CC BY
109
Р.Х. Миннебаев
Миннебаев Рустам Хамзович — адъюнкт кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России
Презюмируемые законом факты как элементы фактического состава
Исследованию презюмируемых фактов как элементов фактического состава уместно предпослать определения исходных для данного научно-практического аспекта понятий — правовой презумпции и фактического состава. И не только потому, что в юридической литературе до настоящего времени отсутствует единство в понимании указанных категорий (это скорее естественное состояние), но и в силу того, что этого требует логика научного анализа.
Под правовой презумпцией мы вслед за профессором В.К. Бабаевым будем понимать закрепленное в праве предположение о наличии или отсутствии юридических фактов, основанное на связи между ними и фактами наличными и подтвержденное предшествующим опытом1.
Исходя из того, что роль презюмируемых фактов как элементов фактического состава могут выполнять только и исключительно правовые (юридические) презумпции, фактические предположения в настоящей статье рассматриваться не будут.
Фактический (юридический) состав — это юридическая конструкция, включающая совокупность предусмотренных правовыми предписаниями юридически значимых фактов, способных порождать правовые последствия.
В данном определении внимание следует обратить на то, что понятие состава конструируется не из самостоятельных юридических фактов, каждый из которых порождает определенные юридические последствия, а из юридически значимых фактов, которые лишь в предусмотренной законом совокупности способны вызвать правовые последствия. Подобное понимание позволяет уйти от нерешенной в правовой науке проблемы противопоставления фактического состава и состава юридического факта. В нашем понимании, состав юридического факта — суть фактический состав.
Роль правовых презумпций в механизме правового регулирования достаточно велика. По мнению В.К. Бабаева, практическое значение презумпций, их ценность могут быть сведены к двум моментам:
1) презумпции выступают в качестве способа, облегчающего достижение истины;
2) отражая закономерности развития предметов и явлений, типичные связи между ними, презумпции тем самым создают возможность использования их при оценке аналогичных предметов или явлений с точки зрения существования и несуществования последних2.
Так, В.Б. Исаков считает, что презумпции, прежде всего, служат для перераспределения бремени доказывания и выступают как одна из гарантий законности при отправлении правосудия3.
В контексте настоящей статьи особое внимание следует уделить еще одному функциональному проявлению презумпций — их способности заменять или представлять собой юридические факты. На это обстоятельство в свое время обратили внимание О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский в работе «Вопросы теории права»4.
Исследуя связь правовых презумпций с предпосылками возникновения правоотношений, В.К. Бабаев, со ссылкой на приведенную выше работу, заметил, что в некоторых случаях правовые презумпции приобретают весьма близкое сходство с юридическими фактами5. Здесь необходимо сделать оговорку относительно того, что речь идет именно о сходстве, а не об отождествлении правовых презумпций и юридических фактов. Факт — это реальное жизненное обстоятельство, а презумпция — лишь предположение об его наличии или отсутствии.
Интересные соображения по поводу презюмируемых элементов фактического состава высказаны В.Б. Исаковым. Логика его рассуждений такова. «Возможность применения презумпций связана с тем, что многие социальные ситуации обладают известной целостностью. Наличие одних звеньев в таких ситуациях с большой степенью вероятности предполагает существование некоторых других. Это позволяет презюмировать отдельные элементы фактического состава, то есть условно считать их
1 См.: Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. — Горький, 1974. — С. 14.
2 См. там же.
3 См.: Исаков В.Б. Фактический состав в механизме правового регулирования / Науч. ред. С.С. Алексеев. — Саратов, 1980. — С. 90.
4 См.: Иоффе О.С. Вопросы теории права / О.С. Иоффе, М.Д. Шаргородский. — М., 1961. — С. 262.
5 См.: Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. — Г орький, 1974. — С. 14.
накопившимися, если не доказано иное. Применение презумпций позволяет значительно упростить состав, облегчить и ускорить его динамику. Состав, совершенно лишенный презюмируемых элементов, превратился бы в чрезвычайно обширную и громоздкую систему»1.
Презюмируемый законом факт можно определить как юридически значимый факт, наличие или отсутствие которого предполагается до тех пор, пока иное не будет установлено в предусмотренном законом порядке (опровержимый факт) либо предполагается без возможности опровержения (неопровержимый факт).
Исходя из существующей специфики проявления презюмируемых фактов как элементов фактического состава в материальном и процессуальном (доказательственном) праве, их логично рассмотреть с учетом имеющихся особенностей.
