CC BY
109
ПЕРСОНАЛИИ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ
УДК 94(47)
«ПРЕВРАТИТЬ ВОСТОЧНЫЙ ПОХОД В ГРАЖДАНСКУЮ ВОИНУ»:
НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА ГИТЛЕРОВСКИХ ОККУПАЦИОННЫХ ВЛАСТЕЙ В ПЕРИОД С ИЮНЯ 1942 г. ПО ЯНВАРЬ 1944 г.
«TURN EAST HIKING IN CIVIL WAR»: NATIONAL POLICY OF HITLER'S OCCUPATION AUTHORITIES IN THE PERIOD FROM JUNE 1942 TO JANUARY 1944
© Синицын Фёдор Леонидович
Fedor L. Sinitsyn
кандидат исторических наук, соискатель докторантуры, Институт российской истории РАН
PhD (History), Institute for Russian History, Russian Academy of Sciences, Russia.
В статье анализируются основные аспекты национальной политики гитлеровской Германии на оккупированной территории СССР в первый, самый тяжёлый период Великой Отечественной войны (с июня 1941 г. по ноябрь 1942 г.).
Ключевые слова: национальная политика, пропаганда, Великая Отечественная война.
The paper analyzes the main aspects of the national policy of Nazi Germany on the occupied territory of the USSR in the first, most difficult period of the Great Patriotic War (June 1941 to November 1942).
Key words: national politics, propaganda, The Great Patriotic War.
Одной из составляющих национальных интересов России является информационное обеспечение государственной политики Российской Федерации, связанное с доведением до российской и международной общественности достоверной информации о государственной политике России. В условиях военного времени обеспечение политики связано также с противодействием вражеской пропаганде.
Национальная политика и национальные отношения в нашей стране всегда играли особую роль. При этом значимость и последствия «национального вопроса» сильнее всего проявлялись в периоды социальных потрясений, среди которых одним из самых ярких и трагичных является Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Важность национального фактора в этот период была обусловлена ещё и тем, что агрессор, напавший на СССР, преследовал цель уничтожения национальной государственности и планировал полномасштабный геноцид народов Советского Союза.
На оккупированной территории СССР гитлеровское руководство создало 2 рейхс-
комиссариата - «Украина» (большая часть Украинской ССР и южная часть Белорусской ССР) и «Остланд» (Прибалтика и центральная часть Белорусской ССР). На территории Литвы, Латвии и Эстонии было создано марионеточное самоуправление. Территория Молдавской ССР и юго-западная часть Украины были оккупированы Румынией. Оккупированная территория РСФСР оставалась под военным управлением, на ней не было создано централизованного местного «самоуправления».
В то же время разными кругами рейха выдвигались идеи о формировании марионеточного «русского правительства», особенно в случае успеха летнего наступления вермахта в 1942 г. В марте этого года в недрах вермахта был разработан меморандум, в котором говорилось, что «должна быть выдвинута идея национальной России, свободной от большевизма» [11, с. 13]. Одновременно был начат поиск «вождя», который повёл бы русский народ на «борьбу против большевизма, за новую Россию» [7, с. 306]. Однако сделать этого не удавалось до тех пор, пока 12 июля 1942 г. в гитлеровском плену не оказался генерал-лейтенант А. А. Власов, ко-
мандующий 2-й армии РККА. Приставленный к Власову капитан германской армии В. Штрик-Штрикфельдт смог убедить пленного генерала стать «политическим вдохновителем» русских коллаборационистов.
3 августа 1942 г. А. А. Власов и командующий коллаборационистским формированием РННА1 В. И. Боярский подписали меморандум, в котором провозглашались идеи «борьбы с большевизмом за новую Россию». В сентябре 1942 г. Власов приступил к созданию так называемого Русского комитета, предназначавшегося стать главным политическим органом русских коллаборационистов. 27 декабря 1942 г. было издано Обращение Русского комитета к бойцам и командирам Красной Армии, ко всему русскому народу и другим народам Советского Союза (Смоленская декларация), в котором использовалась одновременно антикоммунистическая и антикапиталистическая риторика. Сообщалось, что цели Русского комитета - это «свержение Сталина и его клики, уничтожение большевизма; заключение почётного мира с Германией; создание, в содружестве с Германией и другими народами Европы, Новой России без большевиков и капиталистов». Обращение призывало воинов РККА «переходить на сторону действующей в союзе с Германией «Русской освободительной армии» [3, ф. 17, оп. 125, д. 165, л. 46-47].
