CC BY
17213. Безруков А.В., Тепляшин И.В. Реформирование высшего юридического образования в контексте конституционных преобразований в современной России // Российская юстиция. 2011. № 5. С. 55-60.
References and Sources
1. Brezhnev O.V. Problemy pravovogo regulirovaniya ispol'zovaniya informacionno-kommunikacionnyh tekhnologij dlya obespecheniya vzaimodejstviya organov vlasti i naseleniya v Rossijskoj Federacii // Kommunikologiya. 2019. .№4. S. 54-70.
2. Bezrukov A.V., Teplyashin I.V. Konstitucionnyj pravoporyadok kak uslovie razvitiya grazhdanskogo obshchestva v sovremennoj Rossii // Sovremennoe pravo. 2018. № 12. S. 33-39.
3. Rassolov I.M. Informacionnoe pravo: uchebnik i praktikum. 3-e izd., pererab. i dop. M.: Yurajt, 2014. 481 s.
4. Zinov'eva E.S. Mezhdunarodnaya informacionnaya bezopasnost': monografiya. M.: MGIMO-Universitet, 2013. 192 s.
5. Kulikova S.A. Informacionnoe pravo Rossii: Ucheb. posobie dlya studentov, obuchayushchihsya po special'nostyam (napravleniyam) «Yurisprudenciya» i «Prikladnaya informatika v yurisprudencii». Saratov: Izd-vo Sarat. un-ta, 2010. 196s.
6. Teplyashin P.V. Informacionnaya bezopasnost' ugolovno-ispolnitel'noj sistemy: nekotorye problemy i puti ih preodoleniya // Ugolovnaya politika v sfere informacionnoj bezopasnosti Rossijskoj Federacii: materialy IV Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii, posvyashchennoj pamyati M.I. Kovaleva (Ekaterinburg, 10 fevralya 2007 goda). Ekaterinburg: Ural'skaya gosudarstvennaya yuridicheskaya akademiya, 2007. S. 56-59.
7. Teplyashin I.V., Fastovich G.G. Voprosy effektivnosti rossijskoj sudebnoj sistemy v vystupleniyah Prezidenta Rossijskoj Federacii 2008-2010 goda // Istoriya gosudarstva i prava. 2011. № 8. S.44-47.
8. Putin V.V. Vystuplenie na Peterburgskom mezhdunarodnom ekonomicheskom forume 7 iyunya 2016 g.
9. Hohlova D.O. Informacionno-kommunikacionnye tekhnologii i elektronnoe pravitel'stvo // Social'no-ekonomicheskie nauki i gumanitarnye issledovaniya. 2014. № 2. S. 133-134.
10. Teplyashin I.V., Bogatova E.V. Dostovernost' rezul'tatov obshchestvennogo kontrolya kak uslovie ukrepleniya zakonnosti i pravoporyadka, effektivnogo protivodejstviya korrupcii // Aktual'nye problemy bor'by s prestupnost'yu: voprosy teorii i praktiki: materialy XXIII mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii v 2 ch. Ch. 1 / otv. red. D.V. Kim. Krasnoyarsk: SibYUI MVD Rossii, 2020. S. 31-33.
11. Teplyashin I.V., Vlasov V.A. Sistema vzaimodejstviya obshchestvennosti i organov mestnogo samoupravleniya kak uslovie razvitiya predprinimatel'stva na municipal'nom urovne // Municipal'naya sluzhba: pravovye voprosy. 2019. № 2. S. 25-28.
12. Mal'ko A.V. Obzor materialov «kruglogo stola» zhurnalov «Gosudarstvo i pravo» i «Pravovaya politika i pravovaya zhizn'» na temu «Gosudarstvennaya agrarno-pravovaya politika v sovremennoj Rossii» / A.V. Mal'ko, N.V. Krotkova, S.V. Naval'nyj, N.M. Nesterova, N.I. Pyzhikova, V.A. Vlasov, M.V. Grigor'eva // Gosudarstvo i pravo. 2017. № 6. S 114-121.
13. Bezrukov A.V., Teplyashin I.V. Reformirovanie vysshego yuridicheskogo obrazovaniya v kontekste konstitucionnyh preobrazovanij v sovremennoj Rossii // Rossijskaya yusticiya. 2011. № 5. S. 55-60.
