CC BY
49
i>
ТТЛ
УДК 94(450).05
М. О. Семиков
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ДОБЛЕСТИ В СРЕДЕ ГОРОДСКОГО РЫЦАРСТВА ИТАЛИИ КОНЦА XIV- НАЧАЛА XV ВЕКА НА ПРИМЕРЕ ЖИЗНИОПИСАНИЯ
ЯКОПО САЛЬВИАТИ
В данной статье рассматриваются представления о доблести в городской среде итальянских городов-государств на протяжении в XIV - начале XV века.
Затрагивается дискуссия о месте рыцарей в социально-политической системе городов-государств, как в классической, так и в современной итальянской историографии, предпринимается попытка отразить значительные изменения в социальном статусе и ментальных установках и ценностях городского рыцарства. Помимо новеллистики, содержащей суждения о дуализме восприятия образа рыцарей у современников, используется ранее не исследованный источник - мемуары одного из видных граждан Флоренции Якопо Сальвиати, произведенного в рыцари коммуной за успешные военные действия, которыми он руководил, исполняя в то же самое время дипломатические миссии и пребывая на су-дебно-административных постах в различных городах и крепостях, подчиненных республике Флоренции.
В его мироощущении совмещались формы восприятия действительности: он осознавал себя купцом, занятым предпринимательской деятельностью, управляющим, назначаемым на высокие должности во Флоренции и за ее пределами. В то же самое время он осознавал себя военачальником, возведенным в рыцарское достоинство посредством пышной церемонии, подробно им самим описанной, что осознавалось им, как повышение социального статуса. Автобиографический источник позволяет «изнутри» рассмотреть в самооценках и поведении исследуемого персонажа переплетение классических представлений о рыцарских доблестях с системой ценностей «доброго» купца и гражданина коммуны. Эта двойственность в поведении и ментальных установках городского рыцарства является главным объектом представленного исследования.
Ключевые слова: Рыцарство, позднесредневеко-вый город, коммуна Флоренция, Якопо Сальвиати.
Maksim Semikov
CONCEPTS OF VALOR IN THE ENVIRONMENT OF THE URBAN KNIGHTHOOD OF ITALY AT THE END OF XIV - EARLY XV CENTURY BY THE EXAMPLE OF BIOGRAPHY OF JACOPO SALVIATI
The article examines the ideas of valor in the urban environment of the Italian city-states during the XIV - early XV centuries.
The discussion about the position of knights in the social and legal system of city-states, both in classical and modern Italian historiography, is touched upon, an attempt is made to show significant changes in social status and mental attitudes and values of urban chivalry. In addition to novels containing judgments about the dualism of the perception of the image of knights among contemporaries, a previously unexplored source is used - the memories of one of the prominent citizens of Florence, Jacopo Salviati, knighted by the commune for successful military actions, which he led, performing at the same time diplomatic missions and staying in judicial and administrative posts in various cities and fortresses subordinate to the Republic of Florence.
In Jacopo Salviati's attitude were combined forms of perception of reality: he saw himself as a merchant engaged in entrepreneurial activity, a manager appointed to high positions in Florence and beyond. In the same time, he was aware of himself as a commander who was elevated in the knighthood by means of the magnificent ceremony, which was described in detail by himself what he realized as a raising social status. An autobiographical source allows one to examine "from the inside" in the self-assessments and behavior of the investigated character the interweaving of classical ideas about knightly virtues with the system of values of a "good" merchant and citizen of the commune. This duality in the behavior and mental attitudes of urban chivalry is the main object of this article.
Key words: chivalry, late medieval town, commune of Florence, Jacopo Salviati.
Рыцарство позднего средневековья в Севе-ро-Центральной Италии отличалось многими элементами, не согласующимися с классическими признаками воинского сословия. Зарубежные исследователи неоднократно указывали на отличительные особенности, о которых идет речь.
