CC BY
86Раздел 3
РОССИЯ И СССР В ХХ ВЕКЕ
Э. В. Иванков
Предвыборная кампания кадетов в III Государственную думу Российской империи
Рассмотрена предвыборная тактика кадетской партии на выборах в Думу третьего созыва. Сделан вывод о том, что избирательные кампании кадетов проводились в расчете прежде всего на городских жителей. Это объясняет и их относительный успех в 1906 г., и ограниченность возможностей после 3 июня 1907 г. Широко использованы воспоминания современников, архивные документы и материалы отечественной либеральной публицистики.
Изучение деятельности политических партий в думских избирательных кампаниях начала XX в. имеет определенное значение для понимания особенностей развития современного российского парламентаризма и механизма функционирования политической власти. Царский манифест от 17 октября 1905 г. даровал «населению незыблемые основы гражданской свободы, на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов» [1, с. 6].
Конституция РФ 1993 г. также закрепляла эти положения для перехода к демократическому правовому государству. История дореволюционной Думы приобрела большое практическое
значение с возрождением в стране парламентских институтов. Современная Государственная дума Российской Федерации сохранила многие традиции своей исторической предшественницы: партийные фракции и депутатские комиссии, думский регламент и депутатские запросы, избирательные и законодательные процедуры. Этот ценный опыт становления демократических институтов, политических партий, несомненно, актуален и заслуживает самого глубокого изучения.
В данном контексте предвыборная кампания конституционных демократов и их деятельность в III Государственной думе (1907—1912 гг.) представляет наибольший интерес. Краткосрочное существование I и II Дум не дало примера конструктивного взаимодействия правительства и парламентариев. Власть была вынуждена пойти на изменение избирательного законодательства для предотвращения дестабилизации внутренней обстановки.
В условиях новой политический системы, определенной характером Избирательного закона 3 июня 1907 г., кадеты утратили лидирующие позиции в парламенте. Основным вектором их тактики становится приспособление к столыпинскому правительственному курсу. Вместе с тем кадеты, составлявшие костяк парламентской оппозиции, оказывали заметное влияние на политическую жизнь России в начале XX в.
Предвыборная тактика кадетской партии на выборах в Государственную думу не являлась объектом отдельного исследования. Литература начала XX в. носила преимущественно партийно-публицистический характер. Оценки Думы и ее деятельности зависели от политической ориентации, которой придерживался автор. Наиболее полно и объективно из современников феномен российского парламента стремились понять авторы либеральной ориентации, прежде всего кадеты.
Так, немаловажную роль в формировании историографической традиции отечественного парламентаризма сыграл видный кадет В.А. Маклаков. В его работах деятельность первых Дум — это, прежде всего, конфликт исполнительной власти с оппозицией. Причем в противостоянии было виновато не только правительство, но прежде всего сами кадеты, отказавшиеся от диалога с властью и попытавшиеся занять ее место [7, с. 42—43, 47—62].
Другая особенность этой литературы заключалась в том, что многие работы были написаны самими депутатами и носили
мемуарный характер. В частности, интерес представляют воспоминания лидера кадетов П.Н. Милюкова, написанные им уже в эмиграции. Эти воспоминания о борьбе, победах и поражениях, о завоеваниях и ошибках кадетов, о том, что возможно и невозможно было сделать на пути русского конституционализма [8, с. 37].
После 1917 г. интерес к парламентской истории резко ослаб. Известное отношение большевиков к парламентским институтам и политическим оппонентам не способствовало исследовательскому интересу и всестороннему анализу отечественного парламентаризма. Только во второй половине 1920-х — начале 1930-х гг. появились работы, рассматривающие деятельность в Думе политических противников большевиков [16, с. 50—60].
Особого внимания заслуживает изданная в 1939 г. монография Е.Д. Черменского, внесшая важный вклад в изучение политической истории начала XX в. Автор, в отличие от предшественников, использовал в своей работе архивные материалы, которые ранее не вводились в научный оборот. Им рассмотрен процесс формирования кадетской партии, ее программных и тактических установок, освещены взаимоотношения с правительством и с другими партиями [18, с. 201—224, 254—259].
После этой монографии проблема истории конституционно -демократической партии в советской историографии вплоть до середины 1950-х гг., по существу, не разрабатывалась. Новый этап ее изучения приходится на 1960—1970-е гг., когда она становится отдельным объектом исследования.
