CC BY
34
© 2008 г. В.А. Квашнин
ПРЕДВЫБОРНАЯ КАМПАНИЯ 184 г. ДО н.э. И ЕЕ РОЛЬ В ФОРМИРОВАНИИ РИМСКОЙ CIVITAS
Цензура 184 г. до н.э., несомненно, является одним из самых ярких событий политической истории первой половины II в. до н.э. К нему неоднократно обращались как отечественные, так и зарубежные исследователи [1-5]. Отдельные аспекты деятельности цензоров 184 г. до н.э. были изучены достаточно подробно, однако предвыборная кампания не получила надлежащего освещения. В первую очередь это объясняется краткостью источников, не оставивших подробного описания. Как представляется, события предвыборной борьбы 184 г. до н.э. во многом объясняют смысл и последовательность действий цензоров, необычный характер которых отмечается всеми источниками. В отечественном антиковедении подробный анализ предвыборной кампании не проводился, в связи с чем в рамках данной работы предпринимается попытка ликвидировать этот пробел, реконструировав максимально полно события, связанные с выборами цензоров, определить тактику и стратегию предвыборной борьбы, а также наличие предвыборных программ у соискателей.
Наиболее подробно цензура 184 г. до н.э. освещена в сочинениях Ливия и Плутарха. Оба автора отмечают, что цензуре предшествовала довольно необычная предвыборная кампания. Свои кандидатуры выставили патриции Луций Валерий Флакк, Публий Корнелий Сципион Назика, Луций Корнелий Сципион Азиатский, Гней Манлий Вольсон, Луций Фурий Пурпуреон и плебеи Марк Порций Катон, Марк Фульвий Нобилиор, Тиберий Семпроний Лонг, Марк Семпроний Тудитан (Liv.39.40.2-3). Как отмечает Ливий, борьба за цензуру была ожесточенной, на что указывает прежде всего число соискателей - девять человек. Среди кандидатов присутствовало четыре триумфатора (Марк Порций Катон, Луций Сципион Азиатский, Марк Фульвий Нобилиор, Гней Манлий Вольсон), а трое уже участвовали в выборах 189 г. до н.э. (Луций Валерий Флакк, Марк Порций Катон, Публий Сципион Назика). Определенные шансы на успех были у всех соискателей, имевших громкие военные победы либо знатное происхождение.
Вместе с тем, как пишет Ливий, всех кандидатов из самых знатных патрицианских и плебейских родов значительно опережал Марк Порций Катон (39.40.3). Несмотря на то, что его соперники были людьми с более «свежей» военной славой (со времени консулата Катона и его испанского триумфа прошло 10 лет), он имел явное преимущество благодаря своему участию в судебных процессах 187 и 184 гг. до н.э. Большая часть кандидатов (Луций Корнелий Сципион, Публий Корнелий Сципион Назика, Гней Манлий Вольсон, Луций Фурий Пурпуреон ) также в той или иной степени принимала участие в тех событиях. Кроме того, следует учесть, что со Сципионом Африканским, прямо или косвенно, были связаны четверо кандидатов: его
брат Луций, двоюродный брат Публий Назика, Гней Манлий Вольсон, принадлежавший к его окружению, и Тиберий Семпроний Лонг, коллега Публия по консулату 194 г. до н.э. Это позволяет предположить, что цензура 184 г. до н.э. должна была стать завершающим этапом борьбы против группы Сципиона Африканского, что и объясняет ожесточенный характер предвыборной кампании. В связи с этим весьма правдоподобными выглядят сведения античных авторов о том, что соперники Катона вступили в сговор, образовав союз, своего рода предвыборную коалицию (coitio), направленный против него (Liv.39.41.1).
