CC BY
23
ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА - ИЗДАТЕЛЯ
Почти 100 лет прошло с периода революционных потрясений в России, но отражение тех событий в общедоступных публикациях всё ещё не вышло за рамки политизированного мифотворчества. Причина этого ясна: каждая сторона - и победители и побеждённые в Гражданской войне - написали свою историю, изложили свою точку зрения, нимало не сообразуясь ни с аргументами, ни с источниками противной стороны. Десятки лет они жили по принципу, провозглашённому Белым движением: «Отбоя не было, борьба продолжается»; они продолжали и продолжают до наших дней битву на информационном поле.
За последние 5 лет только нами выпущено полтора десятка книг и опубликованы десятки статей авторов со всего света в научном журнале «Иднакар». Но, несмотря на множество публикаций, история Ижевско-Воткинского антибольшевистского восстания периода августа-ноября 1918 г., в орбиту которого было втянуто население Пермской, Вятской, Казанской и Уфимской губерний, хранит ещё много загадок. Мы стараемся часть этих проблем осветить, ибо уверены, что мешанину противоречивых и непонятно на чём основанных мнений можно и должно заменить системой фактов, если опираться на исторические источники. Однако, в отличие от краеведов и журналистов, мы не только вводим в научный оборот исторические источники, но и снабжаем их ссылками на архивы, где читатель сам может попытаться разобрать «угасающие» тексты и сформировать в сознании более-менее объективную картину событий...
Данная книга, основу которой составили очерки, опубликованные в разное время в журнале «Иднакар», посвящена судьбам конкретных людей, которые приняли участие в Восстании. Ибо историю делают не только политики и полководцы, но и рядовые граждане.
Решение опубликовать её созрело и укрепилось у меня после того, как ко мне стали обращаться жители Ижевска, которые в ранее изданных мной книгах (например: «Ижевские повстанцы и Красный террор») обнаружили упоминания о своих родственниках или просто интересовались своей генеалогией. Эти неравнодушные граждане спрашивали меня, нет ли упоминаний о том или ином их предке в документах Восстания. К счастью, весьма часто мне удавалось найти такие данные в списках тех, кто
3
отступил после поражения Восстания, и тех, кто спустя годы вернулся в Ижевск из эмиграции. (Этих людей долгие годы в нашем городе называли «отступленцами» и «возвращенцами».) Вполне естественно, что такие списки мы решили опубликовать для того, чтобы ввести их в научный оборот и дать пищу самодеятельным исследователям.
Актуальность издания
Достаточно сказать, что Белые мемуаристы, обосновывая свой тезис о том, что повстанцы имели в нашем регионе всенародную поддержку, утверждают, что из Ижевска после поражения Восстания ушли в отступление десятки тысяч людей. С другой стороны, в 1920 г. в отчёте Центрального правления артиллерийских заводов Советской России о состоянии подведомственных заводов появляется то же указание на массовый исход: «С белыми ушло при первом занятии ими Ижевского завода до 10 тыс. чел. рабочих и при втором отступлении белых с ними также ушло около 8 тыс. рабочих, в том числе все мастера, квалифицированные рабочие и почти все конторские служащие.» Мотивы авторов этого документа также понятны: именно этим исходом они объясняют упадок производства винтовок на казённом Ижевском заводе: «... вполне естественным результатом было понижение производительности и ухудшение качества изделий» - пишут они.
Таким образом, тезис о массовом исходе рабочих Ижевского оружейного завода укоренился как в Белой, так и в Советской историографии. Он был выгоден всем историографам братоубийственной Гражданской войны. Но насколько он был близок к истине? Попробуем разобраться, как дело обстояло на самом деле.
Известно, что в Сибирской армии Белых было много частей и соединений, имевших наименования по названиям городов или местностей.
Наверное, наиболее известными были Ижевско-Воткинские соединения (Воткинская дивизия и Ижевская бригада), как символы «рабочего» сопротивления большевизму.
Но интрига в том, что те части в Белом войске, которые назывались Ижевскими и Воткинскими в какой-то период своего боевого пути в Сибири, сохраняя свои названия, почти перестали иметь в своём составе граждан Ижевска и Воткинска.
