CC BY
9УДК 343.1
https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/4(57)/126-136
Т. И. Исакова
ПРАВОВОЙ СТАТУС ЭЛЕКТРОННОЙ ИНФОРМАЦИИ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ И ОСОБЕННОСТИ ЕЕ ИЗЪЯТИЯ ИЗ ОРГАНОВ И УЧРЕЖДЕНИЙ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ
В статье уделено внимание особенностям изъятия, приобщения и использования в уголовном процессе в качестве доказательств видеозаписей, находящихся на переносных видеорегистраторах сотрудников уголовно-исполнительной системы России. Учитывая, что в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации не закреплен порядок копирования информации ни с первоначального носителя, ни с накопителя, на который сдают записи с переносных видеорегистраторов сотрудники органов и учреждений уголовно-исполнительной системы России, то отсутствие в законе требования о судебном решении при изъятии информации (фактически копировании) является положительным моментом. В статье рассмотрена система электронных средств, используемых в доказывании по уголовным делам, и влияние на нее информационных технологий. Представлен исторический аспект формирования уголовно-процессуальных отношений с точки зрения развития информационных технологий и научно-технического прогресса. Произведено исследование различных аспектов применения электронных средств в доказывании на досудебных стадиях уголовного процесса. Поднят вопрос об отсутствии в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации таких понятий, как «информационная технология», «информация», «цифровые доказательства», «носители цифровой информации» и др. Изучены проблемы, возникающие при изъятии и копировании информации, находящейся на цифровом носителе в момент обнаружения физического носителя. Рассмотрено требование законодателя о необходимости судебного решения при проведении обыска или выемки цифровых носителей и наличия специалиста. Отмечается, что результатом применения и основным источником доказательств в электронном виде в уголовном судопроизводстве является сама электронная информация. При определении ее значения в уголовном процессе рассматриваются юридические свойства при использовании в доказывании по уголовным делам. В исследовании обосновывается возможность использования электронной информации в качестве содержательной части вещественных доказательств, иных документов, показаний допрошенных лиц, протоколов следственных действий.
Ключевые слова: ФСИН России; уголовно-исполнительная система; доказательства; цифровые доказательства; цифровая информация; следственные действия; дознаватель; видеозапись; цифровая видеозапись; информационные технологии.
Для цитирования: Исакова Т. И. Правовой статус электронной информации в уголовном процессе и особенности ее изъятия из органов и учреждений уголовно-
© Исакова Т. И., 2023 © Isakova Т. I., 2023
исполнительной системы // Вестник Кузбасского института. 2023. № 4 (57). С. 126-136. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/4(57)/126-136.
T. I. Isakova
THE LEGAL STATUS OF ELECTRONIC INFORMATION IN THE CRIMINAL PROCESS AND THE PECULIARITIES OF ITS WITHDRAWAL FROM THE BODIES AND INSTITUTIONS OF THE PENAL SYSTEM
The article pays attention to the peculiarities of the seizure, inclusion and use in criminal proceedings as evidence of video recordings on portable video recorders of employees of the Federal Penal Service of Russia. Taking into account that the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation does not stipulate the procedure for copying information either from the original medium or from the storage device to which the recordings from portable video recorders are handed over by employees of the bodies and institutions of the penitentiary system of the Russian Federation, the absence in the law of the requirement for a court decision when seizing information (in fact, copying) is a positive point. The article discusses the system of electronic means used in proving criminal cases, and the impact of information technologies on it. The historical aspect of the formation of criminal procedural relations from the point of view of the development of information technologies and scientific and technological progress is reflected. Various aspects of the use of electronic means in evidence at the pre-trial stages of the criminal process have been studied. The issue of the absence of such concepts as "information technology", "information", "digital evidence", "digital information carriers " etc. in the Criminal Procedure Code of the Russian Federation is raised. The legislator 's requirement for the need for a court decision when conducting a search or seizure of digital media and the presence of a specialist is considered. The article notes that the result of the use and the main source of evidence in electronic form in criminal proceedings is the electronic information itself. In determining its meaning in criminal proceedings, the legal properties used in proving criminal cases are considered. The study substantiates the possibility of using electronic information as a meaningful part of material evidence, other documents, testimonies of interrogated persons, protocols of investigative actions.
