CC BY
165С.В. Усольцева
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В УСЛОВИЯХ ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКИ (ОБЗОР ЗАКОНОПРОЕКТНОЙ РАБОТЫ) (Статья)
Аннотация. В статье рассматриваются направления совершенствования гражданского законодательства Российской Федерации в сфере интеллектуальной собственности в цифровых условиях. Раскрывается содержание основных направлений, описываются предполагаемые проекты нормативных правовых актов.
Ключевые слова: программа «Цифровая экономика»; проекты федеральных законов о внесении изменений в Гражданский кодекс и (или) иные нормативные правовые акты в сфере интеллектуальной собственности.
S.V. Usoltseva. Legal regulation of the intellectual property in the digital economy. (Review of the legislative work). (Article)
Abstract. In the article the directions of improvement of the civil legislation of the Russian Federation in the sphere of intellectual property in digital conditions are considered. The article reveals the content of the main directions, describes the proposed draft regulatory legal acts.
Keywords: the program «Digital economy»; draft Federal laws on introducing amendments to the Civil code and (or) other legal acts in the sphere of intellectual property.
В 2017 г. в Российской Федерации принят План мероприятий по направлению «Нормативное регулирование» программы
«Цифровая экономика»1 (далее - План), который содержит несколько пунктов, предполагающих внесение изменений в Гражданский кодекс РФ (далее - ГК РФ) и (или) иные нормативные правовые акты в части регулирования отношений интеллектуальной собственности2.
Новой является сама форма работы над предусмотренными Планом законопроектами. В качестве координационного центра выступает Рабочая группа по направлению «Нормативное регулирование» автономной некоммерческой организации «Цифровая экономика»3 (далее - Рабочая группа). В качестве соисполнителей привлекаются представители как научного, так и бизнес-сообщества. Ответственным за реализацию Плана в целом является Минэкономразвития России. В Плане не только перечислены предполагаемые законопроекты, но и сформулированы пункты, описывающие ожидаемый результат.
Первым среди соответствующих законопроектов - и одновременно вызвавшим на данный момент, пожалуй, больше всего разногласий - в Плане назван проект федерального закона о внесении изменений в ГК РФ в части признания информации объектом гражданских прав. Запрос на признание информации самостоятельным объектом гражданских прав сформировался в бизнес-среде и связан с возрастанием ценности данных, сведений как таковых, в том числе несистематизированных («необработанных»). Интересно, что утверждения о «декларативности» ст. 128 ГК РФ вдруг оказываются неубедительными при постановке вопроса о том, надо ли включать в эту статью информацию. Выясняется, что право и законодательство действительно представляют собой системы. Способы решения поставленного вопроса варьируются от радикальных до весьма осторожных. Так, предлагается подумать о возможности урегулирования отношений, связанных
1 Текст документа доступен по адресу: http://static.government.ru/ media/files/P7L 0vHUjwVJPlNcHrMZQqEEeVqXACwXR.pdf (Дата обращения: 12.02.2018.)
2 Следует отметить, что ряд направлений, предусмотренных Планом, не затрагивают отношения интеллектуальной собственности в буквальном смысле, однако тесно с ними связаны, могут оказать на них существенное влияние; предполагаемые изменения охватывают широкий спектр отношений, как уже урегулированных ГК РФ, так и совершенно новых для российского права (например, робототехника и киберфизические системы).
3 См.: Цифровая экономика. - Режим доступа: https://data-economy.ru/ organization (Дата обращения: 12.04.2018.)
с передачей информации как коммерчески ценного объекта, в рамках договорных конструкций. Вообще принцип свободы договора предполагает возможность заключения любых договоров, включая непоименованные. В этом смысле колебания судебной практики и сомнения налоговых органов могут быть устранены относительно легко (например, упоминанием о возможности заключения такого рода договоров в части второй ГК РФ).
Что касается конструирования абсолютного права на информацию, то такой подход представляется неверным направлением в развитии законодательства. Для обоснования этого утверждения необходимо сопоставление категорий информации и интеллектуальной собственности. Отождествлять знания, и тем более информацию вообще, с охраняемыми результатами интеллектуальной деятельности и приравненными к ним средствами индивидуализации неверно, а переход к «экономике знаний» (экономике «информационного типа») не должен приводить к абсолютизации понятия информации в противовес «личностно окрашенному» понятию права интеллектуальной собственности. Представляется, что существующий коммерческий интерес может быть удовлетворен способами, не требующими пересмотра основ (например, посредством корректировки норм об отдельных видах договоров, а также использования конструкции базы данных), что и было предложено на заседаниях соответствующей Рабочей группы. По данным на 9 апреля 2018 г., практически принято решение об отказе в рамках Плана от разработки отдельного законопроекта о признании информации в качестве объекта гражданских прав.