Возможно, общее количество тех, кто перешёл Каму по временным мостам 10-12 ноября 1918 г. и ушел в сторону будущей «Колчаковии», действительно, составило десятки тысяч. Но количество отступивших жителей посёлка Ижевского завода1 в этом числе, как мы увидим ниже, составило менее трёх с половиной тысяч человек. А за вычетом членов семей и прочих мирных «сельских обывателей», как тогда называли жителей заводского посёлка, собственно работников Ижевского казённого оружейного и сталеделательного завода будет и того меньше. Это вполне согласуется и с количественными данными полка, составленного из рабочих в Ижевской бригаде в Белом войске на начало 1919 г., которые приводит командир этой бригады Викторин Михайлович Молчанов. По воспоминаниям В.М. Молчанова, в феврале 1919 года Ижевская бригада состояла из двух полков общей численностью около 7500 штыков. Причём, лишь Первый полк составляли бывшие граждане Ижевска, а Второй - селяне. [1, с. 106, 235, 237]
Иными словами, историческая истина в том, что Воткинская дивизия и Ижевская бригада в армии А.В. Колчака являлись «рабочими» довольно краткий период времени, а потом они оставались таковыми лишь в умах Белых пропагандистов; уже к лету 1919 г. мастеровых с наших заводов в них почти не осталось.
Очерк оперативной обстановки
В Центральном Государственном архиве Удмуртской Республики (далее - ЦГА УР) в фонде Управления Ижевской уездной рабоче-крестьянской милиции (РКМ) сохранились дела, начатые в январе 1919 г., озаглавленные как «Списки лиц, бежавших с белыми из Ижевска в 1918 г., составленные квартальными уполномоченными.» Как видно из пометок на деле, сделанных должностными лицами спецотдела, все люди, поименованные в списках, даже десятилетия спустя состояли на учёте в органах ОГПУ-НКВД-ГБ; по всей видимости, имея ограничения в допуске к секретным работам и материалам.
1 Ижевск тогда официального статуса города ещё не имел, и мы далее называем его городом лишь условно.
Оцг
/
ЦГА УР, Ф. Р-137 Оп.3. Д.1, л. 22 об
К декабрю 1918 г. население Ижевска составляло около 70.000 человек [2, л. 324]. Т.е. количество ушедших за Каму к Белым (примерно 3500 человек) не превысило 5% населения и никак не могло само по себе сказаться на падении производства винтовок в Ижевске.
Вспомним, как это было.
Общеизвестно, что войска Второй и Третьей армий Восточного фронта Красных, имея подавляющее превосходство в живой силе, вооружениях, боеприпасах, военной технике и средствах связи, разгромили повстанцев на подступах к Ижевску в течение первой недели ноября 1918 г. Множество Ижевцев тогда полегло в последних отчаянных беспатронных
л
контратаках у деревни Пирогово . К 8 ноября основные контингенты Народной армии город оставили, к 15 ноября они оказались за Камой. В город вошли Красные, и Завод немедленно начал выпуск винтовок.
Несмотря на это, Ижевск оставался прифронтовым городом, и власть в нём осуществлял Революционный комитет (Ревком), который возглавил Д. Зорин, бывший комиссар 28 дивизии, захватившей город. Ни Ревком, ни командование Красной Армии не были уверены в том, что разбитые повстанцы ушли из Ижевска насовсем или надолго. Да и к тому же в последние дни Восстания его лидер штабс-капитан Г.Н. Юрьев (Бимман) на митингах прямо заявлял, что надо уйти лишь на пару недель, соединиться с Белым войском, получить от него артиллерию и боеприпасы. Иными
словами, повстанцев здесь ждали назад в самом скором времени.
***
Мы впервые публикуем здесь поимённые списки всех жителей города, которых не оказалось «на месте» по состоянию на январь 1919 г. Списки эти были составлены Советской милицией по данным реестров, которые подавались квартальными старостами. Эти выборные представители местного населения, которых в документах часто называют «квартальными по продовольствию», выполняли функции во многом аналогичные тем, что и известные до наших дней председатели уличных комитетов. Они вели регистрацию населения в целях учёта мобилизационных резервов, вывода на общественные работы, для распределения пайков продовольствия и пр. Им были выданы журналы учёта стандартизированной формы (см. илл. в тексте). Разумеется, в собственном квартале они знали по имени и в лицо не только постоянных жителей (домохозяев), но и их квартирантов (которых в Ижевске называли «наквасниками»; вы их встретите в списках).