Keywords: Federal Penal Service of Russia; penal system; evidence; digital evidence; digital information; investigations; investigator; video recording; digital video recording; information technology; investigator; video recording; digital video recording; information technology.
For citation: Isakova T. I. The legal status of electronic information in the criminal process and the peculiarities of its withdrawal from the bodies and institutions of the penal system. Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2023, no. 4 (57), p. 126-136. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/4(57)/126-136.
Сотрудники оперативных подразде- вания видеозаписей в качестве доказа-
лений, как орган дознания, обязаны со- тельств при расследовании. С другой
блюдать методические рекомендации стороны, все видеозаписи хранятся цен-
ФСИН России от 11.11.2019 № исх-03- трализованно, на служебном компьютере
85039, несмотря на то, что это требование или на съемном носителе, сам архив хра-
ставит под вопрос законность использо- нится только 30 дней. При получении та-
ких записей во время предварительного расследования неизбежно происходит двойное копирование: с исходного цифрового носителя на служебный, с учетом методических рекомендаций, и со служебного на другой носитель в ходе следственного действия.
Несомненно, положительным является тот факт, что внутренняя сеть ФСИН России не связана с внешними источниками. Если данные, записанные на первичный видеорегистрирующий прибор, передаются внутри этой изолированной системы, то случаи изменения цифровой записи во время подключения исходного цифрового носителя информации к компьютеру почти полностью исключены. Это минимизирует потенциальную уязвимость для программ, которые могут изменять исходные данные, любые действия заинтересованных лиц, происходящие внутри этой закрытой сети, оставляют «цифровой след», что облегчает их идентификацию. В случаях, когда осужденные находятся в условиях отбывания наказания, связанного с лишением свободы, и требования о постоянной видеофиксации являются обязательными для исполнения всеми сотрудниками учреждений, о чем известно самим осужденным, изъятие «цифрового носителя информации» либо копирование находящейся на таком носителе информации должно происходить без судебного решения, только по постановлению следователя или дознавателя — т. е. лица, осуществляющего предварительное расследование.
Такой подход к изъятию информации с электронных носителей в уголовном судопроизводстве сформировался не сразу. Рассмотрим, как в период с 2010 по 2023 г. законодатель пришел к закрепленным в УПК РФ требованиям.
Информация, находящаяся на электронных носителях, широко используется
в уголовном судопроизводстве как доказательство. Исследование вопросов влияния развития информационных технологий на доказывание в досудебных стадиях уголовного процесса требует изучения, для чего необходимо определиться с используемой терминологией и разобраться в самих электронных носителях и особой форме существования сведений о преступлении, находящихся на электронных носителях.
В п. 2 ст. 2 Федерального закона от 27.07.2006 №149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее — Закон «Об информации») под информационными технологиями понимаются «процессы, методы поиска, сбора, хранения, обработки, предоставления, распространения информации и способы осуществления таких процессов и методов». В понятие «информации» включены «сведения (сообщения, данные) независимо от формы их представления».
Информационные технологии мы понимаем как в широком, так и в узком смысле. Все методы поиска, хранения, предоставления и обработки, распространения информации, а также любые варианты их осуществления 2 ст. 2 Закона «Об информации») относятся к информационным технологиям в широком понимании, иначе говоря, сюда относят все технологии, связанные с обменом информацией, даже с помощью аналоговых устройств. Те же самые процессы и методы, только осуществляемые с использованием специализированных аппаратно-программных средств, принято считать в узком смысле информационными технологиями. Последние чаще относят к цифровым, включая в них все то, что связано с электронными вычислениями и преобразованием данных: гаджеты, электронные устройства, технологии, программы. По сравнению с аналоговыми цифровые
технологии лучше подходят для хранения и передачи больших массивов данных (Big Data), обеспечивают высокую скорость вычислений. При этом информация передается максимально точно, без искажений. В п. 1 Примечания к ст. 272 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) сказано: «Под компьютерной информацией понимаются сведения (сообщения, данные), представленные в форме электрических сигналов, независимо от средств их хранения, обработки и передачи». Мы видим, что в УК РФ в определение «компьютерной информации», по сути, попали информационные технологии во всем их разнообразии: все технологии, связанные с обменом информацией, а также процессы и методы, осуществляемые только с использованием специализированных аппаратно-программных (цифровых) средств. На наших глазах происходит включение в уголовное судопроизводство новейших информационных технологий и использование их достижений при доказывании по уголовным делам.
