CC BY
27
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2019. № 4
вопросы уголовного права и процесса
Н. Е. Крылова, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ* Д. Д. Харламов, кандидат юридических наук, младший научный сотрудник юридического факультета МГУ**
пределы действия межотраслевой преюдиции при квалификации преступлений в россии и германии
Статья посвящена проблемам оценки пределов действия межотраслевой преюдиции при квалификации преступлений в России и Германии. Авторы анализируют правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации по данному вопросу и приходят к выводу, что из-за существенного различия в целях и задачах уголовного и гражданского процессов межотраслевая преюдиция при квалификации преступлений имеет опровержимый характер.
Ключевые слова: уголовное право, уголовный процесс, уголовный кодекс РФ, уголовно-процессуальный кодекс РФ, квалификация преступлений, межотраслевая преюдиция, Конституционный Суд РФ, право Германии.
The article is devoted to the problems of assessing the limits of action of intersectoral prejudice in qualifying crimes in Russia and Germany. The authors analyze the legal positions of the Constitutional Court of the Russian Federation on this issue and come to the conclusion that, due to the substantial difference in the goals and objectives of criminal and civil processes, intersectoral prejudice in qualifying crimes must be refutable.
Keywords: criminal law, criminal procedure, Criminal Code of the Russian Federation, Criminal Procedure Code of the Russian Federation, qualification of crimes, inter-sectoral prejudice, Constitutional Court of the Russian Federation, German law.
При расследовании и рассмотрении по существу уголовных дел нередко возникают ситуации, когда те или иные обстоятельства, входящие в предмет доказывания по уголовному делу, уже исследовались ранее другим судом в рамках гражданского или арбитражного судопроизводства. В такой ситуации должностные лица, осуществляющие предварительное расследование, и судьи, рассматриваю-
* nataliakrylova@mail.ru
** kharlamov91@mail.ru
щие уголовные дела по существу, для правильной уголовно-правой квалификации деяния вынуждены решать вопрос о пределах действия межотраслевой преюдиции или, иными словами, определять, какие обстоятельства, установленные в рамках гражданского или арбитражного судопроизводства, имеют значение для расследования и разрешения по существу уголовного дела и как эти обстоятельства следует оценивать.
В правоприменительной практике возникают, как правило, следующие ситуации, при которых для расследования и разрешения по существу уголовного дела необходимо оценивать пределы действия межотраслевой преюдиции:
1. Вступившим в законную силу судебным актом, принятым в рамках гражданского или арбитражного судопроизводства, установлены отдельные фактические обстоятельства, входящие в предмет доказывания по уголовному делу (например, при расследовании уголовного дела о мошенничестве, совершенном путем фальсификации предмета поставки, выясняется, что имеется вступившее в законную силу решение арбитражного суда, в котором суд на основании проведенной экспертизы приходит к выводу, что предмет поставки и по количеству, и по качеству соответствует условиям договора и всем иным обязательным требованиям).
2. При совершении мошенничества (ст. 159 уК РФ) суд, рассматривающий дело в порядке гражданского или арбитражного судопроизводства, будучи введенным в заблуждение относительно наличия у виновного или иных лиц законных оснований для владения, пользования или распоряжения имуществом, под влиянием мошеннического обмана принимает правоустанавливающий судебный акт о признании права собственности на предмет хищения.
3. Наличие решения суда, принятого в порядке гражданского или арбитражного судопроизводства, является признаком конкретного состава преступления: так, для наличия состава преступления, предусмотренного ст. 157 уК РФ (неуплата средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей), необходимо решение суда о взыскании алиментов; для наличия состава преступления, предусмотренного ст. 315 уК РФ (неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта), также необходим вступивший в законную силу судебный акт.
Межотраслевая преюдиция как особый институт существует не только в России. Представляется целесообразным рассмотреть на примере немецкого права классические подходы к оценке пределов действия межотраслевой преюдиции, выработанные в континентальной правовой семье. Обращение к опыту государства, принадлежащего к данной правовой семье, обусловлено тем, что сама концеп-
ция преюдиции относится прежде всего именно к континентальным правовым традициям1.