ФАСТОВИЧ ГАЛИНА ГЕННАДЬЕВНА - старший преподаватель кафедры теории и истории государства и права Юридического института Красноярского государственного аграрного университета ([email protected]). КУДАШОВА ИРИНА ВЛАДИМИРОВНА - кандидат философских наук, доцент кафедры административного права и административной деятельности Сибирского юридического института МВД России ([email protected]). FASTOVICH, GALINA G. - Senior Lecturer, Department of Theory and History of State and Law, Law Institute of the Krasnoyarsk State Agrarian University ([email protected]).
KUDASHOVA, IRINA V. - Ph.D. in Philosophy, Associate Professor, Department of Administrative Law and Administrative Activities, Siberian Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia ([email protected]).
УДК 342.4
УПОРОВ И.В., ШЕУДЖЕН Н.А., ТАТЛОК А.К. ПРЕАМБУЛЫ РОССИЙСКИХ КОНСТИТУЦИЙ: ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ
Ключевые слова: конституция, преамбула, законодатель, история, империя, советское государство, народ.
В статье исследуются преамбулы конституционных актов, принятых на разных этапах российской истории. С учетом юридической традиции Основных государственных законов Российской империи 1832 г., проанализированы преамбулы советских конституций 1918, 1923, 1936, 1977 гг., а также Конституции России 1993 года. Дается политико-правовая характеристика преамбул, анализируются их структурное построение, используемая юридическая техника. Делается вывод о том, что наличие преамбулы должно быть непременным атрибутом конституции. При этом в преамбулах будущих российских конституций необходимо отражать преемственность исторических эпох.
UPOROV, I.V., SHEUDZHEN, N.A., TATLOK, A.K. PREAMBLES OF THE RUSSIAN CONSTITUTIONS: POLITICAL-LEGAL ANALYSIS
Keywords: constitution, preamble, legislator, history, empire, Soviet state, people.
In the article examines the preambles of constitutional acts adopted at different stages of Russian history. Considering the legal tradition of the Basic State Laws of the Russian Empire in 1832, it analyzed the preambles of the Soviet constitutions of 1918, 1923, 1936, 1977, as well as the 1993 Constitution of Russia. It given the political-legal characteristics of the preambles, analyzed their structural structure and used legal technique. It is concluded that the presence of a preamble should be an indispensable attribute of the constitution. Moreover, in the preambles of future Russian constitutions, it is necessary to reflect the continuity of historical eras.
Конституция, как основной закон (и как правовой институт), в настоящее время является обязательным атрибутом политического устройства практически во всех государствах. Вместе с тем по историческим меркам такое положение сложилось сравнительно недавно. Во всяком случае, намного позже, чем появились систематизированные правовые акты. Так, после древнеримской кодификации в виде Законов двенадцати таблиц (V в. до н.э.) прошло более полутора тысячелетий, прежде чем общественно-государственные отношения начали регулироваться специальными актами (Великая хартия вольностей - XIII в., Великий мартовский
ордонанс - XIV в. и др.). Но лишь в XVII в. были приняты Фундаментальные законы Коннектикута, в которых законодатели тогдашней северо-американской колонии предложили конституционный правовой акт в привычной сегодня форме, определив основное содержание такого акта, где на первый план уже выходили демократические начала, в том числе определялись единые органы власти для всех городов, порядок их избрания, полномочия, права граждан (с учетом социального статуса жителей колонии того времени). В классическом же понимании первая конституция появилась в США в 1787 г., после чего процесс конституционализации в XIX в. значительно ускорился, а в ХХ в. был завершен. В целом же институт конституций можно считать явлением Нового времени. В России первым самостоятельным конституционным актом следует считать Основные государственные законы Российской империи [1] (далее - ОГЗ РИ, начальная редакция 1832 г.).
За прошедшие столетия сложились определенные подходы к структуре конституций и, как правило, конституции открываются преамбулами. Это уникальный структурный элемент конституции как правового акта, поскольку в нем нет привычных для правового акта формально определенных, нормативных положений и зачастую содержатся исторические, социальные, философские и иные оценки, не относящиеся, собственно, к юриспруденции. Как самостоятельный предмет научно-правового анализа преамбула конституции исследуется со второй половины ХХ в. - тогда были изданы отдельные работы, а более активный научный поиск наблюдается в постсоветский период, но в целом специальных работ немного. Различные аспекты преамбулы конституции как элемента структуры конституции рассматривали в своих работах такие отечественные авторы, как В.М. Антоненко, Р.В. Артемьева, С.А. Авакьян, М.В. Баглай, П.Д. Баренбойм, В.Г. Вишняков, В.Д. Зорькин, Т.Д. Зражевская, О.Е. Кутафин, Л.К. Лутова, Е.С. Мазаева, Ж.И. Овсепян, Ю.И. Скуратов, Ж.Л. Шабо и другие, однако дискуссионных вопросов остается немало.
