CC BY
17
УДК 343.8 E.V. PRYS, F.M. ogly FEYZULLAEV
ББК 67.409.021
П85 LEGAL REGULATION OF PERSONNEL ISSUES IN EDUCATIONAL-CORRECTIONS FOR MINORS IN THE RUSSIAN EMPIRE LATE XIX - EARLY XX CENTURY
Annotation: the article reveals a question about the legal regulation of educational and personnel issues of juvenile detention facilities in the Russian Empire in the late XIX - early XX century. Keywords: juvenile offenders, educational and correctional institutions, pre-revolutionary Russia.
ЕВГЕНИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ПРЫСЬ, кандидат юридических наук, профессор, директор Рязанского филиала Московской академии экономики и права;
ФИРУДИН МАХРАМАЛИ оглы ФЕЙЗУЛЛАЕВ,
соискатель,
начальник отряда отдела по воспитательной работе с осужденными (ИК-7 УФСИН России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области)
E-mail: [email protected].
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ КАДРОВЫХ ВОПРОСОВ ВОСПИТАТЕЛЬНО-ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ ДЛЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА
Аннотация: в статье раскрывается правовое регулирование кадровых вопросов воспитательно-исправительных учреждений для несовершеннолетних в Российской империи конца XIX - начала XX века. Ключевые слова: несовершеннолетние преступники, воспитательно-исправительные учреждения,
дореволюционная Россия.
Воспитательно-исправительные учреждения для несовершеннолетних преступников дореволюционной России имели основным своим назначением нравственное исправление и воспитание малолетних лиц, совершивших противозаконные поступки или ведущих предосудительный образ жизни. Служебный персонал этих заведений по своему составу, подготовке и численности должен был соответствовать их специальному назначению.
Закон 1866 г., являвшийся в XIX в. основным положением об устройстве в России заведений этого рода, не предусматривал необходимости определения минимального штата служащих в исправительных приютах соответственно численности контингента, как не указывал и никакого образовательного ценза для воспитателей сих заведений, и не предоставил этим лицам никаких служебных прав и преимуществ. Результатом такой неопределенности, по свидетельству М. Красовского, кроме крайней неустойчивости в исправительных заведениях служебного персонала, выражающейся в большой текучести кадров, явилось разнообразие самого состава
служащих и относительная неравномерность штата таковых, препятствующая единообразию внутренней организации и равномерности служебного труда1. Все это отражалось на успешности деятельности отдельных заведений, поэтому совершенно различные картины наблюдались в тех исправительных заведениях, где труд по обучению и перевоспитанию несовершеннолетних преступников выполняли интеллигентные воспитатели, и в тех, где этот труд возлагался на низших служебных агентов, дядек-надзирателей, в тех заведениях, где воспитателю приходилось иметь дело с группой питомцев в 15-20 человек, и тех, где на каждого воспитателя приходилось до 40 человек.
Отсутствие единой системы воспитания специалисты того времени относили к числу серьезных недостатков в деле исправительного воз-действия2.
Не нашло своего отражения правовое положение персонала и в законе о воспитательно-исправительных заведениях для несовершеннолетних от 19 апреля 1909 г. В известной мере данный пробел восполнялся уставами конкрет-
ных заведений, где содержались общие характеристики персонала, необходимого для них.
