CC BY
20Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ТРАНСГРАНИЧНОГО ОБОРОТА ЦЕННЫХ БУМАГ В ПРАВЕ ШВЕЙЦАРИИ
БЕЗБОРОДОВА Юлия Робертовна,
аспирант Московского государственного института международных отношений (Университет) Министерства иностранных дел России (МГИМО), г. Москва, Россия. E-mail: juljapochta@mail.ru
Краткая аннотация: Предметом исследования являются коллизионные и связанные с ними материально-правовые нормы, регулирующие трансграничный оборот ценных бумаг в российском и швейцарском праве. В своем исследовании автор использует сравнительно-правовой метод, поскольку в российском праве пока отсутствуют специальные коллизионные нормы, регулирующие вопросы выбора применимого права в случае трансграничного обращения ценных бумаг, и к правоотношениям сторон должны применяться традиционные коллизионные привязки. Основными выводами, сделанными в ходе проведенного исследования, является вывод о возможности использования «традиционных» коллизионных привязок, таких как закон места нахождения вещи - «lex rei sitae», для регулирования правоотношений в рамках современной учетной системы, а также сравнительная характеристика российского и швейцарского законодательства по исследуемой проблематике.
Abstract: Conflicting and related substantive rules governing cross-border securities trafficking in Russian and Swiss law are the subject of the study. In his study, the author uses a comparative and legal method, as there are no special conflicting rules in Russian law governing the choice of applicable law in the case of cross-border securities circulation, and to traditional conflict bindings should apply to the legal relations of the parties. The main findings of the study are the conclusion that "traditional" conflict bindings, such as the law of location of the thing - "lex rei sitae" - can be used to regulate legal relations within the framework of the modern accounting system, as well as the comparative characterization of Russian and Swiss legislation on the researched issues.
Ключевые слова: учетная система - ценные бумаги - депозитарии - рынок ценных бумаг - опосредованное владение - Гаагская конвенция по ценным бумагам - ценные бумаги, находящиеся во владении у посредника - коллизионные нормы
- международное частное право
Keywords: holding system - securities - depositary - securities market - indirect holding system - Hague Securities Convention
- intermediated securities- тМИЫ of laws - private international law
Ценные бумаги являются неотъемлемой частью любой современной рыночной экономики. Такие процессы как появление электронных систем учета ценных бумаг, увеличения числа посредников, обслуживающих операции с ценными бумагами, дематериализация и иммобилизация ценных бумаг позволяют говорить о формировании совершенно новой современной учетной системы. Становление такой системы привело к ускорению оборота ценных бумаг и увеличению доли трансграничных сделок с ценными бумагами как удобного и эффективного инструмента международных кредитно-денежных и расчётных отношений. В сложившейся ситуации особую значимость получил вопрос о праве, применимом к отношениям по хранению, учету и отчуждению ценных бумаг. А также о месте и роли в таких правоотношениях депозитариев (посредников), у которых такие ценные бумаги учитываются и хранятся.
С точки зрения указанной выше проблематики исследования, Швейцария является важнейшим и интереснейшим фондовым рынком, не только потому, что Швейцария входит в 20-ку крупнейших рынков по ежедневному обороту ценных бумаг в мире [1] и первой внедрила полностью автоматизированную систему учета и хранения ценных бумаг на фондовой бирже [2], а также и потому, что в данной стране приняты специальные коллизионные нормы, регулирующие обращение ценных бумаг, находящихся во владении у посредника.
На пути развития законодательного регулирования данной области Швейцария прошла несколько этапов от попыток урегулировать правоотношения по трансграничному обороту ценных бумаг, находящихся во владении у посредника, посредством существующих в законодательстве «традиционных» коллизионных привязок, таких как закон места нахождения вещи - «lex rei sitae», до принятия специальных коллизионных норм, посвященных именно трансграничному обороту ценных бумаг. Такой опыт интересен и для российского законодателя. В российском праве пока отсутствуют специальные коллизионные нормы, регулирующие вопросы выбора применимого права в случае трансграничного обращения ценных бумаг, и к правоотношениям сторон должны применяться традиционные коллизионные привязки.