В частности, итальянский историк Гаэтано Сальвемини [1873-1957] считал, что «история рыцарства во Флоренции [и в целом в итальянских коммунах] могла быть только историей прогрессирующего упадка этого института, который, оторвавшись от изначальной среды, то есть среды
М
гг I
феодальной, становился добычей «богатеющей буржуазии мануфактур» [6, р. 113]. Современный исследователь Стефано Гаспарри склонен разделить подобную точку зрения: «Фактически такой аристократический институт, как рыцарство, в средепополанской Коммуны был принужден к «демократизации», то есть дегенерировал» [4, р. 6]. Такое видоизменение института рыцарства присуще в первую очередь эпохе позднего средневековья [вторая половина Х1У-ХУ вв.], оно маркирует не только смену традиций внутри самого института рыцарства, но и трансформацию его восприятия в городах Италии.
Говоря о рыцарстве Х1У-ХУ вв., другой известный историк Франко Кардини считал дискуссионным вопрос о значимости рыцарства в жизни городских республик: «Рыцарь представляется как бы сущностью двух вещей:содной стороны, носитель власти и защитник бедных, «адвокат», согласно тому виду восприятия, которое существовало с XI в. С другой, заметна явная и скрупулезная защита отличий и привилегий, которая коррелировалась с его участием во власти, и поэтому имело место ощущение превосходства, каковое прежде всего было представлено в той заботе, с которой партия Гвельфов утверждала превосходство правящего слоя жирного по-поланства на пути его превращения в олигархическую элиту - она монополизировала обычаи и церемонии рыцарства» [3, р. 21]. Таким образом, мы видим, что рыцарь, по мнению итальянских исследователей, становился как бы носителем сразу нескольких форм социальных отношений: с одной стороны, он продолжал воспринимать мир и действовать в рамках классических представлений о рыцарской чести, защищая обездоленных и проявляя воинскуюдоблесть, но с другой становилсятакже проводником чаяний и ментальных установок городского нобилитета.
Однако выступая носителями столь разных ментально-социальных установок, как кавалер1, добропорядочный горожанин, дипломат и купец, представители рыцарства могли претерпевать различные метаморфозы, часто несовместимые с воинской доблестью и традиционными сословными добродетелями. Как это воспринималось городской средой? Ментальные установки горожан, разумеется, утверждали ценности, далекие от рыцарских идеалов, но традиционно-сословное отношение к рыцарям, как к благородным и бескорыстным защитникам всех нуждающихся в помощи, отнюдь еще не было изжито.
Если обратиться к городским новеллам, можно отметить вышеуказанный дуализм в отношении рыцарской доблести и выявить целую гамму оценок: от ностальгии по старинным ценностям рыцарства до откровенного осмеяния и издевательств над его ритуалами и обычаями. Особенно это заметно в отношении так называемых «новых рыцарей», созданных городской средой и тесно с ней связанных. Отсутствие рыцарских добродетелей у новых кавалеров неоднократно высмеи-
1 Cavaliere [ит.] - рыцарь.
валось в итальянских новеллах. Часто это было связано с обычаем производства гражданина в рыцари городской коммуной в том случае, если он назначался Подеста2. В частности, Франко Са-кетти осыпал ядовитыми насмешками рыцаря, который решил выкупить свой нашлемник вместо того, чтобы отстоять его в честном поединке, как того требовали правила рыцарской чести. Сак-кетти утверждал, что «Подеста, произведенный коммуной в рыцари, выбрал в качестве главного атрибута своего герба образ медведя, который был прямой противоположностью его собственного облика - он был маленького роста не умел держаться в седле. Когда герой новеллы в порыве самовосхваления выслал вперед себя своих людей со своим гербом на шлеме, один немецкий рыцарь, увидев, знак подобный своему, возмутился, и вызвал его на поединок чести, от которого герой отказался и просил передать ему: «Ну, ладно! Переведем это на флорины, и пусть честь будет на одной из сторон. Если он хочет, чтобы я продолжал свой путь, как я его начал, то я немедленно сделаю это. Если он желает требовать, чтобы я не носил его нашлемника, то клянусь... Евангелием, что нашлемник мой был сделан. во Флоренции живописцем Лукино и стоил мне пять флоринов. Если же ему угодно, то пусть он присылает пять флоринов и берет себе нашлемник» [2, л. 225]. В этом случае Ф. Сакетти высмеивает упадок рыцарских ценностей, торговлю важнейшими атрибутами рыцарской чести.