Считается, что именно эти события послужили основой для показанных в кинофильмах «психических атак».
24 (лъшя К Си/
/П<0 УПС и уилМ^О, Олп ^¿^О^ьо 6(^0^0 Фиигтшпцыи
ЦГА УР, Ф. Р-137 Оп.3. Д.13, л. 16 об
В поданных квартальными списках указаны не только имена и адреса, но, в некоторых случаях, возраст, место работы и даже воинское звание отсутствующего. (См. [3,4.]). В заголовке каждого из списков указано, к какому именно кварталу он относится: кварталы обозначены тогдашними названиями улиц. Мы нашли все эти кварталы на карте Ижевска, чтобы убедиться, что архивные списки «отступленцев» не имеют изъятий: вся территория Ижевска того времени была «перекрыта» этими рапортичками квартальных старост. Иными словами, нет оснований полагать, что кто-то из людей, из числа оставивших город в ноябре 1918 г., в эти списки отчего-то не попал.
Форма учёта проживающих в Ижевске: ЦГА УР , Ф. Р-137 Оп.3. Д.13, л. 4 об.
***
Следует понимать, что, несмотря на небольшие количественные показатели, отсутствующие Ижевцы качественно представляли собой внушительную силу, ибо, как говорилось выше, в январе 1919 г. в армии Колчака из них организовали полк, вошедший в Ижевскую стрелковую бригаду. Это был коллектив не только обученных и обстрелянных за 100 дней Восстания, но и тесно сплочённых бойцов, каждый из которых имел свой личный или семейный счёт к власти большевиков. Поэтому, по спискам видно, что во многих случаях из одного и того же адреса уходили к Белым сразу несколько мужчин-родственников: два-три брата, или отец с сыновьями. Также обычным явлением было, когда, буквально из каждого дома на той или иной улице квартала, ушёл в будущую «Колчаковию» хотя бы один из мужчин.
Как данное обстоятельство сказалось на оперативной обстановке в Ижевске? И для каких целей был организован учёт отсутствующих?
Во-первых, указанные списки могли бы явиться для Советских органов пособием для выявления участников Ижевского восстания, которые ушли под страхом ответственности за содеянное. Они явились готовым удобным инструментом для того, чтобы в случае нужды, в критической для Красного Ижевска ситуации, взять заложников именно из тех семейств, чьи мужчины сражались с Советами с оружием в руках. (На архивных листах с фамилиями отступленцев имеются пометки «списано».)
Надо сказать, что предложения по вопросу о репрессиях к повстанцам исходили тогда от рядовых коммунистов. Так, архивное дело с документами Ижевского Ревкома сохранило письмо, озаглавленное как «Моё предложение Гражданскому Совету и Большевикам-коммунистам». Текст его гласит: «...как скоро забыли товарищи фронтовики, как нас мучили и расстреливали на военной службе, не послушали большевиков, а послушали мамушки и батюшки.Мамушки и батюшки не знали, как нас в заводах мучили рабочих и солдат.» Неизвестный автор этого текста упоминает о том, что советские органы выпустили обращения ко всем ушедшим с Завода с приглашением вернуться к 15 декабря. Он пишет: «А я большевик и коммунист против этого воззвания. Нужно возвратить иначе. Очень просто: издать приказ собрать всех родителей, у каких находятся
Ревком = Ревсовет = Ревграждансовет = Гражданский Революционный Комитет: так в документах назывался один и тот же орган - Революционный Гражданский Совет г. Ижевска.
9
сынки в белой гвардии в одну группу и сказать: «Ваши сынки не слушаются нашего большевистского воззвания, не идут в Завод.» [5, л. 357].
