Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 8 (53), 2018 собой их нарушение, приучая их тем самым к чувству ответственности.
Так неблагоприятная обстановка, способствующая развитию у человека коррупционных взглядов, может складываться у него и на работе. Если, к примеру, человек трудоустраивается на должность и попадает при этом в коллектив, где коррупционные схемы являются чем-то обыденным в повседневной деятельности, то велика вероятность того, что вновь прибывший сотрудник также будет подвержен коррупционному влиянию. Иногда бывает так, что в коррупционных схемах участвуют абсолютно все сотрудники отдела или таможенного поста вплоть до руководства.
Мотивами для самооправдания взяточничества должностными лицами таможенных органов могут являться:
- позиционирование себя в качестве жертвы обстоятельств;
- благодарность за быстрое решение вопроса;
- вымогательство взятки не рассматривается как противоправное деяние (т.е. мышление по типу: все они воры, от налогов уклоняются, взять деньги у такого человека поэтому не стыдно и не причиняет вред обществу);
- мнение корпоративного характера (т.е. мышление по типу: «берут все», поэтому зачем быть «белой вороной») [5].
Решение этих, а также иных причин возникновения коррупции требует тщательного и спланированного подхода. Современная государственная политика противодействия коррупции должна быть направлена не только на необходимость строго наказания коррупционеров, но и на уделение внимания правильному воспитанию кадров таможенной службы. Прохождение службы в таможенных
органах должно компенсироваться достойным государственным жалованьем и гарантиями, обеспечивающими стабильность, продвижение по службе. Несомненно, необходимы целенаправленные усилия не только со стороны государства в целом, но и гражданского общества и граждан в частности.
Список литературы
1. Таможенный кодекс Евразийского экономического союза // Официальный сайт Евразийского экономического союза http ://www. eaeunion.org/, 12.04.2017.
2. Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. N° 273-ФЗ «О противодействии коррупции» // Собрание законодательства РФ. 2008. № 52 (ч. 1). Ст. 6228.
3. Информационные материалы о результатах работы подразделений по противодействию коррупции таможенных органов Российской Федерации за 2012-2017 годы. - Режим доступа: http ://www. customs.ru
4. Информационные материалы о результатах работы подразделений по противодействию коррупции таможенных органов Российской Федерации за 9 месяцев 2014 года. Режим доступа: http://www.customs.ru.
5. Пустозеров А.И. Психологическое обеспечение антикоррупционной деятельности должностными лицами таможенных органов // Ученые записки Санкт-Петербургского им. В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2014. № 3 (51). С.106.
6. Ступников А. Субъективно о коррупции в таможенных органах // ЭЖ-Юрист. 2013. № 21. -Режим доступа: СПС Консультант плюс
ПРАВОВЫЕ КОЛЛИЗИИ В РОССИЙСКОМ И МЕЖДУНАРОДНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ ПО ВОПРОСАМ ЗАЩИТЫ ПРАВ ПОХИЩЕННЫХ ДЕТЕЙ: ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ АСПЕКТ_
Коноплянникова Т. В.
Доцент кафедры гражданского права и процесса, кандидат педагогических наук,
доцент, г. Оренбург Бардина Татьяна Алексеевна Студент 4 курса юридического факультета ОГУ, г. Оренбург
Иванов Алексей Алексеевич Студент 4 курса Юридического факультета ОГУ, г. Оренбург
АННОТАЦИЯ
В данной статье рассматриваются некоторые процессуальные аспекты, связанные с возникновением и решением правовых коллизий по вопросам защиты прав и интересов похищенных детей в российском и зарубежном законодательстве, представлен анализ материалов судебной практики.
ABSTRACT
This article discusses issues related to the procedural aspects of emergence and resolution of legal conflicts in matters related to the protection of the rights of abducted children in Russian and in foreign legislation, the analysis of judicial practice is given.
Ключевые слова: права детей, защита, правовые коллизии, международное законодательство, российское законодательство, процессуальные аспекты.
Keywords: children's rights, protection, legal conflicts, international law, russian law, procedural aspects.