В 2010 г. в уголовно-процессуальную модель средств доказывания ввели возможность использования в качестве доказательств «информационные технологии». В кодексе появилось новое следственное действие, по познавательной сути очень похожее на оперативно-розыскное мероприятие «Прослушивание телефонных переговоров», — «Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами» (ст. 186.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, далее — УПК РФ). Одновременно законодатель, приняв Федеральный закон от 01.07.2010 № 143-ФЗ, внес изменения в ст. 5 УПК РФ, добавив п. 24.1. При проведении следственного действия, предусмотренного ст. 186.1 УПК РФ, используются ресурсы сотовых
операторов и интернет-провайдеров, а также облачные технологии хранения информации, куда первоначально поступает информация. В дальнейшем оператор сотовой связи или провайдер предоставляют ее на электронном носителе, на который первоначальная информация переносится путем копирования. Таким образом, возникает вопрос об изъятии либо копировании сведений о преступлении, находящихся в особой форме существования, расположенной на электронных носителях, как первоначальных, так и вторичных.
В 2012 г. Федеральным законом от 28.07.2012 № 143-ФЗ была введена дополнительная категория «электронный носитель информации», что неминуемо привело к поправкам в ряде статей УПК РФ (ст. 81, 82, 166, 182, 183) и появлению специального порядка не только изъятия материальных электронных носителей, но и копирования с них информации. Регламентировано хранение в случае изъятия такого носителя в ходе следственного действия и возврат законному владельцу. Тем самым законодатель значительно расширил применение электронно-информационной сферы в уголовно-правовом поле.
Далее Федеральным законом от 03.07.2016 № 323-ФЗ была введена ст. 81.1 УПК РФ, где был сделан акцент на процессуальных особенностях, возникающих при расследовании преступлений в сфере предпринимательской деятельности, при признании, хранении и возврате электронных хранителей информации. Однако эти требования постепенно стали применяться во всех случаях обнаружения, изъятия, хранения, копирования и возврата электронных носителей по уголовным делам любой категории и направленности, что позже найдет закрепление в УПК РФ.
В УПК РФ не дано обозначение «электронных или цифровых доказательств», зато неоднократно упоминаются «электронные носители информации» и «информация на электронных носителях», традиционно их относят к вещественным доказательствам. Разъяснение в самом кодексе не указано, поэтому допустимо использовать значение «электронного носителя информации» исходя из пп. 3.1.9 ГОСТ 2.051-2013, где под электронным носителем понимается «материальный носитель, используемый для записи, хранения и воспроизведения информации, обрабатываемой с помощью средств вычислительной техники». Так, В. Ф. Васюков, А. В. Булыжкин и др. считают что большинство авторов, которые пытались дать толкование термина «электронный носитель информации», в своих исследованиях опираются на стандарты, установленные в единой системе конструкторской документации [2, с. 5].
Под категорию «электронные носители информации» на сегодняшний день подпадает неограниченное количество технических устройств: флэш-
накопители, в том числе SSD, жесткие диски HDD, ноутбуки, мобильные устройства, смартфоны и многое другое.
В 2018 г. в УПК РФ была внесена ст. 164.1, где был существенно изменен порядок изъятия электронных носителей информации и копирования с них информации при производстве следственных действий. Приведенный в ст. 164.1 УПК РФ алгоритм теперь распространяется на все следственные действия, в ходе которых осматриваются, изымаются электронные носители либо копируется информация, находящаяся на них. Ранее законодатель предъявлял определенные требования только при производстве обыска в ч. 9.1 ст. 182 УПК РФ и выемки в ч. 3.1 ст. 183 УПК РФ.