В уголовном процессе Германии межотраслевая преюдиция считается опровержимой. Иными словами, суд, рассматривающий уголовное дело, вправе на основании внутреннего убеждения и действующих в уголовном процессе Германии норм доказательственного права давать оценку любым гражданско-правовым отношениям, от которых зависит уголовная наказуемость деяния, а также самостоятельно устанавливать любые фактические обстоятельства, относящиеся к предмету гражданского права. Если к моменту рассмотрения уголовного дела имеется вступившее в законную силу решение, принятое в рамках гражданского судопроизводства, то суд, рассматривающий уголовное дело, не связан фактами, установленными в таком решении, и их правовой оценкой. Суд, рассматривающий уголовное дело, вправе пересмотреть выводы, изложенные в решении, принятом в рамках гражданского судопроизводства, и по-другому установить соответствующие фактические обстоятельства2. Такой подход означает, что для судьи по уголовному делу наличие предыдущего судебного решения не имеет заранее установленной юридической силы.
В немецкой правовой доктрине проблема пределов действия межотраслевой преюдиции решается через четкое разграничение принципов, целей и задач уголовного и гражданского процессов. Имеющееся различие между фундаментальными основами этих видов процессов предопределяет в свою очередь существенное различие техники доказывания в уголовном и гражданском процессах.
Немецкий уголовный процесс основывается на принципе «материальной истины» (materielle Wahrheit) и подчиняется так называемому «инквизиционному» (розыскному) началу. Это означает, что судья, рассматривающий уголовное дело, должен независимо от активности сторон (обвинения и защиты) всесторонне и полно установить все фактические обстоятельства дела для последующего постановления на основании этих обстоятельств мотивированного приговора3.
Немецкий гражданский процесс, напротив, основывается на принципе диспозитивности (Dispositionsgrundsatz), поэтому судья в процессе рассмотрения гражданского дела исследует, как правило, лишь доказательства, представленные сторонами (истцом и ответчиком). Стороны самостоятельно и по своему усмотрению могут рас-
1 См.: Курс уголовного процесса / Под ред. Л. В. Головко. М., 2016. С. 478.
2 Gollwitzer W. Die Strafprozessordnung und das Gerichtsverfassungsgesetz. Grosskommentar. Buch 2: Verfahren im ersten Rechtszug. Berlin, 2001. S. 5; Wieczorek B., Schütze R. A. Zivilprozeßordnung und Nebengesetze: Großkommentar. Bd. 2. Berlin, 2007. S. 291.
3 Eicker A. Die Prinzipien der "materiellen Wahrheit" und der "freien Beweiswürdigung im Strafprozeß". Herbolzheim, 2001.
поряжаться принадлежащими им процессуальными правами: могут отказаться от иска, признать иск, окончить дело мировым соглашением или признать отдельные фактические обстоятельства, что освобождает другую сторону от обязанности их доказывать.
Таким образом, в Германии суд при рассмотрении спора в рамках гражданского судопроизводства устанавливает не «материальную истину» (materielle Wahrheit), а «формальную истину» (formelle Wahrheit), так как выводы суда основываются не на всестороннем и полном исследовании всех обстоятельств дела, а на тех доказательствах, которые представили стороны в обоснование своих требований и возражений4.
Естественно, выводы суда, рассмотревшего гражданское дело, которые основаны только на доказательствах, представленных сторонами, всегда должны иметь опровержимый характер в рамках уголовного процесса, основанного на принципе всестороннего и полного установления всех фактических обстоятельств, необходимых для разрешения уголовного дела по существу (принцип материальной истины).
Обратимся теперь к законодательному регулированию института межотраслевой преюдиции в России.
Одной из особенностей российской правовой системы является наличие, наряду с гражданским процессом, автономного арбитражного судопроизводства, в рамках которого также применяются нормы гражданского права. В то время как в Германии отсутствуют как специализированные суды, разрешающие экономические споры с участием юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, так и отдельная форма судопроизводства для разрешения таких споров.
С учетом генетической связи гражданского и арбитражного судопроизводства в российской правовой системе представляется возможным рассмотреть проблемы пределов действия как гражданских, так и арбитражных решений при квалификации преступлений. При этом теоретические подходы, выработанные для оценки пределов действия в уголовном процессе решений, принятых в рамках гражданского процесса, могут быть применены и к решениям, принятым в рамках арбитражного судопроизводства.