Но могло ли быть в принципе осуществлено такое изъятие заложников из числа оставшихся рабочих оружейного завода? Представляется очевидным, что даже 3600 (или более?) человек ушедших рабочих, инженеров и техников - это, видимо, была хотя и тяжёлая, но не фатальная утрата для налаженного оружейного производства; с Народной армией ушёл примерно лишь каждый четвёртый-пятый заводчанин . Видимо, валовое производство винтовок, разбитое на ограниченное число сравнительно простых операций (или, по-заводскому говоря, переходов), не требовало мастеров-виртуозов; конвейерное производство может быть обеспечено легко заменяемой при минимальном обучении рабочей силой. К тому же, массовое производство винтовок - это не мост, не паровоз и не пароход, где требуется инженерный расчёт для проектирования изделий, каждодневно меняющихся в соответствии с требованиями заказчика.5 Да и винтовка неизмеримо проще парохода, который имеет множество сложных систем и механизмов. В итоге, первую продукцию, первые винтовки Ижевский завод выпустил буквально через неделю после освобождения его Красной Армией.
В-третьих, тысячи брошенных хозяевами домов вместе с домашним скарбом, коровами и иным домашним скотом создали множество соблазнов для тех, кто остался в городе. Эти оставленные жилища, как бы ничейные сундуки с добром, бродящие по городу бесхозные животные (коровы и даже лошади) становились лёгкой добычей для всех «охотников поживиться».
К слову, таких людей, которые зачастую вынужденно переходили на пропитание за счёт «добычи», в городе оставалось множество; это были рабочие, завезённые на Завод в годы Войны из центральных губерний, и несколько тысяч эвакуированных из Западных областей6. Положение дан-
4 В книге «Воткинское судостроение и Гражданская война» мы подробно рассмотрели вопрос о том, как изменилась судьба градообразующего предприятия там [6]. К слову, и в Вот-кинск многие из отступленцев вернулись домой после Гражданской войны.
5 Вместе с тем, обработка ствольных поковок, например, есть операция творческая, равно как и инструментальное производство, требующее высокой квалификации мастерового.
6 Только одних беженцев-поляков здесь было около тысячи человек! Кроме того, в докумен-
тах того времени часто упоминаются «военнозадержанные» - молодые люди из западных об-
ластей Российской империи, переселённые вглубь страны, чтобы предотвратить их призыв
во вражескую армию в случае оккупации территории их проживания. [2, л. 281]
10
ных контингентов в условиях войны было совершенно неясным: ни работы, ни перспектив они не имели и вынужденно вставали на «преступный путь». Были в то время в Ижевске и те, кого занесло к нам вихрем Гражданской войны: например, несколько десятков китайских «купцов» [7, л.8-9], а также множество «мешочников», которые приехали в Вятскую губернию с Запада для того, чтобы обменять свои вещи на хлеб, да тут и «застряли». Да и сами «освободители» города, т.е. красноармейцы, не брезговали грабежом до такой степени, что множество их имён упоминается в опубликованных нами расстрельных протоколах ЧК Второй армии Восточного фронта. [8]
Иными словами, учёт бесхозных домов, брошенных домохозяевами, диктовался необходимостью управления криминогенной обстановкой, что во все времена являлось первейшей функцией правоохранительных органов - милиции и полиции.
***
Заинтересованный читатель наверняка помнит, что были в Ижевске и «отступленцы второй волны»; с апреля по июнь 1919 года город-завод был захвачен войсками Колчака, и с ними также ушли в Сибирь и далее рассеялись по миру тысячи наших земляков. Списки этих людей пока нами не обнаружены. Нет в распоряжении исследователей и полного списка Ижевцев, которые служили у Колчака. Да и само обнаружение таковых списков - дело маловероятное, ибо наши земляки, кроме Ижевской бригады, оказались разбросанными по многим частям и подразделениям Белого
с __с _
войска и по разным городам и весям. О широте таковой дисперсии можно легко судить по списку «возвращенцев».
В фонде Областного управления Советской милиции сохранилась книга, озаглавленная как «Алфавит для регистрации прибывающих на жительство граждан с Урала и Сибири бежавших с Колчаком на 1921 год.».
Что даёт исследователю публикация данных списков?