На заседании Русского комитета 18-19 января 1943 г. было принято решение о создании «Русской освободительной армии» (РОА), образовании «батальонов пропаганды», выпуске газеты «Доброволец» и проведении «мобилизации военнообязанных на территории оккупированных областей» [3, ф. 17, оп. 125, д. 165, л. 44]. Тем не менее работа Русского комитета не пошла далее пропаганды среди военнопленных и населения оккупированных территорий. РОА как единого целого создано не было, лишь только рассеянные по тылу и фронту гитлеровские воинские части с контингентом из русских «добровольцев» получили с пропагандистской целью это общее наименование.
В марте 1943 г. А. А. Власов издал открытое письмо, озаглавленное «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом», которое было опубликовано в газетах, издававшихся гитлеровцами на оккупированной территории, а также в виде плакатов и листовок. В апреле-мае 1943 г. Власов совершил вторую поездку по оккупированным областям СССР, во время которой он выступал перед населением с призывами «к борьбе со сталинским режимом» в рядах РОА [4, с. 218]. В своих выступлениях перед народом, а также в
1 РННА (Русская национальная народная армия) - одно из коллаборационистских формирований, созданных гитлеровцами для борьбы с советскими партизанами.
беседах с крупными военными деятелями и политиками Германии Власов позволил себе критиковать германскую оккупационную политику. При этом он «настойчиво пытался изобразить неисчерпаемые людские резервы Советского Союза», колоссальные «результаты действий партизан», утверждая, что «Германия не может победить Россию» и «Россия может быть побеждена только русскими» [3, ф. 17, оп. 125, д. 165, л. 76-79]. Перешедшие грань дозволенного выступления Власова вызвали неудовольствие гитлеровского руководства. Был отдан приказ прервать поездку и вернуть Власова в Берлин, где 8 июня 1943 г. он был помещён под домашний арест. Поле деятельности Власова и его комитета было сильно урезано, и вплоть до ноября 1944 г. под строгим надзором гитлеровцев они занимались в основном работой в центрах пропаганды в Берлине и Дабендорфе.
Несмотря на фактическое бездействие Русского комитета, широкое пропагандистское использование гитлеровцами имени А. А. Власова и мифической РОА продолжалось. В Инструкции для войск Восточного фронта о Власовском движении от 22 декабря 1943 г. указывалось, что на вопросы населения оккупированных территорий СССР о Власове и РОА необходимо было отвечать следующим образом: «Власов является русским патриотом. Он выставляет требование, чтобы русский народ, обманутый большевизмом и направленный им по неверному пути, перешёл на сторону Европы... Позицию Власова и существование «Русской освободительной армии» следует рассматривать как опасное и серьёзное оружие против большевизма. Основное здесь то, что теперь русский призывает русского к борьбе против большевизма» [3, ф. 17, оп. 125, д. 165, л. 125-127].
Появление на политической арене А. А. Власова являлось одним из свидетельств общего изменения направленности гитлеровской пропаганды. С целью привлечь население оккупированных территорий на свою сторону в политическом и военном плане, гитлеровская пропаганда сделала попытку предложить населению от имени «политических организаций» народов СССР некую «положительную программу», которая бы обещала «блага всему без исключения населению». Гитлеровская пропаганда теперь ставила народы СССР в отношение к немцам как «равноправные», «союзники» в борьбе, имеющие свою армию, свои политические учреждения и т. д. [3, ф. 17, оп. 125, д. 136, л. 79].
На волне осознания поворота в войне, происшедшего не в пользу Германии, в недрах Абвера в ноябре 1943 г. появился документ «О необходимости превращения Восточного
похода в гражданскую войну» (так называемая Директива Райнхардта). В нём прямо указывалось на крах надежд гитлеровцев на поддержку их населением Советского Союза и говорилось о полном разочаровании населения оккупированных территорий гитлеровской политикой и поддержке им Красной Армии и партизан. В связи с этим в разработке предлагалось «использовать возможность дать народу помимо Сталина то, за что этот народ борется», то есть создать некое «русское правительство» и заключить с ним мир в границах 1939 г. Однако эти предложения не были поддержаны [5, с. 195, 197], им не суждено было осуществиться вплоть до создания гитлеровцами Комитета освобождения народов России в ноябре 1944 г., когда уже было слишком поздно.
