CC BY
437
Министерство высшего и среднего специального образования РСФСР Свердловский юридический институт
На правах рукописи
В.К. Бабаев ПРЕЗУМПЦИИ В СОВЕТСКОМ ПРАВЕ
(Специальность № 710 — Теория государства и права)
АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
Свердловск, 1969
Работа выполнена на кафедре теории государства и права Свердловского юридического института.
Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор С.С. Алексеев
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор И.С. Самощенко;
кандидат юридических наук, доцент Ю.К. Осипов
Ведущее учебное заведение: Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер
предупреждения преступности.
Автореферат разослан 21 апреля 1969 года.
Защита состоится 26 мая 1969 года на заседании совета Свердловского юридического института.
Ваши отзывы просим присылать по адресу: г. Свердловск, Комсомольская, 21, Свердловский юридический институт.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке института.
Ученый секретарь совета, доктор юридических наук, профессор В.Е. Чиркин
Одной из неотложных задач на современном этапе является всемерное развертывание исследовательской работы в области общественных наук, «которые составляют научную основу руководства развитием общества»1.
Изучение вопросов государства и права как важнейшей части марксистско-ленинского учения об обществе предполагает прежде всего исследование отдельных государственных и правовых явлений, выявление связи между ними, определение их места в механизме государства и механизме правового регулирования. Одним из таких явлений будут правовые презумпции.
В имеющейся по данному вопросу правовой литературе презумпции рассматриваются в рамках той или иной отрасли советского права, и значение их, как правило, сводится к месту и роли в про-
1 Программа КПСС. — М., 1965. — С. 127.
цессе доказывания. В настоящей работе предпринята попытка рассмотреть вопрос об использовании презумпции в праве применительно ко всему процессу правового регулирования.
При написании диссертации автор руководствовался произведениями классиков марксизма-ленинизма, основными руководящими партийными документами. Кроме специальной правовой, была использована философская литература. Основные теоретические выводы сделаны на основе анализа нормативного материала и правоприменительной практики судебно-следственных органов.
Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. В первой главе «Понятие презумпций в советском праве» дается определение правовых презумпций, их политической, логической и правовой природы в советском социалистическом праве, проводится отграничение правовых презумпций от явлений, с ними сходных, анализируются основания их классификации.
1. Правовые презумпции — вид общих презумпций как философско-логических категорий. По своей логической природе — это обобщения индуктивного характера. Возможность делать выводы о причинах явлений /предметов/ или о самих предметах /явлениях/ и в особенности распространять эти выводы на новые предметы или явления, сходные с послужившими основой обобщения, кроется, во-первых, в повторяемости повседневных жизненных процессов; во-вторых, во всеобщей связи предметов и явлений материального мира. «Казуальность, обычно нами понимаемая, есть лишь малая частичка всемирной связи, но /материалистическое добавление/ частичка не субъективной, а объективно реальной связи»1, — писал В.И. Ленин. Если установлен какой-либо факт, с которым другой факт связан, то есть основание предполагать о существовании последнего. Причем, связь, типичность которой проверена жизненной практикой, считается истинной и доказыванию, как правило, не подлежит.
Методами образования презумпций является неполная индукция, которая и предопределяет вероятный характер презумптивных обобщений. Возможность опровержения презумпции, как существенный ее признак, реализующаяся в случае противоречия обобщения конкретному предмету /явлению/, необходимо отличать от длительного несоответствия вывода определенным обстоятельствам. В первом случае презумпция продолжает действовать в отношении множества других случаев, во втором — она утрачивает свой смысл как обобщение.
Необходимость применения презумпций в советском праве объясняется наличием у них тех свойств, которые могут быть использованы в правовом регулировании: презумпции являются своеобразным способом «экономии мышления», они используются при оценке тех или иных действий, выступают в роли отдельных юридических явлений. Этим самым презумпции убыстряют и упрощают процесс правового регулирования, способствуют его стабильности.
Правовая презумпция в диссертации определяется как закрепленное в нормах права предположение о наличии или отсутствии юридических фактов, основанное на связи между ними и фактами наличными и подтвержденное предшествующим опытом.
