CC BY
60
© А.А. Бессолицын, 2003
РЕГИОНОВЕДЕНИЕ
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ ПОВОЛЖЬЯ И ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНА (КОНЕЦ XIX - НАЧАЛО XX ВЕКА)
А А Бессолицын
В настоящее время во всем мире одной из актуальных проблем является проблема экологии. Чистая вода становится «товаром номер один» и, по некоторым прогнозам, в ближайшее десятилетие будет наиболее продаваемым и дорогим продуктом.
Волга и ее притоки являются крупнейшими резервуарами пресной воды, обеспечивающими огромный густонаселенный регион, поэтому сохранение их чистоты — это важная стратегическая задача. Несмотря на это, на протяжении последнего столетия Волге и Поволжскому региону наносится огромный экологический вред, являющийся прежде всего результатом хозяйственной деятельности человека.
По данным прессы, только в районе Волгограда на контроле у экологов находятся
24 стока бытовых и промышленных отходов, которые ежегодно сбрасывают в Волгу до 50 тыс. т вредной продукции :.
Впервые проблема экологии Волги была поднята в печати в конце XIX века (в период бурного промышленного развития страны), когда Поволжский регион активно включался в процесс капиталистического разделения труда.
В связи с разработкой нефтеносных месторождений Апшеронского полуострова, Волга становится важнейшей транспортной артерией, обеспечивающей сырой нефтью и нефтепродуктами промышленность Центра и Северо-Запада страны. Дешевые тарифы, достаточно продолжительный период навигации, отсутствие разветвленной желез-
нодорожной сети сделали водные перевозки чрезвычайно выгодными, что способствовало росту их объема.
К концу 70-х годов XIX века становится очевидным, что перевозка нефти по Волге имеет и негативную сторону — загрязнение реки практически на всем ее протяжении от Астрахани до Нижнего Новгорода. Однако в этот период в общественном мнении преобладает взгляд, который поддерживают нефтепромышленники и судовладельцы: река, а особенно такая могучая, как Волга, обладает беспредельной способностью самоочищаться. Согласно этому мнению, нефть, плавающая по поверхности воды, постепенно испаряется сама, не причиняя никакого вреда рыбе и не загрязняя воды. Эта точка зрения господствовала вплоть до начала 90-х годов XIX века, когда были проведены первые экспериментальные исследования, показавшие, что загрязнение нефтью чрезвычайно пагубно как для развития рыбопромышленности, так и для самого населения 2, что положило начало дальнейшим исследованиям в этой области. Для всестороннего изучения данного вопроса Медицинским советом была создана в Санкт-Петербурге специальная комиссия под руководством профессора С.В. Шидловского, в состав которой вошли химики, медики и ихтиологи. Летом
1899 года комиссия спустилась на пароходе от Нижнего Новгорода до Астрахани, с целью выяснить, загрязняют ли нефтяные остатки (прежде всего — мазут) все русло реки
или они образуют быстро испаряющуюся с поверхности воды пленку. В ходе поездки члены комиссии брали для изучения пробы воды, ила, прибрежной растительности и береговых отложений, а также вели визуальное наблюдение за состоянием поверхности воды.
Вернувшись в Петербург, комиссия изучила собранные материалы и осенью 1899 года опубликовала отчет, который вызвал широкий общественный резонанс.
Во всех пробах было обнаружено присутствие нефти, рыба оказалась с запахом нефти, на дне и в береговых породах также были обнаружены значительные примеси нефтяных остатков.
Выводы комиссии были изложены в докладе Медицинскому обществу и в целом сводились к следующему:
1) было доказано, что загрязнение речных вод нефтяными остатками наносит непоправимый вред;
2) от Нижнего Новгорода до Астрахани поверхность реки большей частью загрязнена нефтью и мазутом (существует либо тонкая пленка, либо нефтяные и мазутные полосы);
3) нефтяные остатки отлагаются на дне реки;
4) вызывает опасение санитарное состояние местности и населения, которое вынуждено пользоваться волжской водой;
5) данные условия неблагоприятны для размножения и вылова рыбы 3.