В первоначальной (до 2009 г.) редакции ст. 90 уПК РФ межотраслевая преюдиция вообще не упоминалась. Такой подход законодателя систематически подвергался критике со стороны ученых. По мнению многих исследователей, пробел в законодательной регламентации института межотраслевой преюдиции позволял правоприменителю игнорировать решения судов, принятые в рамках гражданского или арбитражного судопроизводства, что в свою очередь
4 Wallimann M. Der Unmittelbarkeitsgrundsatz im Zivilprozess. Tübingen, 2016. S. 170.
создавало дополнительные риски нарушения прав субъектов предпринимательской деятельности5.
Видимо, под влиянием указанной критики российский законодатель на основании Федерального закона от 29 декабря 2009 г. № З8З-ФЗ внес изменения в УПК РФ, изложив ст. 90 в новой редакции: обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, за исключением приговора, постановленного судом в соответствии со ст. 226.9, 316 или 317.7 УПК РФ, либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки (курсив наш. — Н.К., Д.Х.)6.
Таким образом, российский законодатель предпринял попытку отказаться от классических континентальных подходов к регламентации межотраслевой преюдиции, придав выводам суда, рассмотревшего дело в рамках гражданского или арбитражного судопроизводства, неопровержимый характер.
В науке уголовного права вопрос о преюдициальном значении решений суда, принятых в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, после вступления в силу Федерального закона от 29 декабря 2009 г. № З8З-ФЗ решается неоднозначно.
Так, И. Н. Соловьев полагает, что «преюдициальное значение решения по гражданскому делу является ограниченным. При рассмотрении уголовного дела суд не лишен права проверить факты, установленные при рассмотрении гражданского дела. Если при этом будут выяснены новые данные, опровергающие какие-либо факты или обстоятельства, вступивший в законную силу приговор может послужить поводом к пересмотру решения по гражданскому делу»7.
По мнению О. А. Ястребова, «с одной стороны, проявляется тенденция расширения присутствия преюдиции, с другой — становится все более явным ограниченный характер действия данной конструкции, так как ее юридическую силу сковывают другие правовые институты...»8.
5 См., напр.: Грось Л. О некоторых вопросах доказывания в уголовном судопроизводстве с позиций преподавателя гражданского процессуального права // Мировой судья. 2009. № 5.
6 Федеральный закон «О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 29.12.2009 г. № З8З-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2010. № 1. Ст. 4.
7 Соловьев И. Н. Преюдиция по делам о налоговых преступлениях // Налоговая политика и практика. 2010. № 6.
8 Ястребов О. А. Межотраслевая преюдиция и ее значение для совершенствования института доказывания уголовно-процессуального права // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 201З. № З.
Исходя из целей и задач уголовного и уголовно-процессуального права, следует признать, что при расследовании и судебном рассмотрении уголовного дела должны не только преюдициально приниматься во внимание судебные решения, принятые в рамках не-уголовного судопроизводства, но и учитываться все иные доказательства, значимые для установления виновности или невиновности обвиняемых лиц. При этом нельзя не учитывать, что в арбитражном суде или в рамках гражданского судопроизводства, как правило, не могут быть в полном объеме исследованы те обстоятельства, которые в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства подлежат установлению при проведении предварительного расследования.
Решение по гражданскому делу или арбитражное решение, вынесенное в пользу какого-либо лица, но не содержащее относимых, допустимых и достаточных доказательств невиновности этого лица в совершении преступления, не может признаваться единственным основанием для принятия процессуального решения об отказе в возбуждении уголовного дела или о его прекращении по реабилитирующим основаниям. Вынесенное в гражданском или арбитражном процессе в пользу лица решение подлежит соответствующей правовой оценке в совокупности с иными собранными доказательствами по правилам ст. 88 УПК РФ.
Данная проблема в силу ее неоднозначного характера стала предметом рассмотрения Конституционным Судом Российской Федерации. В Постановлении от 21 декабря 2011 г. № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В. Д. Власенко и Е. А. Власенко» (далее — Постановление) определено, что «...положения статьи 90 УПК Российской Федерации, предусматривающие, что обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки, — в их конституционно-правовом смысле, выявленном Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем Постановлении, — не противоречат Конституции Российской Федерации» (п. 4.3 Постановления)9.
