CC BY
39
6. МуздыбаевK.B. Психология ответственности. Л., 1993.
7. Большой юридический словарь. 3-е изд., доп. и перераб. / под ред. А.Я. Сухарева. М., 2007. Т. VI.
8. Миронъко М.Б. Принципы юридической ответственности. Тольятти, 2001.
9. Атаманчук Г.В. Теории государственного управления: курс лекций. М., 1997.
10. Агапонов А.К. Ответственность региональной политической власти: анализ и технологии (на примере ЮФО) // Власть. 2004. № 6.
11. Знаменский Д.Ю. Ответственность и эффективность деятельности органов и должностных лиц публичной власти в Российской Федерации: политологический аспект: дис. ... канд. полит. наук. М., 2007.
12. Оксфордский словарь английского языка. 2-е изд. М., 2004.
13. About GAO. URL: http://www.gao.gov/about/index.html
14. О Счетной палате Российской Федерации: Федер. закон от 11 янв. 1995 г. № 4-ФЗ. URL: http://www.ach.gov.ru/ru/law/federal-law/
15. Об Общественной палате Российской Федерации: Федер. закон от 4 апр. 2005 г. № 32-Ф3. URL: http://www.oprf.ru/about/law/418/
O.V. Milyukova Transformation Limits of Political Identification
The modernization of human consciousness is proved to have objective limits which are strictly conditioned by the content of people's cultural traditions.
Key words and word-combinations: political identity, culture, tradition, central zone of culture, transformation.
Доказывается, что модернизация сознания человека имеет объективные пределы, жестко обусловленные содержанием культурной традиции народа.
Ключевые слова и словосочетания: политическая идентичность, культура, традиция, центральная зона культуры, трансформация.
УДК 316.334.3:32 ББК 60.561.3:66.05
О.В. Милюкова ПРЕДЕЛЫ
ТРАНСФОРМАЦИИ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ИДЕНТИФИКАЦИИ
современной научной литературе широко представлено мнение, что модернизация как процесс создания новых институтов и отношений, ценностей и норм требует определенного изменения идентичности людей модернизирующегося общества, а завершается сменой их идентичности [1, с. 91]. В.В. Лапкин указывает, что одной из важнейших функций модернизационных изменений - где бы они ни происходили и какие бы институциональные, поведенческие и культурные пласты общества ни затрагивали - является радикальное преобразование структур и принципов самоидентификации, характерных для членов данного общества, в
72 2011 • ВЕСТНИК ПАГС
конечном счете ведущее к изменению идентичности всего социального организма [2, с. 50].
С одной стороны, данный подход, анализирующий современность в рамках классического понимания теории модернизации как тотального процесса, охватывающего все стороны жизни общества, имеет в своей основе дихотомию «традиционное - современное», где «традиционное» является по заданному условию устаревшим, уже «отжившим» и прямо мешающим развитию общества. С другой стороны, он обусловлен процессом глобализации, охватившим не только финансовую, технологическую, информационную, но также и идейно-ценностную его составляющую, универсализирующим социокультурные основания жизни любого современного общества.
В контексте данного подхода при всей обоснованности его положений, на наш взгляд, вне анализа остаются фундаментальные, связанные с понятием «самость» феномены существующих в мире основных культурных традиций, формирующих национальные идентичности как мощный ресурс современного развития (Китай, Бразилия, Индия и т.д.) [3, с. 40]. Подобная точка зрения не оставляет в практической политической плоскости иной возможности, кроме как насильственного внедрения новых социальных форм жизни, когда самоопределение социальных и политических субъектов происходит не свободно, а как бы вынужденно, по принципу «от противного», а сам процесс реформирования основных сфер и подсистем общества остается не только необходимым условием позитивных изменений, но и дестабилизирующим фактором развития. Более того, последовательная реализация данного подхода предполагает отказ не просто от отдельных ценностей национальной культуры, но и от национальной культуры как таковой для обеспечения процессов эффективной модернизации.
Таким образом, реализация указанного подхода на практике приводит к глубокому идентификационному кризису общества, охватывающему практически все формы проявления идентичности человека - этнической, конфессиональной, этноконфессиональной, политической, гражданской, социальной и т.д., - и резко актуализирует вопросы цивилизационной идентичности, поскольку именно проблема цивилизационного выбора по-прежнему остается определяющей для современной России. В практической же плоскости все нынешние кризисы, все досадные неудачи, недостатки и трудности в проведении реформ (от падения производства и невыплаты зарплат до развала науки, армии и культуры) -проявление несовместимости россиян с отвлеченно понятыми и насильственно внедряемыми новыми ценностями и моделями поведения. Все это свидетельствует о том, что факторы человеческого сознания являются значимым элементом формирования интересов и направленности общественной деятельности в целом [4, с. 121].