В докладе комиссии отмечалось, что у Царицына, выше пароходных пристаней, вблизи берега, нефть плавала толстым слоем, вытекая из стоящих выше по течению реки нефтянок Нобеля. Береговая полоса земли во многих местах была пропитана нефтью. Членам комиссии стало известно, что временами у Царицына скапливается такое количество нефти, что ее выгодно собирать. Для этого пользуются старыми мешками из крапивы, легко всасывающими нефть, из которых ее выжимают в ведра 4.
Необходимо отметить, что река загрязнялась как из нефтехранилищ, так и в результате перевозки нефти, а особенно при перевозке нефти в деревянных наливных баржах, из которых нефть просто просачивалась в воду.
Чтобы представить себе объемы этого загрязнения, достаточно сказать, что общий состав волжского флота в 90-е годы XIX века насчитывал 6 943 судна, из них 1015 — паровых. К началу XX века общее количество судов возросло до 9 968, а к 1906 году перевалило за 10 тыс. и продол-
жало увеличиваться вплоть до начала Первой мировой войны 5.
Однако из 1 676 барж (данные на 1900 год), приспособленных для перевозки нефти, железных было только 82 (менее 5 %), остальные были деревянными 6.
Следует иметь в виду, что во время навигации, которая продолжалась на Волге с мая по октябрь, на одно судно в 1890 году в среднем приходилось 4,9 рейса; в 1895 — 7,2 рейса; в 1900 — 8,2 рейса; в 1906 году — 11,0 рейсов7.
Возрастал и вес грузов, отправляемых на судах по Волге, если в 1890 году он составлял 327 млн пудов, то в 1895 году — 564; в 1900 — 788; в 1906 году — 822 млн т 8. Транспортировка нефтяных грузов в 1891 году составила 78 % от общего вывоза из Астрахани, а в 1897 году возросла до 91 %9.
Однако в последующие годы объемы перевозок жидких грузов сокращались, что было вызвано ростом забастовочного движения и крупным пожаром 1905 года на Бакинских нефтепромыслах, после которого объемы добычи нефти 90-х годов XIX века так и не были восстановлены.
Ежегодно в Астрахань для дальнейшей транспортировки по Волге передавалось в среднем до 250 млн пудов так называемых нефтяных остатков или мазута. Под его перевозку было занято до 1 600 барж, вмещающих от 40 до 100 тыс. пудов 10.
Было бы неверным считать, что правительство не видело проблемы и бездействовало. Еще в 1895 году был подготовлен законопроект о запрещении перевозок «нефтяных остатков» в деревянных баржах. Однако против его принятия активно высказались волжские судовладельцы и нефтеторговцы, которые подготовили специальное ходатайство, переданное в Петербург с председателем Саратовского биржевого комитета Н.П. Кокуевым 11.
Вновь этот вопрос был поднят в
1900 году, когда Нижегородский биржевой комитет в связи с запросом Русского технического общества (РТО) образовал специальную комиссию при комитете для решения данной проблемы. В результате комиссия пришла к следующему заключению: поскольку стоимость деревянной баржи в семь раз меньше железной, то замена деревянного флота железным будет доступна только людям богатым; настоящий же контингент пароходчиков состоит из людей среднего состояния, которые не могут затратить такой капитал, что играет на руку большим компаниям, ко-
торые в результате монополизируют перевозку нефти, так же как теперь монополизировали перевозку керосина.
Ввиду этого биржевой комитет считает, что приведение к исполнению такой экстренной принудительной меры не имеет достаточного основания, и поэтому замена деревянных барж железными есть мера неосуществимая и бесполезная 12.
Однако опасения по поводу монополизации были необоснованными. В начале XX века больше всего судов было у крестьян (26,5 %), на втором месте были купцы (26 %), на третьем — неакционерные судоходные компании и торговые дома, тоже преимущественно купеческие (14,3 %), что касается крупных акционерных пароходных обществ, то они находились только на четвертом месте (5,3 %)13. Скорее всего, купечество и крестьяне-судоходцы просто не хотели вкладывать средства в модернизацию волжского флота и стремились любой ценой оттянуть замену деревянных барж железными.