Однако согласно указанному Постановлению КС РФ, «институт преюдиции, являясь выражением дискреции законодателя в выборе конкретных форм и процедур судебной защиты и будучи направлен
9 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 21.12.2011 г. № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В. Д. Власенко и Е. А. Власенко» // Вестн. КС РФ. 2012. № 1.
на обеспечение действия законной силы судебного решения, его общеобязательности и стабильности, на исключение возможного конфликта различных судебных актов, подлежит применению с учетом принципа свободы оценки доказательств судом, вытекающего из конституционных принципов независимости и самостоятельности судебной власти». Иными словами, институт преюдиции применяется только в совокупности с принципом свободной оценки доказательств судом.
Кроме того, как указал Конституционный Суд РФ, «в силу объективных и субъективных пределов действия законной силы судебного решения для органов, осуществляющих уголовное судопроизводство, не могут являться обязательными обстоятельства, установленные судебными актами других судов, если этими актами дело по существу не было разрешено или если они касались таких фактов, фигурировавших в гражданском судопроизводстве, которые не являлись предметом рассмотрения и потому не могут быть признаны установленными вынесенным по его результатам судебным актом» (п. 3.3 Постановления).
Данное указание подчеркивает, что в гражданском и уголовном судопроизводстве предмет исследования может быть различен, поэтому само по себе наличие решения по гражданскому делу не означает невозможности исследования в рамках уголовного процесса тех обстоятельств, которым не была дана правовая оценка в рамках гражданского судопроизводства.
Для правильного понимания содержания ст. 90 УПК РФ важно следующее разъяснение КС РФ, данное в вышеуказанном Постановлении: «В системе норм, предусматривающих условия и порядок доказывания по уголовным делам в контексте предписаний статей 49 и 118 (часть 2) Конституции Российской Федерации и во взаимосвязи со статьей 61 ГПК Российской Федерации и статьей 69 АПК Российской Федерации, это означает, что принятые в порядке гражданского судопроизводства и вступившие в законную силу решения судов по гражданским делам не могут рассматриваться как предрешающие выводы суда при осуществлении уголовного судопроизводства о том, содержит ли деяние признаки преступления, а также о виновности обвиняемого, которые должны основываться на всей совокупности доказательств по уголовному делу...(абзац 3 пункта 4 Постановления)».
Анализ приведенных положений Постановления Конституционного суда позволяет сделать вывод о том, что для следователя и суда в уголовном судопроизводстве преюдициально установленным является факт, нашедший свое подтверждение в судебном решении, принятом в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, однако — впредь до опровержения этого факта в
ходе производства по уголовному делу (таким образом, преюдиция в целом имеет опровержимый характер); в рамках уголовного судопроизводства следователь и суд не могут и не должны обращаться к вопросу, составлявшему предмет доказывания по гражданскому делу, однако вправе и обязаны исследовать те обстоятельства, которым не была дана правовая оценка в рамках гражданского судопроизводства; решения судов, принятые в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, не предрешают выводы следователя и суда о наличии или отсутствии состава преступления и виновности конкретного лица, которые должны быть основаны на всей совокупности доказательств по уголовному делу.
Таким образом, Конституционный суд РФ при выявлении конституционно-правового смысла ст. 90 УПК РФ в редакции Федерального закона от 29 декабря 2009 г. № З8З-ФЗ занял компромиссную позицию, исключив возможность буквального толкования указанной нормы и допустив возможность исследования в рамках уголовного процесса тех обстоятельств, которым не была дана правовая оценка в рамках гражданского судопроизводства.
Следует отметить, что российские суды при рассмотрении и разрешении по существу уголовных дел в целом придерживаются подходов, выработанных Конституционным судом РФ.
Так, Приморский краевой суд, рассматривая в качестве суда апелляционной инстанции уголовное дело по обвинению Л.Е.О. в совершении мошенничества в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ) под видом заключения договоров об инвестиционной деятельности, признал несостоятельным довод стороны защиты о том, что ранее указанные договоры были признаны действующими в рамках гражданского судопроизводства. При этом Приморский краевой суд указал в апелляционном определении, что данное обстоятельство само по себе не свидетельствует об отсутствии в действиях Л.Е.О. состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ10.
