Пресуппозиции изучения личности в классической социологии Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

СОЦИОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ И ИДЕНТИЧНОСТЕЙ

УДК 316.1/316.7

В. Л. АБУШЕНКО,

кандидат философских наук, доцент,

Институт социологии НАН Беларуси, г. Минск

ПРЕСУППОЗИЦИИ ИЗУЧЕНИЯ ЛИЧНОСТИ В КЛАССИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ

Классическая социология не полагала отдельным предметом своего изучения личность. Как субдисциплина социология личности возникла только в постклассической социологии. Тем не менее само понятие личности изначально не только присутствовало, но и являлось одним из центральных при формировании основных социологических дискурсов. Именно в классической социологии «по умолчанию» были приняты основания социологического видения личностной проблематики, во многом определяющие ее трактовки вплоть до возникновения альтернативных исследовательских стратегий в постнеклассической социологии. Ключ к пониманию многих современных дилемм в социологии личности лежит в критическом «преодолении» пресуппозиций классической социологии.

Ключевые слова: личность; индивид; социальное; классическая, постклассическая, неоклассическая, постнеклассическая социология; пресуппозиция; социальный порядок; социальное взаимодействие.

Проблемы изучения человека, социума и культуры являются конституирующими для социогуманитарного познания. Ни одна из социальных дисциплин не может обойти их вниманием. Другое дело, что каждая из них, формируя свои предметные и тематические области, по-разному расставляет исследовательские приоритеты. Так, социология исходно центрировалась на изучении разных аспектов социальной жизни - социальных порядков, стратификационной и институционально-организационной систем, социальных действий, взаимодействий, социокультурных практик и т. д. При этом вопросы, например, исследования культурной жизни общества долгое время оставались вне фокуса ее внимания. Установки же на исследование проблем человека, изначально редуцируемого к изучению его социального бытия (бытия социумом), во многом предопределили суть самого социологического дисциплинарного проекта, а предложенные внутри него решения прямым образом влияли на становление различных социологических парадигматик.

Становление и изменение подходов к изучению личности достаточно четко совпадают с изменением эпистемологического статуса самой социологии, сменой ее методологических установок. В данном тексте принимается выделение в истории становления данной научной дисциплины трех наследующих друг другу периодов - классической, постклассической (включая неоклассическую) и постнеклассической социологий. Понятно, что любое членение не

является бесспорным и не может установить четкие временные границы между выделяемыми периодами, но, тем не менее, его можно принять в качестве идеально-типической конструкции, позволяющей расставить определенные акценты в сложной и противоречивой трактовке проблематики - в нашем случае проследить становление и переломные точки изменения социологического дискурса личности.

Современная (постнеклассическая) социология занимает весьма проблемное место в кругу современных социогуманитарных дисциплин. Она заметно утратила свои некогда лидирующие позиции в эпистемологическом поле исследования общественной проблематики. Об этом явным образом свидетельствуют непрекращающиеся уже несколько десятилетий дискуссии о различного рода дисциплинарных империализмах (эпистемологических интервенциях) и статусе социального знания в современной социокультурной жизни в глобально изменяющемся мире. Представляется, что многие решения для социологии лежат именно (хотя и не только) в области пересмотра принципов построения социологического дискурса личности, а чтобы плодотворно двигаться в этом направлении, необходимо критически отнестись к самим этим принципам и порождаемым ими следствиям.

Собственно социология личности как субдисциплина сложилась только в постклассической, прежде всего - неоклассической, социологии (примерно конец 1910-х - конец 1960-х гг.) и презентирована в основном различными статусно-ролевыми концепциями. Именно с ними в первую очередь и связывалось в дальнейшем оформление основных противоречий, возникших внутри социологического видения личностной проблематики, именно они в последующем стали основным предметом критики и «преодоления», как выражающие саму суть модели «человека социологического». Представляется, однако, что рефлексивного отнесения требуют сами основания (пресуппозиции) социологических дискурсов личности, которые вполне эксплицитно могут быть зафиксированы уже в период становления социологической классики.