В традиции отчетливо выделяются два мотива образования такой коалиции. На первый указывает Ли-вий, который пишет, что соперники Катона опасались суровости его цензуры, которая задела бы интересы многих лиц (39.41.2). Плутарх сообщает, что избрания Катона цензором боялись те, «кто был повинен в грязных поступках и в отступлении от отеческих нравов» (Cat. Mai.16). Источники ясно указывают на политические цели создания этого предвыборного союза, поскольку сложившаяся ситуация заставила объединиться людей, так или иначе участвовавших в судебных процессах 80-х гг. II в. до н.э. Последствия избрания Катона цензором должны были хорошо осознаваться лицами, замешанными в этих процессах. Вместе с тем Катон представлял угрозу и для кандидатов, не фигурировавших в деле Сципионов. Еще в 187 г. до н.э. он выступил с речью против Марка Фульвия Нобилиора, вместе с которым, видимо, служил в Греции [6, с. 57]. Сохранившийся фрагмент речи указывает, что Катон вместе с Марком Эмилием Лепидом и плебейским трибуном Марком Абурием пытался сорвать триумф Нобилиора (ORF 148). В 199 г. до н.э. Катон был легатом Тиберия Семпрония Лонга, против которого он уже во время предвыборной кампании выступил с речью [6, с. 8182]. То, что Катон был хорошо осведомлен о различных аспектах деятельности обоих полководцев, также должно было подтолкнуть их к объединению против него. Таким образом, поскольку пара Катон - Флакк была очевидной, практически все кандидаты имели свои причины для объединения в коалицию с целью не допустить победы Марка Порция на выборах.
Традиция, однако, указывает и на другую причину образования «антикатоновского» предвыборного союза. Как отмечает Ливий, кандидатура Катона подверглась ожесточенным нападкам со стороны знати, не желавшей видеть цензором «нового человека» (39.41.1-2). Плутарх также сообщает о том, что избранию Катона воспротивились почти все знатные и влиятельные сенаторы (Саt.Mai.16). Сообщения античных авторов, и в частности Ливия, в этой части ставятся исследователями под сомнение. В литературе высказывалось предположение, что Ливий спроецировал на первую четверть II в. до н.э. характерное для историографии его
времени противостояние популяров и оптиматов [7, с. 67]. Однако не следует безоговорочно отвергать сведения традиции. Катон дважды участвовал в выборах цензоров, причем оба раза возникал мотив его «новизны» ^^.37.57.15;39.41.4). Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Катон, стремительно поднимавшийся по лестнице должностей, начал испытывать трудности только при попытке соискания цензуры. Это явно указывает на то, что политические силы, обеспечившие его успех на выборах 199 - 195 гг. до н.э., не оказали ему той же поддержки в 189 и 184 гг. до н.э. Видимо, в глазах его знатных покровителей Катон достиг «потолка» своего служебного роста в 195 г. до н.э., став консулом. В этой связи можно предположить, что если объективные условия конца III - начала II в. до н.э. способствовали появлению достаточно большого числа «новых» консулов, то цензура по-прежнему рассматривалась как исключительно аристократическая магистратура, в том числе той частью римского нобилитета, на которую опирался Катон. Тем не менее успех Катона показывает, что к 184 г. до н.э. он фактически становится самостоятельной политической силой, активно влиявшей на развитие событий внутри Рима.
В сложившейся перед выборами ситуации Катон избрал наиболее выгодную для себя тактику ведения агитации. Использовав недавние события, связанные с ниспровержением одного из самых влиятельных, родовитых и богатых римских политиков Публия Корнелия Сципиона Африканского, Катон сознательно делает акцент на своей роли в судебных процессах. Ли-вий пишет: «Марк Порций, не скрывая своих намерений, громогласно обвинял своих противников в том, что они боятся независимой и строгой цензуры, и призывал избирателей отдать голоса ему и Луцию Валерию Флакку, говоря, что только с таким коллегой он сможет успешно искоренить теперешние пороки и вернуть старинную чистоту нравов бороться за чистоту нравов» (39.41.3-4). Плутарх сообщает, что «Катон, не обнаруживая ни малейшей уступчивости, но, открыто с ораторской трибуны обличая погрязших в пороке, кричал, что Городу потребно великое очищение, и настоятельно убеждал римлян, если они в здравом уме, выбрать врача не самого осторожного, но самого решительного, то есть его самого, а из патрициев -Валерия Флакка. Лишь при его помощи он надеялся не на шутку расправиться с изнеженностью и роскошью, отсекая этим гидрам голову и прижигая раны огнем» (Саt.Mai.16). При внешнем сходстве обоих сообщений следует отметить, что у Ливия в основе выступлений Катона лежат обвинения в адрес конкретных политических противников, и именно в этом контексте, видимо, следует понимать его призыв к борьбе за чистоту нравов. У Плутарха на первый план выходит борьба Катона с пороками вообще и с роскошью в частности, в которых погрязла вся римская община.