В конце марта 2018 г. обнародован проект федерального закона № 424632-7 «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации», предложенный депутатами Государственной думы Федерального Собрания РФ В.В. Володиным и П.В. Крашенинниковым (далее -законопроект № 424632-7) и предусматривающий в том числе дополнение части второй ГК РФ новой ст. 783.1 «Особенности договора об оказании услуг по предоставлению информации». Согласно указанной статье законопроекта № 424632-7, договором, в силу которого исполнитель обязуется совершить действия по предоставлению определенной информации заказчику (договор об оказании услуг по предоставлению информации), может быть предусмотрена обязанность одной из сторон или обеих сторон не совершать в течение определенного периода действий, в результате которых информация может быть раскрыта третьим лицам. Одно-
временно предлагается внести изменение в абз. 2 п. 2 ст. 1260 части четвертой ГК РФ, касающийся определения понятия «база данных». Если сегодня под базой данных понимается представленная в объективной форме совокупность самостоятельных материалов, то в соответствии с законопроектом № 424632-7 предлагается определить ее как совокупность самостоятельных данных или сведений, систематизированных таким образом, чтобы эти данные или сведения могли быть найдены и обработаны с помощью электронной вычислительной машины.
Второе направление, предусмотренное Планом, связано с урегулированием электронной формы сделок. Сформировались два подхода: суть одного из них состоит том, что действующее законодательство не требует изменений, так как содержит все необходимые для использования электронной формы сделок положения; второй подход основан на признании необходимости создания правовых условий для формирования сферы электронного гражданского оборота (План принял второй вариант). При обсуждении этого направления на заседании Рабочей группы А.В. Егоровым была изложена позиция Исследовательского центра частного права имени С. С. Алексеева при Президенте РФ: электронная форма сделки должна быть урегулирована отдельно, не следует приравнивать ее к письменной форме; возможно, необходимо общее правило о допустимости совершения сделки в электронной форме, если не предусмотрена именно письменная форма. Отдельного обсуждения заслуживает в таком случае вопрос, для каких именно сделок законодатель «сохраняет» требование традиционной («бумажной») письменной формы.
В законопроекте № 424632-7 предлагается иной вариант: устанавливается диспозитивное правило о соблюдении письменной формы также в случаях выражения лицом своей воли с помощью электронных или иных аналогичных технических средств (например, путем передачи сигнала, в том числе при заполнении формы в сети Интернет) (п. 1 ст. 160 в редакции законопроекта).
Третьим направлением, указанным в Плане, является регулирование смарт-контрактов, т.е. автоматизированных (самоисполняемых) сделок. Предусмотрена разработка проекта федерального закона в части определения указанных сделок, а также создание базы типовых договоров (примерных условий договора, в частности по аналогии с ИНКОТЕРМС). При обсуждении данного направления на заседании Рабочей группы (в частности, представителями ИЦЧП был представлен краткий обзор зарубежного
опыта) отмечалось, что во всех правопорядках идет поиск концепции, выбор модели правового регулирования смарт-контрактов, которую затем предстоит «вписать» в систему права и законодательства каждой отдельной страны. Было предложено использовать смарт-контракты только для коммерческого оборота. Один из важных вопросов: признание или отрицание возможности оспаривания заключенных смарт-контрактов (возможность «поворота»).
В законопроекте № 424632-7 предлагается следующая формулировка: «оспаривание состоявшегося исполнения таких обязательств допускается исключительно в случаях, когда доказано вмешательство сторон сделки или третьих лиц в процесс исполнения» (п. 3 ст. 1 законопроекта). Представляется, что отсутствие ясного решения по типу «допускается - не допускается» в данном случае, скорее, «минус» для реализации предлагаемого решения на практике. Так, неясна последовательность действий лица, которое полагает, что указанное вмешательство было: чтобы оспорить (обратиться в суд), нужно сначала доказать факт вмешательства? Абсурдность такого варианта очевидна. Тогда, видимо, предполагается, что в суде выясняется, было ли вмешательство, а уже потом решается вопрос о самой сделке. Дополнительно возникают вопросы о том, что понимать под вмешательством, как это соотносится с известными категориями, отражающими пороки воли субъекта сделки и др. Думается, такое решение является дестабилизирующим для правоприменительной практики.
Четвертое направление Плана связано с электронным документом как таковым (его понятие, процедура хранения и использования электронного дубликата (электронного образа) документа). Вопрос, не относящийся прямо к отношениям интеллектуальной собственности, однако тесно связан с некоторыми из них (в частности, актуален для библиотек и электронных библиотек). Рос-архивом был представлен разработанный собственными силами проект федерального закона, который, возможно, будет рассматриваться как реализация соответствующего пункта Плана.