Необходимо также упомянуть монографию С.М. Сидельни-кова, которая, сохраняя традиционный критический тон по отношению к «бессильному придатку царизма», отличалась от предыдущих работ более широким подходом к изучению Государственной думы как политического института, не ограничиваясь сюжетами о «классовых противоречиях». Автор достаточно подробно рассмотрел процесс формирования представительства, а главное тактику либеральных партий, прежде всего кадетов, как в ходе выборов, так и в процессе деятельности в Думе [15, с. 62—73].
В работах советских историков 1960—1980-х гг. наряду с традиционными исследованиями, посвященными, в первую очередь, думской тактике большевиков, появляются работы по истории «непролетарских» партий, в которых на основе широкого круга источников исследуется феномен отечественной многопар-
тийности начала XX в. Результаты этих исследований послужили фундаментом для становления парламентской истории России как самостоятельного научного направления [19, с. 7—10, 50—55].
Для современной отечественной историографии характерен плюрализм методов исследования. Наряду с традиционными методами исторической науки применяются современные компьютерные технологии, позволяющие создавать информационные базы данных [5, с. 38—40].
Последние годы отмечены активной публикацией разнообразных источников, монографий и статей, характеризующих парламентскую и внепарламентскую деятельность политических партий — в общероссийском масштабе и на региональном уровне [17, с. 100—101].
Особое место в современном историографическом процессе занимают работы В.В. Шелохаева, положившие начало новой концепции изучения истории кадетов. Им были систематизированы сведения о социальном составе членов ЦК кадетской партии, ее местных организациях и комитетах, охарактеризованы особенности ее идейно-агитационной борьбы в период третьеиюньской монархии. Кроме того, автор выявил региональные периодические издания кадетского и околокадетского направления. На основе нового комплекса источников В.В. Шелохаев пересмотрел и уточнил социальный состав местных комитетов кадетской партии, ее Центрального комитета и думской фракции [20, с. 280—285].
Внимание к деятельности партии конституционных демократов находит свое отражение и в зарубежной историографии. Рассматриваются организационная структура, тактика и парламентская деятельность кадетской партии. Иностранные исследователи на основе материалов зарубежных архивов освещают эмигрантский период деятельности партии, что представляет несомненный практический интерес для всего научного сообщества [21, Б. 193—200].
Анализ работ, посвященных деятельности конституционно-демократической партии, говорит о том, что по интересующей нас проблеме уже проделана определенная научно-исследовательская работа. Необходимо отметить, что в советской и российской историографии наиболее полно изучены идеологические и политические установки кадетской партии, деятельность ее организаций и комитетов на местном уровне, их территориальное размещение и
численность. Однако по-прежнему некоторые вопросы так и не получили достаточно полного освещения, в том числе политическая тактика кадетов в ходе третьей избирательной кампании.
Выборы в III Думу проходили по новому избирательному закону, существенно изменившему соотношение числа выборщиков в губернском избирательном собрании в пользу более зажиточных и лояльных к власти — крупных землевладельцев и буржуазии. Общая численность выборщиков в губернском избирательном собрании по Российской империи сократилась на 12,62%, за счет уменьшения представительства рабочих на 42,31% и крестьян на 54,05% при одновременном увеличении горожан на 6,36% и землевладельцев на 24,33% [14, с. 121].
В результате законодательных изменений преобладающее влияние получили помещики и духовенство, в большинстве своем поддерживавшее правых кандидатов. Не отвечало интересам кадетов и резкое сокращение по Закону 3 июня 1907 г. числа городов с отдельным представительством, где они имели достаточно сильные избирательные позиции. Таким образом, третьеиюньский избирательный закон был неприемлем для кадетов как в идеологическом плане, так и в связи с тем, что он сильно ухудшал их возможности добиться успеха на выборах, увеличивая в то же время шансы их противников — правых [17, с. 100—101].
Кроме того, резко отрицательное отношение кадетов к Закону 3 июня обусловливалось тем, что данный акт был принят без одобрения Государственной думы, т. е. в нарушение Основных законов Российской империи. Лидер кадетов П.Н. Милюков называл издание нового избирательного закона государственным переворотом, а сам Закон 3 июня — «положением». Его суть заключались «в ограничении прав крестьян, рабочих и мелкобуржуазных слоев с одновременным предоставлением значительных преимуществ крупной буржуазии. Прямым отражением этого, в свою очередь, стал как сам порядок выборов в Государственную думу третьего созыва, так и ее состав, в котором по самой идее не должна предполагаться наличность оппозиции» [8, с. 3].