В большинстве случаев для иллюстрации презюмируемых фактов как элементов фактического состава в материальном праве в юридической литературе приводят обязательства из причинения вреда. По общему правилу, для того чтобы причинитель вреда был привлечен к ответственности, а у потерпевшего возникло субъективное право на возмещение, необходимы четыре момента: противоправность деяния, вред, причинная связь между вредом и деянием и вина причинителя вреда. Но непосредственно после причинения вреда, как правило, явственно проявляются лишь три первых обстоятельства, вина же причинившего вред еще с достоверностью не установлена2. Она презюмирует-ся в соответствии с пунктом 2 статьи 1064 ГК РФ. При этом важно заметить, что особенностью обязательств, возникающих из причинения вреда, является, то, что правоотношение между сторонами возникает с момента причинения вреда3.
«Следовательно, — делает вывод В.К. Бабаев, — правоотношение возникает в данном случае при наличии сложного фактического состава, одним из элементов которого выступает вина. Но поскольку вина с достоверностью еще не установлена, то в качестве элемента фактического состава выступает в данном случае презумпция вины причинителя вреда. Как элемент фактического состава предположение вины причинителя вреда выступает в качестве предпосылки возникновения субъективных прав и юридических обязанностей. Субъективное право потерпевшего в рассмотренном случае состоит в его праве на возмещение ущерба, которому соответствует обязанность причинителя возместить вред»4.
Аналогичным образом дело обстоит в тех случаях, когда лицо, не признанное в установленном законом порядке недееспособным совершает гражданско-правовую сделку. В данном случае оно пре-зюмируется дееспособным. Этот факт выступает в качестве элемента состава сделки и при наличии всех иных элементов по ней возникают правовые последствия, выражающие в возникновении соответствующего субъективного права и юридической обязанности.
Еще один пример, иллюстрирующий презюмируемый факта как элемент фактического состава, приведем из семейного права. В соответствии с частью 2 статьи 48 Семейного кодекса РФ: «Если ребенок родился от лиц, состоящих в браке между собой, а также в течение трехсот дней с момента расторжения брака, признания его недействительным или с момента смерти супруга матери ребенка, отцом ребенка признается супруг (бывший супруг) матери, если не доказано иное (статья 52 настоящего Кодекса). Отцовство супруга матери ребенка удостоверяется записью об их браке». При этом отец и мать, состоящие в браке между собой, записываются родителями ребенка в книге записей рождений по заявлению любого из них (ч. 1 ст. 51 СК РФ). Это означает, что функцию одного из элементов фактического состава, порождающего такие правовые последствия, как запись родителей ребенка в книге записей рождений, выполняет презюмируемый факт отцовства. Данная презумпция является опровержимой, поскольку действующее законодательство предусматривает возможность оспаривания факта отцовства, но уже после осуществления записи отцовства в книги записи рождений.
В ряде случаев действующее законодательство презюмирует латентные факты, которые могут быть как соответствующими так и не соответствующими предположению. В юридической литературе латентными называют факты, не оформленные надлежащим образом. Осуществив деление юридических фактов на оформленные и неоформленные, В.Б. Исаков пришел к выводу, что большинство из них существует в оформленном, зафиксированном виде. Вместе с тем, определенные фактические обстоятельства могут быть не оформлены, например устная сделка между гражданами, отказ от осуществления права. Неоформленными (латентными, скрытыми) могут быть не только действия, но и юридические события: рождение, смерть человека, изменение в состоянии здоровья5.
1 См.: Исаков В.Б. Фактический состав в механизме правового регулирования / Научн. ред. С.С. Алексеев. — Саратов, 1980. — С. 90—91.
2 См.: Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. — Г орький, 1974. — С. 73.
3 См.: Тархов В.А. Обязательства, возникающие из причинения вреда. — Саратов, 1957. — С. 3.
4 Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. — Г орький, 1974. — С. 73—74.
5 Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. — М., — С. 437.
В качестве примера анализируемой проблемы обратимся к юридическому факту-событию — состоянию здоровья. Вполне очевидно, что такое обстоятельство, как состояние здоровья, препятствующее нормальному исполнению трудовой функции, может существовать задолго до того, как оно повлияет на динамику трудовых отношений. Тем не менее, в отношении подавляющего большинства работ и категорий работников действует презумпция соответствия состояния здоровья работника требованиям, обусловленным характером работы1. Работник считается соответствующим занимаемой должности до тех пор, пока данный презюмируемый факт не будет опровергнут медицинским заключением о несоответствии работника выполняемой работе.