Эта проблема обсуждалась на IX съезде русских деятелей по водным путям, состоявшемся в Петербурге 24—28 января 1902 года.
На съезде был заслушан доклад «Об источниках загрязнения Волги» доктора Никитина, который еще в 1899 году входил в состав комиссии Шидловского. В докладе отмечалось, что тысячи судов по-прежнему ежегодно сбрасывают в воду не менее 750 тыс. пудов смазочных отбросов (в основном — мазута), кроме того, в реку ежегодно попадает от 170 до 200 тыс. пудов нефти из деревянных барж.
Выходом из сложившегося положения, по мнению докладчика, могло бы стать срочное принятие санитарных правил для реки 14.
Под угрозой принятия соответствующего законопроекта судовладельцы вынуждены были поставить эти вопросы на обсуждение.
В октябре 1903 года при Нижегородской бирже состоялось особое совещание, посвященное проблеме загрязнения Волги нефтью. В ходе совещания были наконец-то названы основные причины попадания нефти или мазута в реку:
1) при откачке воды из трюма выбрасываются и скопившиеся остатки мазута;
2) при перекачке мазута из судна в судно по желобам часть мазута попадает в воду;
3) при зачистке баржей от нефтяных остатков (в основном уже в Астрахани) и при мытье пароходов во время постановки их на зимнюю стоянку;
4) при авариях с гружеными судами.
Для снижения потерь нефти волжские судовладельцы предложили следующие меры:
- устанавливать на палубе особые цистерны для откачки мазута вместе с водой из трюмов, а потом воду сливать отдельно;
- при откачке мазута из судна в судно употреблять не деревянные желоба, а металлические трубы и другие меры 15.
Так как эти меры носили косметический и к тому же рекомендательный характер, они не могли принципиально решить проблему. Поэтому правительство своим решением (без согласования с биржевыми комитетами) ввело Правила об ограждении Каспийско-Волжских путей от загрязнения нефтью. Правила были Высочайше подписаны
27 мая 1904 года, то есть утверждены лично императором.
Согласно новым положениям, запрещалось пользоваться деревянными судами для хранения и транспортировки нефтяного топлива, а также подавать нефтяное топливо на паровые суда или хранилища по деревянным желобам (статьи 4 и 5). Правила должны были вступить в полную силу с начала навигации 1914 года, но сразу же встретили активное сопротивление со стороны судовладельцев. Если раньше их интересы отстаивали биржевые комитеты, то начиная с 1905 года инициатива в решении этого вопроса перешла к съездам судовладельцев Волжского бассейна, которые через свой исполнительный орган (Совет съездов) выступили с рядом ходатайств по отмене 4-го и 5-го пунктов 16.
Так, в декабре 1909 года Советом съездов было подготовлено специальное ходатайство на имя Министра путей сообщения, в котором Совет, ссылаясь на решение II съезда судовладельцев Волжского бассейна, просил в законодательном порядке отменить означенные Правила. Совет съездов добился созыва в январе 1912 года при Управлении внутренних водных путей и шоссейных дорог специального межведомственного совещания с участием представителей от торгово-промышленных организаций и некоторых поволжских биржевых комитетов, на котором вновь был поднят вопрос о пересмотре еще практически не вступивших в жизнь Правил 17.
Удалось ли судовладельцам отменить установленные Правила или нет, сказать сложно, так как с началом Перовой мировой войны деятельность самих съездов была приостановлена, как оказалось, навсегда. Но известно, что на ходатайства, которые судовла-
дельцы подавали до 1912 года, положительного ответа они не получили.
Вторым крупным источником загрязнения Волги являлись города и промышленные предприятия, расположенные в крупных поволжских городах.
Численность только пяти наиболее промышленно развитых поволжских городов (Астрахань, Царицын, Саратов, Самара и Нижний Новгород), согласно Переписи 1897 года, достигала более 750 тыс. человек, а с учетом Нижегородской ярмарки — более 850 тыс.18
Вопрос о влиянии волжской промышленности на экологию реки рассматривался в январе 1902 года на IX съезде русских деятелей по водным путям в докладе «Общий очерк санитарного надзора на реке Волге». В докладе отмечалось, что береговая вода Волги у больших городов так загрязнена, что не может быть употреблена для питья без большой опасности для здоровья. Воду у Нижнего Новгорода докладчик назвал «клоачной жидкостью», а у Саратова Волга принимала более 10 млн ведер сточных вод ежегодно 19.