В процессе изучения данной проблематики российскими правоведами были выработаны несколько основных подходов к пониманию и значению преамбулы конституции. Нормативный подход предполагает, что преамбула применяется для регулирования общественных отношений наравне с другими нормами конституции. Согласно субсидиарному подходу преамбула применяется в тех случаях, когда требуется более весомая квалификация общественных отношений. При оценочном подходе речь идет о значении преамбулы в качестве дополнительного критерия в интерпретации конституционных норм. Обзор этих подходов, равно как и других точек зрения, сделано, в частности, В.М. Антоненко [2]. Мы не имеем в виду включаться в углубленное обсуждение теоретико-правовых основ преамбулы конституции. Отметим лишь, что, как нам представляется, коль скоро преамбула непосредственно включается в текст конституции как основного закона страны (закон - это прежде всего юридическая категория), то она не может не иметь регулирующего воздействия; другое дело, что такое воздействие имеет свою особенность, которая заключается прежде всего в том, что положения преамбулы как вводной части конституции, имеют наиболее общий характер и адресуются не отдельно к органам государственной власти или гражданам, а всему обществу. Отсюда и следующая характеристика преамбулы - в ней, как правило, фиксируется достигнутый уровень развития общества-государства за предшествующий период и определяется вектор дальнейшего развития. Нужно иметь в виду также, что, как показывает история, нет какого-либо единого подхода к содержательной части преамбулы - слишком различные условия, при которых принимается конституция той или иной страны.
Отталкиваясь от изложенных суждений, рассмотрим, каким образом российский законодатель в процессе исторического развития использовал эту своего рода «конституционную преамбулу» с точки зрения собственно юридической техники, учитывая, что эти вопросы являлись вполне актуальными и для имперской России.
Так, в Своде законов Российской империи 1832 г., являвших собой основные государственные законы (ОГЗ РИ), преамбула как таковая отсутствовала, а Раздел первый именовался «О священных правах и преимуществах Верховной Самодержавно власти» (мы приводим это название, полагая, что оно показывает приоритет законодателя по предмету регулирования; кроме того, в некоторой степени первый раздел выполнял функции преамбулы). Можно предположить, что отсутствие преамбулы в начальной редакции ОГЗ РИ объяснялось
отсутствием у законодателя позитивной составляющей, учитывая сложившуюся к тому времени общемировую тенденцию, определявшуюся растущими республиканскими настроениями и, в этом контексте, та же идея российского абсолютизма или крепостного права вряд ли могла украсить преамбулу ОГЗ РИ.
Позже, в издании ОГЗ РИ от 23 апреля 1906 г., уже с учетом учреждения Государственной Думы, законодатель решил выделить три статьи (ст.1-3), которые фактически являли собой преамбулу. Эта преамбула, во-первых, очень краткая (560 знаков с пробелами), и, во-вторых, не упоминает о некотором изменении государственного устройства в демократическом направлении. В ней указывается, что «государство российское едино и нераздельно», в.к. Финляндское управляется во внутренних делах особыми законами, русский язык является общегосударственным и на местах его использование в официальных установлениях также определяется особыми законами [3]. Как видно, вопрос государственной власти здесь не затрагивается. Для сравнения - преамбула Конституции США с таким же примерно объемом исключительно политизирована («с целью образовать более совершенный Союз», «установить правосудие», «закрепить блага свободы» и т.д.).