Российский рынок ценных бумаг и российская учетная система проходит этапы становления организованного рынка ценных бумаг и формирования современной инфраструктуры аналогичные зарубежным правопорядкам и сталкивается с такими же правовыми неопределенностями, как и участники иных финансовых рынков. Таким образом, процесс совершенствования коллизионных механизмов для Российской Федерации, как и для иных стран, носит самый актуальный характер.
О необходимости реформирования коллизионно-правового регулирования в Швейцарии задумались уже давно. Так, в 1989 году в Швейцарии была проведена масштаб-
ная реформа норм международного частного права посредством внесения изменений в Федеральный закон о международном частном праве (Federal Code on Private International Law (CPIL) - далее «Закон о международном частном праве» или «CPIL») [3]. Несмотря на реформу международного частного права, проблемные вопросы в области правового регулирования трансграничного обращения ценных бумаг на тот момент не были решены, на данном этапе законодатель также отказался от включения отдельного коллизионного правила для регулирования отношений, связанных с обращением бездокументарных ценных бумаг в опосредованной системе учета.
В последующем, ощутив все нарастающий недостаток в законодательном регулировании данной сферы отношений, был принят Федеральный закон о ценных бумагах, находящихся во владении у посредника, вступивший в силу в 2010 году (Federal Intermediated Securities Act (FISA) - далее «Закон о ценных бумагах, находящихся во владении у посредника» или «FISA») [4], который позволил устранить ряд правовых неопределенностей и обеспечить должный уровень надежности для участников правоотношений по обороту ценных бумаг.
Эволюция материально-правового регулирования бездокументарных ценных бумаг в швейцарском праве
До реформы 2010 года в швейцарском правовом регулировании в зависимости от формы выпуска ценных бумаг (документарная или бездокументарная), юридическая природа прав инвестора в отношении ценных бумаг и порядок регулирования перехода права собственности в случае отчуждения ценных бумаг могли меняться. Так, инвестор имел вещные права в отношении документарных ценных бумаг и обязательственные в отношении бездокументарных ценных бумаг. Данное разграничение имело существенное значение при определении применимого права к сделкам, по трансграничной передаче таких ценных бумаг.
Правовое регулирование документарных ценных бумаг было аналогично описанной автором в предыдущих работах модели совместной собственности прав на пул ценных бумаг, применяемой в германском праве [5]. Сертификат, выпущенный на документарную ценную бумагу, хранился в швейцарском центральном депозитарии (SegaInterSettle AG -или SIS). При покупке таких документарных ценных бумаг, инвестор приобретал пропорционально уплаченной сумме право со-собственности на пул ценных бумаг, а не право собственности на отдельную индивидуально-определённую ценную бумагу [6]. Права инвестора на ценную бумагу, рассматривались как вещные.
По общему правилу согласно ст. 714 Гражданского
кодекса Швейцарии (Swiss Civil Code) [7], применимому для случаев прямого (непосредственного) владения ценными бумагами, передача права собственности на движимое имущество требует фактической передачи правомочий владения правоприобретателю, следовательно, право собственности на документарные ценные бумаги переходило только при фактической передаче сертификата ценных бумаг. Таким образом, юридически переход права собственности был невозможен пока владелец ценных бумаг не осуществит физически передачу сертификата (до тех пор он обладает «эксклюзивным» правом пользования сертификатом и, как следствие, ценными бумагами).
В системе опосредованного владения вопрос перехода права собственности на ценные бумаги был решен несколько по-другому: так центральный депозитарий имеет правомочия владения ценными бумагам, а посредники и инвесторы реализуют так называемое опосредованное владение ценными бумагами, аналогичное германскому праву. В такой ситуации право опосредованного владения ценной бумагой могло быть передано третьему лицу без фактической передачи сертификата, при условии, что центральный депозитарий все еще обладает основным правомочием владения. Нормативное закрепление механизм нашел в статье 924 Гражданского кодекса Швейцарии [7], согласно которой в договоре стороны могут предусмотреть положения о том, что право собственности на вещь может быть приобретено и при отсутствии фактической передачи правомочий владения, в случае если третья сторона или лицо, осуществляющее передачу вещи, сохраняет правомочия владельца такой вещи.
