CC BY
106
УДК 94/99
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КУРСКОЙ ИСПРАВИТЕЛЬНОЙ ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКО-РЕМЕСЛЕННОЙ КОЛОНИИ ДЛЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ПРЕСТУПНИКОВ МУЖСКОГО ПОЛА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX - НАЧАЛО ХХ В.)
© 2016 О. В. Харсеева
канд. юрид. наук, доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права e-mail: harseeva.80@mail.ru
Курский государственный университет
Исследование посвящено вопросам организации и деятельности Курской исправительной земледельческо-ремесленной колонии для несовершеннолетних преступников мужского пола во второй половине XIX - начале ХХ в. Данное воспитательно-исправительное учреждение было редким примером реализации норм, направленных на выполнение задачи перевоспитания совершивших преступление подростков, в том числе на территории ЦентральноЧерноземной России.
Ключевые слова: воспитательно-исправительное заведение для несовершеннолетних, несовершеннолетние преступники, Центрально-Черноземная Россия, Курская губерния.
Великие реформы 1860-х гг., внесшие кардинальные изменения в разные сферы жизни российского общества, создали условия для формирования в России институтов гражданского общества. Значительное внимание общественности было уделено защите детей от негативного влияния на них взрослых, от посягательства на их физическое и нравственное здоровье. Большие усилия были затрачены также на исправление детей и подростков, совершивших правонарушение или склонных к его совершению. Представители передовой общественности особо подчеркивали важность этой работы, поскольку приоритетной задачей было сохранение подрастающего поколения, борьба с ростом преступности, который стал особенно заметен во второй половине XIX в. Серьезные опасения преступность несовершеннолетних вызывала также на территории российской провинции, где, несмотря на господство пока еще патриархальных общественных отношений, наблюдалось падение нравов и, как одно из следствий, происходила эволюция структуры преступности в пользу увеличения числа тяжких преступлений [Харсеева 2010]. Кроме того, подростки, в силу возрастных психологических особенностей, в наибольшей степени поддавались воспитательному воздействию.
Эффективным способом решения проблемы подростковой преступности была признана деятельность воспитательно-исправительных заведений для несовершеннолетних. Помещение в них подростков впервые было установлено Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г. Непосредственный порядок учреждения и общие начала деятельности этих заведений определялись законами от 5 декабря 1866 г., от 20 мая 1892 г., от 2 февраля 1893 г., от 8 февраля 1893 г., от 19 апреля 1909 г. Вопросы их внутреннего устройства регламентировались уставами, составляемыми Управлениями учредителей, которыми были негосударственные Общества.
Согласно Закону от 5 декабря 1866 г. «Об исправительных приютах» в качестве учредителей воспитательно-исправительных заведений могли выступать правительство, земства, города, духовные учреждения, общественные организации и
частные лица с разрешения министра внутренних дел [Закон от 5 декабря 1866 г.: ст. 1, 5]. Государство отдавало эти заведения в ведение Министерства внутренних дел, которое утверждало их уставы и осуществляло надзор за их деятельностью.
Порядок создания воспитательно-исправительных заведений был следующим: учреждалось Общество, занимавшееся сбором средств для устройства данного заведения, приобретением здания, набором штата; разрабатывался устав Общества и устав исправительного заведения, которые направлялись для изучения и одобрения в Министерство внутренних дел.
Учреждаемым воспитательно-исправительным заведениям законом предоставлялись льготы. От различных сборов в пользу казны освобождалось принадлежащее приюту или приобретаемое для него имущество. Государство выделяло земельный участок для производства приютом земледельческих работ. За каждого содержащегося в приюте несовершеннолетнего государство ежемесячно выделяло сумму, равную расходам на пищу и одежду арестанта.
Контингент содержавшихся в воспитательно-исправительных заведениях несовершеннолетних изначально складывался из осужденных, а также отданных родителями для исправления [Закон от 4 июля 1866 г.: ст. 4]. Впоследствии он был расширен. Закон «Об изменении порядка заключения и пересылки несовершеннолетних, состоящих под следствием и судом» предоставил право помещать в воспитательно-исправительные заведения подследственных совершеннолетних по соглашению судебной или следственной власти с управлением отдельных приютов [Закон от 8 февраля 1893 г.: ст. 368]. Кроме того, в уставе исправительного приюта могла закрепляться возможность помещения в него бесприютных детей.
