CC BY
704
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Вестн. Ом. ун-та. 2010. № 3. С. 215-218.
УДК 341
М. С. Гринберг
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
ПРЕСТУПНОЕ ЛЕГКОМЫСЛИЕ
Исследуется природа и суть преступного легкомыслия как вида преступной неосторожности, его специфические особенности, прослеживается его отличие от преступной небрежности и умышленной вины в форме косвенного умысла.
Ключевые слова: преступное легкомыслие, неосторожная вина, косвенный умысел, преступная небрежность.
При преступном легкомыслии, предполагающем предвидение лицом возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), лицо самонадеянно рассчитывает на их предотвращение. При преступной небрежности лицо не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предотвратить эти последствия.
По существу преступное легкомыслие является близким к умышленной вине в форме косвенного умысла. В том и в другом случае лицо предвидит общественно опасные последствия своего действия или бездействия, но не желает их наступления.
Для разграничения соответствующих форм многие ученые привлекают категории абстрактной и конкретной возможности, полагая, что субъект косвенного умысла предвидит конкретную, а субъект легкомыслия - абстрактную возможность вредного последствия. Факт легкомысленной уверенности в ненаступлении последствий, пишет В.Е. Квашис, «делает изначальное осознание общественной опасности абстрактным. Вначале субъект ее осознает, а затем именно применительно к данной ситуации исключает возможный вред. Здесь имеет место осознание опасности «вообще», которое нейтрализуется уверенностью в ненаступлении вредных последствий, и, следовательно, осознание общественной опасности преступления отсутствует» [1].
Но при таком решении проблемы исчезают грани уже между легкомыслием и небрежностью. «Лицо неизвинительно заблуждается, - писал
В.Г. Макашвили, - относительно развития причинной связи, оно опрометчиво переоценивает значение противодействующих обстоятельств, которые оказались неспособными отклонить наступившее последствие»
[2], т. е. оно должно было и могло предвидеть действительное развитие причинной связи, осознавая недостаточность сил, способных предотвратить последовавший вред.
©М.С. Гринберг, 2010
И в самом деле, при определенных обстоятельствах лицо, понимая опасность планируемого действия, сочетает его с мерами, направленными на исключение такой опасности, и в рамках принятия этих мер считает действие неопасным. Так, капитан СРТ-139 «Узбекистан», интересы которого которого я как адвокат Мурманской юридической консультации защищал, посадил судно на мель в акватории Льдобазы Кольского залива, где было множество других плавсредств. Соответственно У. мог легко запросить помощь и незамедлительно получить ее. Но, не желая себя компрометировать, он решил сниматься с мели сам, рассчитывая на прилив, который должен был, по его расчету, поднять судно. Однако ожидаемый прилив сменился отливом, судно «обсохло», по выражению водолазов, и развалилось на камнях.
В рамках изложенного возможны реалии, занимающие промежуточное место между легкомыслием и небрежностью. Иначе говоря, возможно вести речь о «закрытом легкомыслии», когда опасность деяния (мысленно) «закрывается» мерами, надежно исключающими возможность наступления вреда. Возможны и случаи «открытого легкомыслия», при котором лицо, сознавая опасность совершаемого действия, принимает меры, создающие в его оценке шансы на предотвращение вреда, но не гарантирующие таковое - шофер обгоняет другую машину без уверенности в успешности обгона. Если обратиться к правомерным эквивалентам того же явления, то можно сослаться на повышение частоты пульса у астронавтов, совершающих посадку на Луну или «обычный» рейс в космос, на сходное явление у летчиков и т. д.
Выше уже отмечалось сходство легкомыслия и косвенного умысла, когда лицо предвидит общественно опасные последствия своего действия или бездействия и не желает их наступления. Годны ли для разграничения легкомыслия и косвенного умысла понятия абстрактной и конкретной возможности, широко используемые специалистами в области уголовного права?
Где и как граничат абстрактная и конкретная возможность того или иного явления? Имея в виду разные наказания за умышленные и неосторожные преступления, можно сказать, что значение этого вопроса (правильное его решение) весьма велико. Во всяком случае нельзя не иметь в
виду важное значение данных категорий, коими не пользуются другие отрасли знания, употребляя в соответствующих случаях понятие вероятности - предельной или относительно небольшой, значительной и близкой к неизбежности.