Проблема загрязнения рек Европейской России, и в том числе Волги, поднималась и на страницах центральных газет. Так, в «Экономической газете» в 1904 году появилась большая статья, которая и сегодня остается актуальной. В статье отмечалось, что за прошедшие пять лет в этом вопросе практически ничего не изменилось: «На загрязнение рек до сих пор почти совсем не обращали внимания. Мало ли что портится и загрязняется в России: всего не приметишь и не обсудишь, а главное — никак не устранишь. Когда зол для искоренения много, такое — как неимоверное загрязнение рек — кажетсямалозначущим»20 (выделено нами. — А. Б.).
В странах, где рыба являлась народным пищевым продуктом и где рыболовство давало значительные доходы казне (например, в России), загрязнение рек особенно чувствительно отзывалось на благосостоянии населения.
В одной Европейской России ловцов насчитывалось до 500 тыс. человек, которые вылавливали ежегодно до 70 млн пудов разной рыбы (сведения на 1899 года). Тем не менее нигде реки не подвергаются такому бесцеремонному и безрассудному загрязнению, как в России. Все приволжские города привыкли смотреть на Волгу как на естественный канал для спуска нечистот. В этом смысле особенно отличался Нижний Новгород. В результате того, что нечистоты сваливали зимой прямо на лед, а летом просто выливали в реку, бе-
рега покрывались толстым слоем нечистот. Публика, ночующая на пароходах, вынуждена была среди ночи бежать от страшного зловония в гостиницы.
Кожевенные заводы и бани Самары «отравляли» реку регулярно, Саратовская городская бойня также спускает ежедневно отходы производства в Волгу. И здесь же купались, брали воду для питья и варева.
У всех поволжских городов (от Нижнего Новгорода до Астрахани) береговая вода была загрязнена в такой степени, что не могла быть употребляема для питья без большой опасности для здоровья.
Это было причиной большой смертности в приволжских городах (около 40 человек на одну тысячу), а также частых эпидемий в Камышине, Царицыне и Астрахани, так как водопроводы этих городов брали воду из Волги.
Несмотря на сложившуюся ситуацию, некоторые приволжские города под давлением промышленников хлопотали вместо устройства канализации о расширении им спуска нечистот в Волгу (например, Нижний Новгород и Саратов).
В статье отмечалось, что в России до сих пор не имеется специального законодательства для предупреждения загрязнения рек. Ни полиция, ни городское управление не заботятся о чистоте рек, а если бы заботились, то скорее всего встретили бы отпор со стороны промышленников 20.
И наконец, немалый урон экологии Волги наносила волжская рыбопромышленность. «Если в целом по стране в 1913 году было выловлено 64 млн пудов рыбопродуктов, то на долю Волго-Каспийского района приходилось 28,2 млн пудов (или 44 %) на общую сумму 65 млн рублей»21.
В 1898 году только в Астрахани было добыто около 20 млн пудов рыбы, которая оценивалась в 30—35 млн рублей 22.
Очевидно, что такие объемы вылова приводили к массовым нарушениям в рыбном промысле. Так, в донесениях водных смотрителей, представленных Астраханскому отделу Императорского российского общества рыболовства и рыбоводства, отмечалось, что в марте — апреле 1898 года на всех астраханских промыслах истреблено (закопано в ямы, вывалено в воду) более 18 млн штук воблы (300 штук составляет 1 пуд)23.
Это донесение было составлено в связи с делом рыбопромышленной фирмы «Беззу-биков и Марков», которые с целью повышения цены на воблу устроили более 200 рыб-
ных кладбищ на своих промыслах, в которых были захоронено порядка 14 млн свежих рыб разной породы 24.
