CC BY
62Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
mezh-dunarodnogo penitentsiarnogo foruma (k 140-letiyu ugolovno-ispolnitel'noy sistemy Rossii i 85-letiyu Akademii FSIN Rossii) [Crime, punishment, correction: a collection of abstracts of speeches and reports of the participants of the IV International Penitentiary Forum (to the 140th anniversary of the penal system of Russia and the 85th anniversary of the Academy of the Federal Penitentiary Service of Russia)] / in 10 vol. Vol. 1, Ryazan, Academy of Law and Management of the Federal Service for the Execution of Punishments, 2019. Pp. 107-111. 8. Shesler A. V., Shesler S. S. Kontrol' za deyatel'nost'yu uchrezhdeniy i organov, ispolnyayushchikh nakazaniya, osushchestvlyayemyy federal'nymi organami gosudarstvennoy vlasti [Control over the activities of institutions and bodies executing punishment, carried out by federal government bodies]. VestnikKuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2014, no. 4 (21), pp. 68-76.
Сведения об авторе
Павел Владимирович Тепляшин: Сибирский юридический институт МВД России (г. Красноярск, Российская Федерация), профессор кафедры уголовного права и криминологии, доктор юридических наук, доцент. E-mail: pavlushat@mail.ru
Information about the author
Pavel V. Teplyashin: Siberian Law Institute of the MIA of Russia (Krasnoyarsk, Russia), professor of the Chair of Criminal Law and Criminology, doctor of law, associate professor. E-mail: pavlushat@mail.ru
УДК 343.82
В. А. Уткин
ПРЕДЕЛЫ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Статья посвящена актуальным вопросам разграничения предмета уголовно-исполнительного права с предметами смежных отраслей права. Обращается внимание на необходимость более четкого разделения предмета законодательного и подзаконного нормативного регулирования в сфере исполнения уголовных наказаний.
Ключевые слова: предмет уголовно-исполнительного права; уголовно-исполнительное законодательство.
V. A. Utkin
LIMITS OF THE CRIMINAL PENAL LEGISLATION
This article is devoted to actual problems of distinction of the subject ofpenal law and relatedfields of law. In addition the author pays attention to the necessity to separate clearly subject of legislative and sublegislative regulation in sphere of administration of criminal punishment.
Keywords: subject of penal law; law-enforcement legislation.
© Уткин В. А., 2020 © Utkin V. A., 2020
Вестник Кузбасского института
№ 4 (45) / 2020
Как известно, в истории уголовно-исполнительного (исправительно-
трудового) законодательства на различных ее этапах его пределы (границы) не оставались неизменными. Данная проблемы актуальна и поныне. Это обусловлено как необходимостью теоретического обоснования возможной будущей кодификации уголовно-исполнительного законодательства либо существенных редакционных изменений в действующий Уголовно-исполнительный кодекс РФ [1, с. 11-23], так и многочисленными частными вопросами текущего законотворчества.
Согласно ч. 1 ст. 2 УИК РФ «уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса и других федеральных законов». Перечень последних (в целом или частично) в УИК РФ не установлен, что вызывает к жизни многочисленные дискуссии. Оставляя их в стороне, следует все же отметить, что федеральный законодатель, очевидно, стоит на позиции «узкого» понимания уголовно-исполнительного законодательства как совокупности федеральных законов, основное ядро которой образует УИК РФ (все же в будущем, на наш взгляд, вполне возможно и целесообразно достичь «монополизма» УИК как единственного федерального закона в этой области). Иные источники уголовно-исполнительного права — это подзаконные нормативные правовые акты, о которых говорится в ст. 4 Кодекса («Нормативные правовые акты по вопросам исполнения наказаний») (поскольку уголовно-исполнительное законодательство тоже состоит их нормативных правовых актов (в ранге федеральных законов), то данную статью было бы уместнее именовать «Иные нормативные правовые акты по вопросам исполнения наказаний»).
В этой связи проблема пределов уголовно-исполнительного законодательства — это, с одной стороны — проблема уголовно-исполнительного законодательства, а с другой — проблема пределов уголовно-исполнительного законодательства. В первом ее аспекте она решается оптимальным установлением границ пред-
мета уголовно-исполнительного (а не какого-либо иного) правового регулирования, а во втором — оптимизацией сферы именно законодательства, а не подзаконной нормативной регламентации.