В данном случае презюмируемое удовлетворяющим предъявляемым требованиям состояние здоровья работника выступает правопрепятствующим фактом, отсутствующим элементом фактического состава, необходимого для изменения или прекращения трудового отношения.
Понимая степень значимости вопроса, законодатель для отдельных категорий работников, предусмотрел необходимость прохождения периодических медицинских осмотров. Так, в соответствии со статьей 213 ТК РФ «Работники, занятые на тяжелых работах и на работах с вредными и (или) опасными условиями труда (в том числе на подземных работах), а также на работах, связанных с движением транспорта, проходят обязательные предварительные (при поступлении на работу) и периодические (для лиц в возрасте до 21 года — ежегодные) медицинские осмотры (обследования) для определения пригодности этих работников для выполнения поручаемой работы и предупреждения профессиональных заболеваний. В соответствии с медицинскими рекомендациями указанные работники проходят внеочередные медицинские осмотры (обследования)».
Аналогичные требования существуют для сотрудников органов внутренних дел и иных категорий служащих. В соответствии с пунктом 25 Приказа МВД РФ «Об утверждении Положения об организации медицинского обслуживания и санаторно-курортного лечения в медицинских учреждениях системы МВД России» от 8 ноября 2006 года № 895 с целью динамического наблюдения за состоянием здоровья, проведения профилактических и реабилитационных мероприятий, направленных на сохранение здоровья и восстановление трудоспособности, сотрудники органов внутренних дел и военнослужащие внутренних войск МВД России проходят плановые медицинские осмотры (обследования)2. При этом статьей 19 Закона РФ «О милиции» от 18 апреля 1991 года № 1026-1 в числе оснований увольнения со службы названы: «... ж) по болезни — на основании заключения военно-врачебной комиссии о негодности к службе в органах внутренних дел; з) по ограниченному состоянию здоровья — на основании заключения военно-врачебной комиссии об ограниченной годности к службе и о невозможности по состоянию здоровья исполнять служебные обязанности в соответствии с занимаемой должностью при отсутствии возможности перемещения по службе»3. В указанных случаях срок действия презюмируемого факта ограничивается, как правило, до 1 года.
Далее обратим внимание на место и роль презюмируемых законом фактов как элементов фактического состава в процессуальном (доказательственном) праве. Здесь наряду с другими доказательствами используются общеизвестные, преюдициально установленные и законом презюмируемые факты, которые в отличие от первых, как правило, не нуждаются в собирании, процессуальном закреплении, проверке и оценке. Их использование в процессуальном доказывании экономит время и средства, способствует быстрому, всестороннему и объективному исследованию обстоятельств дела, подлежащих доказыванию4.
Общеизвестные факты — это факты, известные широкому кругу людей, в том числе и судьям. Преюдициальные факты — факты, установленные вступившим в законную силу приговором или решением суда по другим судебным делам, и обязательные для суда, рассматривающего данное дело.
В отличие от общеизвестных и преюдициально установленных фактов, которые в известном смысле носят абсолютный характер, их не надо доказывать и нельзя опровергать, презюмируемые факты также не надо доказывать, так как они предполагаются существующими в силу закона. Но их, в большинстве случаев, можно опровергать.
Детальное рассмотрение общеизвестных и преюдициально установленных фактов выходит за рамки предмета настоящей статьи. Поэтому основное внимание будет уделено исключительно пре-зюмируемым законом фактам.
1 См.: Еременко Ю.Ю. Состояние здоровья работника в системе юридических фактов, влияющих на динамику трудового договора // www.hr100.ru/content/img/file/2006/12/img/094.doc
2 См.: Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. —2006. — № 50. — 11 декабря.
3 См.: Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР. — 1991 — № 16. — Ст. 503.
4 См.: Левченко О.В. Общеизвестные, преюдициально установленные и законом презюмируемые факты и особенности их использования в уголовно-процессуальном доказывании: Дис... канд. юрид. наук. — Казань, 1994. — С. 8.
Правовые презумпции многими авторами подразделятся на опровержимые и неопровержимые1. Именно это деление презумпций (презюмируемых фактов)2 позволяет провести достаточно четкую демаркационную линию между презумпциями, выступающими в качестве оснований освобождения от доказывания (речь идет о презюмируемых фактах — элементах фактического состав, полностью исключаемых из предмета доказывания) и презумпциями, замещающими юридически значимые факты, в случаях их неопровержения в соответствующем процессе (речь идет о презюмируемых фактах, приобретающих статус элементов фактического состава, в тех случаях, когда они не будут опровергнуты).