Во-первых, если на обложке регистрационной книги указана дата -1921 год, а сами записи о возвращающихся из «Колчаковии» и из за рубежа датированы с 1919 по 1924 год, можно предположить, что книга была заведена в 1921 г. Время постановки на учёт «возвращенцев» весьма не случайно: в сентябре 1920 г. органами государственной безопасности и
11
Советской милиции на территории города и в его округе было предотвращено антисоветское восстание, организованное именно лицами, которые сначала отступили с Белыми, а после приехали из Сибири. Данный сюжет ижевской истории был тщательно исследован ижевским историков П.Н. Дмитриевым, и к его статье в свежем номере журнала «Иднакар» мы и адресуем читателя. [9]. Здесь же обрисуем оперативную обстановку вкратце, воспользовавшись материалами П.Н. Дмитрева с его любезного разрешения.
«После разгрома Колчака, многие из Ижевцев и Воткинцев из числа тех, кто отступил в Сибирь в 1918-1919 гг., начали возвращаться на родину. Большинство этих людей, уставших от многолетней войны и скитаний, ехали в надежде на мирную жизнь. Но были и те, кто не смирился с поражением и рассчитывал продолжить борьбу с советской властью. Один из них, Н.С. Кривоногов, появился в Ижевске в марте-апреле 1920 г. Выходец из крестьянской среды, участник мятежа в Ижевско-Воткинском районе в 1918 г., подпрапорщик колчаковской армии - таковы основные вехи его биографии. Источники рисуют Кривоногова как грамотного, энергичного и решительного, пожалуй, даже склонного к авантюре, и честолюбивого человека7. После разгрома Колчака он некоторое время служил красноармейцем в гарнизонном ветеринарном лазарете г. Томска. Воспользовавшись служебной командировкой, Кривоногов вместе с младшим братом уезжает домой .»
В тот период «источником информации антиправительственного содержания, распространяемой в Ижевске, по наблюдениям местных чекистов, были антисоветски настроенные люди, в том числе те, что вернулись из Сибири9. Их численность с весны 1920 г. постоянно росла, что поставило перед местными властями немало проблем. Одна из наиболее тревожных была названа в постановлении сарапульского уисполкома 15 апреля 1920 г., где констатировалось, что среди сибирских беженцев «масса активных участников белогвардейских восстаний»10. Только в Ижевск, докладывал начальник 4-го Особого отделения ВЧК А.А. Илясевич на-
п
Красное Прикамье (Сарапул). Ежедневная газета, 1920 г., 19 октября.
Центральный Государственный Архив Удмуртской Республики Ф. 491, Оп. 1,. Д 2, л. 254255 об.
9 Там же, АУФСБ РФ УР Ф. 10 Оп. 52а Дело о заговоре л. 14 об., ЦГА УР Ф. Р177 Оп. 1 Д. 46 л. 26 об.
10 ЦГА УР Ф. Р 331, Оп. 1, Д. 6, л. 253
чальнику особого отдела Запасной армии, прибыло «до семи тысяч человек» из Сибири. Причем, установить их прошлое было чрезвычайно трудно, так как они снабжены «кучей мандатов и удостоверений различных советских учреждений», которые облегчили приезжим процесс адаптации, выступая как подтверждение их лояльности к новому строю.»
«...среди них имелась «масса белогвардейского офицерства». <Отмечалось и > нежелание многих вернувшихся из Сибири регистрироваться в адресном столе и Политбюро. В Сарапуле, например, тех, кто выполнил это требование к 1 мая 1920 г., оказалось всего 24 чел., «невзирая на массовый наплыв»11. Обоснованность сомнений сотрудников ЧК подтвердила активизация антисоветского подполья весной-летом 1920 г. По сведениям начальника воткинской милиции, на стенах домов в апреле 1920 г. появились листовки с призывами «Долой коммунистов-большевиков грабителей! Долой красная сволочь! Долой власть Советов! Да здравствует армия Деникина!». Подозрение падает целиком на анархистов, заявило сара-
1 9
пульское Политбюро .»
«В обстановке тяжелого кризиса доверия широких рабоче-крестьянских масс к советскому государству, неэффективность действий силовых структур, оказалась, вероятно, той последней каплей, которая убедила вчерашнего повстанца Н.С. Кривоногова, что власть бессильна
13
противостоять своим противникам . Это ускорило процесс создания нелегальной организации, получившей название «Возрождение России» и подготовки антисоветского восстания. Оно планировалось на раннюю осень 1920 г.»