40_
Мировое сообщество всегда уделяло большое внимание вопросу защиты интересов ребенка. Защита и соблюдение благополучия прав детей в России являются приоритетными ориентирами национальной политики России.
Одним из документов закрепляющих правовые основы защиты прав и интересов ребенка является «Гаагская Конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей» (далее Конвенция) [1].
Данная Конвенция ратифицирована Российской Федерацией 1 октября 2011 года. Стоит отметить, что каждое государство, подписавшее данный документ, принимает на себя обязательства на обеспечение незамедлительного возвращения детей, незаконно перемещённых на их национальную территорию, а также обязательства на обеспечение права опеки и права доступа в отношении детей.
Согласно российскому законодательству, выезд ребенка из Российской Федерации с одним из родителей без согласия другого является допустимым, поскольку Семейный кодекс Российской Федерации закрепляет равные права родителей в отношении своих детей (п. 1 ст. 61) [3]. Исключение составляет ситуация, когда один из родителей, усыновителей, опекунов или попечителей заявит о своем несогласии на выезд из Российской Федерации несовершеннолетнего гражданина Российской Федерации (ст. 21 Федерального закона «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию»). Кроме того, для въезда в некоторые страны требуется представление нотариально удостоверенного согласия другого родителя [2]. Соблюдение данного требования необходимо, в частности, для получения Шенгенской визы [4].
С момента ратификации данной Конвенции новый смысл обрело понятие «право опеки» и возникло новое понятие, такое как «право доступа», которое напрямую не закреплено российским законодательством, т.е. речь идет о правовой коллизии между Конвенцией и российским законодательством.
Кроме того, по Конвенции понятие «право опеки» несет в себе иную смысловую нагрузку по сравнению с определениями, указанными в российских законах, в частности оно включает право, относящееся к заботе о личности ребенка, и право определять место жительства ребенка [1].
Обращает на себя внимание то, что в соответствии со ст. 145 СК РФ, опека устанавливается над детьми, не достигшими возраста 14 лет, оставшимися без попечения родителей в целях их содержания, воспитания и образования, а также для защиты их прав и интересов. Выше уже приводилось положение Конвенции, в соответствии с которым «право опеки» включает права, относящиеся к заботе о личности ребенка, и в частности, право определять место жительства ребенка (ст. 5) [3]. Право заботиться о ребенке предоставлено прежде всего родителям, которые выступают, в соответствии с законодательством многих стран, опекунами для своих детей. Хотя прав опеки может возникнуть также и у других субъектов [9].
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) #8 (53), 2018
В преамбуле Конвенции указано, что государства-участники Конвенции исходят из того, что интересы детей имеют первостепенное значение в вопросах, касающихся опеки над ними, необходимой защиты детей в международном масштабе от вредных последствий их незаконного перемещения или удержания, а также проведение мероприятий по обеспечению их незамедлительного возвращения в государство их постоянного проживания [1].
Данные дела отнесены к исковому производству, но имеют целый ряд особенностей:
1) Право на обращение в суд принадлежит родителю или иному лицу, полагающему, что ответчик нарушает его право опеки или право доступа к ребенку, не достигшему возраста шестнадцати лет. Также, право возбуждения таких дел принадлежит прокурору;
2) Процессуальное законодательство не установило досудебного порядка разрешения этих дел, но стоит учитывать, что в соответствии с положениями Конвенции каждое договаривающееся государство назначает Центральный орган, который должен принимать меры установления местонахождения детей и предотвращать причинение ребенку какого-либо вреда;
3) в статье 7 п. Г) Конвенции указано на право Центрального органа инициировать или способствовать возбуждению судебных процедур для обеспечения возврата ребенка, однако ст.244.11 ГПК РФ не называет Центральный орган в качестве субъекта, имеющего право на обращение в суд.
Если место пребывания ребенка на территории Российской Федерации неизвестно, заявление о возвращении ребенка или об осуществлении прав доступа подается в суд, предусмотренное ч.2. ст. 244.11, по последнему известному месту пребывания ребенка в РФ или по последнему известному месту жительства в РФ [6].
