CC BY
73
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 18 (156).
Философия. Социология. Культурология. Вып. 12. С. 139-148.
ЭЛЕКТОРАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ (НА ПРИМЕРЕ РАБОТ ВЛ. ГОРНА )
В статье рассматриваются малоисследованные страницы становления электоральной социологии в дореволюционной России. Исследуется прогнозирование результатов избирательной кампании по выборам депутатов в Третью Государственную думу (1907), предпринятое в отечественной публицистике Вл. Горном на основе статистического анализа. Делается вывод о достаточно высоком уровне развития российской электоральной эмпирической социологии начала ХХ века.
Ключевые слова: социологические исследования, избирательная кампания, электоральный прогноз, статистика, анализ агрегированных данных, методология.
Современная электоральная социология в России - молодая и быстро развивающаяся научная дисциплина. Своеобразной точкой отсчета в ее формировании стали выборы делегатов на I Съезд народных депутатов СССР в 1989 году. Они впервые за долгие годы тоталитарного режима конституировали публичную конкурентную борьбу за власть. Избиратель был поставлен перед проблемой: какому из кандидатов отдать свой голос? Ответ на этот вопрос стимулировал становление электоральных предпочтений разных групп населения и внутреннюю интригу избирательной кампании, связанную с неопределенностью результатов голосования.
Все это не могло не вызвать интерес у социологов - практиков, которые стали апробировать (нередко полупрофессионально) первые опросные практики, стремясь разобраться в электоральных ориентациях избирателей, делать на основе полученных данных первые робкие прогнозы возможного исхода голосования. Эмпирический опыт, накопленный в этот период, стал основой для дальнейшего развития отечественных электоральных исследований, без которых сегодня трудно себе представить проведение избирательных кампаний разного уровня.
Однако создание новой социологической дисциплины в России начиналось не на пустом месте. Ее предыстория насчитывает более ста лет, уходя своими корнями в эпоху пореформенной России второй половины XIX - начала XX века1. Важным стимулом для электоральных исследований того времени послужили события первой русской революции. Одним из результатов этих событий стало возникновение института парламентаризма и периодиче-
ское проведение выборов в Государственную думу2. Широкий общественный резонанс избирательных кампаний стимулировал научный интерес к их изучению.
Политики, ученые, писатели тех лет активно обращались к отечественной публицистике как оперативному каналу электоральной рефлексии. На страницах газет и журналов стали появляться статьи, заметки, аналитические обзоры по выборной тематике, в которых исследовались различные аспекты парламентских избирательных кампаний. Ряд авторов (А. Саликовский, Н. Иорданский, А. Пешехонов и др.) в своих работах апробировали количественные и качественные методы сбора первичной информации, наблюдая за ходом предвыборной партийной агитации, исследуя данные только начинавшей зарождаться в стране электоральной статистики, обращаясь к изучению документов электорального законодательства, юридически оформлявших процесс становления избирательной системы.
Несомненный интерес в этом плане представляет творчество В. Г. Громана (псевдоним Вл. Горн)3. В серии статей4, посвященных прогнозу и анализу итогов выборов в III Государственную думу, автор разрабатывал методологические подходы к изучению политических ориентаций электората и депутатского корпуса.
Поводом для обращения автора к данной теме послужил новый избирательный закон, опубликованный 3 июня 1907 года. Он существенно трансформировал контуры формировавшейся в стране избирательной системы, усиливая контроль царской администрации над выборами в целях создания «лояльного» власти депутатско-
го большинства. Этого не скрывал и главный автор правового акта С. Е. Крыжановский, отмечая, что «помимо простоты и устойчивости» новый избирательный закон давал «возможность предопределить число представителей от каждого класса населения, установив, таким образом, состав Думы в соответствии с видами правительственной власти»5.
Вл. Горн хорошо понимал, что внеочередные выборы в Государственную думу пройдут в условиях победы контрреволюции над демократическим движением в первой русской революции. Вопрос заключался в следующем: каким партийным структурам новый избирательный закон даст «зеленый свет» и какой характер будет иметь их возможная электоральная победа - абсолютный или относительный? Объективная оценка складывающейся ситуации была необходима для определения практической деятельности партии, оформления лозунгов, выработки отношения к другим участникам избирательной гонки и т. д., т. е. для формирования эффективной стратегии и тактики предвыборной кампании. Определяя роль электорального прогноза, Вл. Горн подчеркивал, что ни один политический деятель, ни одна политическая партия не могут не стремиться к предвидению результатов избирательной кампании. «Прогноз, - указывал он, - определяет общий тон избирательной борьбы, хотя смысл участия на выборах - активная борьба за желательный исход выборов»6.
Анализируя содержание избирательного закона 3 июня 1907 года применительно к третьей парламентской избирательной кампании, Вл. Горн выделял вопросы, на которые документ давал достаточно однозначные ответы, и вопросы, ответы на которые требовали специальных исследований. Знакомство с новым правовым актом убеждало в одном: левые партии могут идти на выборы лишь с целью создания демократического оппозиционного меньшинства. Однако третьеиюньская избирательная система не позволяла понять какие партийнополитические силы имеют реальные возможности для победы в избирательной гонке. Среди кандидатов могли фигурировать как отдельные организации (крайне правые партии, Союз 17 октября, конституционные демократы), так и их разнообразные избирательные блоки.