Обратимся к примерам абстрактной возможности предвидения вреда от совершаемого действия. Опытный, уверенный в своем искусстве стрелок, пишет В.Г. Ма-кашвили, используя фигуру Вильгельм Тел-ля, держит пари, что попадет на дальнем расстоянии в мишень, поставленную на голову ребенка, но делает промах и убивает ребенка [3]. Можно ли, однако, говорить здесь об осознании стрелявшим лишь абстрактной возможности вреда, имея в виду, что с точки зрения абстрактной возможности возможно все, что не противоречит самому себе? Ответ здесь может быть только отрицательным. Стреляющий не мог не понимать реальности условий, способных повлечь гибель того, в кого он целился (дефект оружия, расстояние, с которого производился выстрел, возможный испуг ребенка, в которого стреляли). Все это создавало не абстрактную, а реальную возможность трагического результата. Однако если при косвенном умысле лицо создает (и сознает) лишь возможность причинения вреда и не создает (и не сознает) возможности его предотвращения, то при преступном легкомыслии лицо создает (и сознает) и возможность причинения вреда, и возможность его предотвращения.
Опасным примером безразличного отношения субъекта к тяжким последствиям совершенного действия была описанная в печати закладка в сварной шов главного трубопровода атомной электростанции сверху слегка приваренного для маскировки заведомого бракованного электрода [4].
В теории, добавим к изложенному, не получил должного внимания вопрос о субъективной стороне «пьяных аварий», посре-дующих ввод в систему «человек-машина» негодного «человеческого звена», поскольку нетрезвый водитель либо не воспринимает правильно дорожную обстановку и иные параметры движения, либо воспринимает дорожную обстановку и иные параметры движения искаженно, не может, в частности, достаточно быстро принять верное решение и провести его в жизнь.
Явившись на работу в нетрезвом состоянии, машинист электровоза продолжал
Преступное легкомыслие
217
распивать спиртное во время рейса. Затем уснул. Помощник же не сумел его разбудить. В результате опрокинулись и вышли из строя 38 цистерн с мазутом. Другой пример. К., шофер экскурсионного автобуса, выпив за рулем управляемой им машины пиво и коньяк, уснул. Неуправляемый автобус въехал на тротуар, убив и ранив несколько человек.
Признав, что в данном случае у водителя не было и не могло быть расчета на конкретные обстоятельства, способные предотвратить последствия его явного правонарушения, суд осудил его за умышленное (в форме косвенного умысла) убийство нескольких лиц способом, опасным для жизни многих людей. Ту же позицию по этому делу заняли Судебная коллегия по уголовным делам и Президиум Верховного суда РСФСР. Однако Пленум Верховного суда СССР переквалифицировал действия К. на ст. 211 УК РСФСР, которая в соответствии с его постановлением от 6 октября 1970 г. «О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях» предусматривала ответственность за неосторожное причинение вреда.
Солидаризируясь с этой позицией Пленума, Б. А. Куринов констатировал, что К. допустил умышленное нарушение правил дорожного движения (управлял автобусом в нетрезвом состоянии, превысил скорость), отметив, что относительно возможности аварии и вредных последствий у него не было умысла, а имелась лишь неосторожность. В другом случае Б.А. Куринов указал, ориентируясь по сходному примеру, что, «принимая спиртные напитки перед рейсом или во время рейса, виновный сознает, что в дальнейшем, в процессе работы, может совершить в связи с этим нарушение правил безопасности движения, и, как правило, не желает, но сознательно допускает возможность такого нарушения» [5]. Понимая, что потребление спиртных напитков во время управления транспортными средствами строжайше запрещено и зная причины такого запрета, водитель тем не менее потребляет таковые. Соответственно нельзя не признать, что в подобных случаях виновный допускает возможные последствия нарушений правил безопасности движения на транспорте, и последствия таковых охватываются его косвенным умыслом.