В праве презумпции закрепляются либо прямым, либо косвенным путем. О прямом их закреплении можно говорить тогда, когда норма права непосредственно излагает презумптивное положение /ст. 7 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, закрепляющая презумпцию невиновности/. Если же презумптивное положение из правовой нормы можно вывести лишь путем умозаключений, то налицо косвенное закрепление презумпции /предположение о том, что советские судьи обладают социалистическим правосознанием — ст. 7 ГПК и ст. 71 УПК РСФСР/. В этом случае в гипотезе нормы приводится факт наличный — основание презумпции, с которым презюми-руемый факт связан и на связи с которым выводится. Причем, в гипотезе правовой нормы может быть приведен не один факт — основание презумпции, а несколько, каждый из которых является самостоятельным ее основанием /ст. 18 ГПК РСФСР, например, закрепляющая предположение о необъективном подходе судьи к рассмотрению дела при наличии одного из оснований, указанных в норме/. В советском праве использование презумпций характеризуется следующими особенностями: 1) в советском социалистическом праве допустимы лишь такие презумпции, положения которых соответствуют интересам советского народа; 2) их наличие в праве и применение не противоречат принципу объективной истины; 3) презумпции советского права обладают в большинстве своем максимально высокой степенью вероятности.
2. Для выяснения служебной роли правовых презумпций, их места в правовом регулировании важно знать границы данного явления, то есть необходимо отграничить правовые презумпции от явлений, с ними сходных. В этом плане правовые презумпции необходимо отличать от гипотез и версий, с которыми их роднит предположительный характер, и от преюдиций, фикций, общеизвестных фактов, где сходство усматривается в принятии за истину. От гипотез презумпции отличаются условиями и причинами образования, характером и последствиями опровержения; от версий — продолжительностью существования, условиями и своеобразием возникновения, фактом закрепления в правовых нормах.
1 В.И. Ленин. ПСС. — Т. 29. — С. 144. 16 -----------------------------------
Исследованию соотношения презумпций и фикций в диссертации предпосылается обстоятельная характеристика правовых фикций, что объясняется неизученностью данного вопроса в советском праве. Под правовой фикцией следует понимать технико-юридический прием, применяемый в праве, которым несуществующее положение /отношение/ объявляется существующим и в силу закрепления его в правовой норме приобретает юридически обязательный характер. Фикции в советском праве необходимо изучать в двух аспектах: с точки зрения содержания и как прием. Содержанием фиктивного положения является стремление законодателя тем или иным /наиболее надлежащим/ способом урегулировать посредством права общественные отношения. Оно объективно и не носит фиктивного характера; фиктивность же относится к способу регулирования.
Использование фикций как технико-юридического приема в советском социалистическом праве объясняется прежде всего необходимостью строгого, четкого закрепления субъективных прав и юридических обязанностей участников правоотношений в определенной форме. Так, положение, согласно которому днем смерти гражданина, объявленного умершим, считается день вступления решения суда в силу, которым он объявляется таковым /ч. 3 ст. 21 ГК РСФСР/, хотя и не соответствует действительности, все же оправдано. Оно вносит строгую определенность в решение всех юридических вопросов, связанных с признанием гражданина умершим /наследование имущества, расторжение брака и т. д./. И прием, к которому прибегает законодатель в данном случае, не просто оправдан; он наиболее целесообразен. При характеристике фикций в советском праве необходимо иметь в виду, что, во-первых, фикции в советском социалистическом праве находят применение только как технико-юридический прием; во-вторых, к их использованию в правовом регулировании законодатель прибегает исключительно редко, чем и объясняется небольшое число норм, в которых применены фиктивные приемы.
Различие между правовыми презумпциями и фикциями относится к характеру их образования. Правовые презумпции представляют собой нормативное закрепление того порядка отношений, который признается обычным, постоянным, нормальным и обладающим поэтому максимально высокой степенью вероятности. Закрепляемое же фикциями положение формулируется самим законодателем и с момента своего существования лишено истинности.
В диссертации рассматривается вопрос о соотношении правовых презумпций и преюдиций и обосновывается вывод, что преюдиции являются проявлением презумпции истинности судебного приговора /решения/, вступившего в законную силу.