Вместе с тем, говоря о неоднозначности истоков некоторых представителей городского рыцарства, Ф. Саккетти едко критиковал их отнюдь неблагородное происхождение и поступки, зачастую далёкие от рыцарской доблести. Отчасти это было связано с восстанием3 чомпи4, которые в период своей короткой деятельности успели, как считают ряд исследователей, возвести своих сподвижников в кавалеры, в связи с чем в ряды флорентийского рыцарства попало немало людей младших цехов, не принадлежащих к нобилям и богатой прослойке города. Восприятие этого явления отразил Франко Саккетти, принадлежавший к старому знатному роду и, судя по всему, считавший, что лишь представителей аристократии, непосредственно участвующих в войнах, можно считать истинными рыцарями: «Во Флоренции, к стыду, и позору дворянского зва-
2 Подеста - [лат. potestos - власть] высокопоставленный чиновник представлял высшую власть в городе в мирное и военное время, в гражданских, дипломатических, полицейских и судебных делах, руководствуясь правом, источником которого был приорат. Длительность полномочий не превышало одного года.
3 Восстание чомпи 1378 - восстание низкооплачиваемых рабочих вызванное тяжёлыми условиями труда, низкой заработной платой и высокими штрафами.
4 Чомпи - чесальщики шерсти наемные рабочие сук-нодельческих мануфактур, были одними из самых низкооплачиваемых работников Флоренции. Они не являлись членами цехов, не могли создавать собственные объединения, не пользовались никакими правами ни в государстве, ни в цехах.
4>
ГС I
ния, которое, как я вижу, низводится до конюшни и свинарника, был возведен в дворянство некий уже старый человек, страдавший подагрою, который ссужал постоянно деньги в рост и блистал своим богатством. Пусть тот, кто не верит, что я говорю правду, припомнит, не случалось ли ему видеть, как немного лет тому назад возводили в дворянство мастеров, ремесленников, даже булочников и хуже того чесальщиков шерсти, ростовщиков и жуликов-барышников. Из-за таких отвратительных дел дворянство можно называть не cavalleria, асаса!епа» [2, л. 233]. Следует отметить однозначное порицание того, что в рыцари возводятся люди, не имеющие никакого отношения к этому статусу.
Вместе с тем Ф. Саккетти давал интересную градацию горожан, которых посвящают в рыцари: «Существовало, или, чтобы сказать лучше, было принято, четыре способа посвящать в рыцари: посвящали в рыцари торжественного посвящения, в состоящие в свите синьора, в рыцари щита и в рыцари меча. В рыцари торжественного посвящения посвящались с большой пышностью, причем с них должны были смыть всякое пятно. Рыцари, состоящие в свите, это были те, которые получали рыцарское звание и одновременно зелено-коричневую одежду, и позолоченный венец. Рыцари щита - это те, которых посвятили либо народ, либо синьоры и которые получают свое звание, держа в руках оружие и покрыв голову шлемом. Рыцари меча - это те, которые ими становятся в начале или в конце битвы» [2, л. 233]. Здесь можно выделить заслуги, за которые награждались представители городского рыцарства, однако, Франко Сакетти указывал на то, что те обязанности, которые на них возлагали Коммуна и народ, они часто не исполняли вовсе. Городские новеллы позволяют проследить веер противоречивых установок и оценок, вырабатываемых урбанистической средой позднего средневековья, но не снимают вопроса о том, как они могли совмещаться или контрастировать в реальности. Думается, что к такому пониманию приблизит аутентичный автобиографический текст флорентийского гражданина и воина конца XIV в., который стал рыцарем, и подробно описал события, приведшие к этому, и свое с ним отношение.