Политический курс кадетской партии применительно к условиям третьеиюньской системы был утвержден на ее V съезде, состоявшемся 24—27 октября 1907 г. в Гельсингфорсе. В своем докладе лидер кадетов П.Н. Милюков подчеркнул, что его партия не станет играть роль «безответственного меньшинства», рас-
сматривающего Думу как «средство для подготовки внедумских выступлений», а будет подходить к царскому парламенту как к «высшему государственному органу, обладающему точно определенною в законе долей верховной власти». Он заявил о твердом намерении кадетов вести борьбу на правовой почве, поддерживая в ходе законодательной работы все инициативы, направленные на реализацию собственной программы [19, с. 48—49].
Таким образом, руководящее органы кадетской партии, определявшие ее курс в 1907—1914 гг., были ориентированы не на революционную ломку существующей системы социальных отношений, а на ее дальнейшее реформирование в рамках либеральной программы преобразования России. Кадетское руководство стремилось мобилизовать общественные силы на эволюционные преобразования.
Одним из наиболее мощных каналов воздействия на общественное мнение продолжала оставаться либеральная периодическая печать, которая, правда, по сравнению с 1905—1907 гг., значительно сократилась. Так, в 1908 г. перестал издаваться орган ЦК «Вестник партии народной свободы». Редактор журнала «Русская мысль» П.Б. Струве ввиду снижения подписки был вынужден обратиться за поддержкой к миллионерам В.П. и П.П. Рябу-шинским. Хронические финансовые затруднения испытывала «Речь», которую в 1909—1913 гг. содержали В.Д. Набоков и И.И. Петрункевич [20, с. 286].
В 1907—1914 гг. многие кадетские газеты запретили. Например, нижегородский губернатор М.Н. Шрамченко в сентябре 1907 г. закрыл «Листок нижегородской группы Партии народной свободы» как «орган нелегальной партии». Значительно сузились пропагандистские возможности и формально беспартийного, но фактически кадетского «Нижегородского листка», неоднократно подвергавшегося штрафам и приостановкам. Потеряли кадеты позиции и в «Нижегородской земской газете» [17, с. 80—81].
Впрочем, в 1907—1914 гг. кадетам все же удавалось выпускать более 70 наименований газет и журналов, они создали довольно разветвленную сеть печатных органов профессионального характера. Кроме того, ими издавалось огромное количество книг, сборников статей, брошюр, воззваний к избирателям. Кадетская печать призывала массы к решительному и бесспорному отказу от
идеи социальной революции, от насильственных методов борьбы за свои права и свободы [20, с. 287].
В своей агитационно-пропагандистской работе кадеты активно использовали и устную пропаганду. Так, московское Общество университетов, в руководство которого входили кадеты, провело циклы лекций для рабочих (по 42 часа). В 1907 г. в Москве на фабричных окраинах для рабочих открылись отделения Народного университета, где за два лекционных часа брали 5 коп. Рабочим предлагали отказаться от «стачечного азарта» и сконцентрировать свою энергию на создании легальных профессиональных союзов и больничных касс [20, с. 288].
Однако справиться с рабочим вопросом кадетскому руководству оказалось не под силу, как и с попыткой повести за собой крестьянские массы в 1905—1907 гг. У партии не было возможностей целенаправленно вести организационную и агитационно-пропагандистскую работу среди крестьян. Характерным явлением этого времени было «вымывание» из состава региональных организаций (волостного и уездного уровней) представителей демократических «низов» — крестьян и рабочих, мелких ремесленников и служащих, сделавших ставку на быструю победу кадетской партии в период революции 1905—1907 гг., но также быстро в ней разочаровавшихся, когда ожидаемой победы достичь не удалось [20, с. 283].
Об отсутствии каких-либо связей с крестьянскими массами свидетельствуют и письма местных комитетов. Так, Вышневолоцкий уездный комитет Тверской губернии сообщал в ЦК, что «связи с уездами и крестьянской средой у нас нет совершенно». В 1911 г. председатель Курского губернского комитета В.И. Дол-женков писал: «На крестьян лишены всяких способов воздействовать» [20, с. 292—293].