Либеральные, гуманистические идеи получили распространение не только в крупных городах, но и в провинции. В начале 80-х гг. XIX в. в Курской губернии было создано «Курское общество земледельческих колоний и ремесленных приютов» (далее - Общество). Инициатором его создания стали члены Курского окружного суда [Очерк деятельности 1903: 147-148].
Целью создания Общества, провозглашенной в его Уставе, было «содействие улучшению участи преимущественно несовершеннолетних обоего пола, впавших в пороки и преступления, а также, по мере средств, бесприютных детей и малолетних нищих». Для ее достижения Общество обязывалось открывать земледельческие колонии и ремесленные приюты, чтобы «заботиться о правильном физическом, нравственном и умственном воспитании детей» [ГАКО Ф. 1. Оп. 1 Д. 2656. Л. 16].
Членами данного Общества могли стать лица любого пола, состояния и звания. Число таких лиц не ограничивалось. Все члены Общества делились на почетных и действительных. Почетные члены избирались. Главным критерием выбора было оказание ими помощи Обществу в виде пожертвований или каких-либо других действий. Почетными членами Общества, согласно его Уставу, были курский епархиальный архиерей, прокурор Харьковской Судебной палаты, председатель и прокурор Курского окружного суда, директора колоний и приютов. Почетным председателем Общества являлся курский губернатор. Кроме того, почетными членами Общества являлись министры внутренних дел и юстиции. Действительные члены Общества должны были вносить ежегодно в его фонд по 10 рублей или внести единовременно 100 рублей. Они вступали в состав Общества без избрания, но по рекомендации двух членов, в нем уже состоявших.
Состав Общества, определившийся уже к 1883 г., был достаточно разнородным. Его членами были директор народных училищ Курской губернии М. Котляров, товарищ прокурора Курского окружного суда В. Л. Потолов, помещик Тимского уезда
A.M. Карташов, обоянский купец Л.Ф. Лебедев и др. [Там же: Л. 37]
Структура Курского общества земледельческих колоний и ремесленных приютов включала Комитет и Общее собрание Общества. Состав Комитета избирался на 3 года Общим собранием Общества. Члены Комитета на 3 года избирали из своей среды председателя, его заместителя, секретаря и казначея. Комитет собирался по мере надобности. Решения принимались простым большинством голосов.
Общее собрание Общества собиралось под председательством курского губернатора либо председателя Комитета Общества. На Общем собрании рассматривались ежегодные отчеты Комитета Общества, обсуждались вопросы деятельности воспитательно-исправительного заведения, формирования штата этого заведения, его финансовой поддержки, развития дела исправительного воспитания и
др.
Весной 1893 г. усилиями данного Общества было создано Курское губернское общество земледельческо-ремесленной колонии для несовершеннолетних преступников мужского пола (далее - Общество колонии для несовершеннолетних), устав которого, а также самой колонии, был утвержден министром внутренних дел 19 июня того же года [Обзор 1894: 44]. В Уставе колонии определялось устройство и внутренний порядок создаваемого заведения, сроки пребывания в нем несовершеннолетних правонарушителей, способы обучения, распределение занятий и дисциплинарные правила.
В 1893 г. было избрано Правление Общества, состоявшее из 12 членов. Председателем Правления был выбран прокурор Курского окружного суда С.Л. Лузгин. В начале 1896 г. его сменил председатель Курского окружного суда Н.С. Козлянинов [ГАКО. Ф. 282. Оп. 1. Д. 16. Л. 127].
Непосредственное управление колонией велось директором, который назначался и увольнялся Общим собранием Общества колонии для несовершеннолетних. На протяжении всего периода существования колонии ее директорами были, сменяя один другого, Дышлевский, И.Г. Певнев, Б.Б. Горелов [Курский адрес-календарь 1911: 131].
Для устройства колонии Курской городской думой был отведен в ее собственность участок земли в 12,5 дес., находившийся в 7 верстах от города [ГАКО. Ф. 33. Оп. 2. Д. 15167. Л. 3]. Летом 1893 г. началось строительство зданий колонии. По указу Императора для этого был безвозмездно отпущен лесной материал из казенных лесничеств [Там же]. В итоге 1 октября 1895 г. Курская исправительная земледельческо-ремесленная колония для несовершеннолетних преступников мужского пола была открыта [К вопросу о патронате 1911: 45].
