CC BY
33
Иванова Е.Р., Майер С.К.
Орский гуманитарно-технологический институт (филиал)
Оренбургского государственного университета E-mail: [email protected], [email protected]
ПРЕДМЕТНЫЙ МИР В ПОЭЗИИ ЭДУАРДА МЕРИКЕ
Статья посвящена анализу лирического творчества немецкого поэта и писателя Эдуарда Мерике (1804-1875). Его поэтическое наследие рассматривается в контексте литературного течения бидермейер, эстетика которого акцентирует внимание на бытовых деталях, обыденности, утверждая культ семьи, дома, малого круга бытия.
Ключевые слова: немецкая литература, литературное течение, бидермейер, «высокий» би-дермейер, поэзия, идиллия, предметный мир.
Творчество немецкого поэта и писателя Э. Мерике (1804-1875) развивалось в построман-тическую эпоху, когда в литературе Германии утвердилось литературное течение бидермейер. Эстетика бидермейера акцентировала внимание на обыденном мире, создавая своеобразную антитезу политизированной действительности. Одной из черт культуры и литературы бидермейера является внимание к деталям быта, к предметному миру, воплощающему в себе идею камерности, статичности, уюта.
Особое место в поэзии Мерике занимают так называемые «предметные стихотворения» (Dinggedicht), в которых возникает образ мира, зафиксированный в отдельной вещи: «К арфе» („An eine До^аг£е«, 1837), «К старой картине» („Auf ein altes Bild«, 1838), «К церковной башне» („Auf einem Kirchturm«, 1841), «Надпись на часах с Орами» („Inschrift auf eine Uhr mit den drei Horen«, 1845) и другие.
Специфично стихотворение «Старый башенный петух» („Der alte Turmhahn«, 1848), в котором «предметность» создает идиллическую картину. Повествование ведется от первого лица, от имени отслужившего свой век железного петуха-флюгера. В этом «оживлении» обыденной вещи, по сути дела предмета обихода, заключается отнюдь не романтическое понимание предметного мира. Флюгер наделяется не чудесными свойствами, а способностями обыкновенного человека, он воспринимает мир так же, как и жители деревушки, над которой он возвышался больше века. Однако, покрытый от старости ржавчиной, он был снят с башни и дожидался своей участи у дверей кузницы. Но пастор увидел его и забрал домой, и теперь старый башенный петух рассказывает читателю о жизни пасторского семейства. Это стихотворе-
ние - типичная, по определению Х. Й. Шнайдера, «бюргерская идиллия» [2, с. 502], в которой особое место занимает предметный мир. Каждый описанный петушком эпизод вполне мог бы стать сюжетом для картины художников бидермейера. Вот семейство пастора рассматривает «железного гостя», а тот в свою очередь описывает убранство дома. Выбеленные стены (geweHten Wдnden), старая печь в углу (ein alter Ofen stand in der Ecke), книги, герань и резеда на окне - все дышит покоем и уютом. Очень ярко изображена картина утра, когда солнечный луч освещает каждый предмет интерьера пасторского кабинета.
Вот солнце пробралось в окно.
Меж стеблей кактуса оно Сперва скользнуло без помех На пульт ореховый. Орех Работы тонкой заблистал:
Старинный мастер дело знал!
Луч бросил взгляд по сторонам На весь скопившийся здесь хлам: Коробка от облат, стихарь,
Печать приходская, букварь,
Песок, бумага, карандаш,
Прибор чернильный, отченаш,
Какой-то старый черновик...
Узрел в чернильнице свой лик И, наскочив на нож, стремглав Скользнул по креслу в книжный шкаф.
(Пер. А. С. Бакалова)
А. В. Михайлов считает, что «стихотворения о вещах» Э. Мерике продолжают «не формально, но по внутреннему смыслу традицию старинной эпиграммы. Мерике достигает максимального духовного преображения вещи -
воплощенной красоты» [1, с. 392]. Изначальная связь мериковских «Dinggedicht» с античной традицией очевидна, поскольку в 1830-е гг. поэт увлекся античными авторами и древними лирическими формами. В 1840 г. он даже издал сборник переводов на немецкий язык античных поэтов, который назывался «Классические избранные цветы» („Klassische Blumenlese«). Однако в особом отношении к предметному миру в поэзии Мерике на первый план выступает не античная традиция, а его собственное, бидер-мейерское восприятие мира, которое и рождает интерес к подобным чертам в античности.
Поэт не стремится дать обособленный образ вещи, подчеркнуть ее ценность, красоту и ассоциативно вывести произведение на мысль о высоком искусстве. Напротив, каждая вещь в предметных стихотворениях множеством нитей связана с окружающим реальным миром. Так, в стихотворении «К лампе» („Auf eine Lampe«, 1846) поэт говорит о красивой старой люстре, висящей на цепях под потолком в заброшенном зале. Исследователь Л. Шпитцер, анализируя это стихотворение Э. Мерике, отмечает: «Это не трактат о прекрасном, а лирическое восприятие красоты лампы, и его следует воспринимать как поэтическое изображение знакомого явления» [3, с. 255]. Казалось бы, описание деталей ее декора должны были создать определенный эстетический образ, однако этого не происходит.
По-прежнему, о, лампа, красота твоя Живит собою зал полузаброшенный,
Где ты на легких столько лет висишь цепях. Вепком по краю чаши беломраморной Из бронзы вьется плющ зеленый с золотом, И хоровод тепей по чаше вырезан.
Как все чарует! Подлинным искусством здесь Слит дух веселья с истовой серьезпостью.