Как отмечал ранее автор этих строк и некоторые другие правоведы, в будущем предмет уголовно-исполнительного законодательства как «интегративного» теоретически может быть расширен. Если сегодня законодатель стоит на позиции «пе-нального» («наказательного») уголовно-исполнительного права, то в дальнейшем нет серьезных препятствий для расширения его предмета на «допенальную» стадию (реализацию мер пресечения, как связанных, так и не связанных с изоляцией от общества) и на «постпенальную», а точнее — постпенитенциарную, предполагающую использование соответствующих мер принудительного профилактического контроля в отношении отдельных категорий освобожденных из мест лишения свободы» [2, с. 31-33; 3, с. 114-123 и др.].
В то же время и при традиционном («пенальном») понимании предмета уголовно-исполнительного законодательства очевиден ряд явных нестыковок и противоречий между нормами УИК РФ и отдельных смежных отраслей законодательства. Одно из наиболее общих из них — это противоречие между нормами УК и УИК РФ в части законодательного регулирования исполнения так называемых «иных мер уголовно-правового характера». В ч. 2 ст. 2 УИК РФ, в частности, указано, что «уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации устанавливаются общие положения и принципы исполнения наказаний, применения (коль скоро термином «применение» в теории права обычно охватывается как назначение, так и исполнение соответствующих правовых мер, в этой части, видимо, более правильно было бы писать об «исполнении наказаний и иных мер уголовно-правового характера») иных мер уголовно-правового характера, предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации...». Обратившись к содержанию УК РФ, обнаруживаем в нем Раздел VI «Иные меры уго-
Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
ловно-правового характера». К их числу относятся принудительные меры медицинского характера (Глава 15), конфискация имущества (Глава 151) и судебный штраф (Глава 152). Однако их исполнение Уголовным кодексом не регулируется. Напротив, Кодекс регулирует реализацию отсрочек отбывания наказания (ст. 177-1781 УИК РФ) и условного осуждения (Глава 24 «Осуществление контроля за поведением условно осужденных»), однако эти меры не внесены уголовным законодательством в число «иных мер уголовно-правового характера».
В отдельных случаях Уголовный кодекс явно вторгается в область (пределы) уголовно-исполнительного правового регулирования. К примеру, устанавливая, что «штраф, назначенный несовершеннолетнему осужденному по решению суда может взыскиваться с его родителей или иных законных представителей (ч. 2 ст. 88 УК); что вид обязательных работ и объекты, на которых они отбываются, определяются органами местного самоуправления по согласованию с уголовно-исполнительными инспекциями (ч. 1 ст. 49 УК); что обязательные работы отбываются не свыше четырех часов в день (ч. 2 ст. 49), а для несовершеннолетних до пятнадцати или от пятнадцати до шестнадцати лет — соответственно до двух и трех часов в день (ч. 3 ст. 88 УК РФ). Приведенные примеры можно продолжить.
На наш взгляд, в сферу уголовно-исполнительного правового регулирования неосновательно вторгаются и отдельные нормы УПК РФ, в некоторых случаях входя в противоречие с Уголовно-исполнительным кодексом. Так, ч. 1 ст. 398 УПК РФ устанавливает такие основания отсрочки исполнения приговора, которые, строго говоря, в такой редакции не соответствуют положениям УК и УИК либо даже ими не предусмотрены. Это отсрочка исполнения приговора об осуждении лица к обязательным работам, исправительным работам, принудительным работам, ограничению свободы или лишению свободы при наличии болезни осужденного, пре-
пятствующей отбыванию наказания до его выздоровления (налицо несоответствие между содержанием ст. 81 УК и этой частью ст. 398 УИК РФ), а также отсрочка исполнения данных наказаний при наличии тяжких последствий или угрозе их возникновения для осужденного или его близких родственников (п. 3 ч. 1 ст. 398 УПК РФ), что вовсе не предусмотрено УИК РФ. Кроме того, ч. 2 данной статьи допускает отсрочку либо рассрочку уплаты штрафа осужденным на срок до пяти лет, тогда как ч. 2 ст. 31 УИК РФ допускает только рассрочку уплаты штрафа на срок до пяти лет.