Элементы совмещения нескольких типов поведения и ценностных установок проявились в автобиографических запискахЯкопоСальвиати, флорентийского гражданина, который был облечен полномочиями военачальникаи за свою доблестную службу получил звание кавалера, то есть был возведен в рыцари.
Флорентиец Якопо Сальвиати являлся представителем городской фамилии, уже с XIV в. считающейся знатным родом: «Сальвиати уже к концу XII в. занимали в городе высокое положение: некий Гвильельмо исполнял должности нотариуса и судьи в камере коммуны, один из его внуков - Камбио - стал медиком, другой - Лотто -законоведом, третий - Сальвестро - владельцем сукнодельческихботтег, четвертый - Якопо - дер-
жал банк. Камбио и Лотто явились родоначальниками двух основных ветвей фамилии, уже тогда получив от коммуны рыцарское достоинство» [1, л. 3б5]. Следует сказать, что перед тем как заслужить рыцарское звание, Якопо Сальвиати неоднократно проявлял свою доблесть, как на дипломатическом поприще, так и на поле боя. Сам он говорил о себе, что неоднократно избирался на руководящие посты и был вхож в круги влиятельных горожан, он также принимал активное участие в управлении городом-республикой, о чем упоминал в своих воспоминаниях. Так он писал об одной из своих должностей: «Должность я правил хорошо и с честью, и с таким удовлетворением для людей Монтепульчано1, что ревизии там не проводилось, потому что не подавалось против меня ни петиции, ни какой-либо иной жалобы, которая доставила бы мне неудобство» [5, р. 182].В его лице есть возможность проследить совмещение роли достойного кавалера и доблестного горожанина - патриота своей коммуны, но при этом тесно вовлеченного одновременно в политику и торговлю: «Наши Синьоры и «10 Ба-лии»2 послали меня 27 сентября 1402 г. послом к Паголо Гвиниджи, Синьору Лукки... И на другое утро я правил посольство согласно моей миссии, каковая в результате заключалась в том, чтобы ему угодно было согласиться не чинить препятствия нашей торговле (имеются ввиду торговые транспорты - М.С.), идущей из Генуи, каковая (то есть грузы - М.С.) тогда находилась в Пьетра Санта и в Лукке, и разрешить товарам свободно пройти во Флоренцию, потому что этот Синьор задерживал их под арестом, не позволяя свободно пройти, делая вид, что творит это с доброй целью, чтобы люди герцога Миланского, которые находились в Пизе, не ограбили их; и кроме того, ему нравилось, что все другие наши товары, которые находилась в Генуе и в Порто Венере и других местах, моглисвободно могли пройти во Флоренцию только здесь» [5, р. 208]. Далее выясняется, что Паоло Гвиниджи был согласен на то, чтобы товары, предназначенные во Флоренцию, были отправлены туда свободно, а «вышеназванное задержание было произведено им по веской причине». Но в то же время он не хотел, чтобы флорентийцы не пользовались его портом, хотя это могло стать причиной агрессии со стороны Миланского герцогства в отношении Лукки3, далее речь шла о любезностях Гниниджи, которыми он камуфлировал страх перед Миланом, желая в то же время не упустить и выгодные торговые связи с республикой Флоренцией. При этом честолюбие полномочного посла республики Флоренции побуждало Якопо Сальвиати отметить
1 Городок в 70 километрах от Сиены, южнее Флоренции.
2 «10 балии - специальный чрезвычайный орган, как правило избиравшийся для решения проблем военного характера и имевший специальные полномочия.
3 Лукка на этот момент находилась в сфере влияния миланского герцогства, а сам Паоло Гвиниджи стал сеньором города при поддержкеДжангалеаццоВисконти герцога миланского [1395-1402].
