CC BY
126
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ МЕР, ОГРАНИЧИВАВШИХ КОНТРРЕВОЛЮЦИОННЫЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ И ТУРКЕСТАНЕ В 1918-1937 гг.
Т.К. Исманов
(доцент кафедры государства и права Международного университета Кыргызстана, кандидат исторических наук, Республика Кыргызстан, г. Бишкек; Ismanov1968@mail.ru)
Э.С. Джаныбеков (адъюнкт кафедры теории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России; erik.tokmok@mail.ru)
В данной статье говорится об образовании некоторых карательных органов Советской власти и правовом закреплении чрезвычайных мер, ограничивавших контрреволюционные выступления, проводится анализ основных нормативных правовых актов, урегулировавших произвол большевистского руководства.
Ключевые слова: законность, судоустройство, контрреволюция, местные суды, гражданская война, должностные преступления.
Новая концепция государственного устройства после Октября 1917 года исходила из того, что одна из задач пролетарской революции заключалась в уничтожении прежнего государственного аппарата в целом и законотворческой системы в частности. Свое воплощение она получила в ряде декретов, которые по содержанию имели конституционное значение и в совокупности составляли неписаную конституцию Российского государства [1, с. 45-51].
25 января 1918 г. III Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов утвердил Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа [2, ст. 215], объявившую Россию Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которым принадлежит вся полнота власти в центре и на местах.
Съезд закрепил принципы федеративного устройства многонационального Советского государства как средства разрешения национального вопроса и сплочения народов России [3, с. 12], включая народы Средней Азии и Кавказ. Таким образом, сюда входили все территории Российской империи. В Резолюции съезда от 28 января 1918 г. «О федеральных учреждениях Российской Республики» [4, с. 72-
73], была закреплена система высших и местных органов государственной власти.
По своему содержанию чрезвычайное законодательство периода становления Советской власти в виде декретов Советской власти, постановлений СНК, ЦК ВКП(б) и т.п., которые, по сути, являлись не законами, а боевыми приказами, выполняло зачастую чисто репрессивную, карательную функцию.
Первым государственным актом для подавления сопротивления контрреволюционных элементов, положившим начало формированию единой судебной системы, стал принятый в ноябре 1917 г. Декрет СНК РСФСР «О суде» № 1. Он упразднил все дореволюционные судебные органы, созданные судебной реформой 1864 г. Ликвидировались прокуратура и адвокатура, институт судебных следователей. Взамен создавались местные коллегиальные суды, состоявшие из постоянного судьи и двух очередных народных заседателей. Избирался судья местными Советами. Подсудность местных судов была ограничена: по гражданским делам сумма иска должна была составлять не более трех тысяч рублей, а по уголовным делам наказание не должно было превышать двух лет лишения свободы.
14
Одновременно с местными судами Декрет провозглашал создание революционных трибуналов для «борьбы против контрреволюционных сил». Предварительное следствие для трибуналов осуществляли следственные комиссии, учреждавшиеся при Советах, которым разрешалось не только проводить предварительное следствие, но и выносить приговоры вплоть до смертной казни, причем приговоры, определявшие в качестве меры наказания смертную казнь, они же сами и исполняли.
В своей деятельности суды должны были руководствоваться декретами ВЦИК, СНК, положениями политических программ партии большевиков, «революционным правосознанием» и «законами свергнутых правительств», если они не противоречат вышеперечисленным нормам и принципам большевизма. Однако уже в ноябре 1918 г. ссылки на старые законы были вовсе запрещены.
Еще в начале декабря 1917 г. Постановлением СНК была образована Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК) при Совете Народных Комиссаров по борьбе с контрреволюцией и саботажем [5, с. 30], которой принадлежало особое место в аппарате органов государственного принуждения Советской власти и системе органов, «специально предназначенных для борьбы с политическими противниками Советской власти» [6, с. 49-50]. ВЧК, по сути, являлась органом внесудебной карательной политики - выносила приговоры без суда и следствия.
11 июня 1918 г. на Всероссийской конференции чрезвычайных комиссий было принято Положение о чрезвычайных комиссиях на местах. Местные чрезвычайные комиссии также располагали широчайшими полномочиями - от борьбы с контрреволюцией и спекуляцией до «строжайшего наблюдения за проведением в жизнь декретов и распоряжений Советской власти» [5, с. 30].