Вынесение истинных приговоров и решений судом носит характер обычности, повторяемости, становится «обычным порядком» в деятельности судебных органов. В силу этого нет необходимости делать вновь предметом рассмотрения /проверять истинность/ факты или правоотношения, уже установленные ранее приговором или решением суда; они становятся обязательными для суда, рассматривающего дело, связанное с ранее рассмотренным. Обоснованием обязательности выступает истинность выносимых судебных решений приговоров. Но поскольку мы говорим о предположении истинности приговора /решения/ суда, вступившего в законную силу, постольку оно и является обоснованием преюдиции. Следовательно, преюдиция является частным случаем презумпции судебного приговора, решения, вступивших в законную силу. Данная презумпция приобретает форму преюдиции, если речь идет об обязательности для данного или другого суда фактов или правоотношений, ранее установленных, но ставших вновь предметом рассмотрения. С опровержением презумпции истинности судебного приговора утрачивает значение и преюдиция.
От общеизвестных фактов презумптивные отличаются тем, что, во-первых, имеют более широкую сферу действия и, во-вторых, устанавливаются законом.
В советской правовой литературе часто отграничивают правовые презумпции и от косвенных доказательств. В диссертации делается вывод о том, что сопоставлять данные понятия нецелесообразно, так как признак предположительности, выступающий основой сравнения правовых презумпций и косвенных доказательств, лежит в различных плоскостях. Сам факт существования косвенных доказательств не вызывает сомнения, предположительный характер имеет лишь связь их с обстоятельствами, входящими в предмет доказывания. В презумпциях же вероятный характер носит наличие /отсутствие/ самих презюмируемых фактов.
3. Презумпции в работе классифицированы на следующие виды: фактические и законные; опровержимые и неопровержимые; материально-правовые и процессуальные; общеправовые, отраслевые и межотраслевые.
Фактические презумпции в законе не выражены и не имеют в силу этого правового значения. Роль их в правовом регулировании сводится к влиянию на формирование внутреннего убеждения лиц, применяющих нормы права. Велико в этом отношении значение фактических презумпций при рассмотрении тех отношений, которые законодатель считает нецелесообразным подвергать юридической регламентации, но разрешение которых, тем не менее, оказывает влияние на юридическую судьбу того или иного дела.
Законные презумпции прямо или косвенно закрепляются в нормах права и приобретают поэтому юридическое значение. Законные презумпции подразделяются на опровержимые и неопровержи-
мые. Опровержимые презумпции могут оспариваться, в отношении же неопровержимых законных презумпций закон такой возможности не устанавливает; правило, ими закрепляемое, считается истинным и опровержению не подлежит.
В правовой литературе многие авторы высказывали негативное отношение к существованию неопровержимых презумпций в советском праве, ссылаясь на несовместимость их с принципом объективной истины. В диссертации обосновывается вывод о том, что наличие в советском праве неопровержимых презумпций не находится в противоречии с принципом объективной истины. Согласно наиболее распространенной в настоящее время точке зрения, в содержание истины, устанавливаемой в судебной деятельности, следует включать не только соответствие наших выводов фактическим обстоятельствам дела, но и правильную их юридическую квалификацию и общественно-политическую оценку. Правильная же квалификация предполагает не только выбор необходимой нормы, но и точное ее применение. Опровержение презумпции, возможность которой нормой не установлена, исходя из определенных общественно-политических соображений, явится нарушением самой нормы. Неопро-вержение же ее будет соответствовать принципу объективной истины. Известную трудность представляет вопрос о классификации правовых презумпций на материально-правовые и процессуальные, о выборе основания такой классификации. В работе обосновывается следующий вывод: если презумпция не опровергнута, она может иметь материально-правовое значение. Состоит оно в том, что презумпция предопределяет применение нормы, в которой выражена, или иных норм, действие которых является следствием действия самой презумпции и тем самым оказывает влияние на решение дела по существу. Так, презумпция невиновности обвиняемого, предполагающая прежде всего обоснованность и доказанность обвинения, предопределяет применение норм, на основе которых дело решается по существу /прекращение дела за недоказанностью, например/, в советском праве нет предположений, которые бы, имея материально-правовое, не имели процессуального значения, но есть предположения, выполняющие исключительно процессуальные функции /предположение о необъективности судьи, рассматривающего дело при наличии одного из оснований, предусмотренных в ст. 59 УПК РСФСР/. Причем, необходимо иметь в виду, что деление презумпций на материально-правовые и процессуальные не связано с делением их на опровержимые и неопровержимые.
