CC BY
72
Section 2. Study of art
Grebennikova Dina Aleksandrovna, St. Petersburg Stieglitz State Academy of Art and Design, Associate Professor at the Department of art history and culturology, Candidate of Art criticism E-mail: [email protected] Pollak Ekaterina Alexeevna, first-year student of magistracy at the Department of art history and culturology E-mail: [email protected]
The fine art at the top of the elegance: «A word on art of dance and ballet in Russia» by Jacob Staehlin
Abstract: In this article the critical work of an outstanding figure of Russian Academy of sciences, art historian J. Staehlin is studied. Particularly, his work "A word on art of dance and ballet in Russia" (year 1769) is considered to be one of the first texts in the critical genre dedicated to the ballet theatre. The historical and theoretical analysis allows to detect the peculiarities in Staehlin's perception of the dance as well as his observations on the first performances. The study allows to conclude that the thorough knowledge of the author of the "Word..." in the sphere of the musical theatre has enabled him to evaluate professionally the performance of the dancers hired to the Imperial court.
Keywords: Jacob Staehlin, Academy of Science, Russian ballet of the end of the XVIII - beginning of the XIX century, Vaganova Ballet Academy.
Гребенникова Дина Александровна, Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия им. А. А. Штиглица, доцент кафедры искусствоведения и культурологии, кандидат искусствоведческих наук E-mail: [email protected] Поллак Екатерина Алексеевна, студентка 1 курса магистратуры кафедры искусствоведения и культурологии E-mail: [email protected]
Прекрасное искусство на вершине изящества: «Известия об искусстве танца и балетах в России» Якоба Штелина
Аннотация: В статье исследуется критическое творчество выдающегося деятеля российской Академии наук, историка искусств Я. Штелина. В частности, его работа «Известия об искусстве танца и балетах в России» (1769 г.) рассматривается как один из первых текстов критического жанра, посвященных балетному театру. Историко-теоретический анализ выявляет специфику восприятия танца Штелиным и его наблюдений по поводу первых постановок. Исследование позволяет сделать вывод о том, что основательные знания автора «Известий.» в области музыкального театра сделали его способным профессионально оценить выступления артистов, нанятых к императорскому Двору.
Ключевые слова: Якоб Штелин, Академия наук, русский балет кон. XVIII - нач. XIX вв., Академия Русского балета им. А. Я. Вагановой.
The fine art at the top of the elegance: «A word on art of dance and ballet in Russia» by Jacob Staehlin
В 1735 г. в российскую Академию наук адъюнктом (от фр. «adjoint» — «ассистент», помощник профессора при кафедре — Е. П.) «немецкого штиля, красноречия и стихотворства <.. .> и для дальнейшего упражнения в художествах» [7] был приглашен выпускник Лейпцигского университета Якоб (Яков) Яковлевич Штелин (нем. Jacob von Stäehlin; 9 мая 1709 г., Мемминген — 25 июня 1785 г., Санкт-Петербург). С первых лет пребывания в России Штелин активно включился в художественную жизнь Петербурга и проекты Академии наук. Так, при его участии была организована Рисовальная палата; для церемониального альбома, выпущенного по случаю вступления на престол Елизаветы Петровны 25 апреля 1742 г., Штелин составил описание коронационного обряда и выполнил ряд гравюр по рисункам И. Гриммеля [4, 6-7].
Следуя своей привычке фиксировать то, что он видел и узнавал, Штелин вел записи о событиях, свидетелем которых становился. Впоследствии эти рукописи, дополненные и уточненные, легли в основу его научных работ, ныне признанных исследователями одними из основных материалов по искусству XVIII в. в России [2, 37].
Начало научной деятельности Якоба Штелина в области искусств относится к кон. 1730-х гг. [4, 7]. Как отмечает М. К. Малиновский, на формирование его общественных взглядов оказали связи с передовыми деятелями русской культуры, а общение с крупными мастерами западноевропейского и русского искусства, работавшими в Петербурге, содействовало превращению Штелина в знатока искусства [4, 11].
Деятельность Штелина-искусствоведа, предпринявшего в «Известиях о художествах России» (1767 г.) первую попытку создания истории русского искусства XVIII в., никогда не выпадала из поля зрения исследователей. В то же время Штелин-балетовед, автор «Известий об искусстве танца и балетах в России» (1769 г.), практически незнаком даже историкам балета. Отчасти это связано с тем, что в научный оборот работа была введена довольно поздно — после 1980-х гг., а также с тем, что на сегодняшний день существует лишь одна монография, посвященная исследованию русской балетной критики XVIII-XIX вв. [5].