В случае изменения места пребывания ребенка, заявление о возвращении ребенка или об осуществлении прав доступа подлежит рассмотрению судом, который принял заявление к своему производству с соблюдением установленных правил подсудности.
Содержание заявления должно отвечать общим требованиям, предъявляемым ст. 131-132 ГПК, и в соответствии с ч. 5 ст. 244.11 в заявлении должна быть обязательно ссылка на соответствующий международный договор. В заявлении должны быть указаны сведения, предусмотренные ст. 8 Конвенции, которые необходимы для обращения в Центральный орган [6].
Введены также особые обеспечительные меры, например, судья может запретить ответчику до вступления в законную силу решения суда по делу о возвращении ребенка или осуществлении прав доступа изменить место пребывания ребенка и временно ограничить его выезд из Российской Федерации, в соответствии со ст. 244.13 ГПК РФ [6].
Требование о возвращении ребенка не может рассматриваться одновременно с другими требованиями. Соединены могут быть только требования о
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 8 (53), 2018 возвращении двух или более детей, встречный иск не может быть принят.
Закон установил двухдневный срок для рассмотрения этих дел, в связи с чем необходимо толкование исчисления сроков. Использование по другим категориям дел порядка исчисления срока в часах представлялось бы целесообразным, т.е. само понятие «день» требует уточнения.
Гарантией вынесения законного решения выступает обязательное участие прокурора и представителя органа опеки и попечительства.
В странах, ратифицировавших Гаагскую конвенцию или являющихся членами Европейского Союза, ситуация, априори, проще, так как эти страны подчиняются постановлению "Bruxelles II bis". Оно позволяет родителю, которому присудили опеку над ребенком, требовать его возвращения в суде по месту жительства, а родителю, имеющему право на посещения, требовать его соблюдения в стране пребывания ребенка. Однако, за этой идиллической картиной скрывается настоящая юридическая путаница. С одной стороны, множится число уголовных процессов, к которым, с целью убедить судью в своей правоте, привлекают различных экспертов и свидетелей. Родители без колебаний приобщают к делам сомнительные медицинские справки, подтверждающие факты физического, сексуального или психологического насилия со стороны другого родителя. С другой стороны, местные законы входят в противоречие друг с другом.
Приведём пример, если ребенка увезли в страну, с которой Франция не подписывала соглашения или которая не ратифицировала Гаагскую конвенцию, то единственное возможное средство -подача заявления в Министерство иностранных дел. Министерство задействует инстанции на местном уровне, что упростит контакты с другим родителем и процедуру возвращения ребенка во Францию. Недостаток такого способа заключается в том, что он не возлагает никаких обязательств: родитель может свободно отказаться отдавать ребенка.
Здесь важно сказать, что существует Европейская телефонная линия 116 000, открывшаяся в международный день детей, ставших жертвами развода или сбежавших из дома. Данная служба работает 24 аса в сутки 7 дней в неделю, ее сотрудники советуют испытывающим трудности семьям, в какие органы обратиться, помогает им и направляет к психологам.
Существуют ситуации, когда один из родителей, получивший право опеки над ребенком, становится жертвой похищения и ребенка увозят в другую страну, подписавшую Гаагскую конвенцию.
В данном случае этому родителю следует обратиться в Бюро взаимной гражданской и коммерческой помощи в министерстве юстиции - 13, place Vendôme - 75042 Paris CEDEX 01.
В других случаях нужно обращаться в Министерство иностранных дел, отдел международного сотрудничества в области семейного права.
Несмотря на то, что Конвенция вступила в силу для России 1 октября 2011 г., полноценная им-
плементация ее норм в российское законодательство была осуществлена только в 2014 г. после принятия и вступления в силу специального федерального закона, которым были внесены изменения в ГПК РФ, СК РФ и законодательство о судебных приставах и исполнительном производстве [1].