Хотя информация Ливия более аутентична, именно версия Плутарха обычно используется для реконструкции предвыборной кампании Катона [8, 9] С.Л. Утченко
указывает, что вся деятельность Катона на посту цензора «была направлена на реализацию определенной политической программы - программы борьбы против «гнусных новшеств» (nova flagitia)» [10, с. 76]. Признавая в целом справедливость такой оценки деятельности Катона, все же следует с уверенностью говорить о том, что на выборах 184 г. до н.э. он выступил с уже готовой разработанной программой борьбы против негативных новых явлений в жизни римской общины, сосредоточив на ней внимание избирателей. Безусловным доказательством существования такой программы была бы речь Катона в качестве кандидата на должность (oratio in toga candida). Ливий, однако, не использует oratio Катона и вряд ли был с ним знаком. По мнению Д. Кинаста, речь может идти только о коротком выступлении при заявлении о выдвижении на должность цензора, о чем Ливий либо его анналисти-ческие источники нашли соответствующие упоминания в цензорских речах Катона [7, с. 148]. В то же время характер деятельности Катона в должности цензора показывает, что в основных своих чертах его «концепция» уже сложилась к 184 г. до н.э. По-видимому, «теоретическая» часть политической программы Катона, где важное место отводилось борьбе с «новыми гнусностями», складывалась постепенно, в наиболее законченном виде присутствуя в поздней катоновской «Carmen de moribus» («Поэме о нравах») [10, с. 77].
Однако античная традиция не возникает на пустом месте. Политический подтекст идеи об упадке нравов в Риме вряд ли был единственным, да и не мог быть адекватно воспринят всем населением римской общины. Куда органичнее эта идея выглядит в религиозной оболочке. Всего за несколько лет до цензорства Като-на в Риме было проведено расследование дела о Вакханалиях. Найденный в Бруттии текст сенатконсульта 186 г. до н.э. подтверждает сообщения античных авторов (CIL.I,681). В контексте судебного преследования поклонников Вакха призыв к очищению «погряз-нувшего» в скверне Рима выглядит вполне естественно. Дело о Вакханалиях показало начавшийся процесс распространения в Италии религиозных идей и представлений восточносредиземноморского происхождения. Спустя всего несколько лет после цензуры Катона были сожжены якобы обнаруженные книги Нумы Помпилия, излагавшие пифагорейское учение. Ф.Ф. Зелинский обратил внимание на то, что одна из версий учения о «великом годе» была привязана к 183 г. до н.э. Согласно расчетам Эратосфена, Троя была разрушена в 1183 г. до н.э., следовательно, так называемым «годом предназначения», заканчивавшим тысячелетний временной цикл (и соответственно время жизни очередной цивилизации), являлся 183 г. до н.э. Покровителем десятого столетия священного цикла считался Аполлон. Это заставляет обратить внимание на Восток, где в 80-е гг. II в. до н.э. находился самый серьезный враг Рима Антиох Великий, правнук Селевка, считавшегося любимцем Аполлона. На службе у Антиоха находились заклятые враги Рима, едва не ставшие для него роковыми - Ганнибал и галаты, потомки галлов, осадивших Капитолий. Кроме того, на стороне Анти-
оха были этолийцы, которые могли претендовать на родство с ахейцами, уничтожившими Трою. Очевиден интерес, проявляемый современниками Катона к культу Аполлона. В 215 г. до н.э. в Дельфы было отправлено римское посольство во главе с Фабием Пиктором для принесения даров Аполлону и другим богам (Lrv.23.1L2). В 207 г. до н.