В течение ряда лет Штелин являлся редактором газеты «Санкт-Петербургские ведомости» и писал для нее статьи на культурно-исторические темы. В 1779 г. «Санктпетер-бургский вестник» публикует «Сокращенные известия о русских танцах и театральных в России балетах, сочинения его превосходительства действительного статского советника Я. Я. Штелина». Это была своеобразная популяризация опубликованных в 1770 г. в книге Иоганна Иозефа Хайгольда «Приложения к преобразованиям в России» «Известий о музыке и балете в России» Штелина [2, 37]. О. А. Петров полагает, что «Известия.» являются одним из основных материалов для изучения русского балетного искусства XVIII в. [5, 26].
«Известия об искусстве танца и балетах в России», изложенные Штелиным в двадцати трех параграфах,
содержат сведения о русском народном танце, танцах на балах, первых балетных представлениях, начиная с постановок Ж. Б. Ландэ (фр. Jean-Baptiste Landé,? - 1746) и заканчивая сочинениями «десяти кордебалетов» Г. Ан-джиолини (итал. Gasparo Angiolini, 1731-1803) в опере «Ифигения в Тавриде» (1768 г., музыка К. В. Глюка, либретто Н. Гийяра по мотивам драмы Еврипида) и «четырех больших кордебалетов» в опере «Олимпиада» (1769 г., музыка Т. Траэтта, либретто Пьетро Метастазио).
Эта работа Штелина — свидетельство современника о многих фактах и явлениях театральной жизни России того времени. Написанные ярким, образным языком, полные точных наблюдений и характеристик, хотя и довольно лаконичные, «Известия.» заключают в себе большой фактический материал, который сегодня, однако, нередко нуждается в комментировании и толковании.
Особый интерес представляют свидетельства Штелина о деятельности французского «искусного танцмейстера» [6, 152] Жана Батиста Ланде (фр. Jean-Baptiste Landé,? - 1746), приглашенного в Российскую империю в 1730-х гг. Как сообщает автор «Известий.», Ланде, прежде выступавший на сценах Парижа и Дрездена и содержавший некоторое время Французский театр в Стокгольме, обучал «лучших танцоров среди русских дворян-кадетов» [6, 151]. Речь идет о воспитанниках Шляхетского кадетского корпуса (основан в 1731 г.), для которых с 1734 г. балетмейстер преподавал уроки танцев.
Ланде был одним из многих иностранцев — знатоков своего дела, состоящих на службе России. Опытный мастер балетного искусства, он за несколько лет выучил кадетов танцевать не хуже профессионалов [6, 151], и те выступали в любительских спектаклях при дворе, обставлявшихся, как отмечает А. А. Гозенпуд, с большой пышностью [1, 47]. Однако молодые люди не думали всерьез посвящать себя театру, «танцевание», по меткому замечанию Штелина, всё еще воспринимались «не серьезно, как бы в шутку», как «веселье и невинное развлечение» [6, 150]. А необходимость в театре и труппе, которая бы состояла не из иностранных, а русских профессиональных танцовщиков, ощущалась настоятельная [3,10]. Это было связано, прежде всего, с тем, что, начиная с 1740-х гг., возобновилась деятельность придворного оперного театра, и приезжие танцоры не могли обеспечить постановки больших и сложных произведений. Кроме того, необходимость русских спектаклей для престижа монархии осознавалась и при дворе. Так появился проект придворной балетной школы — «Танцовальная Ея Императорского Величества школа», — изложенный Жаном Батистом Ланде в записке к Анне Иоанновне. Разрешение было получено, и в 1738 г. состоялось ее торжественное открытие (заметим, что от нее ведет свою родословную Академия Русского балета им. А. Я. Вагановой). По этому поводу Штелин сообщает: «Обязавшись подготовить совершенный балет из русских молодых людей, он (Ж. Б. Ланде — Е. П.) выбрал для начала (большей частью из детей простолюдинов) дюжину
стройных и рослых молодых девушек и ровно столько же юношей, которые воспитывались и обучались за счет Двора. За несколько лет путем ежедневных упражнений он обучил их столь большому умению в этом искусстве, что привел ими зрителей в изумление» [6, 152].