* * *

Социология никогда не ставила своей задачей исследование человека как такового, т. е. не брала его в целостности, а исходно полагала предметом исследования только его социальное бытие (бытие социумом). Само это «бытие социумом» полагалось универсальной, тотальной характеристикой человека. Сам термин «человек», если и употреблялся в социологических дискурсах, то только как отсылка к более объемлющим контекстам социогуманитарно-го знания и конкретным содержанием не наполнялся. (Хотя часто при этом оговаривалось, что «человек» обладает и иными содержаниями, как правило, с указанием на то, что они также испытывают неизбежное воздействие социальной составляющей.)

Вместо категории «человек» в триаде социум (общество) - культура - человек стала использоваться категория «личность». Концепт «личность» исход-

но вырабатывался как редукция всего возможного содержания к социальному. Последнее, в свою очередь, редуцировалось, как правило, к индивидному (типическому) выражению совокупности социальных отношений, социальных связей и взаимозависимостей. Тем самым вопрос о том, где продуцируется социальное - институциональными структурами или во взаимодействии конкретных агентов, столь существенный для различения различных социологических парадигматик, - является в данном контексте вторичным.

Единичным носителем социального, т. е. личностного измерения человека, признавался «индивид» как представитель «человеческого рода», общества (социума), общности, группы, институции. При этом он понимался как лишенный индивидуальных черт, несущественных для социологического анализа (философы предпочитают употреблять в этом случае термин «индивидуум», отсылающий к индивидному схватыванию и проявлению универсумного). Индивид, скорее, - формальная счетная единица, схватывающая параметр отдельности. Показательно в этом отношении употребление в прикладной социологии термина «респондент» для выражения счетной единицы - носителя интересующей исследователя социальной информации.

Тем самым акцент в социологии исходно делался на типическом, общем для той или иной категории социальных агентов, на том, что их объединяет и выливается в сходные способы поведения, действия и взаимодействия, отличные от возможных других, носителями которых являются социальные агенты с иным набором объединяющих их характеристик. «Индивидуальное» как индивидно-специфическое, уникальное, характеризующее только эту и только эту экземплярность, изначально выводилось за рамки подлежащего схватыванию - описанию и анализу. «Индивидуальное» применяется в классической социологии не как фиксация «единичного», а как обозначение видового различения (группы социальных агентов) на фоне родового общего (более объемного сообщества агентов).

Отсюда доминирующая в социологии антипсихологическая установка, так как практическая ориентированность традиционной психологии подразумевала, в конечном итоге, объяснение специфики поведения данного конкретного человека, во многом возводимой именно к уникальной неповторимости сочетания определенных черт именно у данного человека. В последующем (с переходом к постклассической социологии) было найдено компромиссное решение в парадигматике так называемого «социологического психологизма» и в дисциплинарности социальной психологии. Классическая же социология оперировала аргументами «от социума», а не «от личности».

Социология и психология на единой секулярной основе, но исходя из разных дисциплинарных установок, наследовали комплекс представлений о личности, выработанных во времена европейского Средневековья и Реформации в христианской теологии. При этом если психология не могла игнорировать представления об индивидуальной неповторимости личностного начала, то социология сделала акцент на самостоянии индивида, способного воспроиз-

водить «на своем месте» некие сущностные черты целого (= социума), к которому он принадлежит, вынося обсуждение проблем «уникальности» за рамку своего интереса. Тем самым именно в социологии произошло принципиальное переформулирование содержания, вкладываемого до этого в понятие личности в европейской традиции.

Наследование христианско-теологического комплекса идей для социологии было опосредовано усвоением разработанного в философии Нового времени секуляризированного представления об автономной, относительно самостоятельной в своих представлениях личности, способной совершать выбор возможной стратегии своего поведения на основе разумности-рациональности и нести ответственность за последствия своего выбора. При этом важной оказалась акцентировка внимания на оценке имеющегося в распоряжении индивида сложившегося на данный момент баланса социальных (включая политические) сил и социальных (включая экономические) ресурсов.