Реального изменения гитлеровской национальной политики не произошло и в отношении других народов СССР, что показала реакция гитлеровского руководства на выдвинутые рядом политических кругов оккупированных территорий предложения о предоставлении этим территориям реальной автономии, в частности, Латвии в конце 1942 г. и Эстонии в 1943 г. Хотя к февралю 1944 г. вопрос о суверенитете поднимал даже глава эстонского «самоуправления» Х. Мяэ, это также не получило отклика в рейхе [9, с. 67-68]. С декабря 1942 г. подошёл к концу период «заигрывания» гитлеровцев с крымскими татарами [3, ф. 69, оп. 1, д. 618, л. 47].
Гитлеровцы предприняли попытку создания на оккупированной территории СССР национальных организаций, которые вели бы политическую работу среди населения, но при этом использовали услуги только лояльных к Германии националистов. Советская разведка отмечала, что гитлеровцы «прогнали тех из них, кто слишком много шумел или мечтал об «автономии» [3, ф. 17, оп. 125, д. 136, л. 73-74].
Гитлеровская пропаганда реагировала на изменения политики в СССР, пытаясь дискредитировать её положительные аспекты. В феврале 1943 г. в Могилёве была распространена брошюра, якобы сброшенная с советских самолетов «в связи с предстоящим 19-м съездом партии». Эта брошюра содержала следующую программу: «Государство должно именоваться не СССР, а «Россия»; должна быть ликвидирована диктатура евреев и Сталина; ВКП(б) должна лишиться положения правящей партии; колхозы должны быть заменены столыпинской системой; церковь должна пользоваться поддержкой государства; Красная Армия должна быть реорганизована по образцу царской армии». В марте 1943 г. были распространены листовки-воззвания от имени «Народной Русской Армии» (НРА), в которых сообщалось «об отказе от большевистской про-
граммы; о преобразовании Красной Армии в русскую армию с возвратом к погонам, белым офицерам и походным попам» [3, ф. 17, оп. 125, д. 165, л. 3, 36].
Как уже говорилось, гитлеровцы использовали в своей пропаганде такой приём, как организация «кампании протестов» против отдельных шагов советского руководства, в частности, заявленной И. В. Сталиным в ноябре 1942 г. декларации о скором освобождении Прибалтики. В ответ были организованы антисоветские митинги рабочих, а радиостанции Таллина, Риги и Каунаса ежедневно передавали соответствующие воззвания от имени эстонского, латвийского и литовского народов. В рамках кампании протестов в шведской прессе появились публикации о подготовке Германии к предоставлению Эстонии «независимости» при условии, что эстонцы «проявят на деле готовность защищать Германию и её «новый порядок» [3, ф. 17, оп. 125, д. 136, л. 144, 162].
19 июня 1942 г. территория созданного гитлеровцами в ноябре 1941 г. русского самоуправляемого образования «Локотская республика» была расширена до пределов шести районов Орловской области и двух районов Курской области. В июне 1942 г. в «республике» была создана полиция, которая получила название «Русская освободительная народная армия» (РОНА). К концу декабря 1942 г. РОНА состояла из 13 батальонов общей численностью до 10 тыс. чел. Когда фронт докатился до «Локотской республики», большая часть её населения ушла с гитлеровцами на запад.
Летом 1942 г., при наступлении гитлеровцев на юге России, их путь лежал через земли донских и кубанских казаков. Часть казачьего населения «с радостью встречала немцев», ожидая, что гитлеровцы, как минимум, отменят колхозы и позволят казакам вновь выбирать своих собственных атаманов, а в идеале - дадут им полную автономию и будут относиться к ним как к союзникам. Для таких настроений были определённые основания. Гитлеровцы проводили особую политику по отношению к казакам, выделяя их среди других этнических групп Советского Союза. Гитлеровская пропаганда утверждала, что «Германское государство видит в казаках дружественный народ», поэтому казакам было обещано «независимое управление, свободное развитие их культурных и экономических сил, уничтожение коллективной системы», а также то, что «для них снова будут открыты церкви; религия, обычаи и традиции снова вступят в силу» [3, ф. 17, оп. 125, д. 173, л. 52-53]. Особым фактором, способствовавшим развитию коллаборационизма среди казаков, было сотрудничество с гитлеровцами ряда
представителей антисоветской казачьей эмиграции, в частности, бывших белых генералов П. Н. Краснова и А. Г. Шкуро [1, ф. 5759, оп. 1, д. 47, л. 32].