Неопределенность в оценке складывающейся электоральной ситуации активизировала интерес участников избирательной
кампании к прогнозированию возможных итогов голосования. Оценивая публикуемые варианты, Вл. Горн отмечал неоднозначность делаемых выводов. Он объяснял этот факт не только различным пониманием политиками переживаемого исторического момента, недостаточностью объективности мышления в области политической борьбы, но и субъективными стремлениями лидеров отдельных партий выдать желаемое за действительное.
Последнее ярко демонстрировали лидеры кадетской партии. Относясь резко отрицательно к новому избирательному закону, они все же надеялись в очередной раз занять доминирующее положение в Думе7. На страницах кадетской прессы стали появляться сообщения
о возможности неких «технических соглашений» с октябристами в целях создания конституционного большинства в Думе. Интересно. что для подтверждения вероятности победы «партии умеренной демократии» использовались фальсифицированные данные статистики. В газете «Речь» были опубликованы специально подобранные цифры (резко расходившиеся с реальными результатами кампании), убеждавшие читателя в возможности такого исхода. Отмечая этот факт, Вл. Горн с горечью восклицал: «Так наука служит политике!»8, констатируя ранние проявления той болезни, с которой столкнется молодая российская электоральная социология в конце XX века9.
Необъективность сделанного прогноза негативно сказалась на предвыборной стратегии кадетской партии. Попытки ее лидеров вступить в контакты с октябристами окончились полным провалом, а ориентация на очередную победу оказалась далека от реалий складывающейся в стране политической ситуации10.
Чтобы избежать субъективизма в оценках, Вл. Горн пролонгирует свое исследование, прогнозируя возможный исход избирательной кампании, предварительно определяя соотношение политических сил в депутатском корпусе по результатам голосования и, наконец, окончательно фиксируя политический характер Третьей Государственной думы после начала ее работы.
Объем публикации не позволяет подробно осветить особенности всех этапов проделанной аналитической работы. Основное внимание будет сконцентрировано на исследовании прогнозной деятельности Вл. Горна во время предвыборной кампании, так как именно она демонстрирует основные методологические
подходы, которые автор применял для получения реального знания в определении исхода голосования.
Для достижения поставленной цели, по мнению исследователя, «необходимо было определенно квалифицировать базирующиеся в стране общественные силы, установить их действительное, по их социальнополитическим тенденциям, взаимоотношение, и уже на эти, вне избирательной системы найденные определения, наложить схемы и нормы системы, введя затем в качестве практического коэффициента, административные приемы поправок к нежелательным результатам воплощения норм в жизни»11. Таким образом, предпрогнозная аналитическая работа должна была включать в себя три основных этапа: исследование реально складывавшейся электоральной ситуации (до принятия нового избирательного закона), изучение результатов воздействия на эту ситуацию положений нового правого акта и, наконец, оценки возможных административных «корректировок» нежелательных для правительства последствий реализации принятого решения.
Объективный анализ сложившейся в стране электоральной ситуации предполагал скрупулезный сбор разнообразной фактологической информации с помощью специальной научной методики. На рубеже XIX-XX веков в социологии превалировал интерес к статистическим методам изучения выборов, связанным с поиском уникального сочетания разнообразных факторов (исторических, экономических, социальных и т.д.), которые обеспечивали бы относительную устойчивость электоральных предпочтений или объясняли характер их эволюции. Сравнивая результаты выборов в Первую и Вторую Государственные думы, Вл. Горн отмечал познавательную значимость изучения электоральной статистики. «Статистический анализ, - писал он в одной из своих работ, - должен и может выявить и учесть влияние всех факторов, влияющих на исход выборов, как-то: классовый состав избирательных коллегий, отношения между классами, политическое настроение отдельных классов, влияние сложившихся партий и их взаимоотношение, роль национального состава курий12, личное влияние отдельных кандидатов, непосредственный интерес отдельных выборщиков попасть в депутаты, и, наконец, административное «влияние» на выборы»13. Как видим, в этом определении фиксируется ряд исследовательских направ-
лений (например, изучение социального состава электората, специфики предвыборных технологий и т.д.), составивших объектную основу будущей электоральной социологии.
Вл. Горн обращается к методу анализа агрегированных данных, достаточно популярному в социологии того времени. Беря за основу административно-территориальную структуру Российской империи, он выделяет для статистического анализа 45 губерний Европейской России, кроме казачьих областей (Астраханской, Оренбургской и области войска Донского), а также прибалтийских губерний, Царства Польского и др. Свой выбор Вл. Горн объясняет рядом доводов. Во-первых, на этой территории проживает основная масса населения страны. Во-вторых, в этих губерниях было избрано 7/10 депутатов Государственной думы первого созыва и 8/10
- второго созыва. В-третьих, состав жителей более-менее однороден в национальном отношении, что позволяет изучить социальные факторы в чистом виде.