Существенным является ранее отсутствовавший в Кодексе запрет на изъятие электронных носителей при производстве по уголовным делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности, за исключением случаев, указанных в ч. 1 ст. 164.1 УПК РФ. Одновременно в статье уже нет требования о привлечении специалиста для копирования информации, находящейся на электронном носителе, и данное право делегировано следователю без участия специалиста, в то время как в редакции Федерального закона от 28.07.2012 № 143-Ф3 требование о привлечении специалиста при копировании информации имелось в ч. 9.1 ст. 182 и ч. 3.1 ст. 183 УПК РФ. Отрадно отметить, что законодатель следит за научно-техническим прогрессом, который находит отражение в уголовном судопроизводстве. Закон допускает копирование информации без участия специалиста, однако по-прежнему требуется его участие при изъятии самого носителя. Современные информационные технологии имеют интуитивно-дружественный интерфейс и чрезвычайно просты в использовании, а значит, специальные знания для изъятия электронных носителей используются редко. Очевидно, что требование по обязательному участию специалиста в ходе изъятия электронных носителей нуждаются в пересмотре.
Федеральным законом от 06.07.2016 № 375-Ф3 в ч. 7 ст. 185 УПК РФ была внесена возможность производства выемки и осмотра электронных и иных сообщений, передающихся по сетям электросвязи, а в 2021 г. появилась возможность проводить такие следственные действия, как допрос, опознание и очная ставка, используя видео-конференц-связь (ст. 189.1 УПК РФ).
На данном этапе развития общества вполне очевидно, что наступление циф-
ровизации и применение искусственного интеллекта в уголовном судопроизводстве неизбежно. Перед законодателем стоит непростая задача по внедрению в традиционные уголовно-процессуальные процедуры и действия достижений ГГ-технологий.
О. И. Андреева, О. А. Зайцев,
С. В. Зуев и другие исследователи отмечают, что «разработка теоретических основ и научного обоснования системы информационного обеспечение уголовного процесса» [1] занимает первое место при внедрении информационных технологий в уголовное судопроизводство. На наш взгляд, востребованным станет не просто возможность фиксации и хранения результатов уголовно-процессуальной деятельности в электронном виде, но прежде всего наличие удобного и надежного способа удостоверения личности и процессуального документа участником уголовного процесса. Подобные технологии реализуются в государственных цифровых сервисах «Госуслуги» или «Мой налог». Возможность проведения процессуальных и следственных действий посредством видео-конференц-связи и коммуникационно-информационной сети «Интернет» будет способствовать широкому распространению дистанционных форм при проведении процессуальных действий на любой стадии уголовного судопроизводства.
Представляется, что с осени 2022 г. в цифровых технологиях произошел качественный скачок, который уже отражается на многих сферах жизни (например, зафиксировано написание дипломной работы с помощью Л!; поставлен диагноз; проведены судебные слушания онлайн; в Колумбии судья Хуан Мануэль Падилья вынес приговор после консультации с чат-ботом ChatGPT и др.). Российское судопроизводство не стоит на месте, и переход к полноформатному электрон-
ному производству по уголовным делам на всех стадиях уголовного процесса — вопрос времени.
Элементы электронного уголовного судопроизводства отражены в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве», где сказано, что обвиняемый, находящийся в условиях следственного изолятора в связи с избранием в отношении него меры пресечения в виде содержания под стражей, либо осужденный, отбывающий наказание в условиях исправительного учреждения, вправе лично участвовать в судебном заседании с использованием системы видеоконфе-ренцсвязи [6].
Вернемся к электронным носителям информации. С учетом того, что имеющиеся источники доказательств полностью охватывают все виды сведений в электронной форме, важно определить, к какому именно источнику следует отнести электронную информацию.
В научных исследованиях по юриспруденции вопрос о причислении электронной информации к категории вещественных доказательств или иных документов является предметом обсуждения. Более того, позиции высших судебных инстанций по этому вопросу также не являются однозначными. Например, Конституционный Суд РФ, рассматривая проблему исключения из перечня доказательств аудио- и видеозаписей, произведенных гражданскими лицами в целях подтверждения факта вымогательства, и ссылаясь на ст. 84 УПК РФ, относит к «иным документам» все виды носителей информации, полученных, затребованных или представленных в соответствии со ст. 86 Кодекса.