В районах, населённых казаками, гитлеровцы провели эксперимент по установлению независимой казачьей гражданской администрации, - в октябре 1942 г. на Кубани был создан самоуправляемый округ с населением около 160 тыс. чел., в котором были восстановлены дореволюционные порядки, отменена колхозная система. Округ просуществовал не долго - до отступления гитлеровцев с Кубани и Дона в начале 1943 г. [8, с. 332-333].
В распространении германского влияния на Ближний и Средний Восток особая ставка гитлеровцами делалась на тюркские и кавказские народы, которые должны были населять периферию будущей германской колониальной империи. Во время оккупации Северного Кавказа гитлеровская пропаганда подчёркивала, что «с кавказскими народами у Гитлера особая дружба», поэтому «он прислал свои войска с единственной целью - освободить кавказцев от еврейско-большевистского ига». В расчёте на оккупацию Закавказья, в сентябре 1942 г. гитлеровцы распространяли там листовки, в которых говорилось: «Ваши родные сыны, ранее служившие в Красной Армии, которых вы считаете погибшими, включились в ряды непобедимой немецкой армии, которая несёт вам освобождение от большевистско-еврейского угнетения. Мы ведём борьбу не с кавказскими народами, а с большевиками. Радушно встречайте ваших солдат!» [3, ф. 17, оп. 125, д. 94, л. 54-56; д. 167, л. 32].
Хотя оккупация национально-территориальных образований Северного Кавказа была относительно непродолжительной (август 1942 г. - январь 1943 г.), на этих территориях успели развить свою деятельность так называемые «национальные комитеты», которые были созданы с целью вызвать у населения оккупированных территорий иллюзию участия в вопросах решения своей судьбы [3, ф. 69, оп. 1, д. 1048, л. 4]. По отношению к народам Кавказа гитлеровцы проводили достаточно либеральную политику. Им давались обещания ликвидировать колхозы, открыть мечети, уплатить за реквизированные товары, причём доверие народа предполагалось завоевать «образцовым поведением» гитлеровских солдат, особенно по отношению к женщинам. Однако массового перехода народов Северного Кавказа на сторону гитлеровцев не произошло, что признавало и германское командование.
К рубежу 1942-1943 гг. разочарование политикой гитлеровцев среди украинских на-
ционалистов достигло такой степени, что гитлеровские власти отмечали даже их «сближение с бандами большевистского происхождения». В Крыму настроения крымско-татарского населения также стали меняться, так как оно начало понимать, «что несут ему немцы» [3, ф. 17, оп. 125, д. 251, л. 67; ф. 69, оп. 1, д. 618, л. 39].
В начале 1943 г. недовольство оккупационным режимом стало расти в Прибалтике, одной из причин чего был фактический отказ гитлеровцев в проведении реприватизации. Однако были и другие причины - жёсткая политика оккупантов, отсутствие реального самоуправления. Секретарь ЦК КП(б) Латвии по пропаганде А. Пельше в докладной записке от 2 марта 1943 г. отмечал, что «в последнее время наши партизанские отряды встречают не только исключительно тёплый приём и помощь населения, но все шире и шире оно устремляется в ряды активных борцов против немецких захватчиков» [3, ф. 17, оп. 125, д. 136, л. 5-11].
Кроме советских партизан, на оккупированной территории росло несоветское, национальное движение сопротивления. Наиболее ярко эти тенденции проявились на территории Украины, где с весны 1942 г. ОУН-Б1 избрала новую тактику - создание небольших боевых групп («боивок»), которые в начале 1943 г. стали сколачиваться в «Украинскую повстанческую армию» (УПА) [1, ф. 9478, оп. 1, д. 117, л. 44; ф. 8131, оп. 37, д. 1884, л. 40]. С лета 1943 г. отряды УПА начали проводить рейды с Волыни и Полесья в центральные области Украины. К осени 1943 г., по оценке гитлеровцев, в УПА состояло около 40 тыс. чел., по данным ОУН-Б -100 тыс. чел. [6, с. 115-116]. Главной целью УПА были советские партизаны - действовавшие в этом регионе подразделения под командованием А. Н. Сабурова, А. Ф. Фёдорова, В. А. Бегмы и др. В 1943 г. УПА вступала в боестолкновения с соединением С. А. Ковпака. В Галиции советские партизаны в целом встретили враждебный приём со стороны местного населения [3, ф. 625, оп. 1, д. 44, л. 633].