Анализируя электоральные ориентации россиян, Вл. Горн исходит из основной гипотезы: наличия устойчивой взаимосвя-
зи между социально-классовым статусом и партийными предпочтениями в цепочке «избиратель-выборщик-депутат». Для подтверждения этого предположения он проводит сравнительный анализ партийного состава депутатов Второй Государственной думы, избранных губернскими избирательными собраниями с различным социальным составом и партийной принадлежностью выборщиков от различных социально-классовых групп населения, пытаясь выделить определенные соответствия. Губернии Европейской России, в которых проводились выборы, были разделены исследователем на пять основных региональных групп14 с целью изучения результатов голосования в каждой из них.
Определяя процентное соотношение выборщиков различных классов и выбранных во Вторую Государственную думу депутатов от различных партий Вл. Горн фиксирует устойчивую зависимость итогов выборов от классового состава избирательных коллегий. Данные статистики указывают на то, что крестьянство тяготело к левым партиям (трудовикам и социалистам), горожане - к кадетам (главным образом, к левым), а землевладельцы отдавали свои голоса правым партиям.
Выявленную зависимость подтверждал и анализ партийной принадлежности выборщи-
ков. Пользуясь данными газеты «Речь», делившей выборщиков на левых, прогрессистов, кадетов, беспартийных, умеренных, октябристов и правых, Вл. Горн анализирует партийный состав выборщиков по выделенным группам губерний. Чем больше в избирательных коллегиях насчитывалось выборщиков от левых партий и прогрессистов, тем больше там избиралось социалистических и радикальнодемократических депутатов, «трудовиков». Там, где количество правых выборщиков преобладало, возрастал процент избрания депутатов соответствующей партийной принадлежности. Такое соотношение отсутствовало лишь в случае с выборщиками и депутатами от кадетской партии. По мнению Вл.Горна, это объяснялось как малочисленностью выборщиков-кадетов, так и поддержкой кандидатов от этой партии определенной частью беспартийных выборщиков и выборщиков-прогрессистов, видевших в них некий противовес блоку реакционных сил в будущей Думе.
Для подтверждения выдвинутой гипотезы Вл. Горн также рассматривает соотношение социально-классового статуса выборщиков и их партийных ориентаций. Анализ статистических данных убеждает исследователя в наличии устойчивых взаимозависимостей между этими компонентами. Так, крестьянство, сложное в классовом отношении и, в большей своей части, политически несознательное, раскалывалось в лице своих выборщиков на различные, прямо противоположные группы: от сторонников левых партий (большинство) до поддерживающих правых (примерно, одна треть). При этом 12 % вообще не имели определенных партийных ориентаций. Городские выборщики были, главным образом, представителями кадетской партии, выборщики-землевладельцы - на три четверти - «реакционерами» или «консерваторами». Полученные результаты коррелировались с данными газеты «Речь», которые показывали распределение выборщиков различных классов по политическим партиям в 51 губернии Европейской России.
Проведенное исследование позволило Вл. Горну определить специфику политической ситуации в стране, выявив, на поддержке каких социально-классовых групп базируются те или иные политические партии, представленные во Второй Государственной думе? Исследователь пришел к выводу: полови-
на всех левых выборщиков и примыкавших к ним прогрессистов - крестьяне, две трети
всех кадетов - горожане, более половины всех правых и умеренных, а также три четверти октябристов - землевладельцы. Рабочие, которых в общем числе выборщиков насчитывалось лишь 3 %, среди левых выборщиков составляли 14,7 %15. «Лучшей характеристики,
- отмечает Вл. Горн, - для понимания того, на какие классы опирались боровшиеся между собой политические течения при выборах во Вторую Государственную думу, трудно было и ожидать»16.
Используемая методика позволила определить политическую ориентированность избирательного закона от 11 декабря 1905 года, по которому проводились выборы во Вторую Государственную думу, и оценить практические результаты его применения. Как отмечают В. Амелин и А. Дегтярев, несомненный интерес представляет попытка Вл. Горна выделить причины поражения монархических сил на этих выборах17. Они сводятся к просчёту в модели избирательной системы, расставившей социальные приоритеты в следующем порядке: крестьянство, землевладельцы, буржуазия и чиновничество, что, в конечном итоге, привело к потере правыми партиями своей социальной базы.
Полученные результаты статистического анализа кладутся и в основу изучения политического содержания избирательного закона, принятого 3 июня 1907 года. Они, считает Вл. Горн, хорошо объясняют стремление авторов лишить крестьян особого представительства, сократить размер их влияния на выборы, резко повысить роль землевладельцев и сократить значение городских слоев электората. Кроме того, властные структуры делают ставку на крупную промышленную буржуазию, почти совсем не представленную во Второй Государственной думе. Чтобы выделить ее из общего числа городских избирателей, законодатель делит последних на два разряда. В первом концентрируются крупные домовладельцы, торговцы и предприниматели (меньшинство), во втором - мелкая буржуазия, интеллигенция и торговый пролетариат (большинство). Несмотря на численное несоответствие, представители первого разряда получают право выбирать большее число выборщиков. Свои выводы Вл. Горн иллюстрирует «квотами» народного представительства на выборах по каждому социальному слою, заложенными в новом избирательном зако-не18. По мнению исследователя, в основу такой «перетряски» не были заложены объек-
тивные основания при распределении избирательных прав между различными группами населения, которые как-то скрывали политические цели законодателя в предшествующих избирательных системах (например, сумма выплачиваемых налогов, количество земли и т. д.). А раз это так, то правовой акт от 3 июня 1907 года - лишь наскоро сфабрикованная избирательная махинация.