В России не было того векового опыта в организации деятельности воспитательно-исправительных заведений, какой был, например, в Англии, Бельгии, Венгрии и других странах, где все стороны жизни в таком заведении были предусмотрены тщательно выработанными и проверенными опытом правилами. Точное, неукоснительное выполнение этих правил составляло непременную обязанность всего персонала. Однако в России также создавались подобные правила внутреннего распорядка, хотя их нельзя было считать твердо устоявшимися. Каждое воспитательно-исправительное заведение само вырабатывало такие правила, в которых предусматривались и кадровые вопросы. При этом государственные центральные установления на этот счет не носили общего характера и согласовывались лишь с местными условиями3 . Так, на заседании Уголовного отделения Санкт-Петербургского юридического общества 29 апреля 1894 г. были утверждены примерные основные правила устройства и управления исправительных приютов4. Согласно § 1 этих правил наблюдение за каждым приютом должно было принадлежать коллегиальному учреждению в виде Наблюдательного комитета. Этот комитет обладал правом назначения и увольнения директора приюта, врача, законоучителя, преподавателей приюта и других должностных лиц (§ 2). В соответствии с этими общими принципами управления в большей или меньшей степени находились отдельно взятые уставы конкретных приютов. Так, устав Саратовского учебно-исправительного приюта, основанный не особым обществом, как большинство других, а Саратовским попечительным о тюрьмах комитетом, закреплял, что организация управления приютом сосредоточивает в себе как представителей органов благотворительности, в том числе специальной - тюремной, так и представителей таких крупных органов общественного управления, как город и земство (§ 5 и 6). К личному составу служащих относились: смотритель, законоучитель, воспитатель мужского отделения, воспитательница женского отделения, садовник, сапожный мастер, дядьки, дворник, кухарка и прачка5.
Устав Исправительно-воспитательного приюта для девочек при Санкт-Петербургском дамском благотворительно-тюремном комитете6 почти в точности совпадал с типовым уставом, закрепляя лишь ту особенность, что попечительница
приюта, осуществляющая управление им, была наделена правом определять и увольнять всех служащих приюта, за исключением надзирательницы и ее помощниц, определение и утверждение которых осуществлялось правлением комитета (но по представлению попечительницы).
В уставе Елецкой земледельческой исправительной колонии для несовершеннолетних, утвержденном, как и указанный приют для девочек, распоряжением управляющего МВД от 17 августа 1894 г.7, закреплялось исключительное право определения и увольнения служащих колонии за правлением Общества. Директор имел право назначать и увольнять лишь прислугу (§ 5). Кроме того, в уставе этой колонии содержалась такая любопытная особенность: что впоследствии вакансии воспитателей, мастеров и других должностных лиц предполагалось замещать преимущественно лицами из бывших воспитанников колонии (прим. к § 4).
К педагогическому составу колоний и приютов относились: директор, священнослужители, воспитатели, их помощники (где они были), учителя, мастера и дядьки. К каждой категории служащих предъявлялись особенные требования. К руководителям исправительных заведений они впервые были законодательно закреплены в Положении о воспитательно-исправительных заведениях от 19 апреля 1909 г. Законодательство и уставы предъявляли высокие требования к личности директора. Он должен был быть высоконравственным и интеллектуально развитым человеком, иметь опыт преподавания в школе, обладать способностью организовать свой труд в соответствии с предъявляемыми требованиями. Ему предписывалось вести себя определенным образом: присутствовать на молитвах и работах, быть с детьми как можно чаще. Кроме того, согласно ст. 19 Положения лица, заведующие воспитательно-исправительными заведениями (директора и начальницы), должны были иметь аттестат на право преподавания или об окончании курса в высшем или среднем учебном заведении. На практике среди них имели специальное педагогическое образование лишь 40 %, а получили общее образование около 60 %8.
К нравственным качествам воспитателей, так же как и к их педагогическому опыту, знаниям и особой подготовке, предъявлялись повышенные требования. Примерные правила устройства и управления исправительных приютов признавали желательным назначать воспитателей из лиц, подготовленных к этой дея-
тельности или предыдущей своей службой, или предварительным испытанием, для чего в течение определенного времени предложенные к назначению лица могли быть допускаемы к занятиям в приюте в качестве кандидатов. По этой логике самыми естественными кандидатами на должности директора, воспитателей и учителей считались практиковавшие учителя народных школ. На практике должности учителей и воспитателей были замещены только на 45 % лицами со специальным педагогическим образованием и на 54 % - с общим образованием9.
Соединение должности воспитателей с исполнением в приюте обязанностей мастеров, заведующих определенными ремеслами, признавалось нежелательным во избежание столкновения педагогических требований с условиями мастерства10.