Из-за публикаций в «Астраханском листке» дело получило широкий общественный резонанс. В результате была создана специальная комиссия под председательством Астраханского губернатора, которая, помимо установления и обнародования самого факта уничтожения рыбы, попыталась вскрыть и проанализировать причины этого явления.
Комиссия представила отчет, в котором указывалось, что причиной явился необыкновенно дружный и чрезвычайно обильный ход рыбы. В результате администрация промысла оказалась не в состоянии засолить такое количество рыбы. Подобные факты имели место и в других промыслах, но в меньшем количестве.
Комиссия признала, что указанные способы уничтожения рыбных «отбросов» крайне нежелательны как в экономическом, так и в санитарном отношении и предотвратить их было можно только точными и определенными указаниями закона.
Крупные рыбные промыслы вели свое производство в столь широких размерах и при таком обширном контингенте рабочих, что возникала необходимость поставить эти проблемы в такие же условия врачебной и санитарной организации, в какие были поставлены заведения фабричной и заводской промышленности.
Та рыба, которая находилась в ямах, расположенных вблизи проточной воды или около жилищ, сожжена до золы. Исчислявшееся местными властями количество зарытой рыбы четырнадцать и более миллионов штук, весом свыше 100 тыс. пудов, несомненно преувеличены. По расследованию комиссии, количество это едва ли превышает
6 млн штук, или, приблизительно, 46 тыс. пудов (местные власти посчитали ямы, где не было рыбы или где лежала рыба улова прежних лет).
Обвинения Торгового дома Беззубико-ва и Маркова в умышленном истреблении рыбы с корыстной целью — поднять цены на рыбном рынке, — по мнению комиссии, не подтвердились 25.
Представляется, что члены комиссии не были до конца последовательны, и налицо явное стремление уменьшить размеры ущерба, тем более что сам глава фирмы — И.В. Беззубиков был одним из крупнейших рыбопромышленников в Астрахани, а также
являлся активным членом, входящим в правление съезда Каспийско-Волжских рыбопромышленников.
Кроме того, комиссия так и не дала ответа на вопрос, зачем было вылавливать такое количество рыбы, если на промыслах не было возможности ее переработать.
Тем не менее ущерб, нанесенный экологии Волги, был столь велик, что полностью «замять» дело не получилось, несмотря на то что сам Беззубиков предпринял попытку откупиться, оказав благотворительную помощь голодающим (им через Царицын в Самару было отправлено около 3 тыс. пудов воблы на общую сумму 2 тыс. рублей).
В рапорте старшего смотрителя Астраханского управления рыбными и тюленьими промыслами отмечалось, что вся отправленная рыба самая мелкая, нестандартная26.
Дело было доведено до суда, в результате которого глава фирмы И.В. Беззубиков был приговорен к трехмесячному тюремному заключению, а его сын и компаньон А.И. Беззубиков — к двухмесячному, с выплатой денежного штрафа. Но поскольку закона о рыболовстве и охране водных ресурсов не было (он отсутствует до сих пор, так как не принят Государственной Думой), то фактически они были осуждены за антисанитарное состояние промыслов 27.
Попытка Беззубикова опротестовать приговор через Саратовскую судебную палату не увенчалась успехом. Палата утвердила приговор окружного суда, а апелляционный отзыв истца оставила без внимания 28.
Однако этот громкий процесс не изменил ситуации в регионе. Уже зимой следующего года Министерство земледелия и государственных имуществ получило официальное сообщение из Астрахани о новом массовом уничтожении рыбы. Благодаря суровой зиме, берега Каспийского моря замерзли, что позволило рыбопромышленникам выехать на отлов с мелкоячеистыми неводами. В результате было выловлено 25 тыс. пудов молоди, при этом более мелкая рыба весом в 2—3 фунта (в том числе осетры, севрюги и белу ги) просто осталась на льду. Министерство поручило комиссиям расследовать это дело на месте29.
Вопрос о сохранении рыбных запасов неоднократно ставился на обсуждение местных биржевых комитетов, но чаще всего оно носило формальный характер.
