CC BY
316
ставимый со временем действия Конституции РФ. Более того, последние законодательные решения [1] наглядно свидетельствуют, что происходит своеобразная «переориентация» полномочных представителей с решения одних задач на другие. Представляется, что «постановка» приоритетных задач на разных временных промежутках обусловлена текущими потребностями государства. Если на первоначальном этапе их деятельность, в основном, была направлена на обеспечение единого правового пространства, то в настоящее время приоритетным для них направлением является социально-экономическая сфера.
Проведенный анализ показал ущербность Указа Президента РФ «О полномочном представителе Президента российской Федерации в федеральном округе» в качестве правовой основы существования системы федеральных округов. Полномочные представители Президента РФ, являясь одним из наиболее видных элементов «вертикали» власти, играя существенную роль в рамках фактически существующего конституционного строя, незаслуженно обойдены вниманием законодателя, и все вышесказанное склоняет весы в пользу необходимости законодательного урегулирования существующей системы федеральных округов, которая на фоне показанной недопустимости экстраполяции концепции «скрытых» полномочий Президента РФ к системе федеральных округов актуализируется в силу необходимости приведения ее в соответствие с Конституцией РФ.
Литература
1. Федеральный конституционный закон от 29.01.2010 г. № 1-ФКЗ «О внесении изменений в ст. 6 и 11 Федерального конституционного закона «О Правительстве Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2010. № 5. Ст. 458.
2. Указ Президента РФ от 13.05.2000 г. № 849 (ред. от 19.01.2010) «О полномочном представителе
Президента Российской Федерации в федеральном округе» // Собрание законодательства РФ. 2000. № 20. Ст. 2112.
3. Указ Президента РФ от 03.10.1994 г. № 1969 «О мерах по укреплению единой системы исполнительной власти в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 1994. № 24. Ст. 2598.
4. Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 30 апреля 1996 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности пункта 2 Указа Президента Российской Федерации от 3 октября 1994 г. №1969 «О мерах по укреплению единой системы исполнительной власти в Российской Федерации» и пункта 2.3 Положения о главе администрации края, области, города федерального значения, автономной области, автономного округа Российской Федерации, утвержденного названным Указом // Собрание законодательства РФ. 1996. № 19. Ст. 2320.
5. Добрынин Н.М. Новый федерализм: концептуальная модель государственного устройства Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юр. наук. М. 2004.
6. Зорькин В.Д. Россия и Конституция в XXI в.
2-е изд. М., 2008.
7. Конкина И.И. Новый механизм приведения к власти глав субъектов Российской Федерации: проблемы и сомнения // Конституционное и муниципальное право. 2005. № 3. С. 23-26.
8. Скуратов Ю.И. Развитие Конституции Российской Федерации 1993 г.: поправки в конституцию или конституционная реформа? // Российский юридический журнал. 2009. № 3. С. 40-47.
9. Черепанов В.А. Федеративная реформа в России. Монография. - М.: Социально-политическая мысль, 2007.
10. Черкасов К.В. Государственное управление на уровне федерального округа: административноправовое исследование: автореф. дис. ... д-ра юр. наук. М. 2009.
Цыреторов Алексей Иванович - аспирант кафедры конституционного, административного и муниципального права Бурятского государственного университета.
Tsyretorov Alexey Ivanovich -postgraduate student, department of constitutional, administrative and municipal law, Buryat State University.
УДК 342.1 (510) © В.А. Клиновский
Правовой статус языка в конституции и законах современного Китая
В статье «Правовой статус языка в конституции и законах современного Китая» рассматриваются основные принципы законодательного регулирования языковых отношений на территории КНР. Автор проводит анализ законодательных актов, содержащих соответствующие нормы, и пытается выявить наиболее важные проблемы, связанные с их применением.
Ключевые слова: правовой статус, КНР, Китай, конституция, конституционное право, язык, языковая политика, государственный язык, официальный язык.
