социального института, общества отдельной страны, глобального общества воспроизводить множество опасных для окружающих людей деяний, проявляющееся во взаимосвязи преступлений и их причин, поддающееся количественной интерпретации и предопределяющее введение уголовно-правовых запретов [5, с. 106].
Направления же для развития фундаментальной криминологии видятся следующие:
- соответствие логики предмету криминологии;
- единство предмета и метода криминологии;
- логика исследования предыстории человечества;
- соотношение классической, неклассической и глобальной криминологии;
- неклассическая криминология и преступность;
- антологика развития преступного мира;
- глобализация преступности - преступная глобализация;
- основные предпосылки для проведения общественно-криминологической экспертизы предыстории человечества и его современного бытия;
- криминологический взгляд в прошлое, настоящее и будущее России и человечества;
- криминальные аспекты «перестройки» общественного жизнеустройства и экономики России;
- криминальная финансовая система в мире и России;
- криминальное торгово-денежное обращение в мире и России;
- концепция «золотого миллиарда» и судьба человечества;
- концепция проектирования будущего России и проблемы управления мировой динамикой.
ПРИСТАТЕИНЫИ СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Данилов А.П. Прогресс как криминогенный фактор // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2016. № 4 (43). С. 64-68.
2. Долгова А.И. Криминология. URL: http//www: be5.biz/pravo/k003/index.htm (дата обращения: 01.06.2017).
3. Исаев И.А. Топос и номос. Пространства правопорядков. М.: Норма, 2007. 427 с.
4. Лунеев В.В. Курс мировой и российской криминологии. М., 2012, том 1.
5. Шестаков Д.А. На криминологическом семинаре // Правоведение. 1981. № 2.
6. Шестаков Д.А. Планетарная олигархическая преступная деятельность // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2012. № 2 (25). С. 12-22.
REFERENCES
1. Danilov A.P. Progress kak kriminogenniy factor. [Progress as a criminogenic factor]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2016, no. 4 (43), pp. 64-68.
2. Dolgova A.I. Kriminologia. [Criminology]. URL: http//www: be5.biz/pravo/k003/index.htm (date of submission: 01.06.2017).
3. Isaev I.A. Topos i nomos. Prostranstva pravoporyadkov. [Topos and nomos. Areas of legal order]. M.: Norma, 2007. 427 p.
4. Luneev V.V. Kurs mirovoy i rossiyskoy kriminologii. [Course of world and Russian criminology]. M.: 2012. Vol.1.
5. ShestakovD.A. Na kriminologicheskom seminare. [At a criminological seminar]. Pravovedenie. 1981, no. 2.
6. Shestakov D.A. Planetarnaya oligarkhicheskaya prestupnaya deyatel'nost' [Global oligarchic criminal activity]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2012, no. 2 (25), pp. 12-22.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Виктор Николаевич Фадеев - доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры криминологии Московского университета МВД России (Москва, Россия); e-mail: fadei87@mail.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
Viktor Nikolaevich Fadeev - doctor of Laws, professor, professor at the department of criminology of Moscow University of Ministry of Internal Affairs of Russia (Moscow, Russia); e-mail: fadei87@mail.ru
