CC BY
47
УПК РФ начальник органа дознания - это должностное лицо органа дознания, в том числе заместитель начальника органа дознания, уполномоченное давать поручения о производстве дознания и неотложных следственных действий, осуществлять иные полномочия, предусмотренные настоящим кодексом (п. 17 в ред. Федерального закона от 04.07.2003 № 92-ФЗ).
Спорным в теории и практике уголовно-процессуальной деятельности остается вопрос об объеме и соотношении прав начальника органа дознания и дознавателя. В большинстве случаев в законе речь идет об органе дознания в целом или лице, производящем дознание. Безусловно, Н. С. Алексеев, В. Г. Даев и Л. Д. Кокорев правы в том, что вопрос о правовом статусе начальника органа дознания нуждается в дальнейшем правовом регулировании [8]. На практике отношения начальника органа дознания с дознавателем строятся на той же основе, что и отношения между руководителем следственного органа и следователем, нося процессуальный характер [9, с. 224].
Таким образом, весьма актуальными являются вопросы возбуждения уголовных дел органами дознания, порядка и организации расследования
2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: официальный текст по состоянию на 2 апреля 2014 года. М., 2014.
3. Сопнева Е. В. Особенности возбуждения уголовных дел органами дознания / Р. А. Зинец, Е. В. Сопнева // Актуальные вопросы теории и практики: сборник научных статей: в 2 ч. М.; Ставрополь, 2003.
4. Гонтарь С. Н., Рясов А. А., Уваров Н. А. Собирание и предварительное исследование следов при производстве следственных действий: учебно-практическое пособие. Ставрополь, 2014.
5. Лифанова Л. Г. Тенденции демократизации и консерватизма в современном уголовно-процессуальном праве: монография. Ставрополь, 2014.
6. Гонтарь С. Н., Сопнева Е. В. О совершенствовании уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации при проведении расследования преступлений органами дознания // Современное гуманитарное знание о проблемах социального развития: материалы 10-годичного научного собрания СКСИ. Ч. 2 / под ред. Е. Н. Шияно-ва, О. И. Лепилкиной. М., 2003.
7. Балабкин С. И. О реформировании органов внутренних дел: текущее состояние // Право и
отдельными органами дознания, разграничения комполитика. 2011. № 10.
петенции между органами следствия и дознания.
Литература
1. Малышева О. А. К вопросу об уголовно-процессуальном статусе дознания // Российский судья. 2009. № 5.
8. Алексеев Н. С., Даев В. Г., Кокорев Л. Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж, 1980.
9. Есина А. С. Уголовно-процессуальная деятельность органов внутренних дел в качестве органов дознания: учебно-методическое пособие / под ред. А. С. Есиной, Е. Н. Арестовой. М., 2009.
© 2015 г. О. В. Айвазова, Г. А. Варданян
ПРЕСТУПЛЕНИЯ В СФЕРЕ ПРОИЗВОДСТВА И ОБОРОТА ФАЛЬСИФИЦИРОВАННЫХ ЛЕКАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВ: СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВОЙ И КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ
В статье проанализирована одна из масштабных современных проблем общества - функционирование теневого фармацевтического бизнеса. Рассмотрены тенденции преступности в данной сфере и представлены рекомендации, направленные на повышение эффективности борьбы с данным явлением.
Ключевые слова: лекарственные средства, лекарственные препараты, медикаменты, фальсифицированные лекарственные средства, фальсифицированная продукция, производство, сбыт, преступные группы, виновные, аптеки, медицинские учреждения.
В современных условиях проблема борьбы с производством и оборотом фальсифицированных лекарственных средств не утратила своей актуальности, она по своей общественной опасности и значимости вышла на уровень одной из глобальных, реально угрожающих здоровью не только отдельно взятой личности, но и нации в целом.