В зависимости от сферы действия презумпции в работе подразделяются на общеправовые, отраслевые, межотраслевые.
Во второй главе «Роль и место презумпций в правовом регулировании» значение презумпций в праве исследуется в связи с процессом правового регулирования.
1. Отмечается, что при правовой регламентации общественных отношений заключенные в презумпциях положения воспринимаются правилами поведения тех или иных правовых норм как положения, отражающие действительно определенные закономерности, как обладающие достаточно высокой степенью вероятности, типичность которых проверена предшествующей практикой.
При выработке правовых норм происходит, следовательно, своего рода «санкционирование» пре-зумптивных положений, именно тех положений, которые не находятся в противоречии с развитием социалистических общественных отношений, соответствуют интересам советского народа.
Существуя уже как предписание, предусмотренное правовой нормой, презумптивное правило становится обязательным, и соблюдение, использование, применение его способствует развитию и укреплению тех закономерностей, связей, обобщением которых оно является. Сам процесс правового регулирования значительно облегчается и сокращается за счет восприятия правом уже готового порядка отношений. Сознание правильности действующих презумпций выступает в форме правосознания, когда речь идет о презумпциях, воспринятых правовыми нормами; тем самым закладываются заранее предпосылки исполнения норм.
Таковы общие причины, в силу которых презумпции воспринимаются правом. Особого объяснения требует необходимость использования в советском праве предположений, в отношении которых закон не устанавливает возможности опровержения, чему в работе отводится значительное место. Законодатель, воспринимая в правовых нормах презумптивные положения, может придавать им неопровержимый характер, что обусловливается особым свойством права — его формальной определенностью.
В общем виде формальную определенность можно определить как: 1) четкое закрепление в правовой форме основных юридических категорий, определений /в дефинитивных нормах/, что позволяет отчетливо и ясно определить границы правового регулирования; 2) строгая регламентация прав и обязанностей участников правоотношений; 3) четкое определение последствий соблюдения и в особенности несоблюдения предписаний правовых норм. Формальная определенность права в объективном смысле предполагает формальную определенность и в правоприменительной деятельности, где она проявляется в строгой регламентации порядка применения норм, определения правоприменительной компетенции субъектов, определения самих субъектов и т. д. Закон, например, не устанавливает возможности опровержения презумпций, лежащих в основе норм, регулирующих отвод судей, прокуроров, следователей и других лиц от участия в расследовании или рассмотрении дела /предположение о их необъективности/, хотя можно с уверенностью сказать, что подавляющее большинство указанных лиц,
повинуясь чувству долга, будут беспристрастны и при наличии обстоятельств — оснований отвода. Существование же данных неопровержимых презумпций, лежащих в основе норм, служит гарантией соблюдения требования объективности, гарантией соблюдения прав обвиняемого, четкой реализации требования правовых норм при их применении, а в этом как раз и находит выражение формальная определенность права. Опровержение презумпции непонимания малолетним общественной опасности своего деяния, влекущее юридические последствия, находилось бы в противоречии с четкостью и определенностью в закреплении прав и обязанностей. Оно бы сделало подвижным рамки возраста, с которого устанавливается уголовная ответственность, что могло привести к ущемлению прав личности.
Если норма, в основу которой положена опровержимая презумпция, при наличии определенных обстоятельств допускает и иное решение вопроса, то нормы, основывающиеся на неопровержимых презумпциях, предписывают, лишь одно категорическое поведение. Строгая регламентация прав и обязанностей субъектов правоотношений присуща праву, но при регулировании наиболее важных областей общественных отношений она доведена до предела. Здесь как раз и используются неопровержимые презумпции. Следовательно, частным случаем в достижении четкой определенности прав и обязанностей участников правоотношений и является использование неопровержимых презумпций и фикций. В фикциях как технико-юридическом приеме несуществующее объявляется существующим, в неопровержимых презумпциях опровержение как способ приведения презумптивного положения в соответствие с действительностью не допускается.
