CC BY
63
и просветительства насаждаются культ власти, казенный патриотизм; заботы о защите отечества или экологии на поверку оказываются перераспределением народных денег через государственный заказ в пользу членов семей и приятелей чиновников от государственной власти. Во имя самосохранения государство идет на любое насилие над гражданским обществом и отмахивается от велений пра-ва[16].
3. В обществе продолжаются процессы поляризации населения. Зафиксирован рост консолидации класса российских собственников и высшей бюрократической прослойки; средний класс нестабилен и слаб.
4. Самое опасное в нынешнем со—стоянии российского общества - не экономический и социальный кризисы, и даже не конфликты, а то усиливающееся ощущение духовной пустоты, бессмысленности, бесперспективности, временности всего происходящего, которое зримо охватывает все новые и новые слои россиян[17, с. 34-35].
5. При все возрастающем вале законов Россия становится все более неправовым государством.
Литература
1. Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1994.
2. Пашин С. Государство и гражданское общество, или Игра в орлянку //http://index.org.ru/joumal/16/pashin. html
3. См., например: Фурсов А. И. Колокола истории. М., ч. 2.
4. Погибнет ли страна без коррупции? // http:// www.narcom.ru/ideas/socio/91.html#top
5. Преступность как угроза национальной безопасности России. В кн. Организованная преступность: тен-
денции, перспективы борьбы // http://crime.vl.ru/docs/ books/book/g1/1.htm
6. Мартыненко А.Б. Воздействие госнасилия на правосознание российских граждан // Общество и право. 2008. № 3.
7. Дмитриев А.В. Насилие - российский вариант // http://www.nns.ru/analytdoc/konf2.html
8. Бахин С. В. Всеобщая декларация 1948 г.: от каталога праве человека к унификации правового статуса личности// Правоведение. 1998. № 4.
9. Матузов Н.И. Теория и практика прав человека в России // Правоведение. 1998. № 4.
10. Горохов П.А. Социальная природа правового нигилизма. Оренбург, 1998.
11. Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. М., 1989.
12. Звягинцев А.Г. Правосознание и духовность как основа государственности. О равенстве всех перед Богом и перед законом. // http://www.perspektivy.info/print. р!ір?ГО=35950
13. Бердяев Н.А. Размышления о русской революции. //http://tuad.nsk.rU/~history/Author/Russ/B/BerdjaevN/ rev.html
14. Александров В.А. Современная Россия - что это такое? //http://www.politcenter.ru/discussion/d170503/ alexandrov170503.htm
15. Кони А.Ф. Избранные произведения и речи, Тула, 2000.
16. Пашин С. Государство и гражданское общество, или Игра в орлянку //http://index.org.ru/journal/16/pashin. Мт1
17. См.: Слепцов Н.С. Криминализация социальной среды как основная причина насилия // Молодежь и насилие: причины, формы проявления, методы предупреждения. Материалы российско-немецкого семинара, 2123 марта 1994 г. М., 1995.
УДК 340.11
Магадова З. М.
ПРАВОВОЙ ПЛЮРАЛИЗМ КАК ФАКТОР УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ ОБЩЕСТВА И ГОСУДАРСТВА: ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
В статье рассматриваются проблемы и подходы к интерпретации феномена «правовой плюрализм», обсуждаются теоретико-методологические аспекты его значения для современного правопонимания и влияния на концепцию устойчивого развития общества и государства.
In article problems and approaches to phenomenon interpretation «legal pluralism» are considered, teoretiko-methodological aspects of its value for modern правопонимания and influences on the concept of a sustainable development of a society and the state are discussed.
Ключевые слова: власть, глобализация, государство, национальный, полиюридизм, обычно-правовые регуляторы, правовой плюрализм, правовые традиции, установки.
Keywords: the power, globalisation, the state, national, nomwpudmM, usually-legal regulators, legal pluralism, legal traditions, installations.