Демонополизация отечественной экономики способствовала коммерционализации наряду с другими сферами общества таких некогда далеких от рыночных отношений сегментов, как здравоохранение и фармация. За короткий промежуток времени в России в качестве субъектов свободных рыночных отношений в негосударствен-
Юристг-Прлвов^дъ, 2015, № 1 (68)
ном секторе экономики образовалось множество фармацевтических предприятий (в том числе являющихся лидерами по производству определенных видов продукции) и аптечных учреждений. Заметно увеличился ассортимент медикаментов. Вместе с известными на протяжении десятилетий медицинскими препаратами возникло также множество их аналогов, выпускаемых отдельными производителями под альтернативными коммерческими наименованиями, иногда - в различной ценовой категории. Кроме того, наблюдается глобализация фармацевтического бизнеса в виде появления сетей аптечных заведений, реализующих единую коммерческую и финансовую политику. Распространенность негосударственных аптечных пунктов на определенную единицу территории в отличие от советского этапа развития нашего государства сегодня даже нередко превышает реальные потребности населения в медикаментах. Данное явление, с одной стороны, несомненно, способствовало повышению уровня доступности медицинских препаратов, многие из которых ранее считались дефицитными и фактически отсутствовали в свободной продаже, что вынуждало потребителей предпринимать попытки их приобретения теневым путем. Рост ассортимента фармацевтической продукции, имеющей сходные химические характеристики и механизм медицинского воздействия на организм, безусловно, свидетельствовал о работоспособности и в этой сфере общества законов рыночной экономики, основанной на конкуренции. Другое дело, что, как показывает практика, несмотря на специфичность указанной сферы жизнедеятельности, методы ведения конкуренции здесь далеко не всегда отличались честностью по отношению к другим субъектам рынка и населению.
Однако наряду с вышеназванными позитивными факторами, обусловившими заметное реформирование сферы здравоохранения и фармации, страна столкнулась с ранее неизвестной и глубоко деструктивной тенденцией [1]. Начиная с 90-х годов ХХ века отечественный рынок оказался настолько наводнен фальсифицированными медицинскими препаратами, в том числе находящимися в свободной оптово-розничной продаже в официально функционирующих аптечных учреждениях, что исследователи справедливо признали данную проблему даже более опасной, чем незаконный оборот наркотиков [2,с. 4].
Действительно, несмотря на всю глубину и весь трагизм проблемы немедицинского употребления наркотических средств [3], очевидно, что в этом случае в группе риска оказывается неопределенно широкий круг людей, (большинство из которых далеки от асоциальной мотивации, при-
сущей лицам, страдающим наркотической зависимостью), в том числе несовершеннолетние и иные социально незащищенные категории лиц. Сегодня практически каждый человек регулярно приобретает в аптеках какие-либо медицинские препараты, хотя бы реабилитационного или профилактического воздействия (например, витамины, биологические добавки), а также препараты для лечения соматических или хронических расстройств. Причем если лица, употребляющие наркотические средства вопреки отсутствию медицинских показаний, осознанно идут на такой шаг, то от угрозы употребления фальсифицированного медицинского препарата, содержащего вещества, опасные для жизни и здоровья, не застрахован ни один человек независимо от его социального статуса, материального положения, жизненной позиции и т. п. Поэтому данная ситуация без преувеличения посягает на предусмотренные Конституцией Российской Федерации гарантии защиты жизни и здоровья каждой личности.
Воспринимая медицинские препараты в качестве высокодоходного товара, виновные лица пренебрегает тем, что медикаменты в отличие от других предметов, характеризующихся существенной рыночной стоимостью, имеют особенное назначение, обусловленное тем, что они связаны с обеспечением самого дорогого, что есть у каждого человека, - собственного здоровья, а иногда и жизни. Потребность в употреблении медикаментов для широкого круга лиц сопоставима с потребностями в принятии пищи и иными жизненно важными действиями. Особая социальная роль медикаментов в обеспечении жизнедеятельности личности требует неукоснительного соблюдения не только существующих технологий по их производству, транспортировке и хранению, но и морально-этических норм всеми участниками фармацевтического сектора.
Как показывает анализ эмпирических источников, виновных в организации и осуществлении подпольного фармацевтического бизнеса привлекают в первую очередь препараты, имеющие значительную рыночную стоимость (относящиеся к средней ценовой категории) и пользующиеся широкой популярностью и спросом среди платежеспособного населения так называемого среднего класса. Это хорошо известные препараты импортного производства, хотя в последние годы наметилась и тенденция фальсификации отечественных медицинских препаратов.