Таким образом, был решен вопрос перехода прав в опосредованной системе владения: центральный депозитарий - как третья сторона, обладал правомочиями владения, основанными на конкретных положениях договора и в отношении всех ценных бумаг данного выпуска конкретного инвестора, находящихся у него на хранении. Фиксация передачи права собственности происходит путем внесения записи на счет без фактической передачи сертификата на ценные бумаги.
Иное правовое регулирование было предусмотрено швейцарским законодателем для бездокументарных ценных бумаг. Считалось, что бездокументарная форма служит в первую очередь для отражения прав требования инвестора в отношении ценных бумаг и имела, таким образом, исключительно обязательственно-правовую природу [8]. Такая обязательственная природа ценных бумаг является порождением договорной связи между инвестором и депозитарием. Соответственно, такие ценные бумаги согласно швейцарскому праву имеют договорно-правовую природу. Значит, передача прав по бездокументарным ценным бумагам должна осуще-
ствляться в соответствии с правилами по уступке договорных прав и обязанностей. В частности, такая уступка, согласно нормам статьи 165 Швейцарского закона об обязательствах (the Code of Obligations) [9], должна быть оформлена письменно. Таким образом, в зависимости от формы выпуска ценных бумаг (документарная или бездокументарная), юридическая природа прав инвестора в отношении ценных бумаг и порядок регулирования перехода права собственности могла меняться. Так, инвестор имеет вещные права в отношении документарных ценных бумаг и обязательственные в отношении бездокументарных ценных бумаг.
В последующем, ощутив все нарастающий недостаток в законодательном регулировании данной сферы отношений, был принят Федеральный закон о ценных бумагах, находящихся во владении у посредника, вступивший в силу в 2010 году (Federal Intermediated Securities Act - FISA), который позволил устранить ряд правовых неопределенностей данной сферы и обеспечить должный уровень правовой надежности для участников правоотношений по обороту ценных бумаг.
Инициатива по началу процесса реформы действующего законодательства поступила от представителей предпринимательского сообщества, которые в 2001 году собрали группу, призванную обсудить необходимость и потенциал будущей реформы [10]. По итогам первых заседаний группы стало понятно, что регулирование данной сферы отношений крайне востребовано и актуально. Группа сразу же отвергла предложения по внесению изменений в действующее законодательство и приняла решение о создании отдельного нормативно-правового акта, регулирующего данные вопросы. Проект такого акта был опубликован в 2003 году. Первоначальной идеей группы было - взять за основу концепцию со-собственности прав инвесторов на единый пул акций, действовавшей в отношении документарных ценных бумаг и распространить аналогичное регулирование и на бездокументарные ценные бумаги.
Однако позднее большинством членов группы была поддержана идея создания новой концепции «бездокументарных ценных бумаг как вещей особого рода - sui generis», а также подчёркнута необходимость выработки эффективных механизмов действия и защиты такой системы. Обновлённый проект закона был подготовлен в 2004 году и в 2006 году внесён в парламент для обсуждения и одобрения. После длительной дискуссии Закон был принят в 2008 году в редакции, внесенной в 2006 году без существенных изменений, и вступил в силу в 2010 году [11].
Федеральный закон о ценных бумагах, находящихся во владении у посредника состоит из 36 статей, разделённых на 9 глав. Важное значение имеет статья 3 Закона о
ценных бумагах, содержащая определение ценных бумаг, находящихся во владении у посредника, и статья 4, определяющая перечень посредников, имеющих статус депозитария по смыслу Закона об эмиссионных ценных бумагах. Перечень швейцарских депозитариев (ст. 4.1) является закрытым. В целом положения Закона о ценных бумагах сформулированы универсально и затрагивают как ценные бумаги, обращающиеся исключительно на национальном (швейцарском) рынке, так и иностранные ценные бумаги или признанные таковыми согласно иностранному законодательству.