«Известия...» сохранили и свидетельства о первых учениках школы «театрального танцевания». Так, из описания Штелина становится известно, что среди девушек "превосходно успели: Аксинья (Аксинья Сергеева (ок. 1726-1756), с 1743 г. числилась «танцо-валщицей» — Е. П.), Елизавета (Елизавета Борисова (род. 1730 г.), с 1743 г. числилась «танцовалщицей», вышла в отставку в 1748 г. — Е. П.) и Авдотья (Авдотья Лаврентьева была принята «ко обучению балетов» в 1742 г. и уволена из Придворной балетной труппы в 1758 г. — Е. П.), а из учеников достигли в хореографии виртуозности: Афанасий (Афанасий Топорков состоял в Придворной балетной труппе с 1741 по 1761 гг. — Е. П.), Андрей (Андрей Нестеров (род. 1727 г.) закончил выступления в 1748 г., затем обучал танцам в Кадетском корпусе до 1754 г. — Е. П.) и Андрюшка (вероятно, Штелин имеет в виду Андрея Серкова (род. 1737 г. ) — Е. П.). Прочие использовались фигурантами и фигурантками в больших балетах" [6, 152].
В чем именно заключалась виртуозность танца первых выпускников школы, автор не уточняет, и надо заметить, что в целом сведения Штелина о танцевальной технике и хореографии весьма скромны. Педантичный исследователь многих областей культуры и искусства, как балетный критик Штелин осторожен в своих оценках. Это не удивительно, поскольку само положение танца в сценической практике было скромным: балет еще не закрепился как самостоятельный театральный жанр и существовал «при трагедии». "Сего июля 16 дня на оперном театре представлена будет российская трагедия «Хореп» и при ней <...> новые два балета", — писали «Московские ведомости» в 1760 г.
Восприятие балета как действа «при трагедии» отразилось на характере «Известий.». Изобилующие фактами, датами и именами, они носят в большей степени описательный характер, нежели художественно-критический. Танец рассматривается как «прекрасное искусство на вершине изящества» [6, 157]. Исследователь не ставит своей задачей понять, из каких элементов и приемов он
складывается. Описывая выступление Аксиньи, числившейся с 1743 г. при дворе «танцовалщицей», он ограничивается коротким замечанием: «танцорка заимствовала от своей учительницы Фузано силу и прелесть танца» [6, 152]. Упоминая, однако, о Томасе Лебрене, «юноше-французе, которого он (Ж. Б. Ланде — Е. П.) подвинул так далеко, что этот его ученик танцовал на придворной сцене ко всеобщему восхищению» [6, 152], Штелин употребляет французский термин «entrée», что позволяет говорить о том, что с азами балетной хореографии он был знаком. Подтверждением тому является и ясное понимание Ште-линым термина «pas», который используется для описания и характеристики украинского танца.
Одним из первых Штелин выявил особенности русского танца, которые в дальнейшем скажутся на самобытности русской хореографической школы и балетного театра. Русский танец «состоит не из скачков и прыжков, а заключается в изящном и медленном движении дамы и в частых, глубоких сгибаниях и выпрямлениях кавалера или в его приседаниях, при которых ноги в коленях быстро вытягиваются и снова сгибаются.» [2, 148], — пишет Штелин. В танцевальном дуэте им был подмечен и своеобразный диалог между танцующими женщиной и мужчиной: «Дама <...> скользит легкими шагами, плавно, словно по воздуху, мимо танцующего перед нею кавалера. Она быстро поворачивается то в одну, то в другую сторону <...> голова ее слегка наклонена, а низко опущенные глаза сверкают иногда кавалеру взглядом, выражающим все, что она хотела бы ему сказать или доверить» [6, 148-149]. Впоследствии скользящие легкие шаги, позволяющие исполнительнице двигаться «плавно, словно по воздуху» станут основой танцевального приема, получившего поэтичное название «лебединая поступь».
Когда на императорской сцене был показан «довольно хороший французский балет» [6, 152], русские танцовщики наделили его русской страстью, русской душой, замечает критик. Процесс слияния достижений французской и итальянской профессиональной танцевальной школ с русскими хореографическими традициями (в рамках складывающегося русского балета) и проследил Штелин на страницах своих «Известий.». Все это дает основания считать заметки Якоба Штелина явлением художественной критики, сохранившей ценные свидетельства о первых шагах русского балетного театра.
Список литературы:
1. Гозенпуд А. А. Музыкальный театр в России от истоков до Глинки. Очерк. - Л.: Гос. муз. изд., 1959.
2. Загурский Б. И. Музыкальная культура в России XVIII века. - в кн.: Штелин Я. Музыка и балет в России XVIII века. -Л.: «Тритон», 1935.
3. Красовская В. М. История русского балета: учебное пособие. - СПб.: «Лань: Планета музыки», 2008.
4. Малиновский К. В. Якоб Штелин и его материалы по истории изобразительного искусства XVIII. в. - Л., 1980.
5. Петров О. А. Русская балетная критика конца XVIII - первой половины XIX в. - М.: «Искусство», 1982.
6. Штелин Я. Музыка и балет в России XVIII века. - Л.: «Тритон», 1935.
7. Архив РАН, ф. 3, оп. I, д. 2332, л. 15.