Предложенное понимание имеет общетеоретическое значение. Вместе с тем, следует заметить, что вопрос отнесения правовых презумпций к основаниям освобождения от доказывания в процессуальной науке до сих пор является дискуссионным. При этом доминирующим является следующее представление — презюмируемые факты не должны считаться относящимися к фактам, не подлежащим доказыванию и, следовательно, могут быть только опровержимыми3.
С таким подходом согласиться нельзя. Он справедлив лишь для опровержимых презумпций. Что касается неопровержимых презумпций, то хотя их количество несравненно меньше, тем не менее, они существуют и могут выступать основаниями, освобождающими от доказывания. Иллюстрацией сказанного может служить презумпция непонимания общественной опасности. Если деяние совершено лицом, не достигшим возраста установленного для привлечения к уголовной ответственности (ст. 20 УК РФ), лицо считается не понимающим общественной опасности своего деяния и как следствие не может быть привлечено к уголовной ответственности. В данном случае отсутствует такой элемент состава правонарушения, как его субъект. При этом дознаватель или следователь не обязаны доказывать факт непонимания общественной опасности. Достаточно установить факт недостижения установленного законом возраста. Таким образом, данный презюмируемый факт исключается из предмета доказывания. Эту позицию разделяют, например, такие авторитетные ученые как В.К. Бабаев4, И.Л. Петрухин5, В.И. Каминская6. Аналогичным образом дело обстоит в тех случаях, когда закон признает недействительными договоры несовершеннолетних и душевнобольных в силу презюмиро-вания их неспособности принимать обдуманные и свободные решения. Здесь, по мнению Р. Саватье, также имеет место неопровержимая презумпция7.
Справедливости ради заметим, что в юридической литературе высказано мнение, в силу которого в приведенных примерах отсутствует юридическая презумпция как суждение о наличии юридического факта, основанная на связи с фактом известным. В приведенных примерах существуют нормы права о возрасте уголовной ответственности и о недействительности договора, мотивом принятия которых, возможно, явилась фактическая презумпция. Поэтому в этих случаях отсутствуют неопровержимые законные презумпции8.
На первый взгляд, приведенное суждение если не полностью отрицает сформулированный выше вывод, то, по крайней мере, ставит его под серьезное сомнение. И действительно, юридически значимым фактом, входящим в состав правонарушения является возраст лица совершившего правонарушение. О презумпции непонимания общественной опасности речь вроде бы не идет. Однако на этот вопрос можно и, наверное, нужно посмотреть и с другой стороны. Прав Д.М. Щекин, когда утверждает, что мотивом, основанием для установления рассматриваемых презумпций являются соответствующие фактические презумпции. При этом следует иметь в виду, что не только приведенные выше, но и подавляющее большинство иных правовых (законных) презумпций основываются на обладающих той или иной степенью вероятности фактических предположениях. Иначе и быть не может. И коль скоро это так, возникает вопрос: разве фактическая презумпция перестает существовать после ее трансформации в законную? Думается, что нет. Скорее речь должна идти о той или иной форме ее правового выражения. В данном случае, как нам представляется, фиксация возраста привлечения к юридической ответственности есть не что иное, как технико-юридическое, косвенное закрепление соответствующей презумпции. Этот вывод подтверждается полным наименованием рассматриваемого предположения: «презумпция непонимания общественной опасности своего деяния лицом,
1 В настоящей статье мы не затрагивает проблему обоснованности деления правовых презумпций на опровержимые и неопровержимые, поскольку полностью поддерживаем высказанное на нашей конференции мнение профессора В.А. Толстика о том, что решение данного вопроса, как, впрочем, и целого ряда иных, лежит в плоскости научной конвенциальности.
2 Полагаем, что в данном контексте понятия «презумпции» и «презюмируемые законом факты» допустимо рассматривать в качестве взаимозаменяемых.
3 См., например, Гражданское процессуальное право: Учебник / С.А. Алехина; Под ред. М.С. Шакаряна. — М., 2005. — С. 174.
4 См.: Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. — Г орький, 1974. — С. 71.
5 См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. — М., 1973. — С. 345.
6 См.: Каминская В.И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. — М.; Л., 1948. — С. 49—50.
7 См.: Саватье Р. Теория обязательств. — М., 1972. — С. 292.
8 См.: Щекин Д.М. Юридические презумпции в налоговом праве: Дис... канд. юрид. наук. — М., 2001. — С. 41.