э. после победы над Гасд-рубалом в Дельфы были посланы золотые венки и серебряная статуя. Не меньшим был интерес, особенно в среде знати и близкой к ней тонкой прослойке формирующейся римской интеллигенции, к троянскому циклу в целом и преданиям об Энее в частности. Не случайно в традиции сохранился рассказ о посещении Сципионом Старшим Илиона - Трои. Сам Катон был первым римским историком, отказавшимся от заимствованной из эллинистической историографии традиции датировки исторических событий по олимпиадам. При вычислении года основания Рима он использует в качестве отправной точки окончание Троянской войны (Бюпу8.1.74.2). Помимо прочего это указывает на то, что ему не были чужды различные способы хронологических расчетов и выкладок, использовавшиеся грекоязычными историками. Думается, это не вступает в противоречие с представлением о живучести национальной религии и известном консерватизме римлян, усвоение которыми греческой культуры затянулось до конца Поздней Республики. Как отмечает Е. М. Штаер-ман, с ростом городского населения, все более отрывавшегося от природы, земледельческих циклов, мира сельской общины, накапливались различия в религии городского и сельского плебса [11, с. 133]. В городской среде интенсивнее шел процесс усвоения чужой культурной (в том числе и религиозной) традиции, всплеск интереса к которой стимулировался военными и иными потрясениями. Не стоит игнорировать и такой фактор, как наличие в Риме значительного числа носителей, по меткому выражению А. Момильяно, «чужой мудрости» - рабов, военнопленных, заложников, торговцев и др. Все это заставляет присмотреться к идее Ф.Ф. Зелинского о религиозной подоплеке выборов 184 г. до н.э. [12, с. 244-245]. При наличии подобных настроений среди городского населения Катон, безусловно, мог умело их использовать, подбросив вызвавшую бурную общественную реакцию идею великого очищения римской общины.
Точно выбрав наиболее выгодную для себя тактику ведения предвыборной борьбы, Катон одновременно заставил своих оппонентов занять противоположную позицию, явно не сулившую им большого успеха. Как отмечает Плутарх, его соперники «заискивали перед народом и прельщали его "добрыми" надеждами на кротость и снисходительность своей власти, полагая, что именно таких обещаний ждет от них народ» (Маг.16). При этом определенный расчет, видимо, делался на опыт «снисходительных» цензур в период 199 - 189 гг. до н.э. Однако ставка на политическую линию, связанную прежде всего со Сципионом Африканским, была заведомо проигрышной, учитывая изменение настроений в римском обществе после судебных процессов 187 - 184 гг. до н.э. В результате Катон и его давний соратник Луций
Валерий одержали убедительную победу на выборах цензоров.
Как показывают дальнейшие события, действия цензоров вполне соответствовали их предвыборной программе. Очевидным свидетельством этого является произведенное ими оглашение списка сената (senatus lectio) - процедура, тесно связанная с такой цензорской функцией, как надзор за нравами (cura morum) [13, c. 8]. Не вызывает сомнений, что действия цензоров по исключению из рядов курии сенаторов, так или иначе запятнавших себя, имели не только идеологические, но и политические цели. Как отмечает Л. П. Кучеренко, особую эффективность исполнению этой функции цензоров придавало то обстоятельство, что они налагали наказание (в виде особого цензорского замечания) в публичной форме, что, безусловно, влияло на возможности политической карьеры [14, с. 32]. Следует признать, что цензоры имели исключительные возможности для реализации своих политических целей. Особенно эффективными были находившиеся в их руках рычаги прямого воздействия на своих политических оппонентов. Формально они имели право налагать взыскание за любые действия, противоречившие mos maiorum [15, с. 11]. Вместе с тем публичный характер деятельности цензоров приводил к тому, что их власть в области наложения взысканий не была безграничной, поскольку им приходилось постоянно соизмерять свои действия с мнением сограждан.