Технический уровень имитации упаковки и иных характеристик медикаментов, демонстрируемый виновными, свидетельствует о том, что не только рядовые граждане, но и сотрудники аптечных учреждений зачастую по внешним при-
знакам не способны с уверенностью отличить фальсификат от подлинного аналога, с достоверностью это возможно только экспертным путем с использованием современного оборудования и технологий. В результате количество наименований и серий выявленных фальсифицированных препаратов носит псевдоколичественный и условный характер, представляя собой лишь «верхушку айсберга» по отношению к реальному объему фальсификатов, находящихся в общем обороте.
Проиллюстрированные тенденции в сфере незаконного оборота фальсифицированных лекарственных средств требуют комплексного подхода с целью стабилизации фармацевтического рынка, искоренения или хотя бы минимизации фактов подделки жизненно важных препаратов. Борьба с указанной разновидностью преступности должна осуществляться с позиций как правовых, так и криминалистических аспектов.
Уголовный закон предусматривает группу норм, по которым возможно уголовно-правовое воздействие за производство и оборот фальсифицированных медикаментов. В зависимости от конкретных обстоятельств механизма преступной деятельности, исходя из анализа материалов уголовных дел и иных эмпирических источников, виновные привлекаются к уголовной ответственности по ст. 159 УК РФ (мошенничество), ст. 180 (незаконное использование товарного знака), ст. 238 (производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности).
Вместе с тем данные меры уголовно-правового воздействия не всегда сопоставимы с реальным вредом, причиненным в результате массового производства и сбыта фальсифицированных медицинских препаратов. Как показывает практика, наиболее распространенными формами фальсификатов являются: «пустышка» (когда активные компоненты препарата подменяются нейтральными веществами - вода, мел и т. п.); «копия» (при изготовлении фальсификата используются в целом те же вещества, что и при изготовлении оригинальной продукции либо адекватные заменители, в целом соблюдается и количественный состав ингредиентов, их соотношение, но неизвестен источник происхождения ингредиентов, исходных субстанций, их доброкачественность); «имитация» (изготовители используют сходную упаковку и иные внешние признаки оригинальных препаратов, выбирают сходные наименования по отношению к аналогичным подлинным медикаментам, но вместе с тем химический состав фальсификатов может иметь существенные различия с оригиналом не в лучшую сторону).
Если речь идет о препаратах, применяющих-
ся в профилактических целях (например, биологически активные добавки, витамины, косметические средства, на самом деле являющихся «пустышкой», «копией» или «имитацией»), то указанная ситуация опасна лишь причинением материального ущерба и обманом потребителей, введением их в заблуждение относительно потребительских свойств продукции, а также причинением материального ущерба и вреда деловой репутации правообладателей.
Однако наиболее опасная ситуация складывается при массовом подпольном изготовлении и сбыте виновными фальсифицированных жизненно важных препаратов, применяемых при лечении тяжелых заболеваний, требующих немедленного и интенсивного лечебного воздействия. Практика свидетельствует о том, что степень цинизма и моральной деградации виновных позволяла им подделывать даже дорогостоящие препараты, предназначенные для лечения онкологических больных, в том числе детей. Так, всю страну потрясла информация о пресечении деятельности организованной преступной группы, специализирующейся на массовом изготовлении фальсифицированных препаратов, назначаемых больным раком. Причем преступная группа наладила сбыт фальсифицированных медикаментов не только через аптечные учреждения ряда крупных городов России, но и через детский онкологический диспансер г. Нальчика. Некоторые из изготовляемых виновными фальсификатов онкологических препаратов достигали стоимости 150 тысяч рублей за упаковку, тогда как в действительности содержали закупленные по символической стоимости просроченные препараты или сырье, переправленные из Китая через Украину в Ростовскую область. При этом хотя организатора и руководителя данной преступной группы О. Рассохина признали виновным и осудили, тем не менее в деле так и осталась недоказанной связь между сбытом виновными фальсифицированных препаратов онкологически больным людям и ухудшением их состояния вплоть до преждевременной смерти. Между тем именно это обстоятельство, а не причинение материального ущерба и вреда деловой репутации, на наш взгляд, является главным критерием общественной опасности, поскольку в цивилизованном государстве жизнь человека считается наивысшей ценностью.