В современной России в рамках политической идентификации подавляющего числа ее граждан по-прежнему одним из важнейших объектов общественного внимания, «своего рода несущей конструкцией мировосприятия являются для россиян место и роль государства в экономической и социальной жизни» [5, с. 34]. Итак, «политическую идентификацию» следует рассматривать как самоотождествление гражданами страны, представление об этом сооб-
2011 • ВЕСТНИК ПАГС
ществе, понимание места и роли национального государства, а также переживаемые в связи с этим чувства [6, с. 49].
В этом контексте уже невозможно просто отбросить прошлое - существует неумолимая необходимость при проведении реформ считаться с тем, к чему привыкли люди. Соответственно институциональные преобразования должны базироваться на уже существующих неформальных правилах социального поведения.
Суть дела в том, что социальные институты, определяющие эффективность системы в целом, включают в себя, помимо формального права, массу неформальных правил, обычаев и традиций, определяющих функционирование общества. Социальные институты не могут меняться по мановению руки, поскольку они вызывают определенную инерционность и генетическую преемственность социальных систем. С позиций институциональной теории для формирования эффективной социальной системы в России необходимо создать адекватные уровню развития общества институты, учитывающие исторически сложившиеся традиции и правила социального взаимодействия.
Примером продуктивности использования институционального подхода является концепция институциональных матриц С. Кирдиной: социальные институты здесь трактуются как глубинные, исторически устойчивые основы социальной практики, обеспечивающие воспроизводство любого типа общества, а институциональная матрица - это устойчивая, исторически сложившаяся система базовых институтов, регулирующих экономическую, политическую и идеологическую подсистемы общества [7, с. 15, 17].
Институциональная матрица «задает» природу общества, определяет его специфику, воспроизводящуюся в ходе исторической эволюции. Она устойчива, инвариантна по отношению к внешним воздействиям и действиям сил внутри страны. Развитие любого общества обеспечивается не столько ломкой тех или иных устаревших форм, сколько позитивным развертыванием свойственного ему социального содержания, максимальным развитием элементов, свойственных этому обществу. Тогда Россию следует рассматривать не как традиционное общество, но как страну с качественно иным, по сравнению с западными странами, комплексом социальных институтов, а также соответствующими им ценностями, общественными нормами и социальными правилами.
Среди макросоциальных причин, непосредственно влияющих на возможности модернизации сознания, фундаментальное значение имеют политические традиции, в той или иной степени включающие в себя ценности политической культуры народа и определяющие структуру социальных взаимодействий конкретных стран. В целом можно с уверенностью утверждать, что именно посредством традиций на протяжении веков осуществлялась передача культурного опыта, знаний, верований, образцов поведения и т.д. Вот почему для некоторых антропологов и этнологов «традиция» выступает синонимом «культуры».
В этом смысле политическая культура выражает движение присущих народу традиций в сфере государственной власти, их воплощение и развитие в современном контексте. Выражая этот «генетический код» народа, его дух в символах и атрибутах государственности, политическая культура обеспечивает в при-
2011 • ВЕСТНИК ПАГС
вычных для людей формах стабильность отношений элитарных и неэлитарных слоев общества. Другими словами, политические традиции оказывают решающее воздействие на характер функционирования и трансформации институтов государства и гражданского общества. Они возникают вместе с культурами, складываются как накопленный опыт деятельности и адаптации, глубоко проникая в психологию людей, формируя характер общности и т.д. Таким образом, традиции входят в тот комплекс, который еще Э. Шилз определил как «центральная зона культуры».
«Центральная зона» - это предельный, нередуцируемый «центр», средоточие ценностей, верований, действий членов общества. «Центр» представляет собой структуру основных для данного общества активностей, ролей и инструкций внутри некоего каркаса институций [8, с. 180-183].