Следующей мерой и функцией воспитательного персонала означенных заведений являлся постоянный бдительный надзор за питомцами. Для реализации этой меры существовали «второстепенные служебные агенты» - помощники воспитателей, надзиратели, называемые дядьками, которые в исполнении своих служебных обязанностей по надзору подчинялись лицам воспитательного персонала11. Качественный состав дядек не всегда отвечал тем требованиям, которые вытекали из воспитательного характера заведений для несовершеннолетних. Дядьки по своему умственному развитию мало отличались от воспитанников, поэтому, по замечаниям практиков, сами нуждались в исправительном воспитании, часто подавали дурные примеры, пьянствовали и развратничали вместе с воспитанниками12.
Специалисты признавали, что лучшими дядьками являлись отставные или запасные унтер-офицеры или рядовые, но они могли обеспечить только внешний порядок, не понимая задач воспитания13 .
Главным условием эффективности труда учителей и надзирателей признавалась достаточность штата этих служащих соответственно размерам заведения. Теоретические соображения, основанные на практическом опыте, сделали возможным признать следующее:
1) число учителей-воспитателей в исправительных приютах должно соответствовать числу воспитанников в группах, на которые поделен весь их состав;
2) относительное число воспитателей не должно быть меньше, чем 1 на 20 питомцев. Такое соотношение признавалось оптимальным и в материальном отношении14.
На практике важно было выбрать оптимальное соотношение между численностью воспитателей и дядек, поэтому в России к началу XX века с точки зрения состава и минимального штата служащих в них существовало два типа воспитательно-исправительных заведений. Первый, самый распространенный тип - это заведения, в которых существовали должности и воспитателей, и надзирателей. Второй тип - это заведения с чисто учебно-педагогическим персоналом. Исправительные заведения первого типа по организации их служебного состава могли быть подразделены еще на два подотдела. Первый из них составляли заведения, в которых штат воспитателей был больше штата надзирателей (например, Нижегородская, Елецкая, Курская колонии, Костромской, Одесский и другие приюты). Второй подотдел составляли, наоборот, заведения, в которых элемент надзора был выражен сильнее элемента воспитания (Рижская, Роденпойская, Петербургская, Владимирская, Кавказская колонии, Московский Рукавишниковский, Ярославский, Вологодский и другие приюты). Из этого следовало, что служебный персонал воспитательно-исправительных заведений по воспитанию и надзору находился в весьма разнообразных условиях труда, так как по отдельным заведениям он был далеко не равномерен.
Проблема обеспечения внутреннего порядка для организации воспитания питомцев, а соответственно и вопрос штатного состава служащих находили еще одно довольно оригинальное решение. На VII и VIII съездах представителей русских воспитательно-исправительных заведений для несовершеннолетних (1912 г.) широко обсуждалась инициатива некоторых заведений по привлечению к исполнению обязанностей дядек выборных старших воспитанников. На примере Курской и Владимирской воспитательно-исправительных колоний показывалось, что этот опыт давал относительно положительные результаты, так как выборные старшие воспитанники имели больший авторитет у остальных воспитанников, чем обычные дядьки, были более подвержены руководству со стороны воспитателей и сами в большей степени осознавали воспитательные задачи колонии, не говоря уж об экономии средств, тратившихся ранее на оплату труда дядек15.
Основываясь на опыте воспитательно-исправительных заведений России и соображениях о составе их служебного персонала, специалисты делали следующие выводы:
1. Число воспитателей и надзирателей (дядек) в воспитательно-исправительных заведе-
ниях должно удовлетворять потребностям заведения и находиться в определенном соотношении с численностью воспитанников.
2. Чрезмерное преобладание, равно как и недостаток дядек, одинаково нецелесообразны, так как в первом случае нарушается педагогический характер таких заведений, а во втором - не обеспечивается в должной мере дисциплина в заведении, без наличия которой немыслимо перевоспитание и обучение питомцев.
3. Возложение на воспитателей, кроме их прямых обязанностей, обязанностей по надзору за поведением воспитанников, вместо дядек, очень рискованно, так как может принести удовлетворительные результаты только при условии усиленного штата воспитателей и особо хорошего их подбора16.