и комплименты правителя в свой собственный адрес: «Он продемонстрировал, как ему приятно видеть именно меня и оказал мне достаточно чести» [5, р. 208]. В этом описании заметен весь комплекс саморепрезентации дипломата и полномочного посла коммуны, которому неоднократно поручались различные дипломатические миссии: он гордилсяслужбой во благо своего города-государства: «Вспоминаю, как 18 февраля 1401 г. по избранию наших Синьоров и их коллегий, я пошел от нашей Великолепной Коммуны послом в Рим к папе Бонифацию IX [1389-1404]. И прибыли мы туда вместе с двумя послами от вновь избранного короля Рупрехта III Пфальцско-го (1400-1410) .Поручение мое состояло в том, чтобы вместе с другими послами упрашивать Св. Отца. короновать этого вновь избранного короля по многим резонам, которые содержались в «Инструкции» [Istruzione]» (5, р. 199). Итак, Якопо Сальвиати посылали даже к столь влиятельным личностям, как Римский понтифик, что с учетом продолжающийся церковной схизмы (1378-1417) демонстрировало значимость его, как должностного лица на службе у коммуны.
Вместе с тем Якопо Сальвиати исполнял свой долг перед республикой и на полях сражений: «Я был послан вышеназванными мной высокими Коллегиями исполнять должность Капитана всей нашей кавалерии и пеших войск, которых направили против Убертини1 и графов ди Баньо2, гибеллинов и вечных врагов нашей Коммуны. я находился со всеми своими бригадами в землях, указанных Убертини и графов да Баньо вплоть до 12 октября 1404 г., ибо в этот день я вернулся во Флоренцию, и таким образом пробыл в этой стороне 5 с половиной месяцев, и, как вышло с помощью Господа и благодаря доблести нашей бригады, я разорил все и преследовал по дорогам их земель этих Убертини и графов Баньо, так что ничего, кроме одной колокольни у них не осталось. И брал все силой, то есть жестокими сражениями, и благодаря предательству их подданных и договорам с ними из-за их боязни битвы во всех вышеназванных землях и сооружениях. И скажу также, что не без величайшей опасности для моей персоны, каковой мне никогда не приходилось испытывать» [5, р. 222]. Как можно увидеть, его действия на войне едва ли можно трактовать, как классические военные доблести, более того, можно говорить о том, что он искренне гордится тем, как он вел войну и что даже столь незначительные, казалось бы, мелкие военные эпизоды оценивал, как выдающиеся события.
Именно за доблестную службу во время военной компании против ослабленного Миланского герцогства и его союзников в 1404 г. Якопо получил от коммуны Флоренции предложение на возведение его в статус кавалера [рыцаря]:
1 Знатный старый флорентийский род.
2 Феодальный род, находящийся в вечных противоречиях с властью Флоренции, имевший укрепленное родовое гнездо, что позволяло им наносить болезненные удары по подконтрольным Флоренции территориям.
«Мне представили письма от наших Синьоров Приоров, в которых содержалось, что Синьоры с их Коллегиями, Советом народа и Советом Коммуны решили с честью для меня и в вознаграждение за мои дела, надеясь на то, что мне будет это приятно, сделать меня нашим Кавалером, и также о том, что Приоры вместе с 10-ю Балии от имени Коммуны преподнесут мне, если я соглашусь стать рыцарем, на расходы, которые придется сделать, сумму в 600 зол. флор.» [5, р. 224].
Можно отметить, что в данном случае возведение в ранг кавалера накладывало на человека в первую очередь особые обязанности перед городом, но в то же время являлось повышением социального статуса гражданина коммуны. Данный феномен в своей работе отмечал Франко Карди-ни: «Поскольку производить в рыцари и становиться рыцарями составляло признак власти и престижа, Партия Гвельфов3 и была обязана тратить, чтобы создавать кавалеров и стать ревностным хранителем своей привилегии производства в рыцари» [3, р. 22]. Здесь идет речь о ярко выраженных ритуалах возведения достойного горожанина в ранг рыцаря, что повышало его значение в формирующемся слое флорентийского нобилитета. При этом учитывалось желание конкретного лица стать рыцарем, что было связано с весьма высоким денежным цензом, который требовался на расходы по возведению и пребыванию в статусе кавалера.