В современной юридической науке, в частности в теории государства и права, достаточно активно развиваются исследования, посвященные проблемам правового плюрализма. Здесь можно выделить три основных аспекта, тематизирующих и актуализирующих данную проблематику в познании правовой реальности. Во-первых, с исчезновением «монистических презумпций» в теории познания права на первый план вышли исследования, ориентированные на комплексный формат анализа данного феномена (широкий тип правопонимания). При этом в познании сущности и назначения права стал использоваться комплексный (плюралистичный) подход, учитывавший не только собственно юридические аспекты данного явления, но также физические (географические, климатические и проч.) и метафизические (духовно-нравственные, политические, экономические и т.д.) факторы. Во-вторых, во многих государственно-правовых пространствах протекают процессы конвергенции, связанные с взаимообогащением традиционных правовых обычаев, традиций и принципов организации мыследе-ятельности с современными ориентирами, идеями и установками правового развития. В-третьих, современный контекст глобализационного развития национальных правовых систем обусловливает не только сближение в ориентирах правового развития, унификацию правовых институтов и юридической практики, но и активизацию этнических, национальных образов и идеалов порядка, справедливости, свободы, обычно-правовых регуляторов и символов.
В то же время следует констатировать, что феномен «правовой плюрализм» используется в современной юридической науке в разных смысловых вариациях. С одной стороны, многие теоретики используют данное понятие с той лишь целью, чтобы подчеркнуть существование различных идейно-концептуальных контекстов развития права и правовой системы, отдельных ее элементов, институтов, учреждений и проч. В данном измерении правовой плюрализм выражает разнообразные «идейные», «смысловые» основания права, влияющие на развитие правовой системы конкретного общества. При этом существующие фундаментальные (аксиоматические) положения права преломляются и дополняются национальной правовой мыследея-тельностью, уровнем и спецификой национального правосознания.
Причем следует подчеркнуть, что правовой плюрализм в данном аспекте рассматривает общечеловеческие идеи и ценности «над» национальнокультурными образованиями, их содержание не совпадает с конкретными (цивилизационными) идейно-концептуальными основаниями (например, западноевропейскими правовыми доктринами). Данные идеи и ценности трактуются здесь в качестве позитивных общемировых достижений, сложившихся в ходе эволюции различных государственно-правовых пространств и формирующих действующую правовую теорию. Однако такие идейно-ценностные образования затем неизбежно адаптируются и встраиваются в национально-культурный контекст.
В другом варианте правовой плюрализм выражает сосуществование в конкретной социальной среде различных институционально-правовых комплексов. В данном случае акцент делается на возможности параллельного развития (гармоничного или конфликтогенного) разнообразных нормативных институтов, регламентирующих общественное взаимодействие. Так, с одной стороны, рассматриваются в качестве значимого для поступательного и устойчивого движения общественной системы формально-юридические институты, позитивно влияющие на трансформацию общества. С другой стороны, учитываются обычно-правовые, неофициальные, теневые и иные институционально-нормативные комплексы, опосредующие социальное взаимодействие. При этом отмечается, что без учета последних усилия по формированию правопорядка будут совершенно бесплодны, поскольку формально-юридическое кодирование общественных отношений, не учитывающее неофициальных, «неписаных кодексов поведения», может развиваться дисфункционально. Игнорирование последних в правотворческом, правореализационном и судебном процессах вызывают не только конфликты в нормативном упорядочивании общественных отношений, но и повсеместные институциональные искажения в действующих формально-юридических комплексах, приводят к системной деформации законодательства в целом.
Так, в рамках психологического и социологического направлений познания правовой реальности вполне обоснованно подчеркивается, что в подавляющем большинстве случаев реализация права, массовое правовое поведение и мышление базируются
на различных привычных установках, стереотипах поведения, архетипических (социокультурных) моделях (кодах) взаимодействия, разнообразных стилях осмысления феноменов правовой жизни, сложившихся исторически и преемственно воспроизводящихся в локальных группах и обществе в целом, а не на рационально-осознанной мыследея-тельности субъектов [1, с. 79].