Вместе с тем, если при издании ОГЗ РИ (в редакции 1906 г.) в Своде законов Российской империи текст ОГЗ РИ начинается с упомянутых ст. 1-3, то в Полном Собрании законов было опубликовано еще и небольшое обращение императора к Сенату в связи с утверждением ОГЗ РИ. В этом обращении, являвшемся обычной процедурой в таких делах, помимо традиционного предписания обнародовать данный акт, содержались и некие сентенции политического свойства, которые при иных обстоятельствах также могли бы быть включены в преамбулу ОГЗ РИ. Например: «Манифестом 17 октября 1905 года Мы возвестили об осуществлении Нами законодательной власти в единении с представителями народа и о даровании населению незыблемых основ гражданской свободы. Установив новые пути, по которым будет проявляться Самодержавная власть всероссийских монархов в делах законодательства, Мы утвердили Манифестом 20 февраля сего года порядок участия выборных от народа в сих делах и определили временными правилами условия пользования населением гражданскою свободою» [4]. И здесь нельзя не видеть противоречия («самодержавная власть» и «гражданские свободы»), что свидетельствует о колебаниях законодателя, который не смог удержаться от указания на то, что эти свободы он именно «дарует», как будто речь идет о временах XVП-XVШ вв.
А вот у большевиков в их действиях и решениях по этому поводу колебаний не было. В первой советской Конституции (1918) краткая преамбула имела в основном технической характер. В ней давалась ссылка на ранее принятую Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа, которая полностью включалась текст Конституции РСФСР в первом разделе. Эта Декларация, на наш взгляд, по своему содержанию может расцениваться как расширенная содержательная преамбула конституции, поскольку в ней фиксируется четкая политическая позиция, завоеванная советской властью, и определяется программа развития общества на ближайшее время. В частности, дается целевая установка: «уничтожение всякой эксплуатации человека человеком, полное устранение деления общества на классы, беспощадное подавление эксплуататоров, установление социалистической организации общества и победы социализма во всех странах» [5], указывается, что «эксплуататорам не может быть места ни в одном из органов власти. Власть должна принадлежать целиком и исключительно трудящимся массам и их полномочному представительству - Советам Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов» [5]. Заметим также, что в этой конституции в Разделе втором («Общие положения Конституции») также содержатся положения, по своей сути представлявшие преамбулу. Например, в ст. 9 указывается, что основная задача Конституции «заключается в установлении диктатуры городского и сельского пролетариата и беднейшего крестьянства в виде мощной Всероссийской Советской власти в целях полного подавления буржуазии, уничтожения эксплуатации человека человеком и водворения социализма, при котором не будет ни деления на классы, ни государственной власти» [5].
В любом случае как у позднеимперского, так и у раннесоветского законодателя наблюдается востребованность во вводной части конституционного акта, что, очевидно, отражает общие тенденции развития конституционного законодательства в мире. Это подтверждается и тем, что в следующей Конституции СССР 1923 г. была избрана подобная юридическая техника:
небольшая вводная часть, в которой делается ссылка на Декларацию об образовании СССР, включенную полностью в текст конституции, и эта Декларация как по объему, так и по содержанию, причем без разбивки на статьи, выполняла функции преамбулы. В ней указывалось, в частности: «Со времени образования советских республик государства мира раскололись на два лагеря: лагерь капитализма и лагерь социализма. Там, в лагере капитализма - национальная вражда и неравенство, колониальное рабство, шовинизм, национальное угнетение и погромы, националистические зверства и войны. Здесь, в лагере социализма - взаимное доверие и мир, национальная свобода и равенство, мирное сожительство и братское сотрудничество народов ... Воля народов советских республик ... служит надежной порукой в том, что Союз этот является добровольным объединением равноправных народов, что за каждой республикой обеспечено право свободного выхода из Союза . что оно послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику» [6].
В Конституции РСФСР 1925 г. структура несколько иная, возможно, поскольку она была республиканской. Соответственно, отдельной вводной части здесь нет, поскольку законодатель, вероятно, стремился к минимуму дублирования текста союзной конституции. Однако в ст. 1 указывается, что Конституция исходит из основных положений Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа и Конституции СССР «и имеет своей задачей гарантировать диктатуру пролетариата в целях подавления буржуазии, уничтожения эксплуатации человека человеком и осуществления коммунизма, при котором не будет ни деления на классы, ни государственной власти» [7]. Эту статью (ст. 1), на наш взгляд, вполне можно считать преамбулой.