Таким образом, имплицитно в комплекс социологических представлений о личности так или иначе оказались встроены (как предпосылочные) представления о гражданском обществе и разумном политическом устройстве, с одной стороны, и о рыночном типе хозяйства и разумном экономическом устройстве - с другой. Тем самым концепт личности в социальной науке изначально был связан с идеалом человека, репрезентирующего вполне определенный исторически и культурно человеческий тип - «социального человека» Нового времени, т. е. собственно «личность».

При этом историческая конкретность и культурная обусловленность данного человеческого типа была осознана гораздо позже оформления концепта «личность», приобретшего универсальный характер усилиями социальных философов, но прежде всего - социологов (частично - социальных психологов). Универсализация научных дискурсов экономических и политических наук во второй половине ХХ в. обнаружила не менее универсализированные абстракции человека экономического и человека политического, но одновременно и их неразрывную взаимосвязь с человеком социальным (= социологическим).

Итак, можно констатировать, что концепт личности оказывается базовым для европейских социальных дискурсов на протяжении минимум нескольких веков. Развитие антропологического, культурологического и исторического знания показало, с одной стороны, его историческую и культурную обусловленность, т. е. неуниверсальность и в этом смысле ограниченность, а с другой - лишь подтвердило, что этот концепт - «несущая конструкция» европейского модернового миропонимания, и в этом отношении он давно вышел за пределы социологического и иных научных дискурсов.

В этом отношении показательно и то, что периодические «кризисы» социальных дисциплин в ХХ в. не в последнюю очередь маркируются стремлением к переинтерпретации понятийного ряда, связанного с концептом личности. Это проявилось двояко. С одной стороны, был предпринят ряд попыток

расширить дисциплинарные представления о подлежащих исследованию в рамках социальных дисциплин аспектах человеческого бытия; в более радикальной «редакции» был поставлен вопрос о создании комплексного, целостного, трансдисциплинарного знания о человеке. Один из наиболее эксплицированных примеров тому - усилия по созданию философской антропологии. С другой стороны, было предпринято несколько попыток дезавуировать и де-конструировать используемый понятийный ряд и заменить его другим (пример - постструктуралистские и конструктивистские версии анализа проблематики).

Современная социология оказалась в эпицентре противостояния всех этих старых и новых эпистемологических стратегий. Во-первых, именно ей, и не без оснований, приписывается редукция понятия «личность» к сугубо социальной составляющей, к тому же подвергнутой существенной переинтерпретации и переакцентировке по ходу развития дисциплины. В фокус внимания социологов все больше попадали проблемы адаптации и вписывания в сложившиеся институциональные порядки, рационально-прагматического включения в них, технологии достижения социального успеха и т. д. И все больше «в тень» (на периферию исследовательского интереса) перемещались проблемы самоорганизации, инициативного гражданского действия и т. д. Во-вторых, разработанные социологические модели оказались малоэффективными при анализе новых социокультурных реалий постиндустриального (позднемодернового, постмодернового) общества. Показательно избегание «личностной» терминологии в современных дискурсах - целый ряд направлений социологического анализа обходится понятиями типа «актор», «агент», «актер» и т. д.

В связи со сказанным встает вопрос об отнесении к проблематике исследования личности в социологии (репрезентирующей, в конечном счете, проблематику исследования человека в социологии). Это отнесение может быть эвристично в нескольких отношениях. Во-первых, можно показать «прорывные» вектора в такого рода исследованиях. Так до конституирования социологии «не делалось», а «сделанное» в социологии вышло далеко за рамку ее дисциплинарных границ. Во-вторых, именно социологический дискурс, в силу жесткости его редукций, эксплицитно показал «тупики» дисциплинарных видений проблематики личности (шире - человека). В-третьих, «личностная» проблематика оказалась взрывоопасной для самих основ классически и неоклассически понимаемой социологии и стала одной из основ для поиска ее современных постнеклассических переинтерпретаций.

* * *

Для классической социологии, как уже отмечалось, проблемы личности как самостоятельной исследовательской задачи не существовало. Одна из ее основных имплицитных установок как раз и состояла в том, чтобы уйти от персоналогического понимания исторического процесса и оснований социокультурной жизни. Несколько огрубляя, можно сказать, что задача во многом

сводилась к необходимости обоснования вписанности индивидуального бытия в социальные (латентно - социокультурные) контексты, его обусловленности социальным (социокультурным), сохраняя, так или иначе, представление об автономности «бытия личностью», без чего трудно было бы провести тезис о возможности разумного (рационального) обустройства общественной жизни.