С нашей точки зрения, сбыт фальсифицированных препаратов, предназначенных для лечения онкологических и иных тяжелых заболеваний, требующих немедленного и интенсивного медицинского вмешательства, сопоставим с покушением на убийство. В отличие от причинения смерти по неосторожности виновные осознают, что подделывают в целях сбыта именно такие пре-
Юристъ-Правов^дъ, 2015, № 1 (68)
параты, которые назначаются для лечения тяжелых заболеваний, грозящих летальным исходом. Фактически они незримо вынуждают лиц, приобретших эти препараты, отказаться от медицинской помощи и ускорить свою гибель.
Думается, что подобные проблемы в доказывании имеют под собой методологическую почву. В уголовном законе отсутствует непосредственная норма, регулирующая уголовную ответственность за подобные действия, а совокупность ст. 159, 180, 238 УК РФ не всегда охватывает все обстоятельства и способствует допущению пробелов в расследовании преступного деяния. Полагаем, что необходимо ввести в уголовный закон ст. 238.1 УК РФ, имеющую, с одной стороны, привилегированный состав по отношению к ст. 238 УК РФ, с другой стороны, с максимальной полнотой учитывающую закономерности преступной деятельности в сфере производства и оборота недоброкачественных (в том числе и фальсифицированных) лекарственных средств.
Предлагаем наше видение упомянутой нормы. Первая часть ее должна предусматривать преступность и наказуемость производства, хранения или перевозки в целях сбыта либо сбыта медицинских препаратов, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей, а равно неправомерной выдачи или использования официального документа, удостоверяющего соответствие указанных медицинских препаратов требованиям безопасности, а также физико-химическим и иным свойствам, которым должны соответствовать препараты данного наименования и фармацевтической группы. Во второй части следует акцентировать внимание на подобных действиях в отношении медицинских препаратов, назначаемых в жизненно важных случаях (например, при лечении онкологических заболеваний, пневмонии, используемых в ходе или непосредственно после оперативного вмешательства и т. д.), а равно в отношении препаратов, назначаемых для лечения детей в возрасте до 6 лет. В третьей части следует предусмотреть уголовную ответственность за деяния, предусмотренные первой или второй частью настоящей статьи, совершенные группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, а равно повлекшие причинение тяжкого вреда здоровью человека. В четвертой части целесообразно указать действия, предусмотренные частями 1-3 настоящей статьи, повлекшие смерть человека. Пятая часть должна предусматривать наказания за аналогичные действия, повлекшие причинение смерти двух и более лиц. Причем санкции за совершение действий, повлекших смерть человека либо смерть двух и более лиц, должны быть со-
поставимы с квалифицированным составом убийства. Повлечь смерть способны, как правило, фальсификаты высоко интенсивных медицинских препаратов, назначаемых для лечения в экстренных и жизненно важных случаях, при которых отказ от медикаментозного лечения способен привести к летальному исходу. Сознательное изготовление фальсификатов подобных препаратов в целях сбыта, тем более - поставленное на поток, означает психологическую готовность виновных фактически причинить смерть лицам, которые будут их употреблять. По сути, они совершают деяние, весьма напоминающее покушение на убийство по корыстным мотивам. И полагаем, что данная позиция в плане соотнесения составов указанного деяния и санкций за них должна получить освещение в законодательстве.
Как нам представляется, введение новой нормы, специально устанавливающей уголовную ответственность за производство и оборот недоброкачественных лекарственных средств, будет иметь не только уголовно-правовое, но и криминалистическое значение. При этом назначение криминалистики заключается именно в том, чтобы, реагируя на изменения в постоянно эволюционирующей структуре преступности, вооружить следователей и дознавателей отвечающими современным условиям действенными рекомендациями по раскрытию и расследованию соответствующей категории преступлений [4, с. 118-121]. Отраженные в данной уголовно-правовой норме объективные и субъективные признаки преступления в процессе предварительного расследования и судебного разбирательства подлежат установлению и доказыванию сквозь призму ст. 73 УПК РФ (закрепляющей общий перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию). Причем взаимосвязь уголовно-правовых признаков конкретной нормы и предмета доказывания по уголовному делу является главной предпосылкой для всестороннего, объективного и полного расследования. Регламентация указанной нормы стала бы также ощутимым трамплином для формирования частной криминалистической методики расследования, диалектически отражающей криминалистические знания закономерностей преступной деятельности в сфере теневого производства и оборота недоброкачественных медицинских препаратов и эффективные криминалистические рекомендации по раскрытию и расследованию указанных деяний.