Основной новеллой Закона о ценных бумагах, находящихся во владении у посредника, является введение в законодательство самого понятия: «ценные бумаги, находящиеся во владении у посредника» (intermediated securities). Введение данного термина стало компромиссом между различным правовым регулированием документарных и бездокументарных ценных бумаг. Статья 3(1) Закона о ценных бумагах определяет такие ценные бумаги как «личные или корпоративные права инвестора на общий выпуск ценных бумаг, которые существуют в виде записи на счете и которые могут быть отчуждены только в соответствии с положениями закона».
Как подчёркивалось ранее, Закон о ценных бумагах создан универсально не только для национальных ценных бумаг, но и для иностранных, в данной связи в отношении иностранных ценных бумаг указано следующее: «ценной бумагой, находящейся во владении у посредника, в значении данного закона, является любая ценная бумага, а также право на нее, находящаяся на хранении у посредника в соответствии с требованиями, установленными иностранным правом» [4]. Статья 3(2) дополнительно уточняет, что такие права инвестор имеет исключительно в отношении посредника (депозитария) и иных третьих лиц.
Таким образом, Швейцария восприняла потребность рынка к уменьшению рисков, связанных с наличием правовой неопределенности при осуществлении трансграничных операций с ценными бумагами, и модернизировала свою систему опосредованного владения. Модернизация системы опосредованного владения заключалась в выделении ценных бумаг, находящихся во владении у посредника в особую категорию и выработку отдельного правового регулирования для такой категории, учитывающей природу таких ценных бумаг.
Эволюция коллизионно-правового регулирования бездокументарных ценных бумаг в швейцарском праве
Никаких специальных коллизионных правил до реформы 2010 года, касаемо системы опосредованного владения ценными бумагами, законом не было установлено. Соот-
ветственно для регулирования вопросов выбора применимого права участники фондового рынка должны были руководствоваться общими положениями швейцарского законодательства, используя такие нормы по аналогии, а также учитывая различия в природе прав на ценные бумаги (документарные или бездокументарные). Интересно рассмотреть законодательное регулирование, существовавшее в Швейцарии на тот момент, поскольку, по мнению автора, такая попытка урегулировать трансграничные операции с ценными бумагами характерна для многих стран, пытающихся использовать традиционные коллизионные нормы.
В отсутствии специальных коллизионных норм и выработанных подходов для регулирования трансграничного обращения ценных бумаг швейцарским законодателем могли быть использованы следующие нормы Закона о международном частном праве [8]:
• Ст.100 Закона о международном частном праве - как коллизионное правило применимое для регулирования передачи прав на документарные ценные бумаги;
• Ст.105 Закона о международном частном праве - как коллизионное правило применимое для регулирования передачи ценных бумаг в залог (применимо как для бездокументарных, так и для документарных ценных бумаг);
• Ст.145 Закона о международном частном праве - как коллизионное правило применимое для регулирования передачи прав на бездокументарные ценные бумаги.
Рассмотрим применение указанных выше норм более подробно:
А) Ст. 100 Коллизионное правило применимое для регулирования передачи прав на документарные ценные бумаги. Как было отмечено выше, согласно швейцарскому праву, документарные ценные бумаги рассматриваются для целей правового регулирования и, в том числе, определения момента перехода права собственности как движимое имущество. Отдельных законодательных норм, регулирующих отношения, связанных с оборотом ценных бумаг, в швейцарском праве не было предусмотрено. Следовательно, при возникновении правовой неопределенности в данном вопросе необходимо было рассмотреть возможность применения иных норм по аналогии [12]. Предлагается, рассмотреть два различных подхода в данной связи. Следует отметить, что оба этих подхода ведут к различному правовому результату, а, следовательно, цель достижения правовой определенности в любом случае не достигается.
Суть первого подхода состоит в том, что поскольку документарные ценные бумаги представляют собой движимую вещь и переход права собственности на такие ценные бумаги осуществляется при передаче сертификатов ценных бумаг, то и в случае передачи сертификата депозитарию на
хранение, к данным правоотношениям должны применяться нормы аналогичные тем, которые определяют право применимое к движимым вещам. Тогда передача инвестором ценных бумаг депозитарию на хранение подпадает под регулирование ст.100 Закона о международном частном праве, установившей применение коллизионной привязки lex rei sitae -закон местонахождения вещи. Согласно данной статье, приобретение или отчуждение движимого имущества или его доли регулируется правом того государства, в котором находится такое имущество на момент свершения факта приобретения или утраты такого имущества.