Однако отмеченное выше не означает, что до 17 мая 2014 г. т.е. вступления в силу приведенных изменений, обращение в российский суд с запросом на основании Конвенции было невозможно. Так, Фрунзенский районный суд Санкт-Петербурга в феврале 2014 г. принял к своему производству иск Л. о возвращении ребенка в государство постоянного проживания - Итальянскую Республику.
Иск был предъявлен по общим правилам гражданского судопроизводства со ссылкой на нормы Конвенции с указанием, что заявление не является иском об определении места жительства ребенка. Судом в качестве органа, дающего заключение по делу, был привлечен орган опеки и попечительства по месту жительства ответчика.
Несмотря на то, что Конвенция оперирует автономными понятиями такими, как «незаконное перемещение или удержание», «право опеки», «права доступа», российский суд не встал в тупик и правильно применил их, учитывая нормативное толкование, данное в Конвенции [1].
Кроме того, в строгом соответствии с буквой и духом Конвенции, суд отказал в принятии встречного иска о расторжении брака и определении места жительства ребенка. Напомним, что в настоящее время ст. 244.14 ГПК РФ указывает на недопустимость соединения исковых требований и предъявление встречного иска по делу о возвращении ребенка или осуществлении прав доступа [6].
Также, суд в дополнение к многочисленным доказательствам, характеризующим истца и подтверждающим обстоятельства незаконного удержания ребенка на территории России, истребовал акт обследования жилищно-бытовых условий сторон, а также заключение по иску.
Причем для получения необходимых сведений от итальянских государственных органов суд выдал на руки истцу соответствующий запрос, который потребовалось обеспечить переводом. Стоит оговориться, что социальные органы Италии и России обследование жилищно-бытовых условий суду представили, а заключение по делу - нет, сославшись на отсутствие компетенции для подготовки такого рода документов.
Интересна позиция ответчика, представитель которого указал на непризнание Италией присоединения России к Конвенции и представил письмо из Министерства образования и науки Российской Федерации (Центрального органа по Конвенции), где указывалось: «положения Конвенции 1980 г. не могут быть применены в деле Л.».
Следует заметить, что проблема применимости Конвенции к правоотношениям между Россией и Италией не так проста, какой кажется на первый взгляд. Действительно, Конвенцией предусмотрен особый механизм признания государствами, подписавшими или присоседившимися к Конвенции,
новых Договаривающихся Сторон (ст. 38). Поэтому возможность отказа российского суда применять Конвенцию обстоятельно рассматривалась и обсуждалась с итальянскими коллегами до подачи иска.
Прежде всего, итальянские адвокаты настаивали на применимости Конвенции, указывая на тот факт, что документ вступил в силу для обеих стран, и Россия не может не применять на своей территории действующий международный договор, обязательность применения которого наше государство подтвердило присоединением и ратификацией.
По нашему мнению, из содержания ст. 38 Конвенции следует, что правило о присоединении следует применять только «в отношениях между государствами» (взаимодействие на уровне Центральных органов), при этом иностранный гражданин может требовать в российских судах применения договора, вступившего в силу для России [1].
Указанное развернутое и подробное обоснование было представлено суду. Но, увы, суд руководствовался мнением российского Центрального органа и, как это часто бывает, не объяснил, по какой причине не принимает позицию истца. Таким образом, суд, отказывая в удовлетворении иска Л., указал, что Конвенция применению не подлежит, но «на всякий случай» установил, что ребенок перемещен в Россию из Италии законно и ответчиком не удерживается, то есть вопрос о праве опеки в смысле Конвенции все же разрешил. В дальнейшем апелляционная инстанция решение суда первой инстанции подтвердила, доводы апеллянта-истца не оценила. Столь подробное описание дела Л. необходимо для иллюстрации изменений, которые произошли в гражданском судопроизводстве в связи с включением в ГПК РФ главы 22.2 [6].
Введенный процессуальный порядок открывал новые возможности, поэтому по настоянию доверителя К. и рекомендации итальянских адвокатов в июне 2014 г. в Тверской районный суд города Москвы было подано исковое заявление о возвращении ребенка в государство постоянного проживания.