Так, весной 1904 года в Астраханском биржевом комитете обсуждался вопрос о мерах для сокращения лова красной рыбы с це-
лью ее сохранения. В результате было принято решение просить рыбопромышленников и ловцов всю незаконно пойманную живую рыбу выпустить в реку, а уснувшую продать и деньги отослать Красному Кресту, при этом выяснилось, что привозы красной рыбы не только не уменьшились, а, напротив, возросли.
Корреспондент «Прикаспийской газеты» искренне недоумевал: «Казалось бы, во время запрета неоткуда быть таким привозам: стража повсеместно расставлена, а рыбу везут. Цена на осетров даже падает»30.
Примером формальной заботы о сохранении рыбных запасов может служить еще одно заседание Астраханского биржевого комитета (апрель 1910 года), на котором обсуждался вопрос о продлении весеннего лова частиковой рыбы. В ходе обсуждения часть членов комитета высказалась против продления лова, так как это сокращает рыбные запасы Волги. Однако один из крупнейших астраханских рыбопромышленников И.В. Беззубиков, на которого в 1899 году заводилось уголовное дело по поводу истребления рыбы, выступая на заседании, заявил, что средств для сохранения рыбных запасов очень много, но это не зависит от времени продления лова, о чем заявители просят возбудить ходатайство. Производительность рыбы настолько могуча, что всегда в состоянии восполнить убыль от ее вылова, и надо только, чтобы после 15 мая, когда она огромными массами вошла уже в реки для нереста, были приняты самые радикальные меры о прекращении всякого лова 31.
На съездах каспийско-волжских рыбопромышленников, которых с 1902 по 1913 год состоялось восемь, предпочиталось обсуждать тарифные вопросы, цены на рыбную продукцию и т. п.32 Вопросы, связанные с охраной рыбных ресурсов, если и обсуждались, то реальных решений, как правило, не находили, а переходили от одной повестки дня к другой. Например, вопрос об отмене так называемого «аханного лова» (глубинный лов мелкой сетью был признан наиболее хищническим, так как в ходе его истребляется молодь красной рыбы) обсуждался в течение 20 лет, и, несмотря на это, рыбопромышленники так и не приняли какого-либо решения33.
В «Астраханском листке» отмечалось: «Нет ни одной фирмы, в той или иной мере не нарушающей установленных сроков лова рыбы. Реально им противостояла Астраханская рыбная инспекция, которая насчитывала всего 12 человек. Но даже этими силами ей удалось в 1912 году конфисковать и пожерт-
вовать голодающим около 70 тыс. пудов, или около 100 вагонов, разной рыбы»34.
Вопросы рыбоохраны волновали и рыбопромышленников, особенно владельцев и крупных арендаторов вод, так как только в Астрахани рыбной ловлей в той или иной мере занималось ежегодно до 200 тыс. человек 35. Поэтому по решению VII съезда каспийско-волжских рыбопромышленников в 1913 году при Совете съездов была создана специальная рыболовная комиссия из представителей промышленности и торговли, в задачу которой входила в том числе и организация частной охраны водных ресурсов.
Так, на заседании комиссии, состоявшемся 13 декабря 1913 года, обсуждался вопрос о внештатном надзоре по охране морских вод от незаконного лова. Отмечалось, что создалось положение, при котором рыбопромышленники, арендаторы и собственники вод тратят на сверхштатный надзор большие суммы, во много раз превышающие содержание надзора штатного, для того лишь, чтобы надзор штатный сосредоточил всю свою деятельность в наблюдении за правильным ловом их самих, оставляя без надзора наиболее облавливаемые воды.
Было принято решение сохранить внештатный надзор, так как он уменьшает в водах рыбопромышленников хищничество. Что касается штатного надзора, содержавшегося на средства казны, то констатировалось, что он плохо организован.
В целом, была необходима реорганизация рыболовного надзора, в частности создание рыбной полиции, с подчинением ее Управлению рыбных промыслов, во главе с чиновником, с присвоением ему прав по службе старшего ревизора, то есть ближайшего помощника Управляющего рыбными промыслами, который будет иметь свободу распоряжения подчиненными ему агентами полиции и средствами, ему предоставляемыми.
Инициативу реорганизации рыболовного надзора должна взять на себя рыбная комиссия при Совете съездов 36.