В дальнейшем советский конституционный законодатель кардинально меняет свою позицию. Так, в «сталинской» Конституции СССР 1936 г. преамбулы нет. С некоторой натяжкой элементы преамбулы содержатся в ст. 1, где констатируется: «Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и крестьян» [8]. Также их можно обнаружить в ст. 12: «В СССР осуществляется принцип социализма: "от каждого по его способности, каждому - по его труду"» [8]. В целом, текст Конституции СССР сугубо прагматичный, вполне конкретно-юридический, здесь нет каких-либо оценок предшествовавшего этапа развития советского общества и установок на будущее. Нет их и в тексте самого Постановления Чрезвычайного VIII Съезда Советов СССР, которым утверждена Конституция, а сам текст постановления занимает всего одно предложение: «Проект Конституции (Основного Закона) Союза Советских Социалистических Республик в редакции, представленной редакционной комиссией съезда, утвердить» [8]. Аналогичным образом обстоит дело и с Конституцией РСФСР 1937 года.
Такой контраст по сравнению с предшествовавшими советскими конституциями тем более странен, что проект союзной конституции впервые прошел общественное («всенародное») обсуждение, что, даже с учетом предсказуемости его результатов [9, с. 137], было шагом вперед в развитии социалистической демократии. И этот факт, очевидно, мог бы быть каким-то образом отражен в преамбуле, равно как и то, что СССР к тому времени уже был признан международным сообществом. Удивительно также и то, что по менее значимым событиям союзный законодатель не стеснял себя в высокопарных, восхвалявших советский строй выражениях. Например, в Постановлении VI Съезда Советов СССР по отчету Правительства СССР 1931 г. указывалась: «На почве крупнейших успехов индустриализации и коллективизации Советской страны социалистический сектор занял господствующее положение во всем народном хозяйстве . Гигантский рост социалистической индустрии и сельского хозяйства Союза ССР совпадает с жесточайшим промышленным и аграрным кризисом в капиталистических странах» [10].
Отказ советского законодателя от преамбулы конституции, на наш взгляд, может быть объяснен следующими обстоятельствами. К тому времени Сталин уже являлся не только авторитарным руководителем тоталитарного государства, но и теоретиком - продолжателем учения Маркса и Ленина. Соответственно, его взгляды по всем основным вопросам трансформировались в общегосударственную точку зрения и волеизъявление народа, и не допускали альтернативного толкования. При этом Сталин активно участвовал во всем процессе разработки и принятия Конституции СССР 1936 г., и в этой связи он в 1935 г. отмечал, в частности, что конституционные положения «ни в коем случае не следует смешивать с партийной
программой. В ней должно быть то, что уже достигнуто. В программе же кроме того - и то, чего добиваемся» [11, с. 250], то есть, наблюдается рационально-практическая точка зрения. В этом контексте М.А. Симоновым приводятся подробности по этому поводу, дающие основание полагать, что начальный, рабочий проект конституции, возможно, содержал преамбулу, но сталинское мнение ее исключило [12, с. 45-46].
Действительно, Сталин не был склонен к «революционному барабанному слову», что было присуще Троцкому, Каменеву, Зиновьеву Бухарину и другим революционерам «ленинского призыва», сочинителям пламенных статей, речей, деклараций и иных документов о непримиримой борьбе с буржуазией и строительстве коммунизма. Помимо прагматизма Сталина, очевидно, свою роль сыграло и то, что в первой половине 1930-х гг. имел место голод, становились массовыми политические репрессии, и такое положение могло войти в противоречие с победными реляциями о строительстве социализма, без которых вряд удалось бы обойтись, если бы преамбула конституции все же была составлена. В дальнейшем, после Второй мировой войны и восстановления народного хозяйства общественно-политическая ситуация в СССР стабилизировалась, наметился определенный подъем уровня жизни граждан. СССР стал признанной великой державой, была создана мировая социалистическая система во главе с СССР. КПСС укрепила свое монопольное положение правящей партии. При таких условиях советской правящей элите в новой Конституции СССР 1977 г. было что сказать в преамбуле, целесообразность которой вновь подтвердил законодатель. Эта преамбула имела четкое структурное выделение и была довольно обширной по объему (4200 знаков).