И пусть тебя пе видят - по прекрасному Довольно для блаженства красоты его.
(Пер. С. Ошерова)
Мраморная чаша люстры, напоминает о классических канонах красоты, но она, по мысли Мерике, канула в далекое прошлое, о чем явственно свидетельствует узор, которым украшены края люстры, - хоровод детей: Schlingt &цШіЛ eine Kinderschar den Ringelreihn (Обвивает веселый хоровод детей). Слова «венок плю-
ща» (der Efeukranz), «хоровод» (der Ringelreihn) выражают замкнутость, движение по кругу, из которого нет выхода, да он и не нужен. Эта красота не найдет места в современном обыденном мире, она достояние далекого прошлого. Не случайно Мерике, говоря о зале, в котором висит эта лампа, использует архаизм „Lustgemach« (возможно, русский аналог «танцевального зала»). В последней строке стихотворения высказывается мысль о том, что красота лампы отнюдь не в ее декоре. „Was aber schцn ist, selig scheint es in ihm selbst«: т. е. прекрасное светится в ней самой и для нее самой. Глагол „scheinen« имеет несколько значений: «светить», «казаться», «иметь вид». Излучаемый ею свет лишь результат сокрытого в ней смысла, лампа, как свидетель жизни нескольких поколений, живущих в этом доме, гораздо важнее поэту, чем ее красивые формы. Бидермейерская ценность вещи как составляющей обыденного мира здесь доминирует над ее эстетической наполненностью.
В целом предметы в художественном мире Мерике занимают важное место: в его поэзии всюду встречаются зарисовки интерьера, описания реалий быта, предметов обихода и т. п. Все это дано с особым, характерным для мировосприятия бидермейера умилением. Интересен в этом плане поэтический цикл «Бебенхауз-ские зарисовки» („Bilder aus Bebenhausen«, 1863), в котором описывается расположенное недалеко от Тюбингена Цистерцианское аббатство и близлежащая деревня. Очень важно, что взгляд поэта фиксирует детали, совершенно обыкновенные: стекла в окнах надкладезьной часовни; колонны в трапезной, похожие на пальмы; образы животных на деревянных конструкциях и т. п. Удивительно «предметно» написана шестая «картинка» Бебенхаузена, которую поэт назвал «Коридор между спальными кельями» („Gazg zwischen den Schlafzellen«).
Сотпи отрадных картип являет
пол коридора, Так обожженных узор выложен
плиток хитро: Лоз плетеницы - их листья глазурь
и сипие гроздья,
Парами тут же сидят голуби
в каждом углу, Твой готический лист, чистотел, ты,
который и нынче
незначительные фрагменты общей картины обители. Поэт ни на минуту не забывает, что это за место, но вместе с тем показывает, что здесь живут обыкновенные люди, которых окружает свой обыденный мир. Не случайно девятая часть цикла названа поэтом «Из жизни» („Ли8 ёеш Leben«).
«Предметные» стихотворения Э. Мерике можно рассматривать как образец литературы немецкого бидермейера, которая стала своеобразным связующим звеном между романтизмом и реалистическими подходами в изображении действительности.
26.01.20011
Список литературы:
1. Михайлов А. В. Комментарии / А. В. Михайлов // Поэзия немецких романтиков. М.: Худ. лит., 1985.
2. Schneider H. J. Die sanfte Utopie / H. J. Schneider // Idyllen der Deutschen. Fr. a. M., 1981.
3. Spitzer L. Wiederum M^ikes Gedicht „Auf eine Lampe« / L. Spitzer // Eduard M^ike. Darmstadt, 1975.
Сведения об авторах:
Иванова Елена Радифовна, профессор кафедры литературы, теории и методики обучения литературе Орского гуманитарно-технологического института (филиала) Оренбургского государственного университета, доктор филологических наук, доцент, e-mail: [email protected] Майер Светлана Константиновна, ассистент кафедры немецкого языка, теории и методики обучения немецкому языку факультета иностранных языков Орского гуманитарно-технологического института (филиала) Оренбургского государственного университета, аспирант очной формы обучения,
e-mail: [email protected]
UDC 821.112.2 Ivanova E. R., Majer S.K.
Orsk Humanitarian-Technological Institute (the branch) Orenburg State University E-mail: [email protected], [email protected] SUBSTANTIAL WORLD IN EDWARD MERIKE’S POETRY
Lyrical creation of German poet and writer Edward Merike is analysed in this article. The author considers his poetic heritage in the context of biedermeier literary trend, whose aesthetics attracts attention to everyday life, confirming worship of a family and a home.
Key words: German literature, literary trend, biedermeier, «high» biedermeier, poetry, idyll, substantial world.
Bibliography:
1. Mihailov A. W. Comments / A. W. Mihailov // Poetry of German romanticists. M.: Belletristic literature, 1985.
2. Shneider H. J. The gentle Utopia / H. J. Shneider // Idyllen of Germans. Fr. on M., 1981.
3. Spitzer L. Again Merike«s poem «To a lamp» / L. Spitzer // Edward Merike. Darmstadt, 1975.
Как живой образец пышно растешь у столбов; Вот геральдической лилии венчик, белый
на красном:
Множество раз повторен девы
пречистой цветок. Смысла и вкуса полно, восхищает здесь все,
но почти что
Все в обломках, и я вздох не могу удержать.
(Пер. С. Ошерова)
В строках об аббатстве нет религиозной экзальтации, обращений к церковным догмам и т. п. Все увиденное предстает как небольшие