Значение презумпций в процессе правовой регламентации общественных отношений изложенным не исчерпывается. Презумпции, кроме этого, служат логическим обоснованием не только норм, воспринявших их непосредственно, но и норм, в которых презумптивное правило не воспроизводится. Так, логическим обоснованием норм, устанавливающих возраст, достижение которого дает право на получение пенсии по старости, служит предположение, что человек, достигший данного возраста, теряет способность так же эффективно выполнять работу; статья 4 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, предусматривающая возможность решения гражданского дела по аналогии, основывается на предположении, что в жизни могут существовать отношения, не урегулированные нормами гражданского права, но требующие такого регулирования, и т. д. Права в этом отношении В.И. Каминская, указывающая, что значительная часть правовых норм построена на презумпциях1.
В диссертации подробно рассматривается вопрос о том, не носят ли предписания норм, воспринявших презумптивные положения, предположительного характера; не предопределяется ли тем самым заранее возможность вынесения на их основе приговоров и решений, не отвечающих принципу истинности, и обосновывается вывод о несостоятельности подобного рода опасений. Дело в том, что если в основу нормы положена презумпция, то в гипотезе нормы получают закрепление факты-основания презумпции, которые в то же время являются и условиями действия правовой нормы. Не подтвердилось наличие условий для реализации правовой нормы, опровергнута, следовательно, и презумпция. Если же есть основания действия презумпции, действует и правовая норма. Причем, дело решается не на основе презумпции, а на основе правила поведения, носящего категорический характер; предположение же при наличии достаточных доказательств превращается в данном случае в достоверное знание.
Значительное место в работе отведено изучению роли в правовом регулировании предположения законодателя об известности, «понятности» адресату формулируемых в нормах правил поведения, которое учитывается при правовой регламентации общественных отношений. Содержится, в частности, вывод о том, что возможно малая степень вероятности данного предположения является одной из причин, объясняющих многочисленные толкования отдельных правовых понятий в советской юридической литературе и при применении правовых норм.
2. В стадии действия правовых норм в определенных случаях презумпция правосубъектности советских граждан и презумпции, выступающие в качестве юридического факта, могут выполнять роль общих предпосылок возникновения правоотношений.
Суть презумпции правосубъектности в советском социалистическом праве состоит в том, что лица, вступающие в правоотношения, предполагаются правосубъектными, то есть предполагаются могущими иметь субъективные права, нести юридические обязанности и своими действиями осуществлять их. Факт правосубъектности при вступлении гражданина в правоотношение в каждом конкретном случае не проверяется, ибо с максимальной степенью уверенности предполагается ее наличие. Гражданин, заключивший сделку, приобретает определенные права и несет обязанности постольку, поскольку он предполагается действовавшим при этом разумно, сознававшим свое поведение.
Своеобразие такого рода предпосылки возникновения правоотношений состоит в том, что в данном значении презумпция выступает временно: при отсутствии оснований к ее опровержению, она приобретает категорический характер или же опровергается, что влечет и прекращение субъективного права. Выполняя роль своеобразной предпосылки возникновения правоотношений, данная презумпция, во-первых, создает уверенность у граждан — участников правоотношений и государства,
1 См.: Каминская В.И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. — М.; Л., 1948. — С. 42. Автореферат В.К. Бабаева
что все субъекты правоотношений праводееспособны; поскольку это так, то, во-вторых, предположение правосубъектности освобождает участников права от необходимости в каждом конкретном случае доказывать наличие у них способности иметь права, нести юридические обязанности и своими действиями осуществлять их. Этим определяется и общее значение презумпции правосубъектности советских граждан в правовом регулировании.
В качестве общей предпосылки возникновения правоотношений могут выступать и презумпции, выполняющие роль юридических фактов. В определенных случаях презумпции могут представлять или заменять собой юридические факты1.