К этому следует добавить усиление административного влияния, в результате которого провинциальные тюрьмы были по-прежнему заполнены крестьянами и «выхваченными» из деревни интеллигентами. Иногда доходило до абсурда: например, в Козловском уезде Тамбовской губернии сельские крестьяне хвастались между собой, в чьей деревне больше арестованных мужиков. Из 300 деревень этого уезда в тюрьмах находились (по данным за 1907 г.) 1000 крестьян, из которых 200 были высланы в северные губернии. Если к этому добавить неразрешенность аграрного во-
проса во II Думе, то становится ясным, в каком настроении встречала деревня третьи выборы. Значительно распространилось течение «бойкотистов», особенно в тех губерниях, где крестьяне имели преимущество по старому закону [2, с. 1655].
Сыграли свою роль апатия и охлаждение к выборам: они не состоялись в 392 из 4584 волостных сходов по различным губерниям европейской России. Там же, где сходы прошли, они были далеко не в полном составе. Значительно возрос абсентеизм и в городской курии — в среднем по центральной России на прошлые выборы явилось 52% избирателей, теперь только 40%. Еще больший абсентеизм наблюдался на съездах мелких землевладельцев: по 252 уездам 51 губернии съезды не состоялись в 90 случаях. В целом на 162 съезда пришли 6280 избирателей, тогда как по спискам числится 32700, т.е. на выборы пришло только 19% [3, с. 1868].
Индифферентное отношение избирателей к электоральной кампании наблюдалось во многих губерниях. Например, в ряде уездов Орловской губернии в выборах участвовало не более 1% избирателей. В Брянском уезде на съезд мелких землевладельцев приехали 40 избирателей из 3088, в Елецком — из 4,5 тыс. только 1100 человек, в Карачаевском — из 1500 мелких землевладельцев лишь 74 [9, л. 57—58].
К низкой явке на выборы следует добавить административный контроль со стороны местной власти. Так, в Орле городская управа не занесла в списки многих приказчиков, платящих промысловый налог. В Бессарабской губернии особое усердие проявляла Кишиневская управа, внесшая в списки только 82 настоятеля церквей вместо 101. Еще дальше пошла Вышневоцкая земская управа Тверской губернии, вычеркнувшая всех без исключения крестьян, причем не только своего уезда, но и других уездов губернии [10, с. 1].
Исключались из списков избирателей прежде всего представители оппозиции. Так, петербургские власти неоднократно предпринимали попытки лишить избирательных прав лидера кадетов П.Н. Милюкова. На третьих выборах губернская комиссия не признала за ним избирательного права по квартирному цензу. Это решение П.Н. Милюков обжаловал в Сенате. Он все же смог воспользоваться избирательным правом, поскольку обладал помимо квартирного ценза еще и промысловым [11, с. 1].
Однако другие известные кадеты не смогли проголосовать. Так, за несколько часов до выборов из списков по «совету» петербургского губернатора был исключен кадетский деятель В.М. Гессен — на том основании, что он не обладал квартирным цензом по уезду. Будучи депутатом второй Думы, В.М. Гессен по вполне объективным причинам должен был проживать в Петербурге. Высшей инстанцией подобное исключение было признано неправомерным, но выборы уже состоялись. Не был допущен к выборам и издатель «Речи» Ю.Б. Бак, которому пакет с избирательным бюллетенем был выдан накануне выборов с надписью: «Не доставлен, так как адресат под судом» [12, с. 4].
В условиях мощного административного давления кадеты в ходе выборов в III Государственную думу не могли в полной мере рассчитывать даже на те губернии, где они пользовались заметным влиянием. Это ставило их перед необходимостью поиска союзников. Составлять оппозиционное меньшинство в Думе кадеты были готовы и с партиями, стоящими левее их, но в качестве союзников по руководящему большинству им нужны были октябристы. В самый разгар избирательной кампании П.Н. Милюков опубликовал в «Речи» статью, в которой с предельной откровенностью заявил, что «у нас — и всей России — есть враги слева» [13, с. 1—2].