Вл. Горн ставит вопрос о том, какую Думу даст новая избирательная система и пытается прогнозировать итоги выборов.
Для ответа на поставленный вопрос исследуется социальный состав избирательных коллегий в выбранных для анализа 45 губерниях Европейской России. Результаты свидетельствуют: новая избирательная система делает его значительно более однородным за счет увеличения числа землевладельческих и крупно-буржуазных выборщиков19. В тоже время наблюдается и некоторая неравномерность новой избирательной системы: в одних губерниях слабее увеличено число землевладельцев в избирательных собраниях, в других - сильнее; в одних - больше мест отдано представителям крупной буржуазии, в других - меньше. По мнению исследователя, авторы избирательной «реформы» учли тот факт, что землевладельцы не везде одинаковы по своему положению. Особую социальную физиономию имели помещики северных и промышленных губерний, земледельческого центра, Новороссии, Юго-Запада и т. д. Они по - разному вели хозяйство, а значит, по разному ориентировались в политической жизни страны20. Чтобы исследовать этот феномен, Вл. Горн делит Россию на хозяйственные районы (!а - Северный, Северо-Восточный и Средне-Приволжский; ГЬ - Промышленный; II
- Центрально-Земледельческий, Малороссия и Восточный; III - Новороссия и Юго-Запад; IV - Северо-Запад)21, изучая распределение по партийно-политическим направлениям землевладельческих выборщиков на выборах во II Государственную Думу. Полученные данные ясно указывали на тот факт, что сторонники левой оппозиции и реакционноконсервативного блока почти меняются местами в различных районах России. Так, в промышленных районах первых Вл. Горн насчитывает больше 6/10 оппозиционных выборщиков и только 1/3 правых, в то время как в губерниях земледельческого центра первые составляют лишь 18%, а последние - 8/10 численного состава избирательных коллегий22.
Возвращаясь к избирательной системе 3 июня, Вл. Горн приходит к выводу о том, что законодатель стремится отдать новую Думу в руки политической коалиции из класса землевладельцев и крупной буржуазии. Квоты народного представительства от курии землевладельцев и горожан I разряда по выделенным районам наводили на мысль о стремлении «смягчать» влияние оппозиционных выборщиков-землевладельцев усилением представительства крупной буржуазии. Анализируя исторический опыт и факты текущей жизни, исследователь критикует доводы оппонентов, утверждавших невозможность такого союза из-за противоречивости групповых интересов. Его точка зрения строится на доминировании вражды к демократии, объединяющей крупных предпринимателей и многих помещиков23. Все больше последних понимают, что избежать нового революционного взрыва в стране можно не путем реставрации абсолютной монархии и бесконтрольного господства государственной бюрократии, а введения конституции. Меняются их партийнополитические ориентиры: поддержка правых партий сменяется усиливающимся интересом к Союзу 17 октября - партии крупной буржуазии. Вл. Горн подтверждает свою мысль данными электоральной статистики, указывая, что на выборах во II Государственную Думу среди землевладельческих выборщиков 51 губернии в России 18,2 % составляли октябристы, 5,6 % - примыкающие к ним умеренные, а 47,2 % - представители правых партий. В самом парламенте многие депутаты - землевладельцы, представлявшие правые партии, примкнули к октябристам24. Исходя из этого и ряда других политических фактов, Вл. Горн прогнозирует, что на выборах в Третью Государственную думу многие землевладельческие выборщики будут готовы поддержать октябристов, а коалиция помещиков и крупных буржуа будет всячески приветствоваться правительством Столыпина, кредо которого
- русифицированная прусская конституция и аграрная реформа, выгодная представителям этих классов.
Чтобы понять, насколько реальна победа реакционно-консервативного блока, исследователь стремится дать ответ на вопрос: каковы политические ориентации избирателей разных курий? При отсутствии опросной системы сбора фактологической информации, акцент делается на анализ поведения социальных групп на прошлых выборах и данные
наблюдения за политическими настроениями россиян перед новой избирательной кампанией. При этом Вл. Горн стремится учитывать влияние как субъективных, так объективных факторов на формирование электоральных предпочтений. Так, пытаясь спрогнозировать политические ориентации в среде крестьянства, он отмечает тот факт, что выборы, с одной стороны, пройдут в условиях спада демократической активности, а с другой - определенного роста политического сознания представителей этого класса, прошедших горнило первой русской революции. В целом, выводы гласили следующее. Коэффициент политического направления для рабочих и крестьян не должен существенно измениться с момента выборов во Вторую Государственную думу. Городская демократия (II городская курия) разделит свои предпочтения примерно поровну между кадетскими и левыми выборщиками. Новая (I городская) курия даст, скорее всего, 80 % октябристов и 20 % кадетов. А земледельческий класс, как и на прошлых выборах, отдаст свои предпочтения правым выборщикам, не отказываясь от активной поддержки выборщиков - октябристов.