22-23 ноября 1943 г. по инициативе ОУН-Б была проведена Конференция порабощенных народов Восточной Европы и Азии, в которой приняли участие 39 делегатов, представлявших 13 народов СССР (украинцы, азербайджанцы, армяне, осетины, башкиры, кабардинцы, казахи, белорусы, черкесы, чуваши и др.). Конференция приняла обращение «к угнетённым народам Восточной Европы и Азии», в котором содержался призыв бороться против «германского империализма» и «сталинского империализма».
1 ОУН-Б и ОУН-М - два крыла Организации украинских националистов (под руководством С. Бандеры и А. Мельника соответственно).
В этот период ОУН-Б делала ставку на раскол многонационального СССР. В листовках ОУН и УПА постоянно подчёркивалась идея сотрудничества «угнетённых народов». Эмиссары с Западной Украины действовали во многих советских республиках.
В Литве несоветское сопротивление составляли две основных организации: католический «Литовский фронт» и светский «Союз борцов за свободу», которые публиковали подпольные газеты и поддерживали связь с внешним миром [9, с. 67]. Ожидая, что западные союзники придут к ним на помощь, в конце
1943 г. различные силы литовского сопротивления объединились и сформировали Верховный комитет освобождения Литвы (ВКОЛ), который смог наладить издание подпольной прессы и организовать небольшие военизированные отряды [10, с. 121-122]. ВКОЛ действовал как центр литовского сопротивления до лета 1944 г., когда гитлеровцы провели массовые аресты, после чего деятельность ВКОЛ угасла [9, с. 67].
В Латвии несоветское сопротивление с августа 1943 г. возглавил Латвийский центральный совет (ЛЦС), представлявший 4 ведущие политические партии довоенной Латвии. Участники ЛЦС надеялись, что «конец войны оставит и Германию, и СССР ослабленными, позволяя Латвии восстановить свою независимость при поддержке Запада». ЛЦС имел контакт с Западом, издавал газету. Осенью 1944 г. лидеры ЛЦС были арестованы гитлеровцами и вывезены в Германию [10, с. 122].
В Эстонии центральной фигурой движения сопротивления стал Ю. Улуотс, вокруг которого собрался Комитет актуальной истории. Наряду с ним существовал ряд более мелких групп сопротивления, поддерживавших связь с дипломатами бывшей Эстонской Республики в Финляндии и Швеции [2, с. 171-172].
Несоветское сопротивление в Прибалтике сознательно не инициировало вооружённое сопротивление гитлеровцам, которое, как считалось, «только помогло бы Советскому Союзу». Целью несоветского сопротивления был саботаж германских оккупационных мер и создание национальных политических органов, могущих представлять интересы прибалтийских наций после войны [9, с. 65-66]. Среди проявившихся в Прибалтике пассивных форм сопротивления было бегство эстонцев от гитлеровской военной службы в Финляндию (считается, что таких было до 5 тыс. чел. [10, с. 121]), а также уклонение от трудовой мобилизации. Например, в Литве в начале 1942 г. было заполнено только 5% от первоначальной квоты мобилизованных на работу (100 тыс. чел.). Тем не менее к июлю
1944 г. гитлеровцам удалось вывезти на работу
в Германию 75 тыс. литовцев, 35 тыс. латышей и 15 тыс. эстонцев [9, с. 55-56].
В реализации своих устремлений участники несоветского сопротивления возлагали надежды на помощь стран Запада, в соответствии с Атлантической хартией 1941 г., которая провозглашала невозможность послевоенных территориальных изменений, не находящихся «в согласии со свободно выраженным желанием заинтересованных народов», а также уважение к праву «всех народов избирать себе форму правления, при которой они хотят жить» и стремление «к восстановлению суверенных прав и самоуправления тех народов, которые были лишены этого насильственным путём».
Таким образом, в период с июня 1942 г. по январь 1944 г. произошли некоторые изменения в гитлеровской национальной политике на оккупированной территории СССР, особенно в плане использования ими «русского фактора» (создание Русского комитета во главе с А. А. Власовым). Однако эффективность таких усилий была невелика, так как она имела серьёзные ограничители: внутренние - противодействие со стороны ортодоксальных нацистов, которые не хотели менять политику, в то время как влияние тех гитлеровцев, которые действительно хотели добиться перемен в политике по отношению к народам СССР, было незначительным; внешние - отторжение гитлеровцев со стороны населения оккупированных территорий, в том числе со стороны многих из тех, кто ждал их как «освободителей». В донесениях советской разведки отмечалось, что к октябрю 1942 г. «даже антисоветские элементы, которые ждали прихода немцев, уже объелись немецкой власти, немцы им противники», они «выражают недовольство к оккупантам», а к декабрю 1943 г. даже в Эстонии настроения стали «всё более антинемецкими». Та часть населения, которая связывала свои надежды с приходом Красной Армии и советской власти, в то же время ожидала изменений режима после войны (в частности, ходили слухи, что И. В. Сталин якобы обещал, что после разгрома Германии будут распущены колхозы) [3, ф. 69, оп. 1, д. 619, л. 11; д. 1048, л. 2; д. 605, л. 43].