Системное толкование ст. 81 и 81.1 УПК РФ позволяет заключить, что элек-
тронная информация в большинстве случаев должна быть приобщена к материалам уголовного дела в виде электронного носителя информации как вещественное доказательство.
Однако необходимо подчеркнуть, что рассмотрение электронной информации в качестве вещественного доказательства является юридической условностью и допустимо только из-за особенностей уголовно-процессуального законодательства, регулирующего вещественные доказательства. В действительности электронная информация не обладает характеристиками, которые делают ее вещественным доказательством.
П. С. Пастухов справедливо замечает, что электронная информация действительно существует на материальном носителе, поскольку без него она не может выполнять функцию доказательства. Однако внешний вид этого носителя не отражает содержащуюся на нем информацию: доказательственная ценность принадлежит самой информации [8, с. 9]. Развивая эту мысль, С. В. Зуев говорит о вещественном доказательстве, лишенном предметности [4].
На основе изложенного можно утверждать, что система источников уголовно-процессуальных доказательств вполне позволяет приобщать ко всем имеющимся материалам уголовного дела любые формы электронной информации. Решая вопрос о принадлежности электронной информации к числу вещественных доказательств или иных документов, было бы целесообразнее приобщать ее к материалам уголовного дела именно в качестве иных документов, а не вещественных доказательств, как это предписывает законодательство.
Согласно общепринятой правовой теории, доказывание в уголовных делах, включая досудебное производство, осуществляется путем сбора, проверки и
оценки доказательств. Следует отметить, что оценка не всегда должна проводиться относительно конечного результата. Законное получение электронной информации требует предварительной оценки до начала следственного мероприятия (осмотр, обыск, назначение и проведение судебной экспертизы и так далее), а также во время его проведения. В контексте электронных средств доказывания нередко возникает вопрос о возможном нарушении конституционных прав граждан.
Современные информационные технологии значительно увеличили оборот личной информации между людьми. Электронные устройства и интернет-сервисы позволяют мгновенно передавать сообщения, управлять банковским счетом, бизнесом, получать государственные услуги и т. д. При этом получаемые или отправляемые электронные данные необязательно хранятся в памяти самого носителя информации. Хранение информации и коммуникация в сервисах осуществляется через удаленные серверы (электронные хранилища данных), которые могут находиться в любой точке мира.
В. Ф. Васюков, изучив нормативные правовые акты, регулирующие методы получения правоохранительными органами электронной информации в рамках уголовно-процессуальной и оперативно-разыскной деятельности, отмечает, что правоотношения, регламентируемые федеральными законами, относятся только к принципам сохранения тайны данных, которые гражданин доверил конкретной организации или должностному лицу [2, с. 5]. Если данные покинули сферу ответственности организации (или должностного лица) через запись в памяти компьютерного устройства, они уже не подлежат защите через судебный контроль.
Это правило полностью совпадает с позицией Конституционного Суда РФ,
который в определении от 25.01.2018 № 189-0 отметил, что проведение осмотра и экспертизы для получения важной для уголовного дела информации из электронной памяти абонентских устройств, которые были изъяты при проведении следственных действий по установленному законом порядку, не требует вынесения специального судебного решения [7].
В 2016 г. был принят Федеральный закон № 375-Ф3, который внес изменения в ст. 185 УПК РФ, добавив в нее часть 7. Согласно этой части при наличии достаточных оснований считать, что информация, имеющая значение для уголовного дела, может содержаться в электронных сообщениях или других сообщениях, передаваемых с использованием сетей электросвязи, следователь может провести их осмотр и изъятие по решению суда. Однако, как отмечает В. Ф. Васюков, данное следственное действие относится к получению электронных сообщений от организаций связи, что на практике фактически исключает судебный контроль за получением информации с электронных носителей через следственный осмотр и экспертизу [2, с. 5].
Таким образом, существующий уголовно-процессуальный порядок сбора доказательств с использованием электронных носителей нарушает конституционное право каждого человека на неприкосновенность личной жизни, которое предусмотрено ст. 23 Конституции Российской Федерации.