Вычислив по каждой из 51 губернии Европейской России процентное соотношение выборщиков разных классов и умножив его на коэффициент политической направленности каждого класса, Вл. Горн прогнозирует вероятный политический состав избирательных комиссий на выборах в Третью Государственную думу в сравнении с аналогичными данными на предшествующих выборах, приходя к выводу о том, что оппозиция (левые, прогрессисты, беспартийные) и консервативно-реакционный политический блок (умеренные, октябристы, правые) поменяются местами. Если раньше в составе комиссий 59 % составляли сторонники оппозиционных сил и 41 % - правых, то теперь, скорее всего, блоковое соотношение изменится: 45 % и 55 % .
Однако, эти данные, по мнению Вл. Горна, недостаточны для того, чтобы представить реальный исход голосования на новых выборах. Ряд положений нового избирательного закона был ориентирован на регламентацию классового состава депутатов25. Принимая во внимание их явно политический характер, исследователь определяет классовый характер будущего депутатского корпуса. Используя выбранную систему районирования 51 губернии Европейской России, он указывает, что
384 члена Третьей Государственной думы будут избираться тремя путями. Во-первых, 198 из них или 51,8 % - выдвигаться общим собранием губернской избирательной коллегии, а значит, их классовый состав формально предрешен. Во-вторых, 23 депутата по усмотрению избирательных коллегий станут частью представителями городских низов, частью - верхних слоев буржуазии. В третьих, 186 депутатов будут избраны от социально-классовых групп выборщиков по установленным квотам.
В исследовании подробно анализируется вероятный исход голосования в избирательных собраниях по районам и выдвигается предположение относительно партийной принадлежности выбранных народных представителей с учетом опыта предшествующей избирательной кампании. Большое влияние на результаты выборов в новой электоральной ситуации, считал Вл. Горн, должно оказать возможное блокирование выборщиков разных социальных групп. Так, в губерниях Центрально-Земледельческого, Восточного районов, Новороссии и т. д., где преобладали выборщики от землевладельцев и крупных буржуа (сторонники октябристов, правых и крайне правых), изменения в партийный состав избираемых депутатов (по сравнению с прошлыми выборами) мог внести союз правых выборщиков от крестьян с выборщиками «господских» классов. В промышленно развитых губерниях, где значительно число выборщиков от «низших» классов, главную роль при выборах депутатов должны играть кадеты. Если бы они заняли отрицательную позицию по отношению к октябристам в избирательных собраниях, в Государственную думу могли бы пройти исключительно депутаты от оппозиции, в противном случае (союз с октябристами) в парламенте могли появиться «левые» октябристы.
Определив возможный партийный состав будущего парламента по различным районам и суммировав полученные результаты, Вл. Горн делает следующий прогноз: 58 % депутатов, избранных в Европейской России, и не менее половины всех членов Третьей Государственной думы будут составлять представители реакционно-консервативного лагеря. Сравнивая в процентном отношении партийный состав предыдущей и будущей Думы, исследователь указывает, что количество депутатов- социалистов скорее всего уменьшится в четыре, трудовиков - в два с половиной, кадетов и примыкающих к ним -
в полтора раза. В то же время число беспартийных и правых депутатов возрастет в два с половиной раза.
Попытка прогнозирования результатов выборов в Третью Государственную думу на основе изучения изменений в классовом составе избирательных коллегий коренной России дополняется изучением политической ситуации, складывающейся в соответствии с новой избирательной системой в национальных окраинах страны. Применение новых правовых норм, по подсчетам Вл. Горна, может уменьшить представительство последних в будущем парламенте на 65 человек, а партийный состав избранных - изменить в пользу представителей правых партий. Смысл этих мер становится ясным, считает Вл. Горн, если взглянуть на партийный состав депутатов от Польши, Кавказа, Степного Края и Средней Азии во Второй Государственной думе26.
Политические цели правовой реформы в национальных окраинах достигались двумя путями. Во-первых, сокращением числа делегируемых в Думу депутатов или прямым лишением представительства регионов, населенных преимущественно «инородцами»27. Во-вторых, «перетряской» социально-классового состава избирательных коллегий. Вл. Горн подробно исследует правовое регулирование народного представительства в каждой из национальных окраин, отмечая вариативность применяемых средств. Так, по новому закону, население Степного Края и Средней Азии полностью лишалось избирательных прав; количество избираемых депутатов от Польши сокращалось на 2/3 при сохранении прежнего соотношения выборщиков различных слоев в избирательных собраниях; на Кавказе уменьшение числа народных представителей с 29 до 10 сопровождалось качественными изменениями в социальном составе избирательных коллегий: при сокращении крестьянских представителей в два раза количество крупных землевладельцев увеличивалось в полтора раза.