Кстати отметим, что в период, к которому относятся эти суждения, иную позицию по данному вопросу занимал и Верховный суд СССР, предложивший в постановлении от 15 сентября 1950 г. «О квалификации преступлений, связанных с нарушением правил движения на автотранспорте» применять к случаям причинения смерти в результате сознательного (злостного) нарушения правил движения (так называемого «лихачества») нормы УК об умышленном убийстве. Иное связывалось бы с представлением о до сих пор не существующих формах, однозначно и надежно устраняющих (лекарства и пр.) последствия выхода за рамки должного.
Обращение к этим не сработавшим в конкретном случае средствам, позволило бы вести речь о действенности реальных, но не оправдавших себя в конкретном случае мер по предотвращению вредных последствий - о неосторожности в форме легкомыслия.
Правильно отмечая, что о косвенном умысле на причинение вреда может свидетельствовать «сам характер нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспорта», Б.А. Куринов обоснованно обращал внимание на то, что подобное нарушение является грубым и совершается в такой обстановке, когда оно создает реальную опасность для жизни людей. Однако, предлагая квалифицировать «пьяные нарушения» на транспорте по статьям о преступлениях в форме неосторожности, распространяя такую квалификацию на случаи тяжкого опьянения, полностью исключающие способность лица сознавать свойства и значение им совершаемого или руководить своими действиями, Б.А. Куринов вряд ли был последовательным. Там, где речь идет о десятых и сотых секунды, а от правильности решения, принятого в этот интервал, зависят судьбы людей, потребление алкоголя, резко снижающее психофизиологические и иные возможности человека, мыслимо лишь в рамках преступного безразличного отношения человека за рулем к судьбам людей и к овеществленному общественному труду.
Достойна внимания и проблема уголовно-правовой оценки действий, осуществляемых при осведомленности лица о неизбежности или неисключенности их неблагоприятного исхода: намеренные отступления от технического проекта, допуск к от-
ветственной работе некомпетентного специалиста, непринятие мер по дублированию операций, необходимых для безопасного осуществления определенных процессов. В той же связи должны быть названы действия, направленные на проведение в жизнь решений, оспариваемых не опровергнутыми доводами компетентных лиц (осуществление, например, проекта академика Егиазарова, практически погубившее озеро Севан). Субъективная сторона подобных действий - преступно безразличное отношение к возможности их разрушительных последствий.
«Каждый знает, - писал академик В.Н. Кудрявцев, - о вреде отвинчивания гаек, равно как о недопустимости оставления ребенка у газовой плиты или открытой электропроводки. Тем не менее число поступков, совершаемых с пренебрежением к правилам безопасности, достаточно велико и многие из них в своей основе имеют или недостаточно определенное понимание физических свойств ситуации, грозящей наступлением вредных последствий, или пренебрежение этим предвидением. Не менее существенны дефекты в понимании ее социальных и нравственных последствий» [6].
Высокая общественная опасность любых самых незначительных отступлений от режима (протокола) общественной безопасности, от норм, регламентируюшдх дея-
тельность по её обеспечению, еще большая опасность намеренного отступления от этих норм, с одной стороны, и необходимость предельно индивидуального подхода к оценке степени опасности данных нарушений и, в частности, психического отношения нарушителя к своим действиям и их последствиям, - с другой, делают крайне актуальной проблему разграничения легкомысленных действий (учиняемых в рамках конкретного расчета на предотвращение общественно опасных последствий действия или бездействия) и косвенного умысла, опосредующего безразличное отношение лица к последствиям заведомо опасного для него действия.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Квашис В. Е. Преступная неосторожность. Социально-правовые и криминологические проблемы. Владивосток, 1986. С. 25.
[2] Макашвили В. Г. Уголовная ответственность за неосторожность. М., 1957. С. 21.
[3] Там же. С. 20.
[4] См.: Легасов В. А. Мой долг рассказать об этом // Правда. 1988. 20 мая.
[5] См.: Куринов Б. А. Квалификация транспортных преступлений. М., 1965. С. 147; Его же. Автотранспортные преступления. М., 1976.
С. 83.
[6] Кудрявцев В. Н. Закон, поступок, ответственность. М., 1986. С. 186.