Поскольку права на документарные ценные бумаги рассматриваются как вещные права, то местоположение сертификата, удостоверяющего права на такие ценные бумаги и будет определять применимое право (lex cartae sitae). При этом следует учитывать, что, как правило, такой сертификат находится на хранении в центральном депозитарии [13], поэтому применимым правом, в таком случае, необходимо считать местонахождения центрального депозитария, у которого находится такой сертификат. Дополнительно необходимо отметить, что у стороны договора купли-продажи документарной ценной бумаги есть возможность выбора применимого права.
Автономия воли сторон возможна по данному вопросу, но исключительно в ограниченном объеме. Так, согласно ст.104 Закона о международном частном праве стороны могут подчинить вопросы приобретения и отчуждения имущества (или доли в таком имуществе) праву государства отправки или получения товара, или иному применимому к конкретной сделке праву. При этом такой выбор применимого правопорядка не должен затрагивать интересы третьих лиц [14].
Согласно второму подходу переход права собственности на сертификат, подтверждающий права на ценные бумаги, для целей хранения необходимо регулировать согласно законодательства о залоге ценных бумаг, поскольку право собственности на сертификат переходит депозитарию в качестве обеспечения последующих сделок. Соответственно, переход сертификата от владельца к депозитарию должен регулироваться согласно правилам применимым к залогу, независимо от того, идет ли речь о купле-продаже или о залоге.
Б) Ст. 105 Коллизионное правило применимое для регулирования передачи ценных бумаг в залог (для бездокументарных и документарных ценных бумаг). Ст.105 Закона о международном частном праве содержит специальное правило, применимое для случая залога, отличное от традиционной для вещных правоотношений коллизионной привязки lex rei sitae. Согласно данной статье, залог
прав требования ценных бумаг или иных прав регулируется правом, которое выбрали стороны правоотношения. Однако такой выбор сторон не должен нарушать интересы третьих лиц. В отсутствии решения сторон о применимом праве, залог регулируется правом государства, в котором кредитор по сделке имеет постоянное место нахождения.
Таким образом, ст.105 Закона о международном частном праве содержит как субъективный, так и объективный фактор, объясняющий выбор привязки. Интересным представляется закрепленное в Законе правило, согласно которому, если залоговые правоотношения затрагивают права третьих лиц, то в случае, если третья не согласна с выбранным сторонами правоотношений по залогу правом, применимым следует считать право страны места нахождения лица, принимающего залоговое обеспечение (кредитора по залогу).
Данная статья вносит, таким образом, в отношения сторон значительную неопределённость, поскольку третья сторона может выбрать по своему усмотрению для защиты своих прав, как право выбранное сторонами залоговых правоотношений, так и право места нахождения лица, принимающего залоговое обеспечение [14]. Тем не менее, с целью удостовериться в действительности перехода прав на ценные бумаги, кредитор по залогу должен убедиться в соблюдении требований как права, выбранного сторонами залога, так и права места нахождения лица, принимающего залоговое обеспечение.
Также необходимо уточнить, что довольно часто кредитор по залогу является посредником (депозитарием), в таком случае применимым правом будет право страны места нахождения посредника (в случае, если выбранное право сторон по залогу не может быть применено согласно правилу, описанному выше).
В) Ст. 145 Коллизионное правило применимое для регулирования передачи прав на бездокументарные ценные бумаги. Для бездокументарных ценных бумаг, имеющих обязательственно-правовую природу, отдельного коллизионного правила в швейцарском законодательстве не было предусмотрено. Так, с одной стороны, передачу ценных бумаг от инвестора депозитарию можно рассмотреть в качестве передачи прав и обязанностей аналогичных уступке прав и обязанностей по договору [15]. Правила по уступке предусмотрены ст.145 Закона о международном частном праве, которая предусматривает, что уступка права требования регулируется правом, выбранным сторонами в соглашении об уступке прав и обязанностей по договору, а в случае отсутствия такового, согласно праву страны, которому подчинено уступаемое право требования. На первый взгляд, такая формулировка статьи предлагает широкий простор для
выбора применимого права.