Литература
1. Шиманская А. Лекарственный терроризм // Аргументы и факты. 2002. № 39.
2. Фальсификация лекарственных средств в России / под ред. С. В. Максимова. М., 2008.
3. Варданян А. В., Айвазова О. В. Теоретические основы криминалистической характеристики преступлений, связанных с оборотом наркотических средств и психотропных веществ в учре-
ждениях системы здравоохранения // Юристъ-Правоведъ. 2012. № 4.
4. Варданян А. А. Формирование методики расследования преступлений, связанных с торговлей людьми, в контексте эволюции криминалистического научного знания // Философия права. 2011. № 5.
© 2015 г. Т. Ю. Рудая
ЛИЧНОСТЬ ПРЕСТУПНИКА, СОВЕРШИВШЕГО ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ
В статье осуществляется анализ лиц, совершивших преступления в сфере экономики, проводится классификация, основанная на критериях их особого служебного статуса, а также числа и характера судимостей. Рассматриваются уголовно-правовые признаки личностей, совершивших преступления в сфере экономики.
Ключевые слова: преступное поведение, типология лиц, совершивших преступления в сфере экономики, характеристика преступников, служебный статус, корыстная установка, личность преступника, хозяйственные преступления, служащие.
При описании личности преступников, совершивших преступления в сфере экономики, исходят из того, что эта характеристика относится к лицам, признанным виновными в совершении преступлений соответствующего рода. При ином подходе криминологическое описание личности преступника неизбежно оказывается под сильным влиянием теории опасного состояния, для которой факт официального признания лица преступником не столь важен. Характеристика (криминологический портрет) данных лиц в значительной степени подчинена общим закономерностям криминологического описания рассматриваемого рода преступлений. Именно поэтому их общий криминологический портрет имеет слишком «крупные черты», за которыми невозможно увидеть особенности личности тех, кто совершает существенно отличающиеся друг от друга виды преступлений в сфере экономики.
Различия в криминологическом описании лиц, совершивших преступления в данной сфере, определяются уровнем «интеллектуальной емкости» отдельных групп и видов преступлений. В этой связи существенно различаются криминологические портреты лиц, совершивших преступления против собственности, и преступления в сфере экономической деятельности. Однако данным критерием дифференциации далеко не исчерпываются существенные различия между ними.
Для построения типологии лиц, совершивших преступления в сфере экономики, используются различные критерии, относящиеся к числу уголовно-правовых, социально-демографических,
социально-ролевых и социально-психологических признаков. При этом наиболее значимыми в силу сущности понятия «личность преступника» являются именно уголовно-правовые признаки, по отношению к которым все иные критерии имеют подчиненный характер.
Среди уголовно-правовых (точнее, значимых с точки зрения уголовного закона) признаков выделяются: 1) корыстная установка; 2) насильственная установка; 3) уровень общественной опасности личности преступника; 4) особый служебный статус лиц, совершивших преступления; 5) стойкость криминальной установки, производная от неоднократности актов преступного поведения; 6) имеющая особое уголовно-правовое значение судимость лица, вновь совершившего преступление.
Первым критерием (признаком), с которым связаны наиболее существенные различия в личности преступников, совершивших преступления в сфере экономики, выступает корыстная установка, представляющая собой устойчивую ориентацию на совершение преступлений, сопряженных с окончательным безвозмездным обращением чужого имущества в свою пользу или пользу других лиц.
Вывод о наличии такой ориентации может быть корректен, когда установлена корыстная мотивация или цель преступного деяния соответствующего лица. Как правило, это положение относится к лицам, совершившим преступления в сфере экономики, для них законодатель предусмотрел корыстную цель или мотив в качестве обязательного признака их вины. Тем не менее