Отсюда и в позитивной (доминирующей) версии социологии, берущей начало в работах О. Конта, и в критической версии социологии, восходящей к работам К. Маркса, акцентировалась социальная природа сущности человека. Человек как личность рассматривался как субъект социокультурной жизни только тогда, когда его интересы, способности, устремления, самосознание и т. д. описывались как исторически сформированные и обусловленные, само-раскрывающиеся в контекстах социальных отношений, предметной деятельности и общения. Тем самым отдельный индивид принципиально трактовался как репрезентирующий те или иные социальные силы (группы, общности, организации, институции).

Человек, схваченный через концепт личности, понимался прежде всего как воплощение, выражение и продуцирование социально значимых черт, связей и отношений конкретного общества и входящих в него образований. Социальность человека означает, что он не может поддерживать свою жизнь, удовлетворять свои потребности и реализовывать свои интересы иначе, чем в определенной общественной структуре, адаптироваться к среде иначе, чем создавая и изменяя эту структуру, находить свое место в жизни и реализовывать себя иначе, чем в общении и взаимодействии с себе подобными в интерсубъективном пространстве сложившихся и регулируемых социальными институтами социальных связей и отношений.

Понятие личности как раз и выражает в этом случае целостность устойчивых свойств и качеств индивида, хотя и сформированных на основе его био-психологических задатков, но вырастающих: а) из системы связей и отношений групп, общностей, организаций и институций, в которые он был включен, и тех, в функционировании которых он в данный момент участвует, б) из его воспитания и социализированности в определенной культуре, в) из его субъектной активности в определенных макро- и микросоциокультурных средах и ситуациях жизнедеятельности.

При этом основной вектор развития классической социологии шел от признания роли в развитии индивидов природных, генетических и психофизиологических факторов в сложившихся моделях индивидуального и коллективного поведения к постепенной их элиминации, усиливающейся редукции сущности человека к тем частичным функциям, которые он выполняет в системе социальных институтов и организаций, общностей и групп, социальных связей, отношений и взаимодействий в целом. Одновременно усиливалось внимание к способности индивида к встраиванию в существующие (разумные) социальные порядки и ослабевало внимание к проблематике автономности, самостоятельности, самоорганизации социальных индивидов.

Мерой человека оказывалась, прежде всего, мера усвоенного социальнотипического в индивиде, характеризующая сложившиеся, нормированные, легитимные и санкционированные особенности групп, общностей, организаций и институций, общества в целом, а не мера его индивидуальности. С этой точки зрения понятие личности оказывалось универсально применимо к каждому человеку в любом социуме и культуре, коль скоро он индивидуально проявляет их значимые черты, а его образ действий и поведение выступают как одобряемые, поощряемые и ожидаемые. Проблема же виделась в мере воплощения социального в индивидуальном.

Однако оставалась проблема персонификации осуществления социальных функций. Она решалась двояко. С одной стороны, через принадлежность того или иного индивида к определенной социальной общности, встроенной в стратификационную структуру общества (в пределе - классовая, сословная, социально-групповая принадлежность как детерминанта социального поведения). С другой - через процессы социализации, их успешность и эффективность. Личность - всегда социализированный индивид. И лишь затем рассматривалась способность индивидов выполнять однотипные действия с учетом специфики конкретных социальных и жизненных ситуаций и с учетом свойств самого индивида (прежде всего способности продуцировать творческие вставки в стандартизированные схемы деятельности).

Таким образом, личность рассматривалась прежде всего как «продукт» того или иного общества, т. е. индивид, в большей или меньшей степени усвоивший социокультурные нормы и образцы поведения и стереотипы сознания своей социокультурной среды и действующий сообразно им в соответствии с ожиданиями окружающих его индивидов и требованиями социальных институций. Социализированный индивид всегда остается самотождественным самому себе в социальных взаимодействиях и характеризуется набором усвоенных характеристик, необходимых для осуществления социальной жизни: сформированно-стью «Я», вменяемостью, рациональностью, компетентностью и т. д.