Регулирование правового статуса электронной информации в уголовно-процессуальном праве обусловлено, во-первых, невозможностью сотрудника органа предварительного следствия определить при получении данных с электронного носителя, с каким конкретным видом тайны он имеет дело. Во-вторых, множественностью нормативных право-
вых актов, регулирующих режим информации. В-третьих, отсутствием иерархической системы конфиденциальности информации, отсутствием четких критериев отнесения информации к тому или иному виду тайн.
Указанные в исследовании особенности электронных данных и устройств привели к законодательному закреплению в УПК РФ дополнительной категории «электронный носитель информации». Однако определение электронного носителя информации в УПК РФ отсутствует, что ведет к отождествлению его с обычным объектом в правоприменении. Для исправления данной ситуации необходимо закрепить в ст. 5 УПК РФ его точное определение.
Для обеспечения возможности проведения изъятия в ходе обыска/выемки электронных носителей информации необходимо добавить обсуждаемую категорию в ч. 1 ст. 182 УПК РФ. Это изменение поможет унифицировать понимание электронных носителей как особого вида объектов следственных действий.
Одна из основных проблем законодательного регулирования получения данных — это разграничение порядка доступа к ним. Закрепление требования получения судебного разрешения на исследование информации на всех изъятых в ходе предварительного расследования электронных носителях было бы ошибочным.
Решение этой проблемы связано со свойствами самих электронных носителей информации. Если устройство выполняет функции распространения и воспроизведения информации, передаваемой через электросвязь (например, мобильный телефон, планшет), то необходимо получить решение суда на проведение осмотра электронного носителя, поскольку в этом случае исследование электронных сообщений может привести к нарушению неотъемлемого права человека и
гражданина на тайну связи, предусмот- информации, имеющей значение для де-
ренного ст. 23 Конституции РФ. ла, на электронном носителе, который не
Если электронный носитель не обла- может распространять и воспроизводить
дает указанными свойствами (например, информацию, передающуюся через сеть,
флеш-накопитель, внешний жесткий без согласия лица, будет достаточно по-
диск, оптические диски и т. д.), то в этом становления следователя (дознавателя),
случае не будет нарушения положений что фактически будет являться исключи-
ч. 2 ст. 23 Конституции РФ, однако будут тельным случаем, предусмотренным
затронуты права, предусмотренные ч. 1 УПК РФ.
ст. 24 Конституции РФ и ч. 8 ст. 9 Закона Если бы законодатель предусмотрел
«Об информации», а значит, получение обязательное наличие судебного решения
информации о личной жизни человека при копирования информации с цифро-
без его согласия, за исключением случа- вых носителей, то аналогичное требова-
ев, предусмотренных федеральными за- ние было бы явно лишним в случае изъя-
конами, запрещено. тия информации с цифровых носителей
Можно предположить, что для про- из органов и учреждений уголовно-
ведения осмотра с целью обнаружения исполнительной системы России.
Литература
1. Андреева, О. И., Зайцев, О. А. Правовое регулирование уголовно-процессуальных отношений в цифровую эпоху // Вестник Томского государственного университета. — 2020. — № 455. — С. 190-198.
2. Васюков, В. Ф., Булыжкин, А. В. Изъятие электронных носителей информации при расследовании преступлений: нерешенные проблемы правового регулирования и правоприменения // Российский следователь. — 2016. — № 6. — С. 3-8.
3. Головко, Л. В. Цифровизация в уголовном процессе: локальная оптимизация или глобальная революция // Вестник экономической безопасности: юридические науки. — 2019. — № 1. — С. 15-25.
4. Зуев, С. В. Цифровая среда уголовного судопроизводства: проблемы и перспективы // Сибирский юридический вестник. — 2018. — № 4. — С. 118-120.
5. Зуев, С. В. Информационные технологии в уголовном процессе зарубежных стран : монография / Д. В. Бахтеев, В. А. Задорожная, А. И. Зазулин, В. К. Захарова, П. С. Пастухов, Ю. В. Стрелкова. — Москва : Юрлитинформ, 2020. — 216 с.