«Организация, по мнению расследовавших дело о заговоре сотрудников ЧК А. Альберга и А. Локтева, возникла в мае 1920 г. Показания одного из ее руководителей, А.А. Капустина (кличка «Черных»), позволяют уточнить, что она начала свою деятельность не позднее конца апреля-начала мая14. Основное внимание Кривоногов и его, пока немногочисленные, товарищи уделили вербовке новых членов. Численность их быстро увеличивалась. Представление о том, сколько было подпольщиков, дают
11 Бехтерев С.Л. Ижевский «Кронштадт» с. 31, ЦДНИ УР Ф. 11 Оп. 1 Д. 75 л. 253 об.
12 Там же.
13
13 АУФСБ РФ УР Ф. 10 Оп. 19 Дело с документами Т.3 л. 44 об. Утвердившееся в документах и литературе другое название организации «Учредитель» - более позднего происхождения. Оно введено в оборот чекистами, расследовавшими дело.
14 АУФСБ УР, Ф. 10, Оп 52 а, Дело о заговоре... л.3 об.
13
сведения бывшего чекиста В.М. Быкова, который говорил, что по делу о заговоре и восстании в Ижевске арестовали около 500 чел.15 Более сдержан в оценке был заведующий ижевским Политбюро Ф.И. Бутин. По его подсчетам, «органы» тогда задержали около 160 заговорщиков16.
***
Итак, заинтересованный читатель сам легко убедится, что наши соотечественники, возвращаясь со службы в Белом войске, вполне простодушно записывались в милицейские журналы: у многих из них против фамилии в правой колонке есть запись «ижевец»; т.е., как можно полагать, это указывает на принадлежность их к Ижевской бригаде или дивизии, для которой в Белом войске было даже изготовлено знамя с ликом Спасителя и окантовкой Георгиевских цветов, ныне хранящееся в музее г. Иркутска?
15 Рукописный фонд научно-отраслевого архива Удмуртского института истории языка и литературы Уральского отделения РАН (РФНОА УИИЯЛ УрОРАН) Оп. 2Н Д. 473 л. 111
16 ЦГА УР Ф. Р1061 Оп. 1 Д. 22 л. 4. Эти данные относятся к арестованным только до 1 апреля 1921 г., хотя аресты были и позже.
Интересным было бы в перспективе и сравнение численных показателей количества «возвращенцев» по годам со списочным составом Ижевских частей и соединений. Также отдельной темой для исследователей может стать разыскание наших «отступленцев» на пути их по Сибири в книгах регистрации смертей при церквях. Иными словами, данное издание - это не только рассказ о судьбах конкретных людей и семей, но и коллективный памятник нашим соотечественникам.
Упокой, Господи, их души. Имена же их Ты ведаешь...
Библиография и источники
1. Молчанов В.М. Последний Белый генерал. Устные воспоминания, статьи, письма, документы. - М.: Айрис-Пресс, 2009. 400 с.
2. ЦГА УР Ф.Р-390, Оп.1, Д.15
3. ЦГА УР Ф.Р-137, Оп.3, Д.13
4. ЦГА УР Ф.Р-137, Оп.3, Д.12
5. ЦГА УР Ф.Р-390, Оп.1, Д.36
6. Коробейников А.В. Воткинское судостроение и Гражданская война (Очерки социальной истории города и завода). - Ижевск: Иднакар, 2012. -190 с.
7. ЦГА УР Ф.Р-390, Оп. 1., Д. 28
8. Коробейников А.В. Ижевские повстанцы и «Красный террор» (Протоколы ЧК 1918 г.) Ижевск: Иднакар, 2013. - 176 с.
ISBN 978-5-9060279-9-3
9. Дмитриев П.Н. Сентябрьское антисоветское восстание 1920 года в Ижевске // Иднакар: методы историко-культурной реконструкции: науч.-практ. журнал: Ижевцы и воткинцы в гражданской войне. - 2016. - № 1 (30). - С. 5-38. - Режим доступа: http://elibrary.ru/title about.asp?id=33940