Сама церемония производства в рыцари Коммуной отличалась особой яркостью и помпезностью, призванных служить символом того, насколько Якопо Сальвиати был важен для города: «.И со спины у меня совлекли куртку из красного велюра, крашеного кошенилью, и надели другую из белого велюра с бархатным крестом, то есть гербом нашего народа, и мессер Кристо-фано Спини4 надел на меня правую шпору, а мессер Томмазо Саккетти5 левую6, и водрузил мне на голову мой шлем. После того как это было сделано, указанный сер Вивианоди Нери7 вручил мне от имени Коммуны богатый и красивый шлем, украшенный серебром, и была на этом шлеме большая лилия из серебра, а также дал мне большой вымпел с гербом народа и коня, который был весь покрыт зендянью8 с вышитым гербом народа, а также щит с указанным гербом. И когда мной все это было получено, Синьоры
3 Партия гвельфов - значимая коммунальная структура, выполняющая в начале XV в. официально-представительские функции во Флоренции.
4 Кристофано Спини [ок. 1360-1414] - выдающийся представитель своей фамилии, направлявшийся, как в дипломатические миссии, так и на иные службы, а получив рыцарский титул в 1391 году, он приобрел право участвовать в посвящении других кавалеров.
5 Томмазо Саккети - представитель знатного флорентийского рода, также являющийся кавалером.
6 Символы рыцарства.
7 Вивиано Де Нери являлся наследственным нотариусом и уважаемым человеком, его сын также неоднократно выбирался на пост главы цеха судей и нотариусов.
8 Богато расшитая плотная хлопковая ткань.
4>
ГС I
благодарили меня почетными речами, и вышел я, сопровождаемый всеми вышеназванными, которые составляли мне компанию при вступлении во Флоренцию» [5, р. 226]. Здесь мы видим, что весь город сходился посмотреть на нового «героя», а символы рыцарского достоинства, которые были положены Якопо Сальвиати, вручали ему теперь равные с ним по достоинству лица. В данном случае «Этот обряд по своему смысловому значению носил многоаспектный характер. В городском обществе он являлся, прежде всего, знаком чести и отличия за воинские доблести и особые заслуги перед коммуной. Лица, получившие рыцарское звание от коммуны, обладали особым статусом, который имел с течением времени тенденцию к повышению. В первые десятилетия XV в. кавалеры, наделенные рыцарским достоинством от коммуны, получали особые привилегии при избрании на должности, как в республике, так и в гвельфской партии, однако с течением времени значимость обряда производства в рыцари сохранялась, хотя и наполнялась иным смысловым содержанием, часто не связанным с воинской доблестью» [1, л. 137]. Здесь же в качестве примера можно указать, что кроме рыцарской атрибутики и геральдических цветов, которые принадлежали дому посвящаемого и его сюзерену, то есть Коммуне, в данном описании проявляется заметный политический контекст: главную роль в процедуре производства в рыцари играют не феодальные сюзерены, а правящие коммунальные структуры -Синьория и партия гвельфов.
Вместе с тем, часть церемонии проходила в соответствии с традиционными рыцарскими обычаями: «Я принял указанный дар и ответил речами, которые мне казались подобающими, чтобы уважить их за их дары; я вышел от них, и сопровождаемый всеми вышеназванными и со всеми дарами впереди, пошел к собору Сан Джованни, и там пожертвовал 2 новых золотых флорина. И затем с той же компанией пришел домой, и там отпустил каждого, а наши Великолепные синьоры в то же утро пригласили меня отобедать с ними, и вместе со мной всех кавалеров этого города и многих других именитых людей; и это приглашение было прекрасным и достойным» [5, р. 227]. В этом случае мы можем видеть ряд «доблестей», обязательно присущих рыцарскому статусу: это пожертвования церкви в традициях «христианского воина», а также скрепление «рыцарского братства» совместным пиршеством. Вместе с тем, заметны и отступления от общепринятых обычаев посвящения, выражающие специфику коммунального общества: связь с религиозной составляющей обряда выражена лишь пожертвованием новоявленного рыцаря, без молитвенного бдения в храме в ночь перед посвящением, а торжественный обед в его честь дает флорентийская Синьория, что подчеркивает инициативу города-коммуны в ритуале производства в рыцари. Кроме того, коммунальное влияние заметно в том, что военизированный характер процедуры производства, а также сама идея «справедливой
войны» отступают на второй план перед ценностями городского коммунального общества.