Место расположения колонии в источниках описывается следующим образом: «В полуверсте от Кладбища за Московскими воротами расположено так называемое Немецкое кладбище, а напротив него артиллерийские ближние парки. Еще далее -дальние парки. Направо от дальних парков, в расстоянии одной версты, около леса, находится исправительная колония для несовершеннолетних, с церковью» [Курский сборник 1901: 30].
Воспитанники Курской колонии размещались в общем корпусе, где располагались спальни воспитанников, помещения для мастерских, столовая, классная комната, комнаты для воспитателей, кухня и пр. [Обзор 1896: 45]. Здесь же была устроена и церковь Св. Великомученицы Царицы Александры.
Для достижения основной цели колонии - включения подростка в позитивную социальную деятельность, на первое место выходили задачи перевоспитания и обучения несовершеннолетнего ремеслу, чтобы он мог начать нормальную жизнь в
социуме. Решение этих задач было под силу только педагогическим кадрам, которые и составляли штат таких заведений.
Поскольку перевоспитание трудных подростков - это сложный педагогический процесс, многие вопросы, связанные с режимом содержания несовершеннолетних, были отданы на усмотрение самих воспитательно-исправительных заведений и в основном регулировались их уставами.
Организация исправительной среды, закрепленная Уставом Курской колонии, затрагивала все аспекты жизни помещаемых в них несовершеннолетних, значительно отличалась от той социальной среды, которая в свое время определила их преступное поведение.
Наиболее важным, если не ведущим методом перевоспитания несовершеннолетних было признано школьное обучение. Оно должно было изменить мышление детей, вытащить их мысли из сферы узкоматериальных интересов, чем, безусловно, служила делу перевоспитания.
По Закону от 5 декабря 1866 г. несовершеннолетние, помещенные в воспитательно-исправительное заведение, должны были обучаться:
1) чтению, письму и основным правилам арифметики, а при возможности и другим элементарным наукам;
2) земледельческим и ремесленным работам;
3) Закону Божию по правилам того вероисповедания, к которому принадлежал каждый несовершеннолетний.
Педагогическому коллективу Курской колонии удалось добиться значительных успехов в школьном обучении подростков. О его необходимости говорила статистика уровня грамотности поступивших на перевоспитание подростков. По данным за 19011915 гг. по уровню грамотности они делились следующим образом: неграмотные ~ 59%, малограмотные ~ 26%, грамотные ~ 16% (подсчитано по: [Обзор 1902-1916]). Как видим, большинство воспитанников были неграмотными.
Школьное обучение в данном воспитательно-исправительном заведении было поставлено настолько профессионально, что после выхода из него ряд воспитанников продолжали свое образование в низшей сельскохозяйственной школе, художественном училище.
Для окончивших школьный курс в Курской колонии были организованы повторительные классы, обучение в которых велось по расширенной программе. В них сообщались дополнительные сведения по русской истории, географии, естествознанию, арифметике, грамматике и пр.
Для повышения кругозора, развития любознательности воспитанников и навыков самообразования, а также для повышения квалификации педагогического состава колонии была создана библиотека, основу которой составила детская художественная и учебная литература, а также детские журналы: «Юная Россия», «Всходы», «Природа и люди» и др., и журналы для служащих: «Педагогический листок», «Вестник знания» и
др.
Многие воспитанники поначалу не проявляли интереса к чтению, но путем школьных, вечерних занятий, а также тщательного подбора книг воспитатели старались приучить их к самостоятельному поиску интересного и поучительного. Это было непросто, учитывая контингент воспитанников. По данным исправительных заведений для несовершеннолетних (за 1908 г.), 85,6% воспитанников, поступающих к ним, имели прежнюю судимость [Гогель 1911: 1171]. В дневниках, в которых делались записи о поведении подростков, находившихся в Курской колонии, наиболее частыми были отметки о проявлении лености и небрежности, «дурном» отношении к товарищам, драках, непослушании и отказе от работы, грубости по отношению к служащим и др.