Однако в ст.145 также содержится оговорка о том, что выбор применимого сторонами (цедента и цессионария) права не должен нарушать интересы должника, в случае отсутствия его согласия на уступку. Так, например, применимое право, выбранное депозитарием и инвестором, не может быть определено как применимое право в отношении лица, приобретающего бездокументарные ценные бумаги, без согласия такого лица с данным выбором. В случае отсутствия права, выбранного сторонами (в том числе, в результате отказа от признания такого выбора третьей стороной), применимым является право, которому подчинено уступаемое право требования. В случае эмиссионных ценных бумаг таким правом будет право эмитента, а в случае долговых ценных бумаг, право регулирующее такие долговые ценные бумаги [16].
Согласно второму подходу переход права собственности на бездокументарные ценные бумаги также должен рассматриваться согласно коллизионным правилам, установленным для залога в ст.105 Закона о международном частном праве, которая регулирует залог «прав требования» и «иных прав», как было указано выше Залог бездокументарных ценных бумаг, а также прав требования или иных прав по ним, регулируются правом, выбранным сторонами, при условии, что такой выбор не нарушает прав третьих лиц.
Вопрос отнесения бездокументарных ценных бумаг к категории «прав требования» или «иных прав» является дискуссионным и оспаривается различными исследователями, поэтому возможность практического применения таких положений долгое время оставалась дискуссионной. Если исходить из дословного толкования текста закона, то бездокументарные ценные бумаги следует отнести к «иным правам» [8]. Идет ли в статье Закона речь о корпоративных правах акционеров или об отдельных требованиях не ясно.
Таким образом, согласно швейцарскому законодательству в зависимости от формы выпуска ценной бумаги и различных сценариев, рассмотренных выше, существовало, как минимум, пять различных норм, которые могли быть применены к рассматриваемым правоотношениям:
- право места нахождения физического сертификата на ценные бумаги (lex cartae sitae);
- право, выбранное сторонами по сделке (lex voluntaties);
- право страны местонахождения залогодателя;
- право страны эмитента;
- в отношении долговых ценных бумаг, право регулирующее такие долговые ценные бумаги.
Как показано выше, многообразие возможных вари-
антов выбора применимого права создавало правовую неопределённость для участников оборота, в плане понимания того, какое право применять, чтобы обеспечить действительность транзакции с ценными бумагами.
Новый этап в развитии законодательного регулирования трансграничного обращения ценных бумаг в Швейцарии связывают с реформой 2006-2010 гг., посвященной изменению правового регулирования швейцарской учетной системы в части устранения правовой неопределенности по вопросам трансграничного обращения ценных бумаг и подробно описанной ранее в настоящей статье.
Помимо принятия Р!вА законодателем были внесены иные необходимые изменения и в ранее действующие нормативно-правовые акты, в частности, в Закон о международном частном праве [3], в части, касающейся коллизионного регулирования указанных выше вопросов.
В ходе реформы швейцарский законодатель воспринял лучшие на тот момент наработки по вопросам трансграничного обращения ценных бумаг и учел опыт международных нормативно-правовых актов, таких как Конвенция УНИДРУА «О материальных правилах, касающихся ценных бумаг, находящихся у посредника» 2009 года [17] и Гаагская конвенция «О праве, применимом к отдельным правам в отношении ценных бумаг, находящихся у посредника» 2006 года [18]. Важной вехой реформы стал тот факт, что Швейцария стала одной из немногих стран, ратифицировавших Гаагскую конвенцию, подтвердив тем самым важность принятия единообразных коллизионных норм по данным вопросам. Кроме того, были учтены и наработки европейских стран, обсуждавших на тот момент возможность принятия единой для всех государств-членов ЕС директивы о ценных бумагах.
Неотъемлемой частью реформы стало внесение коллизионных правил, непосредственно касающихся регулирования трансграничных операций с ценными бумагами. Было установлено, что поскольку возможности национального законодателя в обеспечении должной правовой определенности трансграничных отношений весьма ограничены, в Швейцарии было решено стремиться к принятию международным сообществом единообразных коллизионных правил на уровне международной конвенции [19].