Как образцовую презентацию классической социологии и ее понимания личности можно рассматривать проект Э. Дюркгейма. «Становой хребет» проекта - принцип социологизма с его требованием объяснения социального только через социальное. Принцип социологизма «автоматически» включал антипсихологическую и антииндивидуалистическую установки в социальном познании. Социальная реальность провозглашалась внеположенной индивиду и его сознанию и принудительной по отношению к ним организованностью социальных фактов. Социальными фактами являются любые образы действия индивидов с учетом существующих условий (морфологические факты) на основе разделяемых «коллективных представлений» (факты коллективного сознания). Возможности индивида в обществе задаются его местом внутри сложившегося общественного разделения труда и типом социальной солидарности, складывающимся на основе разделяемых коллективных представлений.

Возможную альтернативную интерпретацию как понимания самой социологии, так и ее трактовки личности предъявил проект М. Вебера. Индивид живет в социуме, формируемом, в конечном счете, исторически медленно изменяющейся системой ценностей; он простраивает свои возможные действия с учетом возможных действий других индивидов на основе интернализированных смыслов определенной ценностной системы. Все социальные действия обладают известной (зависимой от вкладываемых в них смыслов) степенью рациональности (опять же соотносимой с той или иной ценностной системой). Знание меры рациональности позволяет выделить различные стратегии социального действия, т. е. дать их типологию (у Вебера их четыре). Определенные конфигурации индивидуальных стратегий формируют целостные личностные типы, различимые средствами социологического анализа (методом идеальных типов).

Дюркгеймовская и веберовская исследовательские стратегии надолго предопределили две взаимодополнительные, но и альтернативные, что обнаружило последующее развитие социологии, линии в развертывании социологических дискурсов личности. У Дюркгейма акцент делается на следовании внешнему, институциально оформляемому и поддерживаемому образцу, социальной норме. Отклонение от нормы в действиях конкретных индивидов и их объединений ведет к возникновению аномии и нарушению социальной стабильности. У Вебера в основание организованной социальной жизни положены социальные действия индивидов, наделенные смыслом и ориентированные на других. Социальная стабильность обеспечивается, в конечном счете. совместимостью избираемых стратегий действия индивидов в рамках определенной ценностной системы. Тем самым у Вебера сохраняется определенная автономность (субъектность) личности. Однако и у одного, и у другого автора принципиален акцент не столько на самой личности, сколько на механизмах ее действования в рамках так или иначе организуемой социальной (социокультурной) жизни.

* * *

Таким образом, классическая социология, не делая личность предметом специального исследования, породила, тем не менее, универсальный социальный дискурс, характерными чертами которого являются: а) выведение целостного изучения человека за скобку научного социального анализа, его замену «аспектными» исследованиями в рамках различных дисциплин; б) предложение, обоснование и разработка концепта личности, предполагающего сведение сути человека к его социальным характеристикам; в) разведение социологического понимания личности и религиозной ее трактовки; г) подготовка смещения социологического изучения личности с исследования деятельности свободного автономного индивида в рамках структур гражданского общества к исследованию различного рода социальных порядков, в которых социализируется и в которые встраивается человек индустриального общества.

V L. ABUSHENKO

PRESUPPOSITIONS OF THE STUDY OF PERSONALITY IN CLASSICAL SOCIOLOGY

Summary

Personality was not supposed to be a separate subject of classical sociology study. As a subdiscipline sociology of personality has been originated only in the post-classical sociology. Nevertheless, the notion of personality was not only presented initially, but was one of the key in the formation of the major sociological discourses. It is in classical sociology where the base sociological vision of personality matters, which largely determine its interpretation up to the emergence of alternative research strategies in postnonclassical sociology were adopted «by default». The key to understanding of most modern dilemmas in sociology of personality lies in the critical «overcoming» of the presuppositions of classical sociology.

Keywords: personality, individual, social, classical, post-classical, neoclassical, postnonclassical sociology, presupposition, social order, social interaction.

nocmynuna 19.12.2013 г.