не достигшим к моменту совершения правонарушения возраста, по достижении которого возможна юридическая ответственность1.
В тех случаях, когда в процессуальном доказывании мы имеем дело с опровержимыми презумпциями, перед нами, прежде всего, технико-юридический инструмент для перераспределения бремени доказывания. Так, в части 1 статьи 56 ГПК РФ установлено общее правило о распределении обязанностей доказывания: «каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений». Доказательственные презумпции это общее правило меняют. Если одна из сторон в обоснование своих требований или возражений ссылается на какой-либо факт, подпадающий под действие доказательственной презумпции, она доказывать этот факт не должна, так он предполагается существующим. Другая сторона может данное положение опровергнуть, доказав, что в данном случае презюмируемый факт не имел места2.
Наряду с функцией перераспределения бремени доказывания, опровержимые презумпции, как было показано, способны представлять собой юридически значимые факты — элементы фактического состава. Происходит это в тех случаях, когда в процессе доказывания они не будут опровергнуты.
Здесь уместно вернуться к примеру, который был использован для иллюстрации презюмируемого законом факта как элемента фактического состава в материальном праве. Речь идет об обязательствах, возникающих из причинения вреда. Презюмируемым фактом в данных составах выступает вина. Однако заинтересованная сторона может опровергнуть соответствующее предположение. Более того, доказательственные презумпции не освобождают и суд от необходимости устанавливать действительные обстоятельства дела, в частности проверить, имел ли место в данном случае презюмируемый факт место или нет. При этом если не окажется доказательств, позволяющих сделать достоверный вывод о том, существовал в действительности презюмируемый факт или нет, суд может основывать решение на презумпции, установленной в законе3. Иначе говоря, суд признает презюмируемый факт элементом фактического состава.
Отказ от использования в процессе правового регулирования общественных отношений презюмируемых фактов как элементов фактического состава в целом ряде случаев мог бы привести к существенному снижению его эффективности, создать необоснованные препятствия на пути полноценной реализации субъективных прав и юридических обязанностей. Аргументируем этот тезис на примере презумпций дееспособности и вменяемости.
Если субъекты, совершающие гражданско-правовую сделку, достигли установленного законом возраста, они предполагаются дееспособными. Правовым последствием данной сделки является возникшее материально-правовое отношение. Здесь функцию одного из элементов состава сделки выполняет презумпция дееспособности. Однако в предусмотренных законом случаях она может быть опровергнута. Так, в пункте 2 статьи 177 ГК РФ установлено: «Сделка, совершенная гражданином, впоследствии признанным недееспособным, может быть признана судом недействительной по иску его опекуна, если доказано, что в момент совершения сделки гражданин не был способен понимать значение своих действий или руководить ими». Установление данного факта приведет к двухсторонней реституции.
В уголовном и административном праве действует презумпция вменяемости лица совершившего соответствующее правонарушение. Ее суть в том, что каждое лицо считается вменяемым, если не будет доказано обратное. При этом следует обратить внимание на то, что специально вменяемость по каждому конкретному уголовному или административному делу не доказывается, хотя принадлежит к числу необходимых признаков субъекта как элемента состава правонарушения. Потребность в этом возникает лишь при появлении данных о неспособности лица понимать значение своих действий и руководить ими. Так, в соответствии с пунктом 3 статьи 196 УПК РФ назначение и производство судебной экспертизы обязательно, если необходимо в числе прочего установить «психическое или физическое состояние подозреваемого, обвиняемого, когда возникает сомнение в его вменяемости или способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве». Если сомнений нет, обвинитель освобождается от бремени доказывания факта вменяемости. Этот факт как обязательный элемент состава правонарушения презюмируется.
Подводя краткий итог вышеизложенному, акцентируем внимание на рекомендации законодателю: в процессе правового регулирования общественных отношений необходимо активнее использовать такое функциональное качество правовых презумпций, как их способность заменять или представлять собой юридические факты. При этом необходимо иметь в виду выявленную в статье специфику проявления презюмируемых фактов в материальном и процессуальном праве. Это позволит существенно оптимизировать фактические составы.
1 См.: Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. — Г орький, 1974. — С. 47.
2 См.: Гражданское процессуальное право: Учебник / С.А. Алехина; Под ред. М.С. Шакаряна. — М., 2005. — С. 173.
3 См. там же. — С. 174; Сериков Ю.А. Процессуальные функции правовых презумпций в гражданском судопроизводстве: Дис... канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2005. — С. 61.