Количественные и качественные изменения народного представительства зафиксированы исследователем и в отношении Сибири, где сокращение числа депутатов и трансформация социального состава избирательных собраний должны были создать прочный заслон на пути политической оппозиции в парламент. И, наконец, 19 из 26 городов России, отдельно избиравших 20 депутатов, были лишены такого права28. Суммировав данные о
представительстве окраин и городов, лишенных особого представительства, как по прошедшим, так и будущим выборам, Вл. Горн приходит к выводу: в прогнозируемый расклад политических сил в новом парламенте некоренная Россия существенных изменений внести не сможет.
Таким образом, общий итог проведенного электорального исследования выразился в однозначном прогнозе доминирования в Третьей Государственной думе право-консервативного партийного блока, состоящего, в основном, из буржуазных и землевладельческих октябристов и представляющего собой политическое оформление коалиции власти и экономически господствующих классов.
Как показали последующие события, результаты прогноза в главном29, полностью оправдались. Октябристы, успешно проведя избирательную кампанию, сумели сформировать в парламенте политический «центр»30, который, блокируясь то с правыми, то с леволиберальными фракциями, направлял и контролировал работу парламента на протяжении всего периода его деятельности. Продуктивность предложенной методологии исследования для своего времени отмечается в современной отечественной историографии. Так, по мнению современного исследователя электорального поведения россиян в начале XX века И. Кирьянова, «меньшевистский публицист В. Громан (Горн) предпринял успешную попытку спрогнозировать вероятный партийный состав третьей Думы, основываясь исключительно на положениях избирательного закона и данных о социальном составе населения»31.
Подводя итог всему вышесказанному, отметим, что работы Вл. Горна внесли весомый вклад в становление эмпирической электоральной социологии начала XX века. Они показали эффективность научных подходов в составлении выборных прогнозов, раскрыли потенциальные возможности статистического анализа как метода социологических исследований. Опыт выборов в Третью Государственную думу в целом подтвердил гипотезу автора о классовой идентификации российского избирателя как устойчивом факторе электорального поведения. Сделанный вывод в определенной степени предвосхитил концепт социальных размежеваний («кливажей»), определяющих структурирование поддержки партий и кандидатов на выборах, раз-
работанный и эмпирически апробированный американскими социологами С. Липсетом и С. Рокканом в середине XX века. Знакомство с социологическим наследием дореволюционного периода убеждает в том, что отечественные ученые демонстрировали достаточно развитый и во многом не уступающий западному уровень электоральных исследований. Знакомство с этими исследованиями изучение позволяет внести определенные штрихи в представление об оригинальности русской эмпирической социологической мысли как законной предшественницы современной отечественной электоральной социологии.
Примечания
1 К этому времени отечественный институт выборов как форма проявления общественной самодеятельности прошел долгий путь развития: от принятия решений по кандидатурам князя, посадника, владыки на вечевом сходе (IX-XV веков) до избирательных кампаний по выбору представителей (гласных) в городские и земские учреждения (XIX века). Подробнее см.: Институт выборов в истории России. Источники, свидетельства современников. Взгляды исследователей XIX - начала XX веков / под ред. А. А. Вешнякова. М. : Норма, 2001. Эволюция избирательного законодательства, становление электоральной статистики, а также прогресс в сфере обществоведческих наук (в том числе и социологии) стимулировали исследовательский интерес к выборной тематике. Например, см.: Безобразов, В. П. Земские учреждения и самоуправление. М., 1874.; Скалон, В. Ю. Земские выборы // По земским вопросам: очерки, обозрения, заметки. СПб., 1905. С. 158-162; Ковалевский, М. М. К вопросу о реформе городского самоуправления // Вестн. Европы. 1914. С. 332-340.
2 Высший представительный орган власти в досоветской России созывался четыре раза: Первая Государственная дума работала с 27 апреля по 8 июня 1906 года, Вторая Государственная дума - с 2 февраля по 2 июня 1907 года, Третья Государственная дума - с 1 ноября 1907 года по 9 июня 1912 года и, наконец, Четвертая Государственная дума - с 15 ноября 1912 года по 6 (19 октября) 1917 года.
3 Громан Владимир Густавович (1874-1940), экономист, статистик. Член РСДРП, один из авторов аграрной программы меньшевиков. Участник Первой Государственной думы.
После Февральской революции был избран председателем продовольственной комиссии Петросовета, а осенью 1917 года - председателем продовольственной управы. При Советской власти работал в целом ряде высших экономических органов, таких как ВСНК, Госплан. Участник Генуэзской конференции 1922 года. В 1932 году был осуждён по делу так называемого меньшевистского центра. Подробнее см.: Большая Российская энциклопедия : в 30 т. М. : Большая Российская энциклопедия, 2007. Т. 8. С. 34.; Российская энциклопедия слов. : в 2 кн. / гл. ред. А. М. Прохоров. М. : Большая Российская энциклопедия, 2001. Кн. 1. С. 402.; Большой экон. слов. М. : Ин-т новой экономики, 2004. С. 174.
4 См.: Горн, В. : 1) Избирательный закон 3 июня и вероятный состав 3-й Думы (Политикостатистический этюд) // Соврем. мир. 1907. № 7-8.; 2) Прогноз и действительный исход третьих выборов // Соврем. мир. 1907. № 11; 3) Спасители России : (Этюд политической статистики) // Соврем. мир. 1908. № 1.