Коммунальное начало заметно в политических функциях, которые исполнялЯкопоСальвиатипо-сле посвящения в рыцари. Примерно через год он уже в статусе кавалера был отправлен коммуной на дипломатические переговоры. По этому поводу он вспоминал: «Я был послан Синьорами и их Коллегиями послом к Христианнейшему королю Франции1 в компании с мессером Филиппо Корси-ни2. Однако при этом мы, помимо избрания, произведенного нашими Синьорами и Коллегиями, также были избраны коллегией 10 Балии, в каковой я тогда состоял, и имели жалованье 5 флоринов в день на каждого в течение всех дней3 ...» [5, р. 231]. Исполнение воинских обязанностей вряд ли являлось для гражданина коммуны основополагающей формой деятельности. При отсутствии в городе-республике бюрократического аппарата он мог быть задействован для разных иных поручений, никак не связанных с воинскими занятиями: и судя по ментальным установкам Якопо, для него являлось естественным делом служение на благо коммуне на том поприще, куда она его пошлет, а не приверженность именно к рыцарскому образу жизни.
Нечто подобное мы можем наблюдать в том, как он вел себя в период военных столкновений с Пизой в 1406 году: «Я прибыл в лагерь Валь ди Серкьо 9 сентября и находился там несколько дней, поскольку там почти ничего не делалось. Мы решили идти с войском к Бадии Сан Савино4, что и сделали, и там мы утвердились, намереваясь победить Пизу силой, и дали там некоторое сражение, но не смогли победить ее. Было решено, чтобы я один управлял людьми., которых было более 500 копий и 600 солдат; и стоя там, нужно было распорядиться и придумать какой-нибудь план, чтобы завоевать эту Бадию Сан Савино силой, но 10-и Балии казалось, что было бы рискованно не иметь там большой бригады, и мне предписали, чтобы я оттуда перешел в более безопасное место, где бы наша Коммуна была более сильна людьми. Мы вышли, чтобы выполнить приказ и пошли к Понте-а-Серкьо близ Либрафатты5 .... Мы стояли там около месяца, захватили силой 1 укрепленную башню, находящуюся близ нашего лагеря, которая звалась Чиголи, и также взяли башни делле Браке, и захватили в этих двух фортециях достаточно добра, но среди прочего и очень большое количество зерна, которого было около 800 модиев6 по нашим меркам;
1 Имеется ввиду Карл VI Безумный (1380-1422) страдавший помрачнением рассудка, однако, в моменты просветления в полной мере руководивший внутренними и внешними делами государства.
2 Ф. Корсини - один из именитых граждан Коммуны, выходец из знатного и старинного рода.
3 т. е., пока продолжалась миссия.
4 Небольшое местечко к востоку от Пизы.
5 Судя по всему, речь идет о небольших гордках к северу от Пизы между Пизой и Луккой и крепостью Ри-пафратта [Либрафатта].
6 Приблизительно 7 тонн 700 кг
V
ICA
и поскольку я ничего не желал для себя, все вещи были отданы солдатам, за исключением только 400 стайоровзерна, которое я поместил в башнях делле Браке, выделив свою часть для каждой; каковое зерно я приказал оприходовать и передать его Коммуне, послать его в рокку1. Либрафатты, поскольку оно там требовалось.Я приказал обрушить на землю укрепления вышеназванной крепости Чиголи, чтобы не держать там солдат для ее охраны» [5, р. 244].