Однако в связи с началом Первой мировой войны деятельность Совета, как и самих съездов, была приостановлена сначала на год, а затем до окончания войны, поэтому реализовать предложение рыболовной комиссии так и не удалось 37.
Таким образом, деятельность предпринимательских организаций Поволжья в решении экологических проблем Волги оказалась незавершенной.
В то же время необходимо отметить, что меры, которые принимались на съездах судовладельцев Волжского бассейна и каспийско-Волжских рыбопромышленников и их исполнительных органов, не носили системного, комплексного характера. Как правило, во главу угла предприниматели ставили коммерческие интересы, реализация которых приводила к тому, что река активно загрязнялась нефтью и нефтепродуктами, а ее рыбные запасы хищнически истреблялись.
Тем не менее формирующееся при помощи прессы общественное мнение заставляло правительственные, а за ними и предпринимательские органы ставить вопросы экологии в повестку дня и предпринимать некоторые шаги для их разрешения. Однако с началом Первой мировой войны вопросы экологии вновь отошли на второй план, а деятельность предпринимательских организаций фактически прекратилась.
Можно констатировать, что и сегодня, более чем столетие спустя, мы вновь столкнулись с теми же проблемами, еще более обострившимися в силу дальнейшего развития волжской промышленности, и решать эти проблемы, безусловно, необходимо с учетом накопленного, в том числе и негативного, опыта, но не повторяя его ошибок.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Комсомольская правда. 2002. 19 дек.
2 Астраханский листок. Астрахань, 1900.
21 янв. (№ 16).
3 Там же.
4 Нижегородская биржа. Н. Новгород, 1900.
20 янв. (№ 3).
5 Промышленность и торговля. СПб., 1913. № 3. С. 107.
6 Торгово-промышленная газета. СПб., 1900.
16 июля (№ 158).
7 Российский государственный исторический архив. Ф. 23. Оп 10. Д. 284. Л. 129. (Далее — РГИА).
8 Там же. Л. 130.
9 Промышленный мир. СПб., 1900. 6янв. (№ 8).
10 Торгово-промышленная газета. 1901. 1 июля (№ 121).
11 Биржевые ведомости. СПб., 1895. 14 янв. (№ 14).
12 Нижегородская биржа. 1900. 27 янв. (№ 30).
13 Шубин И.А. Волга и волжское судоходство (история, развитие и современное состояние судоходства и судостроения). М., 1927. С. 638.
14 Прикаспийская газета. Астрахань, 1902.
8 февр. (№ 343).
15 Торгово-промышленная газета. 1902. 12 сент. (№ 203).
16 Отчет Совета съездов судовладельцев Волжского бассейна за 1909—1910 гг. Н. Новгород, 1911. С. 12.
17 Отчет о деятельности Совета съездов судовладельцев Волжского бассейна за 1910—1911. Н. Новгород, 1912. С. 12.
18 Статистический ежегодник на 1914 г. СПб., 1914. С. 3—4.
19 Прикаспийская газета. 1902. 8 февр. (№ 343).
20 Экономическая газета. СПб., 1904. № 12. С. 196—197, 199.
21 Статистический ежегодник на 1914 г. С. 246, 250.
22 Торгово-промышленная газета. 1899. № 25.
23 Астраханский листок. 1899. № 252.
24 Там же.
25 Там же. 1900. № 165.
26 Там же. 1899. № 159.
27 Там же. № 149.
28 Там же. № 176.
29 Промышленный мир. СПб., 1900. 6 февр. (№ 12).
30 Прикаспийская газета. 1904. 25 мая (№ 145).
31 РГИА. Ф. 23. Оп 7. Д. 163. Л. 827.
32 Там же. Ф. 398. Оп. 72. Д. 29293. Л.15.
33 Прикаспийская газета. 1904. 20 янв. (№ 51).
34 Астраханский листок. 1913. 8 февр. (№ 32).
35 Там же. 1898. № 1.
36 Рыбопромышленность. СПб., 1914. № 5. С. 410—413.
37 РГИА. Ф. 398. Оп. 72. Д. 29293. Л. 82.