5 Падение царского режима. М. ; Л., 1926. Т. 5. С. 426.
6 Горн, В. Прогноз и действительный исход третьих выборов // Соврем. мир. 1907. № 11. С. 145.
7 См.: Большой энциклопедический словарь. СПб. : Норинт, 2006. С. 714. Кадеты занимали главное положение в Первой и Второй Государственных думах, играя роль политического «центра», определявшего работу парламента.
8 Горн, В. Прогноз и действительный исход третьих выборов... С. 142.
9 См.: Дмитриев, А. В. Социологический опрос и политика // Социол. исслед. 1994. № 5. С. 45. «Востребованность» науки властью особенно ярко проявилась на выборах в Государственную думу РФ в декабре 1993 года. Прогнозные выводы большинства социологических центров резко контрастировали с реальными результатами голосования, что вызвало острый внутринаучный кризис. Одной из причин «фиаско» эмпирической социологии специалисты открыто называли высокую степень политизации большинства научно-аналитических подразделений.
10 В первую сессию работы Третьей Государственной думы фракция кадетов насчитывала 54 депутата (12 %). См.: Аврех, А. Я. Столыпин и Третья Дума. М. : Наука, 1968. С. 10.
11 Горн, В. Прогноз и действительный исход третьих выборов... С. 142.
12 В дореволюционной России избирательные курии [лат. curia от co ( cum) - «вместе» и vir
- «муж»] - особые разряды, на которые делились избиратели по имущественному, национальному и другим критериям.
13 Горн, Вл. Избирательный закон 3 июня и вероятностный состав 3-й Думы : (Политикостатистический этюд ) // Соврем. мир. 1907. № 7-8. С. 3.
14 См.: Там же. С. 4. В первую группу включались губернии с абсолютным преобладанием крестьян в избирательном собрании ( Самарская, Ставропольская, Курская, Симбирская, Пензенская, Тамбовская, Воронежская, Казанская, Уфимская, Вятская, Вологодская, Архангельская, Олонецкая); во вторую - с относительным преобладанием крестьян и числом землевладельческих выборщиков менее 1/3 состава избирательного собрания (Саратовская, Харьковская, Таврическая, Киевская, Черниговская, Калужская, Рязанская, Нижегородская, Пермская, Тверская, Санкт-Петербургская); в третью - с относительным преобладанием крестьян и числом землевладельцев более 1/3 (Подольская, Костромская, Орловская, Тульская, Ковенская, Гродненская); в четвертую - с абсолютным и относительным преобладанием выборщиков землевладельческого класса (Псковская, Новгородская, Витебская, Минская, Могилевская, Виленская, Смоленская, Полтавская, Волынская, Бессарабская, Херсонская); в пятую - с абсолютным и относительным преобладанием игородских выборщиков, т. е. владельцев торгово-промышленных предприятий и разного рода служащих (Екатеринбургская, Владимирская, Ярославская, Московская).
15 См.: там же. С.10. Исследователь указывает на тесную связь крестьян с рабочими, отмечая, что в большинстве губерний даже крестьяне-выборщики правового толка отдавали 1-2 места депутатам-рабочим. Только так можно было объяснить тот факт, что по 45 исследуемым губерниям из 353 членов Думы были выбраны 23 рабочих (6,5 %), тогда как, составляя
3 % выборщиков, они не могли рассчитывать на избрание хотя бы одного. «Главным образом, благодаря крестьянам, - пишет он, - в нашей очень мало пролетарской, типично мелкобуржуазной стране, при избирательной системе, явно направленной против пролетариата, 1/8 Думы состояла из социал-демократов».
16 Там же. С. 10.
17 См.: Социология в России. М. : Изд-во Ин-
та социологии РАН, 1998. С. 530.
18 См.: там же. С.11-12. Данные представлены по 51 губернии Европейской России, в которых должны были избираться 87 % или 385 из 442 депутатов парламента. Так, рабочие, посылавшие ранее 3 % выборщиков, теперь должны посылать 2,1 %; крестьяне 21,5 % вместо 40,5 %; городская демократия - 11,1% (или вдвое меньше, чем раньше). В то же время выборщики от землевладельцев по новому закону получили право на абсолютное большинство (50,3 %) в избирательных коллегиях, а крупная городская буржуазия, ранее не представленная выборщиками, могла выдвигать 14,2% от их общего числа.
19 См.: там же. С. 11-12. Так, в 15 губерниях они должны были составить 2/3 и больше (до3/4 ) всех выборщиков, в 23 губерниях - от 6/10 до 2/3, и только в 7 - ниже 6/10, но везде выше 55 % (только в Ставропольской - 53,3 %).
20 См.: там же. С. 14. «Ни для кого не тайна, -указывал автор, - что землевладельцы северных и промышленных губерний далеко не те, что помещики нашего земледельческого центра. Первые, в большинстве случаев, если и ведут хозяйство, то не живут в имениях. Большинство, или значительная часть помещиков этих губерний, не получая со своих экономий достаточно средств, вынуждены служить или становятся адвокатами, врачами, профессорами и т.п. Две души живут в их груди и аграрная душа часто пасует перед душой интеллигента. Понятно, что здесь - то мы и должны встретиться с помещиками кадетами...».