Несколько законопроектов, предусмотренных Планом, развивают основные его направления (упрощение процедур заключения лицензионных договоров и договоров об отчуждении исключительного права, уточнение правил оборота интеллектуальных прав на программы для ЭВМ, уточнение возможности описания объектов интеллектуальной собственности в форме цифровых, в том числе трехмерных моделей при их государственной регистрации, совершенствование особенностей взаимоотношений совладельцев
исключительного права, закрепление возможности использования распределенных реестров в сфере интеллектуальной собственности).
Рассмотрим более подробно последнее из названных направлений, учитывая высокую степень практического и теоретического интереса к технологии блокчейна, а именно: эта технология и подразумевается, когда речь идет о распределенных реестрах.
Как представляется, распределенные реестры в сфере интеллектуальной собственности планируется использовать для того, чтобы решить извечную проблему интеллектуальных прав: кто автор (правообладатель)? Иными словами, в случаях возникновения споров об авторстве применительно к определенному результату интеллектуальной деятельности запись в реестре должна служить доказательством авторства. Этот вопрос актуален для сферы авторского права и иных сфер, где возникновение интеллектуальных прав не зависит от регистрации, депонирования или выполнения иных формальностей. Кроме того, распределенные реестры могут служить подтверждением принадлежности исключительных прав определенным лицам, т.е. по этим данным легко определить правообладателя конкретного результата интеллектуальной деятельности.
Почему именно блокчейн? Видимо, те свойства технологии, о которых так много говорят на различных обсуждениях, дают основание надеяться, что информация об авторах и (или) иных правообладателях будет достоверной. Однако сама эта технология пока только осваивается (например, официально проводится эксперимент по регистрации прав на недвижимое имущество). Риски, о которых предупреждают специалисты, а главное, практические трудности, которые пока просто не выявлены, могут внести коррективы в планы «коллективного законодателя». Как отметил в интервью журналу «Закон» И. А. Дроздов, осознание таких рисков привело к выбору «менее чувствительной» сферы для реализации планов по использованию распределенных реестров1. Думается, многочисленная общность авторов и правообладателей не согласится с оценкой сферы интеллектуальных прав как допускающей не до конца продуманные эксперименты. Но если сравнивать регистрацию прав на недвижимость и регистрацию факультативного
1 Интервью Игоря Дроздова. - Режим доступа: https://zakon.ru/discussion/ 2018/3/5/yuristov_nuzhno_podtolknut_k_tomu_chtoby_oni_ovladevali_sovremennym_ tehnologiyami_intervyu_igorya_d (Дата обращения: 12.04.2018.)
характера, которая может иметь место в сфере авторского права, конечно, первое затрагивает более широкие социальные слои. При этом проводимый под эгидой Росреестра эксперимент опровергает утверждение о том, что для эксперимента выбирают «менее социально значимые» сферы. Скорее, само проведение экспериментов («пилотных проектов») должно быть подвергнуто анализу и по возможности опираться на определенную концептуальную базу.
Применительно к реестрам в сфере интеллектуальных прав можно отметить, что регистрация вообще может быть: а) обязательной (правопорождающей); б) необязательной (факультативной); в) играющей роль доказательства, которому изначально придается больший вес в сравнении с иными доказательствами того же факта. Исходя из отечественного законодательства в сфере интеллектуальных прав, охраняемых по авторско-правовому типу, на сегодня возможен лишь вариант «б». Но тогда роль реестра сводится к «учетному документу», который тоже может быть полезен, но юридическая роль которого «нулевая». Варианты «а» и «в» объективно потребуют пересмотра, причем серьезного, российского законодательства в сфере интеллектуальных прав, при этом понятно, что регистрация или отсутствие таковой следует за принципами охраны, а не опережает их. Реализация проекта «распределенные реестры в сфере интеллектуальной собственности» только для того, чтобы следовать «модным тенденциям» или для достижения иных целей, не связанных с необходимостью упорядочения общественных отношений и совершенствованием существующего правового регулирования, как представляется, непозволительная роскошь. Также следует постоянно иметь в виду принцип «технологической нейтральности», предполагающий, что вводимое правовое регулирование не должно быть связано именно и только с определенной, конкретной технологией.
Для всей сферы законопроектной деятельности в Российской Федерации актуальными являются: 1) необходимость выработки алгоритма выявления отношений, требующих правового урегулирования; 2) соблюдение системности при внесении изменений в законодательство и 3) полное использование потенциала действующего законодательства. Для юридической науки важно найти ответ на вопрос о существовании объективных границ правового регулирования.