Роль предположения как юридического факта проявляется наиболее ярко в обязательствах из причинения вреда. По общему правилу, чтобы причинитель вреда был привлечен к ответственности, а у потерпевшего возникло субъективное право на возмещение, необходимо четыре момента: вред, противоправность деяния, причинная связь между вредом и деянием и вина причинившего вред. Но непосредственно после причинения вреда налицо, как правило, три первых обстоятельства. Вина же причинившего вред подчас еще с достоверностью не установлена, но есть предположение такой вины, предположение, закрепленное законом /ст. 444 ГК РСФСР/. Особенность же обязательств из причинения вреда состоит в том, что правоотношение между сторонами возникает с момента причинения вреда2. Следовательно, правоотношение возникает в данном случае при наличии сложного фактического /юридического/ состава, одним из элементов которого выступает вина, но поскольку вина еще не установлена, а есть предположение вины, то данное предположение и является одной из предпосылок возникновения субъективных прав и юридических обязанностей. Предположение вины причинителя вреда, выступающее в качестве юридического факта, как и предположение правосубъектности, является своеобразной предпосылкой возникновения правоотношений. Своеобразие его состоит в том, что оно является квазипредпосылкой: с развитием правоотношений предположение или находит свое подтверждение и превращается в факт аксиоматичного характера, или же опровергается, и субъективное право потерпевшего на возмещение вреда не реализуется.
Выступая в качестве юридического факта, презумпция может не только способствовать, но и препятствовать возникновению субъективных прав и юридических обязанностей. Так, гражданин не может быть признан умершим или безвестно отсутствующим, если есть предположение, что он жив или проживает в определенной местности. Это, в свою очередь, препятствует возникновению субъективных прав и юридических обязанностей, вытекающих из факта признания гражданина умершим или безвестно отсутствующим.
3. Значение презумпции при реализации субъективных прав и юридических обязанностей в фактическом поведении субъектов в диссертации рассматривается лишь применительно к одной форме реализации — применению правовых норм, а в применении оно сводится к роли и месту презумпции в доказывании.
В самых общих чертах в работе излагается понятие доказывания в советском праве, предмета доказывания и доказательств, ибо именно в связи с этими вопросами доказательственного права изучается роль и место презумпций в доказывании. Отмечается также, что процесс установления истины по любому делу регулируется большой группой норм, которые настолько связаны и системны, что это позволяет называть эту совокупность норм доказательственным правом. Данные нормы «специализируются» на установлении истины. Эта «специализация» предопределяет и особенности использования презумпций в процессе установления истины.
В советском социалистическом праве роль презумпций в доказывании сводится к влиянию их на предмет доказывания и на распределение бремени доказывания между сторонами. На предмет доказывания оказывают воздействие неопровержимые презумпции: они сужают предмет доказывания, исключая из него обстоятельства, которые признаются установленными с неопровержимостью; при отсутствии неопровержимой презумпции данные обстоятельства подлежали бы установлению. Этим процессуальное значение неопровержимых презумпций исчерпывается. Опровержимые же презумпции, не оказывая влияния на предмет доказывания, воздействуют на распределение бремени доказывания между сторонами, освобождая от обязанности доказывания сторону, в пользу которой установлена презумпция.
Вместе с тем, в работе делается вывод о неправомерности постановки вопроса о презумпциях как доказательствах. Презюмируемые факты всегда входят в предмет доказывания и быть доказательствами, следовательно, они не могут. Являясь элементом предмета доказывания, они сами во многих случаях подвергаются исследованию.
В третьей главе диссертации «Общеправовые презумпции» исследуются презумпции, положения которых распространяются на все или большинство отраслей советского социалистического права: презумпция добропорядочности советских граждан и как проявление ее в уголовном процессе —
1 См.: Иоффе С.С. Вопросы теории права / С.С. Иоффе, М.Д. Шаргородский. — М., 1961. — С. 262.
2 Тархов В. Обязательства, возникающие из причинения вреда. — Саратов, 1957. — С. 3.
презумпция невиновности обвиняемого, презумпция знания закона, презумпция истинности государственного правового акта и как частный случай ее — презумпция истинности судебного приговора /решения/, вступившего в законную силу.