По другому уголовному делу Московский городской суд признал правомерным осуждение И.М.А. за мошенничество, совершенное путем принятия И.М.А. на себя обязательства по договору займа при заведомом отсутствии намерений его исполнить. При этом суд указал, что «.доводы кассационной жалобы защитников о необходимости применения ст. 90 УПК РФ и отсутствии в действиях осужденного состава преступления в связи с наличием решения Мытищинского районного суда Московской области от 11 марта 2014 года по иску Б. к И.М.А. несостоятельны, поскольку вступившее в законную силу
10 Апелляционное определение Приморского краевого суда от 06.10.2015 г. по делу № 22-5794/2015: Доступ из СПС «Консультант Плюс».
решение Мытищинского районного суда Московской области не свидетельствует о том, что И.М.А. не совершал уголовно наказуемых действий в отношении потерпевшей Б.»11.
Как уже было отмечено, проблема оценки пределов действия межотраслевой преюдиции возникает также, когда мошенничество совершается путем обмана суда относительно наличия у лица оснований для приобретения права собственности на имущество. В этом случае у виновного, если он довел преступление до конца, имеется в распоряжении вступившее в законную силу решение суда о признании права собственности на предмет хищения.
В гражданском или арбитражном процессах, основанных на принципе диспозитивности, вполне возможна ситуация, когда ответчик просто не заявил, например, своевременно ходатайство о назначении экспертизы, в связи с чем поддельный правоустанавливающий документ, представленный истцом, был принят судом как доказательство и положен в основу судебного решения о признании права собственности.
Если затем в рамках уголовного процесса будет установлено, в том числе в результате проведения экспертизы, что данный правоустанавливающий документ был подделан, то возникает вопрос о возможности пересмотра выводов суда, рассмотревшего гражданское или арбитражное дело, с учетом обстоятельств, установленных в рамках уголовного процесса.
Классический континентальный подход, основанный на опро-вержимости фактов, установленных в рамках гражданского процесса, допускает, что суд, рассматривающий уголовное дело, может после всестороннего и полного установления всех необходимых фактических обстоятельств и в этом случае мотивированно не согласиться с выводами, изложенными в решении суда по гражданскому делу.
Однако, определяя пределы действия межотраслевой преюдиции в указанной ситуации, Конституционный суд в рассматриваемом Постановлении допустил, по нашему мнению, отступление от классических континентальных подходов. При наличии принятого судом под влиянием обмана решения о признании права собственности виновного на предмет хищения КС РФ предлагает использовать следующий правовой механизм: сначала возбуждается уголовное дело по факту фальсификации доказательств в гражданском или арбитражном процессах (ч. 1 ст. З0З УК РФ), затем, если был постановлен обвинительный приговор по делу о фальсификации доказательств, решение
11 Постановление Московского городского суда от 22.04.2016 г. № 4у-17З0/2016 Об отказе в передаче кассационной жалобы на судебные акты по ст. 159 УК РФ (мошенничество) для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции: Доступ из СПС «Консультант Плюс».
суда, принятое в рамках гражданского или арбитражного судопроизводства, подлежит пересмотру по вновь открывшимся обстоятельствам, и лишь после этого возможно привлечение виновного к уголовной ответственности за мошенничество (п. 4.2 Постановления).
Данный механизм фактически блокирует саму возможность уголовного преследования по факту мошенничества в такой ситуации и едва ли успешно может быть применен на практике. Фальсификация доказательств (ст. 303 УК РФ) относится к преступлениям небольшой тяжести. Поэтому по истечении двух лет привлечение виновного к ответственности за совершение указанного преступления становится невозможным (п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ). В то время как мошенничество, если оно совершено в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ), относится к тяжким преступлениям, по которым срок давности привлечения к уголовной ответственности составляет десять лет (п. «в» ч. 1 ст. 78 УК РФ).