Достоверность предвыборной «программы» оппонентов Катона, насколько источники позволяют судить о ней, подтверждает опыт предшествующих цензур. Как уже было отмечено, противники Катона были связаны с кланом Сципионов, причем Луций Корнелий Сципион был одним из соискателей цензуры 184 г. до н.э. Сами выборы проходили в обстановке недавно закончившихся судебных процессов, главными обвиняемыми на которых являлись Публий и Луций Корнелий Сципионы. Поэтому апелляция Луция Сципиона к опыту цензорской деятельности своего брата являлась в какой-то мере оправданием как самого Публия, так и политики, проводившейся его группировкой. Обещание мягкой и снисходительной цензуры было не чем иным, как призывом к смене политического курса, заложенного Катоном и его сторонниками в 80-е гг. и возвращением к той политике, что проводилась Сципионами. Показательно, что в 199 г. до н.э. при цензорах Публии Корнелии Сципионе и Публии Элии Пете сенат был переизбран вообще без замечаний. В 194 г. до н.э. при цензорах Гае Корнелии Цетеге и Сексте Элии Пете из состава курии было удалено 3 некурульных сенатора, а в 189 г. до н.э. - 4 сенатора (Liv.32.7.3; 34.44.4; Plut.Flam.18). Стиль проведения цензуры, характерный как для самого Сципиона Африканского, так и его союзников, выглядит прямым продолжением его установки на минимизацию контроля со стороны сената и гражданского коллектива по отношению к отдельным эмансипировавшимся нобилям и образующимся вокруг них политическим группам.
Однако, как отмечает П. Фраккаро, с первого взгляда lectio senatus Катона не выглядит настолько суровой,
как об этом сообщают античные источники. Всего было исключено 7 человек, и это число, даже не принимая во внимание массовые исключения 32 и 64 сенаторов в 115 и 70 гг. до н.э., не является таким уж большим и для других цензур, которые не пользовались славой суровых. При сравнении с относительно близкими по времени цензурами действия Катона и Валерия не выглядят чем-то необычным: 3 - 4 сенатора регулярно исключались во время lectiones цензур 199, 194, 189 и 179 гг. до н.э. Во время цензуры 252 г. до н.э. было исключено 16 сенаторов, в 209 и 204 гг. до н.э. (о чистках сената в период между 252 и 209 гг. до н.э. мы не имеем сведений) - 8 и 7 сенаторов, в 174 г. до н.э. - 9 и в 169 г. до н.э. еще 7 сенаторов. В то же время, по мнению П. Фраккаро, общее число исключенных не было определяющим, поскольку выведение из состава курии нескольких, даже десятка сенаторов, не могло изменить облик сената, включавшего несколько сотен человек. Исключение сенаторов могло произвести впечатление только в том случае, если оно затрагивало известных лиц, стоявших в начале сенатского списка. По-видимому, в этом и состояла исключительная суровость lectio senatus Катона, поскольку по крайней мере два имени из числа исключенных, которые мы знаем, принадлежали сенаторам-консулярам [1, с. 483). Кроме того, приступив к формированию списка сенаторов, Катон, как сообщает Плутарх, вписал принцеп-сом сената своего коллегу Луция Валерия Флакка взамен покинувшего Рим Публия Корнелия Сципиона Африканского, что нанесло еще один удар по престижу Сципионов (Plut.Cat Mai.17).