1. Смысл презумпции добропорядочности состоит в том, что каждый гражданин, пока иное не доказано, предполагается не имеющим дурных намерений, исследование данной презумпции предполагает, так или иначе, знание о самом предмете предположения, то есть уяснения того, что такое добропорядочность. В работе изложению этого вопроса отводится значительное место: дается понятие добропорядочности, отмечается его классовый характер, указывается, что добропорядочным, по советскому праву, может считаться субъект права, не совершающий действий, могущих нанести вред советскому обществу в целом или отдельным его членам или совершающий определенные действия, когда нормы права этого требуют. Отнесение нормы советского социалистического права к той или иной отрасли предопределяет и специфичность ее требования к поведению субъекта /требования, исполнение которого является основанием признания поведения добропорядочным/. В сфере уголовного права добропорядочным может быть признан гражданин, не совершающий деяний, подпадающих под признаки преступления, сформулированные в статье 7 УК РСФСР; добропорядочным приобретателем, по советскому гражданскому праву, может быть признано лицо, которое не знало и не должно знать о том, что владелец отчуждаемого имущества отчуждать это имущество не имел права /ст. 152 ГК РСФСР/.
Значение презумпции добропорядочности советских граждан в правовом регулировании очень велико. Заключает ли гражданин договор купли-продажи или иную сделку, дает ли потерпевший, свидетель, обвиняемый показания, приводит ли истец доказательства в обоснование иска — во всех случаях они предполагаются добропорядочными, то есть не имеющими дурных помыслов, правдивыми. Освобождая от необходимости доказывать в каждом конкретном случае факт добропорядочности, данная презумпция упрощает и ускоряет процесс правового регулирования, способствует его стабильности. Если же сам факт добропорядочности является предметом доказывания, то презумпция выступает в качестве исходной предпосылки при его установлении. Данное предположение имеет как материально-правовое, так и процессуальное значение. Презумпции добропорядочности не противоречит и наличие в советском гражданском и в некоторой части в трудовом праве презумпции вины причинителя вреда. Дело в том, что существование презумпции вины в данных отраслях предопределяется необходимостью установления истины по каждому делу. В гражданском праве, например, где метод правового регулирования характеризуется отношениями равенства, наличие презумпции невиновности могло привести к тому, что потерпевший вынужден был бы доказывать обстоятельства, доказать которые он не в состоянии, напротив, причинитель освобождался бы от доказывания и таких обстоятельств, которые ему только, как правило, и могут быть известны1.
Значительное место в работе отводится характеристике презумпции невиновности обвиняемого как проявлению общей презумпции добропорядочности советских граждан в сфере уголовного процесса, подробно рассматриваются следующие вопросы: 1) есть ли необходимость в существовании данной презумпции в советском праве; 2) логическая ее природа и политическое значение; 3) пределы действия презумпция; 4) соотношение презумпции невиновности обвиняемого и внутреннего убеждения лиц, привлекающих обвиняемого к уголовной ответственности, и суда в его виновности. Отмечается, в частности, что в настоящее время в правовой литературе преодолено негативное отношение к презумпции невиновности в советском праве, в уголовно-процессуальном законодательстве последних лет она получила правовое закрепление. По своей логической природе презумпция невиновности обвиняемого — это не обобщение «обычного порядка» вещей или явлений. Это означает, что предполагаемая невиновность носит не повторяющийся, постоянный, а исключительный характер, то есть не подавляющая масса привлеченных к уголовной ответственности и презюмируемых невиновными лиц оказываются действительно таковыми, а, напротив, число их составляет единицы. Существование данной презумпции в советском праве объясняется значением ее как гарантии установления истины, гарантии соблюдения прав личности в уголовном процессе.
При рассмотрении вопроса о соотношении внутреннего убеждения лиц, привлекающих обвиняемого к уголовной ответственности, и суда в его виновности и презумпции невиновности необходимо исходить из следующей общей посылки: презумпция невиновности — это требование закона, считающего обвиняемого до определенного момента невиновным, внутреннее же убеждение, хотя оно и базируется на объективных данных, — субъективно по своей природе2. Внутреннее убеждение указанных лиц, суда в виновности обвиняемого является полным, достаточным для совершения тех или иных процессуальных действий. Презумпция же невиновности ориентирует на возможность существования обстоятельств, не бывших предметом исследования; коль существует такая возможность, закон не может счи-
1 См. Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву. — Л., 1955. — С. 136; Шварц Х.И. Обязательства из причинения вреда. — М., 1954. — С. 14 и др.
2 См.: Строгович М.С. Некоторые вопросы теории советского уголовного процесса // Советское государство и право. — 1952. — № 8. — С. 22.