Вместе с тем и Уголовно-исполнительный кодекс порой вторгается в сферы отношений, строго говоря, по их сути не являющихся собственно уголовно-исполнительными. В качестве примеров можно привести ч. 41 ст. 14 УИК РФ о заключении договоров между ФСИН России и ее территориальными органами с соответствующими религиозными организациями, о заключении договоров и создании участков исправительных центров, расположенных вне исправительных центров (ч. 31 ст. 601 УИК РФ) и т. д. По нашему мнению, эти и аналогичные им вопросы должны решаться не уголовно-исполнительным законодательством, а законом об уголовно-исполнительной системе. К слову сказать, действующий ныне Закон РФ от 21.06.1993 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» также имеет в своем составе нормы, более свойственные содержанию УИК РФ. В частности — положения Главы V о применении к осужденным физической силы, специальных средств и оружия.
Что же касается разграничения между уголовно-исполнительным законодательством и подзаконными нормативными правовыми актами, то здесь определяющей должна оставаться конституционная норма (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ) о том, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом и только для достижения установленных в Конституции целей.
Вестник Кузбасского института
№ 4 (45) / 2020
Литература
1. Общая часть нового Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации. Итоги и обоснования теоретического моделирования. — М.: Юриспруденция, 2017. — 328 с.
2. Уткин, В. А. «Интегративное» уголовно-исполнительное право // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. — 2019. — № 3. — С. 31-33.
3. Южанин, В. Е. Перспективы расширения предмета отрасли уголовно-исполнительного права // Lex russica. — 2019. — № 10 (155). — С. 114-123.
References
1. Obshchaya chast' novogo Ugolovno-ispolnitel'nogo kodeksa Rossiiskoi Federatsii. Itogi i obosnovani-ya teoreticheskogo modelirovaniya [General part of a new Penal Code of the Russian Federation. Results and grounds of theoretical investigation]. Moscow, Yurisprudentsiya, 2017. 328 s
2. Utkin V.A. "Integrativnoe" ugolovno-ispolnitel'noe pravo /["Integrative" penal law]. Ugolovno-ispolnitel'naya sistema: pravo, ehkonomika, upravlenie [Penal system: Law, Economics, Management], 2019, no 3, p. 31-33.
3. Yuzhanin V. E. Perspektivy rasshireniya predmeta otrasli ugolovno-ispolnitel'nogo prava [Perspectives of expansion of the subject of penal law]. Lex Russica, 2019, no. 10 (155), p. 114-123.
Сведения об авторе
Владимир Александрович Уткин: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), профессор кафедры уголовного-исполнительного права и криминологии; ФКУ НИИ ФСИН России (г. Москва, Российская Федерация), ведущий научный сотрудник, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации. E-mail: utkin.tsu.@mail.ru
Information about the author
Vladimir A. Utkin: Kuzbass Institute of the FPS of Russia (Novokuznetsk), full professor of the Chair of Penal Law and Criminology; the Research Institute of the Federal Penitentiary service of Russia (Moscow, Russia), Leading research scientist, doctor of law, professor, Honored lawyer of the Russian Federation. E-mail: utkin.tsu.@mail.ru
УДК 343.57
А. И. Чучаев
КВАЛИФИКАЦИЯ ХИЩЕНИЯ НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ ИЛИ ПСИХОТРОПНЫХ ВЕЩЕСТВ, СОВЕРШЕННОГО С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ СЛУЖЕБНОГО ПОЛОЖЕНИЯ В УЧРЕЖДЕНИЯХ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ
В статье исследуются вопросы, связанные с квалификацией хищений наркотических средств или психотропных веществ, совершенных представителями администрации учреждений уголовно-исполнительной системы с использованием своего служебного положения. Определяется круг лиц из представителей администрации учреждений ФСИН России (сотрудников, имеющих специальные звания, и вольнонаемного состава), хищения которых квалифицируются как совершенные с использованием своего служебного положения. Обосновывается наличие квалифицирующего признака, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 229 УК РФ. Раскрывается общественная опасность хищения наркотических
© Чучаев А. И., 2020 © ^и^аеу А. I., 2020