Вместе с тем центральная зона культуры содержит в себе как первичные (те, что ее образуют), так и вторичные (производные) ценности, причем первые проецируют вторые, распространенные в обществе. Эта «центральная зона культуры», по Э. Шилзу, определяет субординацию элит, ролей и типов активности. Она отвечает потребности людей в причастности к трансцендентному, являясь источником символов, а также задает способ их упорядочивания. Соприкасаясь с центральной зоной культуры, индивиды соприкасаются с чем-то более значимым и менее конечным, чем их повседневная жизнь. Центральная зона культуры сохраняется даже в периоды революций и по окончании их воспроизводит свои социальные подсистемы и их элиты (экономическую, политическую, статусную, систему родства и институций) [8, с. 184].
Несколько иначе к этим проблемам подходил П. Сорокин, который, разрабатывая вопросы социокультурной динамики, также обратил внимание на внутренние источники развития культуры, на механизмы ее защиты. Он выдвинул положение о внутренней логико-смысловой оси культуры. Подобное смысловое ядро культуры формируется исторически в виде основной ее темы, вбирающей в себя не просто уникальный исторический путь, но и чаяния, надежды и устремления народа. Данное смысловое ядро и придает культуре психологическую целостность и внутреннюю гармоничность, индивидуальность, логику функционирования всей системы культуры, обеспечивая ее саморазвитие, саморегулирование, сбалансированность, и в этом своем качестве смысловая ось в историческом процессе выступает как культурная традиция, объединяя вокруг себя все элементы, феномены и свойства культуры [9, с. 19-20].
Таким образом, подход, опирающийся на базовые положения институциональных концепций и теорий политической культуры (Э. Шилз, С. Кирдина, С. Лурье, Ю. Красин), позволяет преодолеть ограниченную применимость популярных концепций модернизации при анализе развивающихся экономик и обществ, которые модернизируясь, не становятся, тем не менее, «modern» в западном понимании [10, с. 7]. Особенно важно, что этот подход не предполагает разрушения существующей системы, поскольку исходит из того, что «новизна» должна быть укорененной в российской реальности и может быть создана только на основе переосмысления всего исторического опыта - переосмысления, а не отрицания.
2011 • ВЕСТНИК ПАГС
Библиографический список
1. Федотова В.Г. Модернизация и глобализация // Мегатренды мирового развития. М., 2001.
2. Лапкин В.В. Модернизация, глобализация, идентичность. Общие проблемы и российские особенности // Полис. 2008. № 3.
3. Семененко И.С. Дилеммы утверждения национальной идентичности в глобальном мире // Дестабилизация мирового порядка и политические риски развития России. М., 2010.
4. Сморгунов Л.В. Сравнительная политология в поисках новых методологических ориента-ций: значат ли что-то идеи для объяснения политики? // Полис. 2009. №9 1.
5. ГоршковМ.К. Социальные факторы модернизации российского общества с позиций социологической науки // Социс. 2010. № 12.
6. ДробижеваЛ.М. Идентичность и этнические установки русских в своей и иноэтнической среде // Социс. 2010. № 12.
7. Кирдина С.Г. Институциональные матрицы: макросоциологическая объяснительная гипотеза // Социс. 2001. № 2.
8. Лурье С.В. Историческая этнология. М., 1998.
9. Сорокин П. А. Социальная и культурная динамика. М., 1999.
10. Кирдина С.Г. Интеллектуальный шанс России // Социс. 2011. № 1.
E.A. Markov
Mass Media Role in the Conflict between the President and the Supreme Council of Russia (1993)
The role of the mass media in the development of the conflict between the president and the Supreme Council of Russia in 1993 is studied. The features of the information support of the conflict are revealed.
Key words and word-combinations: constitutional crisis, the conflict, mass media, market reforms, democratic processes.
Исследуется роль средств массовой информации в развитии конфликта Президента и Верховного Совета России в 1993 г. Показаны особенности информационного сопровождения конфликта.
Ключевые слова и словосочетания: конституционный кризис, конфликт, средства массовой информации, рыночные реформы, демократические процессы.
УДК 323.21:070.111993| ББК 66.3(0),133:76.01«1993»
Е.А. Марков
РОЛЬ СМИ В КОНФЛИКТЕ ПРЕЗИДЕНТА И ВЕРХОВНОГО СОВЕТА РОССИИ (1993 ГОД)
^События октября 1993 г. существенно изменили расстановку политических сил в России. До этого момента в стране действовали два центра политической власти, представленные с одной стороны Президентом, а с другой - Верховным Советом. После октябрьских событий исполнительная власть, силовыми методами преодолев противостояние с неподконтрольным Верховным Советом РФ, начала формировать моноцентрич-ную систему политического управления.
76 2011 • ВЕСТНИК ПАГС