На западных территориях СССР местные националистические круги осознали, во-первых, что гитлеровцы не собираются предоставлять независимость, во-вторых, что в войне наступил перелом не в пользу Германии. Поэтому произошла переориентация националистических кругов на сотрудничество со странами Запада. Тактика гитлеровцев по «заигрыванию» с народами Кавказа лежала в общем русле их политики по отношению к народам Азии (аналогичные тенденции проявились в под-
держке гитлеровцами индииских повстанцев С. Ч. Боса и Б. Р. Гудассмаля в их борьбе против Великобритании). Однако она не могла принести плодов, так как оккупация Кавказского региона
была лишь частичной и длилась непродолжительное время.
Материалы поступили в редакцию 12.11.2012 г.
Библиографический список (References)
1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ).
2. Лаар М. Очерки истории эстонского народа / М. Лаар, Х. Валк, Л. Вахтре. Таллинн : Купар, 1992. 233 с.
3. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ).
4. Штрик-Штрикфельдт В. К. Против Сталина и Гитлера. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1975. 439 с.
5. Ямпольский В. П. «...Уничтожить Россию весной 1941 г.» (А. Гитлер, 31 июля 1940 года): Документы спецслужб СССР и Германии. 19371945 гг. М. : Кучково поле, 2008. 656 c. ISBN
978-5-901679-31-9.
6. Armstrong, John. Ukrainian Nationalism. Englewood, Ukrainian Academic Press, 1990. 271 p. ISBN 0-87287-193-2.
7. Littlejohn, David. The Patriotic Traitors: A History of Collaboration in Germany-occupied Europe. London, Heinemann, 1972. 391 p.
8. Longworth, Philip. The Cossacks. New York, Chicago, San Francisco. Holt, Rinehart and Winston, 1970. 409 p.
9. Misuinas, Romuald and Taagepera, Rein.
The Baltic States. Years of Dependence, 1940-1990. Berkeley, Los Angeles, University of California Press, 1993. 400 p.
10. O'Connor, Kevin. The History of the Baltic States. Westport-London, Greenwood Press, 2003. 220 p. ISBN 0-313-32355-0.
11. Reitlinger, Gerald. The House Built on Sand. The Conflicts of German Policy in Russia, 1939-1945. New York, The Viking Press, 1960. 459 p.
1. State Archive of the Russian Federation.
2. Laar M., Valk H., Vahtre L. (1992) Essays on the History of the Estonian People. Tallinn, Kupar, 233 p.
3. Russian State Archive of Socio-Political History.
4. Shtrik-Shtrikfel'dt V. K. (1975) Against Stalin and Hitler. Frankfurt-na-Majne, Posev, 439 p.
5. Yampol'skij V. P. (2008) «... Destroy Russia in the Spring of 1941» (A. Hitler, July 31, 1940): Documents Secret Services of the USSR and Germany. Of 1937-1945. Moscow, Kuchkovo pole, 656 p. ISBN 978-5-901679-31-9.
6. Armstrong, John. (1990) Ukrainian Nationalism. Englewood, Ukrainian Academic Press, 271 p. ISBN 0-87287-193-2.
7. Littlejohn, David. (1972) The Patriotic Traitors: A History of Collaboration in Germany-occupied Europe. London, Heinemann, 391 p.
8. Longworth, Philip. (1970) The Cossacks. New York, Chicago, San Francisco. Holt, Rinehart and Winston, 409 p.
9. Misuinas, Romuald and Taagepera, Rein.
(1993) The Baltic States. Years of Dependence, 1940-1990. Berkeley, Los Angeles, University of California Press, 400 p.
10. O'Connor, Kevin. (2003) The History of the Baltic States. Westport-London, Greenwood Press, 220 p. ISBN 0-313-32355-0.
11. Reitlinger, Gerald. (1960) The House Built on Sand. The Conflicts of German Policy in Russia, 1939-1945. New York, The Viking Press, 459 p.