В третьем варианте с помощью понятия «правовой плюрализм» стремятся высветить кон-вергенционное развитие различных (локальных, провинциональных, периферийных, этнонацио-нальных и проч.) правовых сред в рамках одного государственно-правового пространства. При этом эти «среды» правового развития могут противопоставляться друг другу (например, развитие правовых систем Африки, где вследствие многолетнего колонизаторского режима шло насаждение правовых институтов метрополий, искоренение народных обычно-правовых регуляторов) [2] либо развиваться конвергенционно, постоянно соприкасаясь друг с другом. В последнем варианте собственно и говорится о плюрализме в развитии правых сред в рамках одного государственно-правового пространства. Причем это развитие может ориентироваться, с одной стороны, как на поиск компромисса, а с другой стороны, происходить и на основе приоритета общей правовой системы по отношению к локальным периферийным правовым пространствам. Например, развитие российской империи достаточно широко использовало принцип этнического полиюридизма при включении традиционных обычно-правовых этносов в отечественную государственность. При этом на территории, например, Северного Кавказа происходил синтез общегосударственного и обычного права, причем в регуляции локальных социальных отношений преимущество отдавалась обычно-правовым установкам.
В то же время одновременно осуществлялся сбор норм обычного права и их дальнейший учет в правоприменительной практике. Обычно-правовые нормативы и правовые традиции собирались и фиксировались представителями имперской администрации и в дальнейшем учитывались при формулировании и реализации региональной правовой политики. Так, достаточно часто в целях обеспечения стабильности и устойчивости российской государственности, эффективности правовой политики имперские власти вынуждены были опираться на местные правовые обычаи и применять
традиционно-правовые установки в регламентации общественных процессов в регионе [3, с. 340]; [4].
Следует также выделить еще один, четвертый содержательный контекст, в рамках которого используется понятие «правовой плюрализм», связанный с глобализационным развитием национальных государственно-правовых пространств и периферийных этнических сообществ. В этом аспекте правовой плюрализм используется исследователями с целью обосновать наличие альтернатив либеральнодемократическому проекту правового развития. Например, Дж. Грей, рассматривая проблематику плюрализма в развитии национальных и локальных правовых пространств, отмечает, что «западные либеральные институты не только не имеют теоретического обоснования, доказывающего их универсализм, но зачастую обнаруживают и практические изъяны». В связи с этим он утверждает, что национальные и локальные сообщества, обладающие устойчивыми и уникальными правовыми и политическими традициями, имеют все основания развивать собственные институты не западного типа. При этом в «плюралистическом политико-правовом строе главными носителями прав (и обязанностей) будут не индивиды, а сообщества или образы жизни (курсив мой. - З.З.)» [5, с. 269].
В этом контексте правовой плюрализм ориентирует на сравнительно-правовые исследования, направленные на познание как общих направлений правового развития, обобщающих тенденции в развитии основополагающих правовых институтов, так и уникальных закономерностей трансформации национальных правовых пространств, выражающих схожесть и различие в юридико-политической эволюции. При этом познание специфических закономерностей развития права высвечивает готовность национального юридического бытия к глобализационной трансформации и правовой унификации, к заимствованию либерально-демократических институтов и проч.
Очевидно, что во многих национальных и про-винциональных правовых пространствах традиционные нормативные регуляторы общественного взаимодействия продолжают оказывать более существенное влияние на упорядочивание и стабильность отношений, чем абстрактные универсалистские правовые аксиомы и принципы, а иногда и противоречат последним. Г.В. Мальцев совершенно справедливо в этом плане отмечает, что феномен правового нигилизма, особенно в обществах переходных, находящихся в процессе конвергенции
традиционного правового уклада, образа жизни и новых универсалистких ориентиров правового развития возникает «чаще всего в качестве реакции на неоправданные ожидания, обескураживающие последствия завышенных надежд и просто на наблюдаемые часто факты явного бессилия закона в случаях, где все уже “организовано” и “урегулировано” другими факторами, оказавшимися здесь более сильными, чем право» (курсив мой. - З.З.) [6, с. 6]. Очевидно чем хуже, чем менее эффективно социальный объект (общественные отношения, властно-политическое взаимодействие и т.п.) регулируется официальными институциями, тем в большей степени данный объект саморегулируется на основе устойчивых и прошедших селекцию обычно-правовых регуляторов.