6. О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 № 29 // Верховный Суд РФ : сайт. — URL: https://vsrf.ru/documents/own/8439/ (дата обращения: 20.10.2023).
7. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Прозоровского Дмитрия Александровича на нарушение его конституционных прав статьями 176, 177 и 195 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 25.01.2018 № 189-О // Законы, кодексы и нормативно-правовые акты Российской Федерации. — URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-25012018-n-189-o/ (дата обращения: 21.10.2023).
8. Пастухов, П. С. Модернизация уголовно-процессуального доказывания в условиях информационного общества : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. — Москва, 2015. — 64 с.
References
1. Andreeva O. I., Zajcev O. A. Pravovoe regulirovanie ugolovno-processual'nyh otnoshenij v cifrovuyu epohu [Legal regulation of criminal procedural relations in the digital era]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Tomsk State University], 2020, no. 455, p. 190-198.
2. Vasyukov V. F., Bulyzhkin A. V. Iz »yatie elektronnyh nositelej informacii pri rassledo-vanii prestuplenij: nereshennye problemy pravovogo regulirovaniya i pravoprimeneniya [Removal of electronic storage media during the investigation of crimes: unresolved problems of legal regulation and law enforcement]. Rossijskij sledovatel' [Russian investigator], 2016, no. 6, p. 3-8.
3. Golovko L. V. Cifrovizaciya v ugolovnom processe: lokal'naya optimizaciya ili glob-al'naya revolyuciya [Digitalization in criminal proceedings: local optimization or global revolution]. Vestnik ekonomicheskoj bezopasnosti: yuridicheskie nauki [Bulletin of Economic Security: Law Sciences]. 2019, no. 1, p. 15-25.
4. Zuev S. V. Cifrovaya sreda ugolovnogo sudoproizvodstva: problemy i perspektivy [Digital environment of criminal proceedings: problems and prospects]. Sibirskij yuridicheskij vestnik [Siberian Legal Bulletin], 2018, no. 4, p. 118-120.
5. Zuev S. V. Informacionnye tekhnologii v ugolovnom processe zarubezhnyh stran: mono-grafiya [Information technologies in criminal proceedings of foreign countries: monograph]. By D. V. Bahteev, V. A. Zadorozhnaya, A. I. Zazulin, V. K. Zaharova, P. S. Pas-tuhov, Yu. V. Strelkova. Moscow, Yurlitinform, 2020. 216 p.
6. O praktike primeneniya sudami zakonodatel'stva, obespechivayushchego pravo na zash-chitu v ugolovnom sudoproizvodstve [On the practice of applying legislation by the courts that ensures the right to protection in criminal proceedings: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 30.06.2015 No. 29]. The Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 30.06.2015 No. 29. Supreme Court of the Russian Federation. Website. URL: https://vsrf.ru/documents/own/8439/ (accessed 10/20/2023).
7. Ob otkaze v prinyatii k rassmotreniyu zhaloby grazhdanina Prozorovskogo Dmitriya Aleksandrovicha na narushenie ego konstitucionnyh prav stat'yami 176, 177 i 195 Ugolovno-processual'nogo kodeksa Rossijskoj Federacii[ On refusal to accept for consideration the complaint of citizen Prozorovsky Dmitry Alexandrovich about violation of his constitutional rights by Articles 176, 177 and 195 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation]. The Determination of the Constitutional Court of the Russian Federation dated 25.01.2018 No. 189-O. Laws, codes and legal acts of the Russian Federation. URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-25012018-n-189-o/ (accessed 10/21/2023).
8. Pastuhov P. S. Modernizaciya ugolovno-processual'nogo dokazyvaniya v usloviyah in-formacionnogo obshchestva [Modernization of criminal procedural evidence in the conditions of the information society]. Abstract of dr. of law thesis. Moscow, 2015. 64 p.
Сведения об авторе
Татьяна Игоревна Исакова: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин, кандидат педагогических наук. E-mail: [email protected]
Information about the author
Tatyana I. Isakova: Kuzbass Institute of the FPS of Russia (Novokuznetsk, Russia), associate professor of the Chair of the Criminal Law Disciplines, candidate of pedagogical sciences. E-mail: [email protected]