Кратко суть дела: ребенок семи лет, бипатрид, родившийся и постоянно проживающий в Италии, посещающий там дошкольное учреждение и наблюдающийся у педиатра, тайно вывезен матерью из Италии в Россию, где до этого бывал несколько раз [8].
Суд в строгом соответствии с Конвенцией проверил доводы истца о незаконности перемещения, отклонил доводы ответчика об отсутствии признания Италией России, заслушал позиции органа опеки (отказать в иске) и прокурора (иск удовлетворить) и вынес решение о возвращении ребенка в Итальянскую Республику, особо указывая, что вопрос непризнания России не влияет на возможность применения Конвенции к спорным правоотношениям.
Таким образом, судом установлено, что ребенок был вырван из привычной для него среды, и мать в нарушение прав опеки, установленных ст.
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) #8 (53), 2018 155 ГК Италии, незаконно переместила и удерживает ребенка в России. Как видим, Конвенция применена в ее доктринальном виде [7].
Однако ответчик подал апелляционную жалобу, а прокурор принес апелляционное представление, в которых указывалось на применение судом закона, неподлежащего применению. Апелляционная инстанция проигнорировала доводы возражений на апелляционные жалобу и представление, полагала невозможным применение Конвенции, но также (как и районный суд Санкт-Петербурга) исследовала вопрос о законности перемещения ребенка, условиях его жизни в России и, как следствие, отменила решение суда первой инстанции, отказала в иске. Верховный Суд подтвердил мнение апелляционной инстанции, отметив, что Конвенция не может применяться, но доводы кассатора-истца не исследовал. По всей видимости, точку в деле К. придется ставить Европейскому суду по правам человека.
ЕСПЧ по жалобам против Бельгии, Германии, Швейцарии, и т.д. давал оценку применения национальными властями Конвенции и выработал определенную позицию, анализировать которую следует в отдельной статье. Однако стоит отметить, что Европейский Суд полагает возможным применение Конвенции, когда это соответствует целям защиты права на семейную жизнь (ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Очевидно, что в деле К. средоточием интересов ребенка является Италия, и неизвестно, как в долгосрочной перспективе отразится на ребенке его перемещение в Россию.
Строго юридических препятствий в применении Конвенции в России даже в отношении детей, перемещенных из Италии, нет, так как российский суд может опираться как на ст. 25 Венской конвенции 1969 г., позволяющей применять договор до его полного вступления в силу, так и на правило международной вежливости и взаимности.
Истец в данном случае отрицает свое согласие на перемещение ребенка. Также, он отрицает и свое неисполнение опекунских обязанностей. Показания свидетелей со стороны ответчицы, как и предоставляемые ею документы, судом просто игнорируются, в том числе, и показания свидетельницы, специально прилетевшей из Германии, которая слышала, как истец кричал и лез с кулаками на мать своего ребенка за то, что она позволила себе говорить на русском языке, слышала, как он называл её «русской грязью». Не принимаются аргументированные опровержения со стороны ответчицы утверждений истца о том, что он, якобы, участвовал в воспитании ребенка.
Заключения психологов, а также российских органов опеки, согласно которым разлучение с матерью нанесет маленькому ребенку глубокую психологическую травму, судом также во внимание не принимаются. Как не принимается во внимание заключение Уполномоченных по правам ребенка по Калининградской области и по Санкт-Петербургу и документы, свидетельствующие о том, что
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 8 (53), 2018 ребенок адаптировался в русской среде, ходит в детский сад, привязан к бабушке и дедушке.
Суд не принял к рассмотрению даже заверенную справку с выдержкой из немецких законов о том, что у матери истёк вид на жительство. Депортировать ребенка, находящегося ещё на смешанном вскармливании, одного, без матери, по идее, согласно другой Конвенции - о правах ребенка, нельзя. Но если мать последует вместе с ним, то ей, из-за отсутствия вида на жительство и обвинения в похищении, ждет в Германии арест и от пяти до десяти лет заключения.