21 См.: там же. С. 14. Рассматриваемые губернии были распределены в этих районах следующим образом: !а - Северный (Архангельская, Вологодская, Олонецкая), Северо-Восточный (Вятская, Пермская), Средне-Приволжский (Казанская, Нижегородская, Симбирская); Ш -Промышленный (С.-Петербургская, Тверская, Ярославская, Костромская, Московская, Владимирская); II - Центрально-Земледельческий (Саратовская, Пензенская, Тамбовская, Воронежская, Курская, Xарьковская, Орловская, Тульская, Калужская, Рязанская), Малороссия (Полтавская, Черниговская); Восточный (Уфимская, Самарская); III - Новороссия (Екатеринбургская, Xерсонская, Бессарабская, Таврическая), Юго-Запад (Подольская, Киевская, Волынская); IV - Северо-Запад (Минская, Могилевская, Виленская, Витебская, Смоленская, Псковская, Новогородская, Ковенская, Гродненская).
22 См.: там же. С.16. Порайонные показатели коррелируются с данными по отдельным губерниям, которые Вл. Горн приводит в своем исследовании. Так, в избирательной коллегии лишь одной из шести губерний Промышленного района количество правых выборщиков составило 70-80 %, в то время как в четырех других - менее 50%. В семи из одиннадцати губерний II района представители октябристов, умеренных и правых составили 80 и более процентов.
23 См.: там же. С.17. Политическая ситуация, складывавшаяся в России после первой русской революции, по мнению исследователя, во многом напоминала положение во Франции после революции 1848 года, когда представители обоих классов нашли «... в себе достаточно умения и склонности вступить между собою в компромиссную сделку во имя борьбы с социальными и политическими притязаниями народных масс».
24 См.: Горн, Вл. Указ. соч. С.19. Так, из 105 правых депутатов во Второй Государственной думе, 50 составили группу беспартийных, 43 вошли во фракцию октябристов и лишь 12 остались в рядах «монархистов».
25 См.: там же. С. 25-26. Так, согласно статье 123, в рамках губернских избирательных коллегий должны были быть сформированы общие собрания с преобладанием выборщиков из «господских» классов, которым предписывалось избрать по одному депутату от крестьян и землевладельцев во всех губерниях Европейской России, а в шести губерниях
- по одному представителю от пролетариата. Кроме того, в законе были зафиксированы 23 губернии, в которых губернскому избирательному собранию рекомендовалось выбрать по одному депутату от выборщиков I или II городского разряда.
26 См.: там же. С. 33. Так, например, 29 кавказских депутатов распределялись по партиям следующим образом: 10 социал-демократов,
5 социалистов-революционеров, 1 трудовик,
2 кадета, 7 представителей мусульманской и
4 члена казачьей группы.
27 Там же. С. 31-32. Ссылки законодателя на «некультурность» их жителей исследователь считает безосновательными. Свои доводы он обосновывает исследованием образовательных и профессиональных характеристик
парламентариев предшествующего созыва от национальных окраин. Так, сравнительный анализ образовательного уровня депутатов Второй Государственной думы, избранных от 45 губерний Европейской части России, а также Степного Края и Средней Азии, ясно показал, что количество лиц с высшим и средним образованием превалировало среди представителей национальных окраин. В составе последних присутствовали: 4 врача, 1 присяжный поверенный (киргиз) и 1 частный поверенный, 1 податной инспектор, 1 мировой судья, окончивший университет (киргиз), 1подполковник милиции и 1 бывший помощник губернатора, 1 учитель городского училища, 1 помощник машиниста, 1 конторщик железной дороги, 3 торговца, из которых один уже служил на общественной городской службе торговым депутатом, 2 муллы.
28 См.: там же. С. 33. Такого рода «хирургическую операцию», по мнению автора, в очередной раз объясняет партийный состав представителей этих городов во II Государственной Думе: 4 социалиста, 3 трудовика,
8 кадетов, 1 коло [Польское Коло - думская фракция польских депутатов во главе с представителями Национально-демократической партии. - О. К.] и только 1 беспартийный, 2 октябриста и 2 правых.
29 Большей результативности выводов помешала ограниченность применения статистических методов в электоральных исследованиях. Неразвитость опросных форм сбора фактологического материала и ориентация на сравнительный анализ результатов выборов во II Государственную Думу снизили достоверность предсказаний. Не меньший вред, как показывает знакомство с работами Вл. Горна, принесла политическая «заангажиро-ванность» исследователя, который, на наш взгляд, не сумел объективно оценить шансы левых партий на предстоящих выборах.
30 Фракция октябристов и примыкавших к ним депутатов оказалась наиболее представительной, располагая 154 депутатскими мандатами, а ее представители Н. Хомяков, А. И. Гучков (с марта 1910 года), М. Родзянко ( с 1911 года ) занимали пост председателя Третьей Государственной думы.
31 URL : http// kleo.asu.ru/aik/krug/