Мы полагаем, что эту преамбулу, с точки зрения юридической техники, можно считать классически-образцовой. В ней предельно кратко излагаются основные этапы развития советского государства (разумеется, с позиций правящей партии), включая Октябрьскую революцию, гражданскую войну, создание СССР, Великую Отечественную войну. Констатируется, что, «выполнив задачи диктатуры пролетариата, Советское государство стало общенародным. Возросла руководящая роль Коммунистической партии - авангарда всего народа. В СССР построено развитое социалистическое общество» [13]. В пяти кратких абзацах дается социально-экономическая и общественно-политическая характеристика этого общества, в том числе отмечено: «Это - общество зрелых социалистических общественных отношений, в котором на основе сближения всех классов и социальных слоев, юридического и фактического равенства всех наций и народностей, их братского сотрудничества сложилась новая историческая общность людей - советский народ ... Это - общество, законом жизни которого является забота всех о благе каждого и забота каждого о благе всех. Это - общество подлинной демократии, политическая система которого обеспечивает эффективное управление всеми общественными делами, все более активное участие трудящихся в государственной жизни, сочетание реальных прав и свобод граждан с их обязанностями и ответственностью перед обществом» [13]. И далее определяются цели и задачи на будущее: «Высшая цель Советского государства - построение бесклассового коммунистического общества, в котором получит развитие общественное коммунистическое самоуправление. Главные задачи социалистического общенародного государства: создание материально - технической базы коммунизма, совершенствование социалистических общественных отношений и их преобразование в коммунистические . обеспечение безопасности страны, содействие укреплению мира и развитию международного сотрудничества» [13]. В конце преамбулы законодатель переходит к собственно правовой составляющей, указывая, в частности, что советский народ, сохраняя преемственность конституций 1918, 1924 и 1936 гг. «закрепляет основы общественного строя и политики СССР, устанавливает права, свободы и обязанности граждан, принципы организации и цели социалистического общенародного государства и провозглашает их в настоящей Конституции» [13].
Содержание этой преамбулы, как и в целом всей Конституции СССР 1977 г., не позволяет согласиться с тем, что в ней сохранена «антидемократическая система власти» [14, с. 31]. Мы полагаем, что, при всех издержках, этот акт существенно продвинул развитие конституционализма в нашей стране. Следует отметить также, что изменился и подход к структуре конституций союзных республик. Так, в Конституции РСФСР 1978 г. имеется своя преамбула - в виде дублирования сокращенной и несколько измененной преамбулы союзной конституции.
Действующая Конституция России 1993 г. принималась в обстановке радикальных
политических и социально-экономических перемен. Соответственно, конституционной преемственности в преамбуле этой конституции нет, хотя, на наш взгляд, это следовало сделать, даже при чрезвычайно противоречивой истории нашей страны. Тем не менее, краткая преамбула Конституции России, в целом, выглядит достойно, и ключевым тезисом здесь, на наш взгляд, является стремление «обеспечить благополучие и процветание России». В следующей Конституции России, надо полагать, преамбула будет более содержательной, поскольку к этому времени новая Россия обретет определенный опыт общественно-государственного развития.
Подытоживая, следует заметить, что, на наш взгляд, конституция как основной закон страны, с учетом предмета и характера регулирования, должна включать в себя преамбулу как обязательный структурный элемент. В большинстве отечественных конституционных актов, принятых в разные исторические эпохи (Российская империя, РСФСР-СССР, современная Россия) имеются преамбулы, что позволяет определять это явление как тенденцию. Преамбулы различны по содержанию, объему, стилю изложения. Наиболее совершенной с юридической точки зрения является преамбула Конституции СССР 1977 г. Представляется, что в преамбулах будущих российских конституций целесообразно отражать конституционную преемственность, несмотря на политические и социально-экономические различия исторических эпох.
Литература и источники
1. Владимирова Г.Е. Значение основных законов Российской империи 1832 года, в определении конституционных основ России // Юридическая наука. 2019. №3. С. 67-70.
2. Антоненко В.М. Преамбулы конституций и их правовое значение // Конституционное и муниципальное право. 2015. №3. С. 9-12.
3. Свод законов Российской империи. Ч. 1. Т. 1-4. СПб.: Тов-во А.А. Левенсона, 1910. 1280 с.
4. Полное собрание законов Российской империи. Т. 26-1. № 27805.
5. Конституция (Основной Закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики (принята V Всероссийским съездом Советов 10.07.1918) // СУ РСФСР. 1918. № 51. Ст. 582.
6. Основной Закон (Конституция) Союза Советских Социалистических Республик (утв. ЦИК СССР 06.07.1923) // Вестник ЦИК, СНК и СТО СССР. 1923. № 2. Ст. 45.
7. Постановление XII Всероссийского Съезда Советов от 11.05.1925 «Об утверждении текста Конституции (Основного Закона) РСФСР» (вместе с "Конституцией (Основным Законом) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики") // СУ РСФСР. 1925. № 30. Ст. 218.
8. Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик (утв. Постановлением Чрезвычайного VIII Съезда Советов СССР от 05.12.1936) // Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1936. № 283.
9. Толстая А.И. История государства и права России. М.: Юстицинформ, Омега-Л, 2010. 320 с.
10. Постановление VI Съезда Советов СССР от 12.03.1931 «По отчету Правительства СССР» // Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1931. № 71.
11. Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925-1936 гг. М.: ИЦ «Россия молодая», 1996. 303 с.
12. Симонов М.А. Формирование сталинской концепции строительства коммунистического общества в СССР во второй половине 1930-х гг. // История и современное мировоззрение. 2019. № 4. С. 41-50.
13. Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик (принята ВС СССР 07.10.1977) // Ведомости ВС СССР. 1977. № 41. Ст. 617.
14. Туманов Д.Ю. Диктатура пролетариата как основа конституционной политики Советского государства// История государства и права. 2013. №1. С.30-32.
References and Sources
1. Vladimirova G.E. Znachenie osnovnyh zakonov Rossij skoj imperii 1832 goda, v opredelenii konstitucionnyh osnov Rossii // Yuridicheskaya nauka. 2019. №3. S. 67-70.
2. Antonenko V.M. Preambuly konstitucij i ih pravovoe znachenie // Konstitucionnoe i municipal'noe pravo. 2015. №3. S. 9-12.
3. Svod zakonov Rossijskoj imperii. CH. 1. T. 1-4. SPb.: Tov-vo A.A. Levensona, 1910. 1280 s.
4. Polnoe sobranie zakonov Rossijskoj imperii. T. 26-1. № 27805.
5. Konstituciya (Osnovnoj Zakon) Rossijskoj Socialisticheskoj Federativnoj Sovetskoj Respubliki (prinyata V Vserossijskim s"ezdom Sovetov 10.07.1918) // SU RSFSR. 1918. № 51. St. 582.
6. Osnovnoj Zakon (Konstituciya) Soyuza Sovetskih Socialisticheskih Respublik (utv. CIK SSSR 06.07.1923) // Vestnik CIK, SNK i STO SSSR. 1923. № 2. St. 45.
7. Postanovlenie XII Vserossijskogo S"ezda Sovetov ot 11.05.1925 «Ob utverzhdenii teksta Konstitucii (Osnovnogo Zakona) RSFSR» (vmeste s "Konstituciej (Osnovnym Zakonom) Rossijskoj Socialisticheskoj Federativnoj Sovetskoj Respubliki") // SU RSFSR. 1925. № 30. St. 218.
8. Konstituciya (Osnovnoj Zakon) Soyuza Sovetskih Socialisticheskih Respublik (utv. Postanovleniem CHrezvychajnogo VIII S"ezda Sovetov SSSR ot 05.12.1936) // Izvestiya CIK SSSR i VCIK. 1936. № 283.
9. Tolstaya A.I. Istoriya gosudarstva i prava Rossii. M.: YUsticinform, Omega-L, 2010. 320 s.
10. Postanovlenie VI S"ezda Sovetov SSSR ot 12.03.1931 «Po otchetu Pravitel'stva SSSR» // Izvestiya CIK SSSR i VCIK. 1931. № 71.
11. Pis'ma I.V. Stalina V.M. Molotovu. 1925-1936 gg. M.: IC «Rossiya molodaya», 1996. 303 s.
12. Simonov M.A. Formirovanie stalinskoj koncepcii stroitel'stva kommunisticheskogo obshchestva v SSSR vo vtoroj polovine 1930-h gg. // Istoriya i sovremennoe mirovozzrenie. 2019. № 4. S. 41-50.
13. Konstituciya (Osnovnoj Zakon) Soyuza Sovetskih Socialisticheskih Respublik (prinyata VS SSSR 07.10.1977) // Vedomosti VS SSSR. 1977. № 41. St. 617.
14. Tumanov D.Yu. Diktatura proletariata kak osnova konstitucionnoj politiki Sovetskogo gosudarstva// Istoriya gosudarstva i prava. 2013. №1.
УПОРОВ ИВАН ВЛАДИМИРОВИЧ - доктор исторических наук, кандидат юридических наук, профессор, кафедра конституционного и административного права Краснодарского университета МВД России ([email protected]).