4. Использование старших и наиболее авторитетных воспитанников в качестве дядек при всей своей выгоде и положительном опыте не может быть рекомендовано в качестве общей меры, так как существует большая вероятность использования ими своих правомочий не на планируемые цели.
Западная Европа имела гораздо больший опыт подготовки воспитателей. Например, Германия очень тщательно подходила к решению этого вопроса. Там организовывались специальные школы для кандидатов, окончивших учительскую семинарию. Обучение в ней длилось 3 года, после чего выпускники должны были в течение 2 лет пройти практические занятия в исправительных заведениях страны17 . Россия не могла похвастаться такими практическими наработками, прежде всего из-за скудности выделяемых для этого средств и
отсутствия единого государственного подхода к практическому решению проблемы. Тем не менее некоторые попытки организовать специальную подготовку воспитателей предпринимались, например, в Санкт-Петербургской
колонии18 .
Несмотря на недостатки в работе воспитательно-исправительных заведений, надо отметить важность опыта, который накопили наши предшественники в дореволюционный период, целесообразность и продуманность тех немногих шагов, которые удавалось предпринять и которые приносили положительный результат. Многое из этого опыта не утратило актуальности до настоящего времени, особенно большое внимание, уделявшееся обществом судьбе воспитательного дела в отношении малолетних преступников, которое являлось источником образования соответствующих заведений. Злободневна выявившаяся в прошлом столетии одна из ведущих педагогических закономерностей: воспитание могут обеспечить только гуманные и просвещенные работники, которые должны понимать свою возвышенную задачу воспитания и изучать не преступника, а человека. В развитии прогрессивных идей исправления и перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей бывали сложные ситуации, кризисные периоды, спорные и нерешенные вопросы, знание которых позволит избежать ошибок в настоящем и будущем. И наоборот, все прогрессивное, что в свое время было отвергнуто, забыто и лишь теперь приобретает новую жизнь, способно обогатить последующее развитие теории и практики перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей19 .
Список использованной литературы
1 См.: Красовский М. Основные вопросы устройства русских исправительных заведений для малолетних // Тюремный вестник.1900. № 2. С. 88.
2 См.: Коротнев А. Д. Малолетние и несовершеннолетние преступники. СПб., 1903. С. 109.
3 См.: Окунев Н. Практические указания к устройству воспитательно-исправительных заведений // Тюремный вестник. 1912. № 11. С. 1954-1955.
4 См.: Тюремный вестник. 1895. № 5. С. 280-290.
5 См.: Кистяковский А. Ф. Молодые преступники и учреждения для их исправления с обозрением русских учреждений. Киев, 1878. С. 142.
6 См.: Тюремный вестник. 1894. № 10. С. 462-468.
7 См.: Там же. С. 457-462.
8 См.: Доклады, представленные VIII съезду представителей воспитательно-исправительных заведений, но не рассмотренные в общем заседании съезда // Тюремный вестник. 1912. Приложение к № 10. С. 346.
9 См.: Там же. С. 349.
10 См.: Образцовый устав исправительных приютов. С. 280.
11 См.: Красовский М. Указ. соч. С. 89.
12 См.: Дриль Д. Наши исправительно-воспитательные заведения и вопросы исправительного воспитания // Журнал министерства юстиции. 1898. № 9. С. 104.
13 См.: Там же.
14 См.: Там же. С. 90-91.
15 См.: Труды VIII съезда представителей состоящих под Высочайшим покровительством Его Императорского Величества Государя Императора русских воспитательно-исправительных заведений для несовершеннолетних, состоявшегося в октябре 1911 года в Санкт-Петербурге // Тюремный вестник. 1912. Приложение 1 к № 5. С. 230-231, 233.
16 См.: Красовский М. Указ. соч. С. 105.
17 См.: Там же. С. 52.
18 См. об этом: Отчет о деятельности Санкт-Петербургского Общества земледельческих колоний и ремесленных приютов для малолетних преступников. СПб., 1873. С. 53.
19 См.: Пирогов П. П. Кадровое обеспечение тюремного ведомства Российской империи в XIX - начале XX века : монография. Мурманск, 2004. С. 143.