В отчете Курской колонии о своей деятельности содержится такая характеристика одного из воспитанников: «В. В. 16 лет. Сын большесемейного крестьянина, ведущего большое хозяйство в Севском уезде, Орловской губернии; он пошел по нужде в наймы к купцу и ездил с ним по сельским ярмаркам, помогал продавать красные товары. Понятия о неприкосновенности чужой собственности не имел, а потому, вполне естественно, начал обворовывать своего хозяина - сначала понемногу, потом больше, пока не был замечен и уличен в краже денег и товара на сумму 65 руб., за что земским начальником и осужден в колонию. В. физически и умственно развит правильно. Поступив в колонию неграмотным, он усердно занимался в школе и теперь числится во 2 группе. В сапожной мастерской не делает больших успехов потому, что часто отлучается на садовые и полевые работы, которые любит и старательно их исполняет. Тих, неупрям, некоторое время был на хорошем счету. Постепенно выяснилось, что этот способный мальчик нравственно сильно испорчен, чему много способствовало его пребывание в тюрьме, когда находился под су-лом, откуда вынес много чисто тюремных взглядов и понятий. Очень хитрый, лживый, без признаков стыдливости, страдает страстью к курению. Скрытый характер особенно усложняет работу по его исправлению» [Отчет правления 1908: 49-50].
В Курской колонии в одной из первых в качестве метода исправления несовершеннолетних стали использоваться воспитательные возможности коллектива. Для этого проводились собрания, являвшиеся своеобразными органами самоуправления, на которых воспитанники вместе с воспитателями решали хозяйственные вопросы, распределяли обязанности, обсуждали отдельные поступки своих товарищей и поведение вообще, принимали участие в организации отдыха и праздничных мероприятий. На собраниях также объявлялись баллы за поведение, за успехи в школе и мастерских, введенные вместо системы денежных поощрений [Дриль 18986].
Надзор за подростками младшего возраста и вновь поступившими в Курской колонии производился с помощью выборных старших воспитанников, которые достаточно успешно выполняли возложенные на них обязанности, так как были ближе по возрасту к младшим воспитанникам, вместе с ними занимались в школе, участвовали во внешкольных мероприятиях, и вновь поступившие доверяли им. Для координации деятельности выборных старших проводились беседы служебно-воспитательного характера, во время которых объяснялись их обязанности, указывались промахи и ошибки, касающиеся их службы [Обзор 1911: 83]. Эта система, введенная в 1906 г., заменила должности «дядек», среди которых было мало таких, кто мог бы оказать положительное нравственное воздействие на воспитанников. Вообще практика постоянного надзора за поведением воспитанников в подобных заведениях считалась одним из наиболее важных приемов воспитания, позволявших предупредить проступок, а следовательно, избежать применения наказания [Хрущинская 1914: 21].
Неотъемлемым элементом воспитательной работы была религия. Религиозное воспитание в рассматриваемый период было неотделимым от нравственного. В работе Курской колонии непременно принимал участие священник, велось преподавание Закона Божьего, воспитанники посещали церковные службы, соблюдали церковные обряды.
Стремясь сформировать особую воспитательную среду, руководство колонии большое внимание уделяло организации досуга, качеству питания, режиму дня. Проводились занятия и прогулки на свежем воздухе, серьезное внимание уделялось гигиене, порядку и чистоте.
Чистый воздух, здоровая, в достаточном количестве пища, приличная,
соответствующая своему назначению одежда должны были показать воспитаннику лучшую, чем у него была до того, жизнь. Директор Санкт-Петербургской колонии П.А. Ровинский отмечал: «Бегавшие из колонии на деле убедились, что жизнь в колонии лучше, чем была их жизнь на воле, и тут только, поживши в колонии, они почувствовали и сознали всю мерзость их прежней обстановки. ... обнаружилось, что в колонии есть уже охранительный элемент, есть доля консерватизма, которая будет оберегать порядок, не имея надобности прибегать ни к какой внешней страже и острастке, ни к каким крутым мерам и насилиям» [Ровинский 18776: 89]. Следствием этого были редкие побеги из колоний.
Положительное воздействие воспитательных методов, применяемых в колониях для несовершеннолетних, отмечали многие представители передовой общественности. После посещения в 1874 г. Санкт-Петербургской колонии И.С. Тургенев написал, что одним из секретов успешности ее работы было «желание пустить в ход пружину человеческого самоуважения, самолюбия, ...которая никогда не бывает окончательно сломана, как бы ни пал человек» (см.: [Зильберштейн 1974: 7]).
Труд в исправительных приютах имел огромное воспитательное значение, так как был призван развивать у подростков такие качества, как исполнительность, выносливость, трудолюбие, уважение к чужому труду. Кроме того, он был одним из средств переориентации активного потенциала личности подростка на общественно полезную деятельность, что являлось одной из мер ресоциализации.