Проведенная Марком Порцием Катоном совместно с Луцием Валерием Флакком цензура стала наиболее значимым этапом его государственной деятельности. Цензура 184 г. до н.э., как и предшествовавшие ей сципионовские процессы, несомненно, является одним из ключевых событий первой половины II в. до н.э. Она позволяет более адекватно оценить предшествующий период Ш в. до н.э. и связанные с ним процессы формирования римской гражданской общины (civitas). Эпоха Пунических войн заслонила от исследователей, «затушевала» социальные конфликты и коллизии, сопровождавшие этот процесс. Лишь окончательная победа над Ганнибалом позволила выйти на поверхность имевшей место в римской общине острой социально-политической борьбе. Наивысшим ее проявлением стали судебные процессы против видных представителей римской знати, а также цензура 184 г. до н.э. Обращает на себя внимание, что меняется «качество» этой борьбы - соперничество за власть и престиж патрицианских и плебейских фамилий сменяется противостоянием гетерогенных по своему составу политических групп, фактически представляющих широкие слои гражданского коллектива, отдельным «кликам», теперь уже также смешанного патри-цианско-плебейского состава (достаточно вспомнить впечатляющее количество «новых людей» в окружении Сципиона Африканского), сложившимся вокруг тех или иных нобилей. В исторической перспективе очевидна связь событий начала II в. до н.э. с гракханским кри-
зисом и последовавшим за ним формированием нескольких крупных политических группировок-«партий», отражавших интересы основных социальных групп римской общины. Период, привычно воспринимаемый как время кризиса Римской республики, все же более соответствует стилю существования, характеру отношений и облику полисного организма, типологическим подобием которого была civitas, нежели предшествующая эпоха «расцвета» республики, имеющая довольно архаичный облик. Как представляется, цензура 184 г. до н.э. подвела черту под довольно продолжительным периодом складывания гражданских устоев римской общины. Закономерным следствием становления civi-tas явилось пробуждение основной массы граждан -мелких земельных собственников, начавших медленное приобщение к реальной политической деятельности. Первым проявлением их политической «зрелости», видимо, и стали события 30-х гг. II в. до н.э.
Литература
1. Fraccaro P. Ricerche storiche е letterarie sulla censura del 184/183 // Studi storici per 1' anticiia classica. 1911. № 3. P. 1-137 (=Opuscula. 1. Pavia, 1956. P. 417-508).
2. Marmorale E. Cato Maior. Bari, 1949.
3. Della Corte F. Catone Censore, la vita e la fortuna. Torino, 1949.
4. ScullardH. Roman Politics, 220-150 B.C. Oxford, 1951.
5. Astin A. E. Cato the Censor. Oxford, 1978.
6. Malcovati H. Commentarii // Oratorum romanorum fragmenta liberae rei publicae / Rec. H. Malcovati. Ed. 2. Torino, 1955.
7. Kienast D. Cato der Zensor: Seine Persönlichkeit und seine Zeit. Darmstadt, 1979.
8. Трухина Н. Н. Политика и политики «золотого века» Римской республики (II в. до н.э.). М., 1986.
9. Бобровникова Т. А. Сципион Африканский: Картины жизни Рима эпохи Пунических войн. Кн. 1-2. Воронеж, 1996.
10. Утченко С. Л. Политические учения древнего Рима (III - I вв. до н.э.). М., 1977.
11. Штаерман Е. М. Социальные основы религии древнего Рима. М., 1987.
12. Зелинский Ф. Ф. Римская республика: Пер. с польск. СПб., 2002.
13. Baltrusch E. Regimen morum: Die Reglamentierung des Privatlebens der Senatoren und Ritter in der römischen Republik und frühen Kaiserreich. München, 1988.
14. Кучеренко Л. П. Цензоры в социально-политической жизни Ранней Римской республики // Политические структуры и общественная жизнь Древнего Рима. Ярославль, 1993. С. 26-34.
15. Кучеренко Л. П. Cura morum римских цензоров и формирование системы ценностей
римлян в эпоху республики // Проблемы социаль- тывкар, 1996. С. 3-13.
но-политической истории зарубежных стран. Сык-
Вологодский государственный технический университет 23 мая 2007 г.