Кроме того, должностные лица, осуществляющие предварительное расследование (дознаватель, следователь) не наделены согласно нормам гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства полномочиями по обращению в суд с заявлением о пересмотре решения по вновь открывшимся обстоятельствам, что создает парадоксальную ситуацию, когда даже при наличии вступившего в законную силу приговора суда, постановленного по факту фальсификации доказательств, возможность осуществления уголовного преследования по делу о мошенничестве полностью зависит от усмотрения потерпевшего, который вправе сам решать, требовать ли ему пересмотра соответствующего решения ввиду вновь открывшихся обстоятельств или нет.
Такой подход, как представляется, противоречит принципу публичности в уголовном процессе, предполагающему, что реакция государства на общественно опасное деяние, по общему правилу, не должна зависеть от мнения потерпевшего. Уголовные дела о мошенничестве (ст. 159 УК РФ) отнесены законодателям к делам публичного обвинения, за исключением случаев, когда деяние связано с осуществлением предпринимательской деятельности (ч. 3, 5 ст. 20 УПК РФ), поэтому в каждом случае обнаружения признаков указанного преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель должны принимать меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в его совершении (ч. 2 ст. 21 УПК РФ).
В рассматриваемой ситуации, по нашему мнению, следует также исходить из опровержимости межотраслевой преюдиции, что в полной мере соответствовало бы классическим континентальным подходам.
Правовая оценка третьей ситуации, при которой наличие решения суда, принятого в порядке гражданского или арбитражного судопроизводства, является признаком конкретного состава преступления, не представляет большой сложности.
В этом случае правовое значение имеет только сам факт наличия решения суда, принятого в рамках гражданского или арбитражного судопроизводства. Если решение суда отсутствует, то отсутствует и соответствующий состав преступления.
Так, отсутствие решения суда о взыскании алиментов, если при этом между родителями не заключено нотариально удостоверенное соглашение, исключает возможность привлечения к уголовной ответственности за уклонение от уплаты алиментов (ч. 1 ст. 157 УК РФ).
Подводя итог изложенному, можно следующим образом определить подходы Конституционного Суда Российской Федерации к оценке пределов действия межотраслевой преюдиции.
1. С учетом того, что в гражданском и уголовном судопроизводстве предмет доказывания может различаться, само по себе наличие решения по гражданскому делу не означает невозможности исследования в рамках уголовного процесса тех обстоятельств, которым не была дана правовая оценка в рамках гражданского судопроизводства. В этом случае решение суда, принятое в рамках гражданского или арбитражного судопроизводства, не может связывать следователя установленной в этих решениях позицией и однозначно свидетельствовать о наличии или отсутствии признаков состава преступления.
2. Если имеется вступившее в законную силу решение о признании права собственности виновного на предмет хищения, принятое судьей под влиянием обмана в рамках гражданского или арбитражного судопроизводства, выводы, изложенные в этом решении, имеют неопровержимый характер для должностного лица, осуществляющего предварительное расследование. Опровержение указанных выводов возможно лишь путем пересмотра решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам после вступления в законную силу приговора по делу о фальсификации доказательств в гражданском или арбитражном процессах.
список литературы
1. Грось Л. О некоторых вопросах доказывания в уголовном судопроизводстве с позиций преподавателя гражданского процессуального права // Мировой судья. 2009. № 5.
2. Курс уголовного процесса / Под ред. Л. В. Головко. М., 2016.
3. Соловьев И. Н. Преюдиция по делам о налоговых преступлениях // Налоговая политика и практика. 2010. № 6.
1З
4. Ястребов О. А. Межотраслевая преюдиция и ее значение для совершенствования института доказывания уголовно-процессуального права // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2013. № 3.
5. Eicker A. Die Prinzipien der "materiellen Wahrheit" und der "freien Beweiswürdigung im Strafprozeß. Herbolzheim, 2001.
6. Gollwitzer W. Die Strafprozessordnung und das Gerichtsverfassungsgesetz. Grosskommentar. Buch 2: Verfahren im ersten Rechtszug. Berlin, 2001.
7. Wallimann M. Der Unmittelbarkeitsgrundsatz im Zivilprozess. Tübingen,
2016.
8. Wieczorek B., Schütze R. A. Zivilprozeßordnung und Nebengesetze: Großkommentar. Bd. 2. Berlin, 2007.