V.A. Klinovsky
The legal status of language in the constitution and laws of modern China
In the article «Legal Status of Language in The Constitution and Laws of Modern China» the basic principles of legal regulations in the field of language use in the People’s Republic of China are considered. The author carries the analysis of laws that contain corresponding regulations and he tries to reveal the most common problems concerning their implementation.
Keywords: legal status, the PRC, China, constitution, constitutional law, language, language policy, state language, official language.
Законодательное регулирование статуса государственного языка считается достаточно новым явлением в юридической науке. Необходимость в этом возникла сравнительно недавно в связи с развитием международных отношений и локальными обострениями межнациональных конфликтов. Во второй половине ХХ в. почти все государства стали вводить в свои конституции положения, касающиеся официального языка. Это особенно актуально для тех стран, в которых проблема многонациональности обусловливает необходимость четкого регулирования языковых отношений, так как именно язык можно считать главным фактором культурной идентичности народов. Одно из таких государств - Китайская Народная Республика. в современном Китае регулирование языковых отношений осуществляется на основе конституции и ряда законов, прямо или косвенно затрагивающих вопросы, связанные с использованием различных языков на территории страны. Мы попытаемся проанализировать эти нормативно-правовые акты с целью выделить особенности регулирования языковых отношений в КНР.
Языковая политика китайского руководства имеет два основных направления - это регулирование статуса собственно китайского языка и языков малых народов Китая. Положения, касающиеся обоих вопросов, содержатся в Основном законе КНР, принятом в 1982 г. Сразу же следует указать на некоторые особенности положения государственного языка в Китае согласно конституции. во-первых, в Основном законе КНР отсутствует статья, устанавливающая его. То есть юридически никакой язык в стране не является государственным [1, с. 1-4], что имеет под собой весьма определенные политические основания. в действительности, китайский язык - основное средство общения на территории всей страны. Именно на нем осуществляется теле- и радиовещание, это язык подавляющего большинства образовательных учреждений. Это дает основание
считать, что китайский язык де-факто является государственным языком КНР и официальным языком работы управленческих структур страны. Во-вторых, в конституции и в других законах Китая отсутствует как термин «государственный язык» (кит. Ш! Гоюй), так и формулировка «официальный язык» (кит. - Гуаньфан
юйянь). Вместо них в конституции используется единственное определение «общеупотребительный» (кит. - Тунъюн). Данную особенность
можно толковать по-разному. Наиболее вероятно то, что власти страны не хотят использовать словосочетание «государственный язык» из-за его явного национального содержания и стремятся как можно больше формализовать статус китайского языка, дабы он не воспринимался как фактор культурного доминирования ханьского этноса над другими народами страны, что тесно связано с задачами национальной политики Китая.
Ст. 4 конституции КНР содержит перешедшее в нее из прежних конституций положение о том, что «все народы обладают свободой использовать и развивать свои языки и письменность». Конституция 1982 г. также отличается от принимавшихся ранее конституций тем, что в ней впервые появляется статья, в которой устанавливается статус китайского языка (Всего в истории КНР было принято 4 конституции: в 1954, 1975, 1978 и 1982 гг.). Если раньше он был государственным языком по умолчанию, и это не требовало никаких дополнительных разъяснений в законодательстве, то с началом экономических и политических реформ в Китае возникла необходимость ускорить процесс перехода китайского языка в статус языка межнационального общения на территории всей страны. Естественным образом этот процесс протекал крайне медленно. В связи с этим в ст. 19 Конституции КНР было введено следующее положение: «Государство содействует распространению наречия путунхуа, являющегося общеупотребительным на территории всей страны». В данной формулировке имеют
большое значение два момента: 1. Под словами «государство содействует...» подразумевается возможность активного вмешательства властей в естественное развитие языковой ситуации. Экономическая необходимость заставляла руководство страны искать способы ускорения процесса создания универсального средства общения, равно доступного гражданам всей страны. В связи с этим, оно осуществляло постепенное искусственное внедрение китайского языка в различные сферы жизни во всех регионах. Отсюда следует то, что такая формулировка в отношении языковой политики вступает в определенное противоречие со ст. 4, заявляющей о свободе народов использовать собственные языки [2, с. 3-329].