Большинство выборщиков от землевладельческой курии составляли правые. Это означало, что создание значительной кадетской фракции и октябристско-кадетского большинства в Думе возможно только при соглашении обеих партий уже на стадии губернских избирательных съездов. Но в октябре ЦК «Союза 17 октября» принял решение не вступать в блоки с кадетами в губернских собраниях и следить, чтобы кадеты не прошли в Думу за счет правых. Такое «шараханье» вправо было вызвано давлением сверху. Тем не менее А.И. Гучков не исключал возможности технических соглашений между октябристами и кадетами [4, с. 76— 77].
На выборах в III Думу кадетам удалось провести 44 депутата в 33 губерниях и областях: от крестьян — 6, от общего собрания выборщиков — 8, от первой городской курии — 8, от второй
— 10; от съезда городских избирателей — 7, от землевладельцев
— 5. На следующих выборах кадеты провели уже 50 депутатов от 26 губерний, полностью утратив свое представительство в 11 гу-
берниях, сохранив его в 22 и одержав победу в 4 новых губерниях и областях [20, с. 306].
Кадеты уступили то руководящее положение, которое они занимали в предыдущих думах, октябристам. Причиной такого провала, по мнению П.Н. Милюкова, была роль премьер-министра П.А. Столыпина, «унаследовавшего от Витте союз с октябристами, самое название которых уже было политической программой. И условием созыва третьей Думы, естественно, явилось проведение этих его союзников в Думу в качестве ее руководителей и членов правительственного большинства» [8, с. 3—4].
В условиях третьеиюньской политической системы, определенной характером Закона 3 июня 1907 г., кадетская партия не смогла на необходимом уровне мобилизовать своего избирателя. В этот период кадеты фактически утратили свои низовые сельские структуры, став окончательно городской организацией, социальную основу которой составили средние городские слои — интеллигенция и различные категории служащих.
Партия испытывала постоянные финансовые трудности, что не позволяло в должной мере удовлетворять организационные, издательские, агитационно-пропагандистские потребности, масштабную организацию избирательных кампаний в Государственную думу. В определенной степени это обусловило недостаточно эффективную деятельность кадетской партии в демократических слоях населения.
Список источников и литературы
1. Кутьина Г. А., Чистяков О. И. Государственный строй Российской империи накануне крушения : сборник законодательных актов. М., 1995.
2. Вестник народной свободы. 1907. №37-38.
3. Вестник народной свободы. 1907. №43-44.
4. Дякин В.С. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907— 1911 гг. Л., 1978.
5. Иванков Э.В., Кузнецов А.А. Опыт создания базы данных посвященной выборам в III Государственную думу Российской империи // История и компьютер. 2015. №44. С. 38—41.
6. История политической партии России / под ред. А.И. Зевелева. М., 1994.
7. Маклаков В.А. Первая Государственная дума. М., 2006.
8. Милюков П.Н. Воспоминания (1859—1917). М., 1990. Т. 2.
9. Российский государственный исторический архив. Ф. 1276 (Совет министров 1905—1917). Оп. 2. Д. 8. Л. 57—58.
10. Речь. 1907. №185.
11. Речь. 1907. № 234.
12. Речь. 1907. №241.
13. Речь. 1907. №201.
14. Рышкевич М.Е. Выборы в Государственную думу в Уфимской губернии (1906—1912 гг.) : дис. ... канд. ист. наук. Челябинск, 2004.
15. Сидельников С.М. Образование и деятельность первой Государственной думы. М., 1962.
16. Стальный В. «Кадеты» (Конституционно-демократическая партия народной свободы). Харьков, 1929.
17. Селезнев Ф.А. Выборы и выбор провинции: партия кадетов в Нижегородском крае (1905—1917 гг.). Н. Новгород, 2001.
18. Черменский Е.Д. Буржуазия и царизм в первой русской революции. М., 1939.
19. Шелохаев В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии. 1907—1914 гг. М., 1991.
20. Шелохаев В.В. Конституционно-демократическая партия в России и эмиграции. М., 2015.
21. Dahlman D. Die Provinz wählt. Russlands KonstitutionellDemokratische Partei und die Dumawahlen 1906—1912. Köln; Wiеn, 1996.
Об авторе
Эдуард Валентинович Иванков — специалист Центра социально-гуманитарной информатики, Институт гуманитарных наук Балтийского федерального университета им. И. Канта (Калининград).
E-mail: eduard.ivankov.2013@mail.ru