Как можно заметить, указанный фрагмент текста Якопо Сальвиатти, является также своего рода саморепрезентацией, в которой автор представляет себя не военачальником, отмеченным рыцарской доблестью, но в первую очередь гражданином коммуны, заботящимся о ее выгоде. Его поступки, точнее, собственное представление о них, соответствуют не столько рыцарской модели поведения, сколько установкам гражданина, заботящегося в первую очередь о коммунальном благе.
В своем исследовании Франко Кардини указывал на новые социальные условия, в которых находилось городское рыцарство позднего средневековья: «Рыцарство, все менее задействованное в настоящей войне, более отличалось «спортивно-игровым характером» атрибутов, которые все менее соотносились непосредственно с полями сражений. Рыцарство «символического статуса», выражалось в культурных терминах, соответствующих тому, что к этому моменту казалось наиболее значительным, и по логике вещей часто соразмерялись. с гражданскими ценностями» [3, р. 23].
Таким образом, можно отметить, что рыцарство меняло свои внутренние и внешние духовно-ментальные ориентиры, следуя установкам городской коммунальной среды. Рыцарство итальянских городов становилось выразителем нового социального статуса, в котором традиционные черты воинского сословия порой причудливо смешивались с ценностями коммунального общества.
Источники и литература
1. Краснова И. А. Флорентийское общество во второй половине XIII-XIV в.: гранды и пополаны, «добрые» купцы и рыцари. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2018. 494 с.
2. Франко Саккетти. Новеллы. М: Академия наук СССР, 1962. 392 с.
3. Cardini F. Introduzione. Cavalierie cittanella societaitalic medievale // Cavalieriecitta. Acuradi F. Cardini, I. Gagliardi, G. Ligato. Atti del III convegno inter nazionale di studi. Volterra, 19-21 giugno 2008. Pisa, 2009. P. 5-25.
4. Gasparri Stefano. I milites cittadini. Studi sulla cavalleria in Italia. Roma, 1992. 153 p.
5. Salviati J. Cronica о Memorie di Jacopo Salviati dal 1398 al 1411 / Pubbl. dafr. Ildefonso di San Luigi // DeliziedeglieruditiToscani. Firenze, 1784. P. 175-381.
6. Salvemini G. La dignita cavallers canel Comune di Firenze e altriscritti / A cura di E. Sestan. Milano, 1972. 486 p.
References
1. Krasnova I. A. Florentiyskoe obshchestvo vo vtoroy polovine XIII-XIV v.: grandy i popolany, «dobrye» kuptsy i rytsari (The Florentine society in the second half of the XIII-XIV centuries: the nobility and common people, "good" merchants and knights) Moscow; St. Petersburg: Center for Humanitarian Initiatives publ., 2018. 494 p. (In Russian).
2. Franko Sakketti. Novelly (Novels). Moscow: SA of USSR,1962. 392 p. (In Russian).
3. CardiniF. Introduzione. Cavalierie cittanella societa italic medievale // Cavalieriecitta. AcuradiF. Cardini, I. Gagliardi, G. Ligato. Atti del III convegnointernazionale di studi. Volterra, 19-21 giugno 2008. Pisa, 2009. P. 5-25.
4. Gasparri Stefano. I milites cittadini. Studi sulla cavalleria in Italia. Roma, 1992. 153 p.
5. Salviati J. Cronica о Memorie di Jacopo Salviati dal 1398 al 1411 / Pubbl. dafr. Ildefonso di San Luigi // Delizie deglieruditi Toscani. Firenze, 1784. P. 175-381.
6. Salvemini G. La dignita cavallers canel Comune di Firenze e altriscritti / A cura di E. Sestan. Milano, 1972. 486 p.
Сведения об авторе
Семиков Максим Олегович - аспирант кафедры зарубежной истории, политологии и международных отношений гуманитарного института Северо-Кавказского федерального университета (Ставрополь) / Makssemik@mail.ru
Information about the author
Semikov Maksim - post-graduate student, Foreign History, Political Science and Foreign Affairs Department, Institute of Humanities, North-Caucasus Federal University (Stavropol) / Makssemik@mail.ru
1 Небольшая неприступная крепость на вершине холма или в гористой местности.