Так, коллизионные нормы швейцарского права в отношении оборота ценных бумаг построены на применении положений и принципов Гаагской конвенции, с учетом того, что она в скором времени вступит в силу. Когда по прошествии нескольких лет стало понятно, что у стран имеются существенные разночтения в отношении применения и толковании положений конвенции и процесс ее принятия затягивается (подробнее см. главу 3 настоящей работы) - швей-
царский законодатель оценил наработки, сделанные Гаагской конвенцией и, находящийся на рассмотрении в институтах ЕС проекта Директивы по ценным бумагам [20], и инкорпорировал наиболее значимые нормы Гаагской конвенции (например, механизм определения применимого права, понятие ценных бумаг, находящихся во владении у посредника) в Закон о международном частном праве Швейцарии в виде статьи 108 (лит. (а)-(ф).
Швейцария показала, таким образом, еще один вариант успешного регулирования вопросов, связанных с трансграничным обращением ценных бумаг. Сначала адаптировав соответствующим образом материальное право, что позволило в последующем включить коллизионные положения, разработанные на международном уровне участниками финансового рынка.
Правовое регулирование современных отношений по трансграничному обращению ценных бумаг во многих странах все еще основывается на применении к таким отношениям традиционных коллизионно-правовых норм, разработанных, в частности для исторически первой системы прямого (непосредственного) владения ценными бумагами и передачи прав и обязанностей по ценным бумагам путем фактической передачи сертификата на такие ценные бумаги. Как было показано в настоящей статье, такие традиционные нормы не позволяют достичь правовой определенности в системе опосредованного владения ценными бумагами. В данной связи правовые риски для участников правоотношений в связи с отчуждением и приобретением ценных бумаг значительно высоки. Неопределенность увеличивается также за счет с каждым годом возрастающего оборота ценных бумаг и все большей интернационализации оборота фондового рынка, таким образом, национальные правопорядки часто не совпадают и характеризуются различным правовым регулированием. Неопределенность в правом регулировании и применении права различных юрисдикций безусловно негативно влияет на участников оборота, непосредственным негативным результатом которого, к примеру, можно назвать увеличивающиеся издержки на проведение трансакций.
Как показано выше, только лишь некоторые пра-вопорядки восприняли новые реалии и предусмотрели специальные материально-правовые и коллизионные нормы для регулирования рассматриваемых отношений и, к сожалению, Российская Федерация не в их числе.
В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2019 N 24 «О применении норм международного частного права судами Российской Федерации» [21] суд еще раз подтвердил, что «... коллизионные нормы об определении вещного статута в России применяются также к документарным и бездокументарным ценным бумагам», с не-
большим уточнением, что «... для бездокументарных ценных бумаг страной, где находится имущество, считается страна, где ведется учет прав на такие ценные бумаги». Поэтому при разрешении споров, связанных с бездокумен-
на территории Российской Федерации реестре акционеров или депозитарном учете, судам следует применять российское право, в том числе по вопросам возникновения и прекращение вещных прав, а также перехода права собствен-
тарными ценными бумагами, учитываемыми в ведущемся ности. Библиография:
1) URL: http://uk.businessinsider.com/most-valuable-stock-exchanges-in-the-world-2016-9 (дата обращения: 29.07.2019).
2) Lucas Jr., Oh and Weber. The defensive use of IT in a nuly vulnarable market, 2009, p.9.
3) Switzerland's Federal Code on Private International Law of 18 December 1987 in effect as from 1st January 2017. URL: http://www.andreasbucher-law.ch/images/stories/pil_act_1987_as_from_1_1_2017.pdf (дата обращения: 16.07.2019).
4) Federal Act of 3 October 2008 on Intermediated Securities (Federal Intermediated Securities Act, FISA). The Federal Assembly of the Swiss Confederation. URL: https://www.admin.ch/opc/en/classified-compilation/20061735/index.html (дата обращения: 15.07.2019).
5) Набиуллина Ю.Р. Особенности учетной системы бездокументарных ценных бумаг в германском праве / Ю.Р. Набиуллина // Финансовое право и управление - 2017. - №42 - С. 57 - 73.