2. Формулировка «распространение наречия путунхуа». Такая постановка языкового вопроса является для конституционного права весьма нетипичной и говорит о наличии в самом китайском языке большого количества внутренних проблем [5. с 1-21]. Путунхуа (в дословном переводе «обычный язык») - это искусственно созданный на основе пекинского диалекта разговорный язык, являющийся официальным для органов власти, средств массовой информации, образовательных и иных общественных учреждений. То есть, в качестве общеупотребительного в стране используется даже не язык, а диалект. Этот факт дополнительно закреплен в «Законе КНР об общеупотребительном языке и письменности» [2. с 3-329]. Сегодня именно путунхуа постепенно вытесняет в различных регионах местные диалекты китайского языка, которые, в отличие от языков национальных меньшинств, и это парадоксально, не охраняются государством. В перспективе это может привести к утрате многих реликтовых говоров.
Что касается собственно «Закона КНР об общеупотребительном языке и письменности» [2. с.
3-329], этот нормативно-правовой акт вступил в силу в 2000 г. Он состоит из 28 ст. и делится на четыре главы («Общие положения», «Использование общеупотребительного языка и письменности», «Управление и контроль», «Приложение»). Ст. 2 и 3 в целом повторяют содержание норм о статусе языка, прописанных в конституции, но несколько расширяют его. К положению о том, что «государство содействует распространению наречия путунхуа» добавляется: «Государство содействует распространению унифицированной письменности, под которой понимаются современные упрощенные иероглифы, перечень кото-
рых одобрен Госсоветом КНР».
Ст. 4 данного закона обязывает органы местного самоуправления принимать меры по распространению путунхуа в регионах. Это опять же является свидетельством вмешательства властей в развитие национальных языков этнических меньшинств и притеснения местных диалектов. Данная норма имеет некий противовес в рамках этого же закона. Ст. 16 устанавливает сферу возможного применения диалектов китайского языка. Они могут использоваться: «работниками государственных структур в случае необходимости для исполнения своих обязанностей; в теле- и радиовещании, в случае, если такая мера одобрена министерством теле-радиовещания или региональным департаментом по теле-радиовещанию; в произведениях театрального и киноискусства в случае необходимости; в книгоиздании, образовании и научных исследованиях в случае реальной необходимости». Здесь практически во всех пунктах ключевой является формулировка «в случае необходимости». При этом пределы этой необходимости не оговариваются. Но если для диалектов китайского языка сфера возможного употребления хоть как-то определена, то условия использования языков национальных меньшинств в законе не описываются. О них говорится лишь в ст. 8, которая дублирует положение конституции о свободе использования этих языков их носителями, добавляя, что сфера использования «устанавливается конституцией, законом о национальной районной автономии и иными законами».
Упомянутый «Закон КНР о национальной районной автономии» является достаточно комплексным нормативно-правовым актом. В нем приведены регулятивные нормы из самых разных сфер общественной жизни. В частности, языковые отношения описаны в нем достаточно подробно [3. с. 1-63]. Ст. 10 данного закона повторяет положение конституции о правах малых народов на свой национальный язык, но в иной формулировке: «Органы местного самоуправления национальных районных автономий гарантируют свободу малых народов на использование и развитие своего языка». Ст. 21 дает указания по использованию национальных языков в работе органов власти на местах: «Органы местного самоуправления национальных районных автономий при исполнении своих обязанностей, согласно нормативным актам местного значения, пользуются одним или несколькими языками или письменными системами, распространенными в данном регионе. При использова-
нии нескольких языков или видов письма, распространенных в регионе, допустимо использование языка народности, осуществляющей районную автономию в регионе в качестве основного». Из последнего пункта можно сделать вывод, что языки малых народов занимают в Китае не совсем равное положение. Статус языка народности, являющейся титульной нацией в той или иной автономии, например, тибетцы в Тибетском автономном районе, на территории этого административного образования будет выше статуса языков других коренных народов региона. В том же Тибете - это монпо, лоба и другие этнические группы.