Подготовка к будущей трудовой жизни была вопросом принципиальной важности для руководства Курской колонии. При выборе вида ремесла для обучения воспитанников главное внимание уделялось его востребованности в Курской губернии, что делало его изучение действительно актуальным и создавало дополнительные возможности для будущего трудоустройства воспитанника.
Важной задачей Курской колонии стала адаптация выпущенных воспитанников к жизни в социуме. Было ясно, что без ее поддержки подросток может вновь попасть в условия, обусловившие преступное поведение. Решить данную проблему был призван патронат. Администрация Курской колонии старалась не терять связь с выпущенными воспитанниками, пытаясь устроить их жизнь. Иногда им позволяли остаться на некоторое время в мастерских колонии в качестве подмастерьев до нахождения другого места работы. Так, в Отчете о деятельности Курской колонии за 1907 г. отмечалось, что из 24-х выпущенных в этом году воспитанников двое остались при колонии подмастерьями, пятеро отправлены на родину к родителям, четверо занимаются после выхода из колонии сельским хозяйством, восемь человек помещены к мастерам, на заводы или занимаются самостоятельным мастерством, о судьбе пятерых ничего не известно [Отчет правления 1908: 49]. По данным статистики, только 17% вышедших воспитанников порывали связь со своими воспитательно-исправительными заведениями [Там же: 19].
Показателем успешности деятельности Курской колонии был процент рецидива. По минимуму данного показателя она находилась на втором месте среди всех воспитательно-исправительных заведений для несовершеннолетних России. За время с 1901 по 1915 г. доля воспитанников, совершавших повторные преступления, составляла 15%; (посчитано по: [Обзор 1901-16]), рецидив среди ее выпускников не превышал 8,3% [ГАКО. Ф. 33. Оп. 2. Д. 15167. Л. 4]. Для сравнения отметим, что в наиболее успешных колониях, таких как Петербургская, рецидив составлял 25% [Познышев 1910: 166], в Рукавишниковском приюте (Москва) - 10% [Касиев 2003: 45]. При этом, по данным воспитательно-исправительных заведений за 1908 г., 85,6% воспитанников имели прежнюю судимость [Гогель 1911: 1171]. Тюрьмы, в свою очередь, давали в среднем до 70% рецидивистов среди подростков [Ровинский 1877а: 209].
Деятельность Курской колонии получила широкую поддержку со стороны населения Курской губернии, которое оказывало ей значительную финансовую поддержку. Безусловно, колонии важна была любая помощь. Например, охотно принимались пожертвования вещами. В источниках упоминается передача Курской колонии рубашек, платков, хомутов, подков, книг, церковной утвари и т.п. [Отчет правления 1908: 17]
В пользу колонии проводились различные благотворительные вечера. Так, 2 ноября 1897 г. Правлением Курской колонии для несовершеннолетних в здании Курского общественного клуба был устроен концерт и танцевальный вечер [Исторический очерк 1913: 82]. 2 марта 1907 г. в здании Дворянского собрания в Курске состоялся благотворительный маскарад. От продажи билетов на этот вечер, а также пожертвований от разных лиц было получено 620 руб. 91 коп. в пользу Курской колонии для несовершеннолетних. 25 марта этого же года в здании Дворянского собрания был устроен духовный концерт, в ходе которого было получено 102 руб., также отданные на нужды Курской колонии [Отчет правления 1908: 18-20].
Для сбора средств и членских взносов в пользу воспитательно-исправительных заведений для несовершеннолетних вводилась должность уполномоченного. В Курской губернии от Общества земледельческо-ремесленной колонии такие уполномоченные имелись в каждом уезде. Кроме того, Курской колонии оказывали помощь Курская ремесленная управа и Курское мещанское общество [Дриль 1898а: 188].