6) BGE 80 II 60; LAURENT GIOVANOLI, Repurchase Agreements im IPR, AJP/PJA 2005, 591 ff., 594, 597; DANIEL GIRSBER- GER/FRANC OISE GUILLAUME, Aspects de droit in - -
- 2003 de droit bancaire et financier, Genf/Zu rich/Basel 2004, 15-55, 19
f.; DIETER ZOBL, Internationale Uebertragung und Verwahrung von Wertpapieren (aus schweizerischer Sicht), SZW 2001, 105 ff., bei FN 134.
7) Swiss Civil Code of 10 December 1907 (Status as of 1 January 2017). URL: https://www.admin.ch/opc/en/classified-compilation/19070042/201709010000/210.pdf (дата обращения: 16.07.2019).
8) D. Zobl / C. Lambert, Zur Entmaterialisierung der Wertpapiere, Schweizerische Zeitschrift fu r Wirtschaftsrecht/Revue suisse du droit des affaires/Swiss Review of Business Law, 1991 vol. 3, p. 129.
9) Federal Act on the Amendment of the Swiss Civil Code (Part Five: The Code of Obligations) of 30 March 1911 (Status as of 1 January 2017). URL: https://www.admin.ch/opc/en/classified-compilation/19110009/201704010000/220.pdf (дата обращения: 16.07.2019).
10) Kuhn, Bucheneffektenmodel", p.37.
11) Bericht der Finanzdepartment eingesetzten technischen Arbeitsgruppe zum Entwurf eines Bundesgesetzes über die Verwahrung und Übertragung von Bucheffekten. Bern, 15.06.2006.
12) Bernasconi C. The law applicable to disposition of securities held through indirect holding systems. Report prepared by the First Secretary at the Permanent Bureau of the Hague Conference on Private International Law. Prel. Doc. No 1. November 2000. R.5. URL: http://hcch.net/e/workprog/coll_sec_pd1.pdf (дата обращения: 17.08.2017); Cremers, «Reflexions on intermediated securities in the Geneva Securities Convention», European Banking and Financial Law Journal (Euredia), 1 (2010-1), pp. 93.
13) Handbook of Key Global Financial Markets, Institutions, and Infrastructure by Gerard Caprio, ISBN-13: 978-0123978738.: 634. URL: http://www.gbv.de/dms/zbw/721219950.pdf (дата обращения: 06.07.2019).
14) Pius Fisch, In: Heinrich Honsell/Nedim Peter Vogt/Anton K. Schnyder (Hrsg.), Basler Kommentar zum schweizerischen Privatrecht, IPR, Basel/Frankfurt a.M. 1996, Art. 105 N 16; ZOBL (FN 13), 110 bei FN 37.
15) Martin Hess/Eva Ku (Fn 6), 10; Zobl (Fn 13), 108.
16) Felix Dasser, in: Honsell/Vogt (eds.), Kommentar zum Schweizerischen Internationalen Privatrecht, Basle 1996, ad Art. 145, note 12 with further references.
17) UNIDROIT Convention On Substantive Rules For Intermediated Securities. Geneva, 9 October 2009. URL:http://www.unidroit.org/english/conventions/2009intermediatedsecurities/convention.pdf (дата обращения: 06.07.2019).
18) Convention of 5 July 2006 on the Law Applicable to Certain Rights in Respect of Securities held with an Intermediary. URL: http://www.hcch.net/index_en.php?act=conventions.text&cid=72 (дата обращения: 06.09.2017).
19) Cross-border issues of securities law: European efforts to support securities markets with a coherent legal framework, European Parlament, Derectorate General for Internal Policies, IPA / ECON/ NT/ 2011-09, May 2011. URL: http://www.europarl.europa.eu/document/activities/cont/201106/20110606ATT20781/20110606ATT20781EN.pdf (дата обращения: 06.07.2019).
20) Guideline for harmonising the substantive law of securities holding and disposition: http://ec.europa.eu/internal_market/financial-markets/docs/certainty/2ndadvice_final_en.pdf
21) Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2019 Г. N 24 "О Применении Норм Международного Частного Права Судами Российской Федерации". // СПС «Консультант Плюс».