Суд отказался рассматривать грубые противоречия в показаниях и действиях истца. Истец, наряду с иском о возвращении «похищенного» ребенка, в Германии затеял ещё один процесс - о лишении матери прав опеки на основании того, что сыну будет лучше в его новой «полноценной немецкой семье», где ребенок никогда не узнает о своих русских корнях. При этом в российский суд он представил документ, в котором говорится о том, что он холост и проживает с родителями.
Подводя итоги данной статьи следует сказать, что настоящее время Российскую Федерацию как участника Конвенции признали 39 государств, так что российский суд будет вынужден применить этот международный договор, но, как показывает наш опыт, даже очевидные факты нарушения прав опеки могут быть оценены судом как допускаемые семейным законодательством правомочия родителя.
Практика обращения в российские суды по Конвенции показывает, что судебная система неохотно использует международно-правовые нормы и предпочитает опираться исключительно на национальное законодательство.
Однако, ничто не может быть выше интересов ребенка, и задача суда соблюсти баланс между публичными и частноправовыми интересами.
Как справедливо отмечается в юридической литературе, использование презумпции согласованности действий родителей при регулировании порядка выезда несовершеннолетних граждан из Российской Федерации не отвечает задаче по надлежащей защите прав родителей и детей. В целях предотвращения незаконного перемещения или удержания ребенка предлагается внести изменения в Федеральный закон «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» в части установления требования об обязательном предоставлении согласия другого родителя, подпись которого следовало бы свидетельствовать нотариально. В случаях, когда получить согласие другого родителя невозможно (не удается), вопрос о разрешении на выезд несовершеннолетнего гражданина Российской Федерации мог бы быть разрешен в судебном порядке [10].
Для решения вопроса о расхождении терминологии между Гаагской Конвенцией и российским законодательством следует издать Федеральный закон, дублирующий Гаагскую Конвенцию, либо
предлагающий альтернативные варианты определений «право опеки» и «право доступа» [9].
Расшифровка смысловой нагрузки станет весьма важной при решении правовых ситуаций во избежание тех проблем с терминологией, которые существуют сейчас. Нами предлагается перенять с Гаагской Конвенции такие понятийные термины как «право опеки» и «право доступа» при решении дел о международном похищении детей в случаях, где правоприменительная база нуждается в дополнении, для более быстрого и правильного решения данных дел и ввести их в нормативное регулирование семейных отношений. При возникновении правовых коллизий следует обращаться к определениям, содержащимся в действующей Гаагской Конвенции о международном похищении детей.
Список литературы:
1. Гаагская Конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25 октября 1980 года - [Электронный ресурс] -http ://www. consultant. ru
2. Федеральный закон от 15 августа 1996 г. N 114-ФЗ «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» - [Электронный ресурс] - http://www.consultant.ru
3. «Семейный кодекс Российской Федерации» от 29.12.1995 N 223-Ф3 - [Электронный ресурс] -http ://www. consultant. ru
4. Порядок подачи заявления регулируется Постановлением Правительства Российской Федерации от 12 мая 2003 г. N 273 «Об утверждении Правил подачи заявления о несогласии на выезд из Российской Федерации несовершеннолетнего гражданина Российской Федерации» - [Электронный ресурс] - http://www.consultant.ru
5. Согласованного списка подтверждающих документов, предоставляемых заявителями для получения Шенгенской визы в Российской Федерации // Ваше право. - 2013. - п. 7. - № 3.
6. «Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации» от 14.11.2002 N 138-Ф3 -[Электронный ресурс] - http://www.consultant.ru
7. «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)» от 30.11.1994 N 51-ФЗ - [Электронный ресурс] - http://www.consultant.ru
8. Федеральный закон «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» - [Электронный ресурс] - http://www.con-sultant.ru
9. Бардина Т.А., Едгенов Д.А. Некоторые проблемы защиты прав похищенных детей в российском законодательстве: Лучшая студенческая статья 2017: сборник статей XI Международного науч-нопрактического конкурса. В 3 ч. Ч. 2. - Пенза: МцНс «Наука и Просвещение». - 2017. - С. 283286.
10. Федеральный закон «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» - [Электронный ресурс] - http://www.con-sultant.ru