Ст. 47 устанавливает правило, согласно которому «народный суд и народная прокуратура района национальной автономии должны расследовать и вести дела на общеупотребительном языке данного региона, по возможности принимая на работу сотрудников, владеющих языками малых народов данного региона. Лицам, участвующим в процессах, которые не владеют этими языками, предоставляется переводчик» [3. с.1-64].
Наконец, ст. 49 затрагивает вопрос об обучении кадров национальным языкам. «Органы местного самоуправления национальных районных автономий поощряют изучение языков Китая представителями различных национальностей. Этнические ханьцы должны изучать языки малых народов региона. В свою очередь, представители малых народов, наряду с использованием национального языка и письменности, обязаны изучать общеупотребительное наречие путунхуа и стандартизированное иероглифическое письмо».
Приведенные выше ст. «Закона о национальной районной автономии» довольно исчерпывающе определяют сферу применения языков малочисленных народностей. Единственное, что не упомянуто в данном законе - место языков малых народов в сфере образования. Однако об этом говорится в «Законе КНР об образовании». Ст. 12 этого документа содержит следующее положение: «Китайский язык и письменность являются базовыми для школ и других образовательных учреждений. Школы и другие образовательные учреждения, обучающие преимущественно представителей малых народов, могут вести обучение на языке определенной народности или языках конкретного региона» [4. с. 3-296].
Статус языков малых народов КНР косвенно затрагивается и в других законодательных актах. Упоминает об этом, в том числе, «Закон КНР об авторских правах». Пункт 11 ст. 22 этого закона,
к примеру, разрешает перевод любого письменного произведения с китайского языка на языки национальных меньшинств КНР и их издание без формального разрешения автора при условии, что автор является гражданином Китая, либо юридическим лицом, зарегистрированным в КНР. и перевод будет издан на территории страны. В целом, можно заключить, что законодательство достаточно детально описывает в отдельных нормативно-правовых актах положение языков малочисленных народностей Китая.
Таким образом, можно выделить следующие особенности законодательства КНР о статусе языка: формальное отсутствие государственного языка в КНР; отсутствие понятия «государственного» и «официального» языка в конституции и других законах; выдвижение в качестве общеупотребительного не собственно языка, а одного из диалектов. В качестве обобщения можно привести цитату из ст. 5 «Закона КНР об общеупотребительном языке и письменности», по сути, раскрывающую наиболее общие цели языковой политики Китая: «Использование общеупотребительного языка и письменности должно служить делу охраны государственного суверенитета и национального достоинства; должно способствовать консолидации государства и единению народов, развитию материальной и духовной социалистической культуры». Китайское руководство глубоко осознает огромную важность законодательного регулирования языковых отношений в процессе осуществления национальной политики государства, что становится понятным, если кратко проследить историю формирования законодательной базы КНР по этому вопросу.
Литература
1. (1982)/ штш±ъ. % ¿Ш. - ЖЖ, 2010.
2.
. ЪШШ.-1Ш, 2010.
3.
. ЪШШ.-1Ш, 2010. 3-329Ж
4.
. ЪШШ.-1Ш, 2010.
5. Bradley D. Language policy and language endangerment in China // International Journal of the Sociology of Language, 173. - 2005, pp. 1-21.
Клиновский Владимир Александрович - аспирант кафедры Истории, археологии и этнографии Бурятского государственного университета.
Klinovsky Vladimir Aleksandrovich - postgraduate student, department of history, archeology and ethnography, Buryat State University.