Например, нормы традиционного адатного права и шариата и в настоящее время остаются фактором правового развития народов Северного Кавказа, их наследуемость в жизни этнонацио-нального пространства никогда не прерывалась. Причем последним в большей степени отдается приоритет этнонациональным сообществом в регуляции частноправовых отношений. Поэтому в настоящее время в связи с активизацией религиозных и обычно-правовых установок населения Северного Кавказа увеличивается влияние религиозных, обычно-правовых и иных неофициальных кодексов поведения на правосознание и мировоззрение данного провинционального пространства. Исторический опыт показывает, что легитимация мусульманского и традиционного права на Северном Кавказе во второй половине XIX в. была необходимым для организации российского государственного управления, обеспечения стабильности и устойчивости государства, а полиюридизм сыграл «позитивную роль в поддержании государственного правопорядка и развитии правосознания народов» [7, с. 154].
С учетом концепции правового плюрализма представляется целесообразным включение некоторых норм и институтов мусульманского права в правовую систему Российской Федерации. Это вполне вероятная перспектива развития законодательства ряда республик в составе Российской Федерации. Следовательно, законодательство и правоприменительная практика должны учитывать и отражать укоренившиеся в повседневной жизни населения народные традиции и нравственные нормы, которые имеют вековую историю межличностного и межнационального общения и верои-
споведания и не противоречат общефедеральным нормативным правовым актам, общечеловеческим ценностям, правам и свободам человека. В то же время к развитию концепции правового плюрализма в сложноорганизованном российском обществе нужно подходить достаточно осторожно и взвешенно, поскольку в своем потенциале правовой плюрализм не может функционировать бесконфликтно, что чревато нестабильностью и дисбалансом в развитии национального государственно-правового пространства.
Литература
1. Социальная антропология права современного общества / Под ред. И.Л. Честнова. СПб., 2006.
2. Свечникова Л.Г. Обычное право и правовой плюрализм // Материалы XI Международного конгресса по обычному праву и правовому плюрализму, Москва, август 1997 г., Отв. ред. Н.И. Новикова, В.А. Тишков. М., 1999.
3. КосвенМ.О. Материалы по истории этнографии Кавказа в русской науке // Кавказский этнографический сборник. М., 1955. Т. 1.
4. Процесс формирования советской государственности и правовой системы практически до 1928 года также характеризовался полиюридизмом на Северном Кавказе, то есть параллельным действием советского права, шариата и традиционных установок (адатов). Так, была восстановлена и легализована шариатская юстиция. Взаимодействие шариата и советского права стало возможно путем секуляризации шариата, где нормы материального и процессуального мусульманского права в были адаптированы к интересам интересах власти. Таковая правовая политика советского государства была направлена прежде всего на укрепление власти в регионе, обеспечения устойчивости и единства государственности. Однако позднее в рамках так называемого «развитого социализма» были ликвидированы шариатские суды и установлена единая советская правовая система, но отдельные элементы шариата и адата продолжали действовать в качестве неофициальных, теневых обычно-правовых регуляторов.
5. Грей Дж. Поминки по Просвещению: Политика и культура на закате современности. М., 2003.
6. Мальцев В.Г. Социальные основания права. М., 2007.
7. Мисроков З.Х. Феномен мусульманского права в процессах динамики права России (XIX - начало XX вв.) // Журнал российского права. 2002. № 10.