ШЕУДЖЕН НУРДИН АСЛАНОВИЧ - кандидат исторических наук, доцент Краснодарского университета МВД России ТАТЛОК А.К. - преподаватель Краснодарского университета МВД России.
UPOROV, IVAN V. - Doctor of History, Ph.D. in Law, Professor, Department of Constitutional and Administrative Law of Krasnodar University of MIA of Russia.
SHEUDZHEN, NURDIN A. - Ph.D. in History, Associate Professor of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia.
TATLOK A.K. - Lecturer, Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia.
УДК 342.922
СМОРЧКОВА Л.Н.
ОСОБЕННОСТИ АДМИНИСТРАТИВНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В ПЕРИОД РАСПРОСТРАНЕНИЯ НОВОЙ КОРОНАВИРУСНОЙ ИНФЕКЦИИ (COVID-19)
Ключевые слова: правовое регулирование, административное регулирование, экономическая деятельность, коронавирусная инфекция, пандемия, ограничительные меры, политическая законность.
В статье прослеживается ход принятия административных решений в отношении ведения экономической деятельности на территории Российской Федерации в период острого распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19), а также в отношении мер, направленных на предотвращение негативных последствий для национальной экономики. В результате произведенного анализа автор приходит к выводу об объективной обоснованности таких решений, с одной стороны, и фактической подмене правового регулирования административным регулированием, облаченным в правовую форму, - с другой. Отмечается, что и федеральная власть, и органы государственной власти субъектов Российской Федерации (анализ их правотворчества остался за рамками настоящей статьи) пытались осуществлять свою деятельность в правовом поле, облекая свои решения в форму нормативных правовых актов. Однако качество принятых нормативных правовых актов (и Федеральных законов, и Указов Президента Российской Федерации, и Постановлений Правительства Российской Федерации, и правовых актов субъектов Российской Федерации) не вполне соответствует необходимым требованиям.
SMORCHKOVA, L.N.
FEATURES OF ADMINISTRATIVE REGULATION OF ECONOMIC ACTIVITY IN THE RUSSIAN FEDERATION DURING THE SPREAD OF THE NEW CORONAVIRUS DISEASE (COVID-19)
Keywords: legal regulation, administrative regulation, economic activity, coronavirus disease, pandemic, restrictive measures, political legality.
In the article traces the course of administrative decisions regarding economic activities on the Russian Federation territory during the period of acute spread of a new coronavirus disease (COVID-19), as well as measures aimed at preventing negative consequences for the national economy. As a result of the analysis, the author concludes that the objective validity of such decisions, on the one hand, and the actual substitution of legal regulation by administrative regulation, dressed in legal form, on the other. It is noted that both the federal government and state authorities of the constituent entities of the Russian Federation (the analysis of their law-making remained outside the scope of this article) tried to carry out their activities in the legal field, wrapping their decisions in the form of regulatory legal acts. However, the quality of the adopted regulatory legal acts (both Federal laws, and Decrees of the President of the Russian Federation, and Decrees of the Government of the Russian Federation, and legal acts of the constituent entities of the Russian Federation) does not fully meet the necessary requirements.
Экономическое развитие государства всегда есть результат реализации его экономической политики, административно-правового и административно-организационного регулирования экономической деятельности. Любое демократическое государство стремится обеспечить свою экономическую безопасность как залог своего суверенитета, а потому определяет и степень свободы рыночных отношений, и преференции отдельным категориям их субъектов, и характер участия самого государства в экономике страны. Изменения отношений собственности и функций государства в современной России дали основания для все более частого применения экономико-правового подхода при анализе соотношения права и экономики и исследовании права, как инструмента воздействия государства на экономические отношения. Наиболее емко сущность права по отношению к экономике выразила Т.Я. Хабриева: «Право формирует нормативный эквивалент экономических отношений и является универсальным инструментом управления, способным обеспечить решение большинства поставленных задач, достижение требуемых целей, формирование необходимого баланса интересов» [1].
Влияние государства на экономику посредством права неоднозначно, имеет несколько граней. С одной стороны, результатом правового регулирования экономических отношений является установление «стратегических» норм и принципов права, закрепляющих условия для конкуренции хозяйствующих субъектов, общие «правила игры» на рынке в текущий период экономического развития государства. Вместе с тем решение тактических политических, социально-экономических и иных задач зачастую осуществляется путем активного административного вмешательства в производственные процессы с использованием специальных