Существенную поддержку колонии оказывали земства и города. Так, губернская земская управа еще в первый год существования Общества (1893 г.) передала в его фонд капитал из 10%-ных отчислений из штрафных сумм на устройство мест заключения (15786 руб. 36 коп.), уездные земские управы подобные отчисления из указанных сумм должны были передавать ежегодно (в размере 1100 руб.) [Свод постановлений Курского 1903: 1152]. Материальная поддержка со стороны земства Курской колонии была постоянной. Например, в течение 1896-1897 гг. уездными земствами в пользу колонии были перечислены следующие суммы: Корочанское -47 руб. 39 коп., Рыльское - 250 руб. 14 коп., Курское - 398 руб. 12 коп., Тимское -127 руб. 14 коп., Грайворонское - 281 руб. 16 коп., Старооскольское - 247 руб. 70 коп., Льговское - 78 руб. 13 коп., Щигровское - 240 руб. 7 коп., Дмитриевское - 153 руб. 77 коп., Новооскольское - 169 руб. 5 коп., Путивльское - 127 руб. 31 коп., Суджанское
- 202 руб. 28 коп., Белгородское - 228 руб. 94 коп., Фатежское - 66 руб. 69 коп.. Обоянское - 296 руб. 60 коп., Курское губернское земство в 1898 году - 300 руб. Всего
- 3164 руб. 49 коп. [Там же: 349]. В 1897-1900 гг. губернское земство выдавало колонии субсидию в размере 300 рублей ежегодно, оказывали подобную помощь и уездные земства [Там же: 1151]. Земства перечисляли также дополнительные средства из имеющихся сумм. Например, Льговская уездная земская управа в 1894 и 1896 годах из сумм на непредвиденные расходы ассигновала колонии по 100 рублей [Свод постановлений Льговского 1903: 305], Корочанское уездное земство ежегодно с 1912 по 1914 годы перечисляла на содержание воспитанников по 150 рублей [Журналы заседаний 1915: 486].
В целом, материальная поддержка Курской колонии со стороны земства и общественности была значительной. Например, доля поступлений в фонд Курской колонии пособий от земств и городских дум в 1897 г. составляла примерно 11,3%, членских взносов - 38%, средств благотворительности (кружечный сбор, доход от концертов в пользу колонии, пожертвования) ~ 19%. В то же время пособия от казны на одежду и продовольствие воспитанникам составили - 12%, отчисления из штрафных сумм ~ 6% [Обзор 1897: 56]. При этом Председатель Правления Курского общества
земледельческо-ремесленной колонии в 1914 г. в своем обращении в Корочанскую уездную земскую управу отмечал, что колония своим основанием и дальнейшим существованием обязана главным образом частным пожертвованиям [Журналы заседаний 1915: 486].
Таким образом, деятельность Курской исправительной земледельческо-ремесленной колонии для несовершеннолетних преступников мужского пола была организована в русле новых достижений в деле перевоспитания подростков, отвечала идеям либерализации и гуманизации российского общества, позволяла эффективно бороться с подростковой преступностью. Кроме того, само появление в Курской губернии учреждения данного типа, число которых к 1917 г. достигало всего 61 [Гернет 1922:106], позволяет сделать вывод о высоком уровне общественного сознания ее населения, а также отнести Курскую губернию к числу передовых регионов России второй половины XIX - начала ХХ в.
Библиографический список
Гернет М. Н. Моральная статистика. М.: Издание Центрального стат. управления, 1922. 269 с.
Гогель С. Детская преступность с Санкт-Петербурге в 1910 г., по данным попечителей детского суда // Право. 1911. №20. С. 1167-1177.
ГАКО (Государственный архив Курской области). Ф. 1. Оп. 1. Д. 2656.
ГАКО. Ф. 33. Оп. 2. Д. 15167.
ГАКО. Ф. 282. Оп. 1. Д. 16.
Дриль Д. А. Наши исправительно-воспитательные заведения и вопросы исправительного воспитания // Журнал министерства юстиции. 1898а. № 8. С. 173-194.
Дриль Д. А. Наши исправительно-воспитательные заведения и вопросы исправительного воспитания // Журнал министерства юстиции. 1898б. № 9. С. 88-120.
Журналы заседаний Ь очередного Корочанского уездного земского собрания за 191 4 год. Курск: Тип. Курск. губ. земства, 1915.
Закон от 4 июля 1866 г. «О временных правилах касательно помещений для подвергаемых аресту по приговорам мировых судей» // ПСЗ-И. Т. 41. СПб., 1868. № 43458.
Закон от 5 декабря 1866 г. «Об исправительных приютах» // ПСЗ-11. Т. 41. СПб., 1868. № 43949.
Закон от 8 февраля 1893 г. «Об изменении порядка заключения и пересылки несовершеннолетних, состоящих под следствием и судом» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1893. 1 полугодие. СПб., 1893. Ст. 368.