тать обвиняемого виновным. Данное требование мобилизует следователя, суд к максимально полному и всестороннему выяснению обстоятельств дела, а выясняя их, он формирует свое внутреннее убеждение. В этом состоит связь внутреннего убеждения и презумпции невиновности.
2. Суть презумпции знания закона в советском праве заключается в следующем: каждый гражданин предполагается знающим законы, действующие на территории нашей страны. Незнание закона, по общему правилу, не освобождает от ответственности. При характеристике данной презумпции отмечается, что из фикции, по сути дела, в буржуазном праве в социалистическом праве она превратилась в предположение с максимально высокой степенью вероятности, что объясняется широким привлечением трудящихся к правотворческой и правоприменительной деятельности, высоким уровнем правосознания и правовой культуры советских граждан. «Рабочие могут ознакомиться с законами только тогда, когда им придется самим применять эти законы и слышать и видеть суд по этим законам»1, — писал В.И.Ленин.
Презумпция знания закона предполагает общее знание закона (с точки зрения возможности совершения /несовершения/ тех или иных действий), но в отдельных отраслях подчас требуется и конкретное знание правовых предписаний. Презумпция опровергается только в исключительных случаях. При совершении же таких преступлений, общественная опасность которых очевидна не только с точки зрения правовых запретов, но и с точки зрения общечеловеческой /убийство, например/, ссылка на незнание закона вообще не исследуется, то есть презумпция в этих случаях — неопровержима.
Значение презумпции знания закона в правовом регулировании определяется прежде всего тем, что она является предпосылкой соблюдения, правильного использования и применения правовых норм. Значимость данного предположения возрастает еще и потому, что оно распространяет свое действие на случаи знания закона должностными лицами.
3. При исследовании общеправовой презумпции истинности государственного правового акта в диссертации обосновывается прежде всего мнение, что принцип истинности присущ всему советскому праву, а не связан только с доказыванием в том или ином процессе. В частности, нормативный акт, чтобы быть истинным, должен отвечать следующим требованиям: 1) он должен правильно отражать состояние общественных отношения, которые становятся предметом правового регулирования; 2) давать им правильную юридическую оценку, выражающуюся в правовых предписаниях, рекомендациях. Кроме этого, изданию любого правового акта предшествует процедурный порядок, состоящий из совокупности определенных требований внешнего характера, несоблюдение которых также может повлечь вынесение неистинных правовых актов.
Всякий государственный правовой акт, изданный в соответствующем порядке, предполагается истинным. Именно предполагается, так как возможны случаи, хотя и очень редко, издания актов, не отвечающих принципу истинности.
Презумпция истинности государственного правового акта действует в одинаковой мере как в отношении законных, так и подзаконных актов. Но поскольку к изданию закона, например, предъявляются особые требования процедурного порядка, то и предположение его истинности будет максимально высоко. Закон не может быть полностью ничтожен.
Презумпция истинности государственного правового акта повышает стабильность правового регулирования, поднимает авторитет государственных органов, способствует правильной и быстрой реализации правовых актов.
Особое место в работе отводится характеристике презумпции истинности судебного приговора /решения/, вступившего в законную силу, ее логической природы и политического значения. Отмечается, в частности, что наличие в советском праве институтов пересмотра приговоров и решений, вступивших в законную силу, в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам, назначение которых состоит в исправлении судебных ошибок, свидетельствует именно о предположении истинности приговора или решения, вступивших в законную силу. В то же время существование данной презумпции ни в коей мере не колеблет авторитетность судебных приговоров и решений, ибо подавляющее их большинство выносится в соответствии с принципом объективной истины.
В заключении диссертации делаются выводы в целом по работе. Обосновываются некоторые рекомендации по совершенствованию законодательства.
Основные положения диссертации изложены в следующих работах:
1. К вопросу о понятии правовых презумпций // Сборник аспирантских работ. — Свердловск, 1968. — Вып. 7.
2. Отграничение правовых презумпций от версий // Материалы конференции по итогам научноисследовательской работы за 1967 год. — Свердловск, 1968.
3. Презумпции законные и фактические // Сборник аспирантских работ. — Свердловск, 1969. — Вып. 8.
1 Ленин В.И. ПСС. — Т. 4. — С. 278. 22