Зильберштейн И. «Человек поистине замечательный...» // Литературная газета. 1974. № 16. С. 7.
Исторический очерк Курского общественного клуба / сост. А.А. Танков. Курск: Электрическая типо-литография П.З. Либерман, 1913. 138 с.
К вопросу о патронате несовершеннолетних в Москве // Трудовая помощь. 1911.
№ 6.
Касиев А. У. Особенности и пути деятельности общественных и других организаций по предупреждению и борьбе с детской преступностью и безнадзорностью в пореформенный период // История государства и права. 2003. № 3. С. 44-47.
Курский адрес-календарь. 1911. Курск: Типо-литография Курск. губ. правления. 450 с, прил.
Курский сборник с путеводителем по г. Курску и планом города / под ред. Н.И. Златоверховникова. Вып. 1. Курск: Изд-во Кур. губстаткомитета, 1901. 335 с.
Обзор Курской губернии за 1893 г. Курск: Губ. тип.
1894. 158 с., прил.
1896. 163 с., прил. 1898. 202 с., прил.
1902. 90 с., прил.
1903. 86 с., прил.
1904. 86 с., прил.
1905. 76 с., прил.
1906. 203 с., прил.
1907. 140 с., прил.
1908. 151 с., прил.
1909. 165 с., прил.
1910. 165 с., прил.
1911. 166 с., прил.
Обзор Курской губернии за 1895 г. Курск: Губ. тип., Обзор Курской губернии за 1897 г. Курск: Губ. тип., Обзор Курской губернии за 1901 г. Курск: Губ. тип., Обзор Курской губернии за 1902 г. Курск: Губ. тип., Обзор Курской губернии за 1903 г. Курск: Губ. тип., Обзор Курской губернии за 1904 г. Курск: Губ. тип., Обзор Курской губернии за 1905 г. Курск: Губ. тип., Обзор Курской губернии за 1906 г. Курск: Губ. тип., Обзор Курской губернии за 1907 г. Курск: Губ. тип., Обзор Курской губернии за 1908 г. Курск: Губ. тип., Обзор Курской губернии за 1909 г. Курск: Губ. тип., Обзор Курской губернии за 1910 г. Курск: Губ. тип., Обзор Курской губернии за 1911 г. Курск: Электрическая типо-литография губ. правления, 1912. 173 с., прил.
Обзор Курской губернии за 1912 г. Курск: Электрическая типо-литография губ. правления, 1913. 188 с., прил.
Обзор Курской губернии за 1914 г. Курск: Электрическая типо-литография губ. правления, 1915. 146 с., прил.
Обзор Курской губернии за 1915 г. Курск: Электрическая типо-литография губ. правления, 1916. 130 с., прил.
Отчет правления Курского общества исправительной земледельческо-ремесленной колонии для несовершеннолетних за 1907 г. Курск: Тип. Курск. губ. земства, 1908. 80 с.
Очерк деятельности судебных учреждений Харьковского округа за истекшее тридцатилетие 1867-1902 г. / сост. А.А. Левенстим. Харьков: Типография и литография М. Зильберберг и сыновья, 1903. 163 с.
Познышев С. В. К вопросу о несовершеннолетних преступниках // Вопросы права. 1910. Кн. 4.
Ровинский П. А. Санкт-Петербургская земледельческая колония // Журнал гражданского и уголовного права. 1877. Кн. 4. С. 151-226.
Ровинский П. А. Санкт-Петербургская земледельческая колония // Журнал гражданского и уголовного права. 1877. Кн. 5. С. 59-94.
Свод постановлений Курского губернского земства за 10 лет / сост. И.П. Белоконский. М.: б/м, 1903.
Свод постановлений Льговского уездного земства за 17 лет (1885-1901) / сост. И.П. Белоконский. Курск: Тип. Курск. губ. земства, 1903. 760 с.
Харсеева О.В. Преступность несовершеннолетних в российской провинции в середине XIX - начале ХХ в. (на примере Курской губернии) // Ученые записки. Электронный научный журнал Курского государственного университета. 2010. № 3 (15). Ч. 2. URL: http://www.scientific-notes.ru/pdf/015-055.pdf (дата обращения: 15.12.2015).
Хрущинская М. Несколько педагогических замечаний о малолетних преступниках // Особые суды для малолетних. 1914. № 7. С. 21-22.