В феврале 1918 г. ВЦИК принял новый Декрет о суде - № 2, расширивший подсудность местных судов. Новой инстанцией стали окружные суды, состоявшие из трех постоянных членов и четырех народ-
ных заседателей по гражданским делам; из двенадцати заседателей под председательством одного из постоянных членов суда по уголовным делам. Последние также принимали решение о мере наказания. Декрет воссоздавал следственные комиссии при окружных судах, избираемые местными Советами. Создавались коллегии пра-возаступников, члены которых поддерживали обвинения, основанные на революционном правосознании и классовых позициях, и осуществляли защиту в суде (в этой ситуации у обвиняемых не было никаких шансов на благоприятный исход процесса
- теперь у них было два обвинителя).
Отменялся апелляционный порядок обжалования, по Декрету допускалась лишь кассация (по мотивам существенности допущенных в судебном разбирательстве нарушений и «несправедливости», а таковых практически не было).
В июле 1918 г. СНК принял Декрет о суде № 3, который допускал использование старого права, разумеется, оно могло быть только временным. Кроме этого, следует отметить, что к середине 1918 г. в РСФСР фактически сложилось две системы судов [6, с. 34]: общие суды, рассматривавшие все гражданские дела и большую часть уголовных, и революционные трибуналы, которые рассматривали дела о контрреволюционных и наиболее опасных для Советской власти общеуголовных преступлениях. Однако на практике революционные трибуналы разбирали все общеуголовные и даже подчас гражданские дела. Революционные трибуналы, так же как и чрезвычайные комиссии, были наделены широкими чрезвычайными полномочиями [5, с. 30].
С марта по май 1918 г. Наркомат юстиции разрабатывал проект Декрета о революционных трибуналах, который был принят СНК в мае 1918 г. Предписывалось сохранить ревтрибуналы только в крупных центрах и упразднить их в иных местах. Деление трибуналов по направлениям деятельности (борьба с контрреволюцией, спекуляцией, по делам печати) также упразднялось. Была сделана попытка укрупнить и централизовать деятельность этих
Юридическая наука и правоохранительная практика органов. Одновременно приняты меры по разделению юрисдикции трибуналов и местных судов (более детально это было осуществлено в ноябре 1918 г. в Положении о народном суде РСФСР). Вместе с тем ревтрибуналам оставлена полная свобода в выборе мер «борьбы с контрреволюцией».
Тенденция к централизации системы проявилась также в создании центрального Революционного трибунала при ВЦИК (май 1918 г.) и кассационного отдела при ВЦИК, рассматривавшего жалобы и протесты на приговоры местных трибуналов (июнь 1918 г.).
В Туркестанской Республике процесс создания Революционного трибунала начался в августе 1918 года, когда СНК Туркестана издал декрет об упразднении религиозных, казыйских и бийских судов и установлении повсеместно советских судов. Декрет, к сожалению, не учитывал специфику региона и местных обычаев. Туркестанский военно-окружной суд был упразднен приказом СНК Туркестанской Республики от 17 июля 1918 года, судебная палата и прокуратура при ней продолжали существовать до 1919 года [7, с. 271].
Верховный ревтрибунал Туркестанской АССР был учрежден приказом Тур-ЦИКа 14 сентября 1918 года. Он состоял из председателя, двух его товарищей, трех постоянных членов суда и двух секретарей. При ревтрибунале имелась коллегия общественных обвинителей [8].
В период Гражданской войны система ревтрибуналов подвергалась существенным изменениям. В феврале 1919 г. ВЦИК своим постановлением подтвердил, что ревтрибуналы сохраняются только в губернских центрах и крупных городах. В их состав входили три члена, избираемые исполкомами Советов. Трибуналы проверяли следственные действия органов ЧК, которые наряду со следственными комиссиями осуществляли предварительное следствие. Судебное рассмотрение в трибуналах должно было начинаться не позднее сорока восьми часов с момента окончания следствия.
Положение о ревтрибуналах 1919 г. закрепило несколько отраслевых видов
этих органов: военно-полевые суды, железнодорожные трибуналы, транспортные суды, имевшие статус революционных трибуналов.
Это было связано с тем, что во время Гражданской войны и иностранной военной интервенции широкое распространение получил так называемый белый террор в отношении видных деятелей Советского государства. В ответ на это Советское правительство объявило красный террор против лиц, причастных к «белогвардейским организациям, заговорам и мятежам» [9, с. 291-292]. Созданные в конце 1917 года Чрезвычайные комиссии начали красный террор и уже в январе 1918 года действовала «смертная казнь на месте без суда и разбирательства», начались массовые ночные расстрелы [10, с. 131].
В годы Гражданской войны и красные, и белые, не обладая ни политической, ни тем более юридической легитимностью, устанавливали общеобязательные правила, несоблюдение, а тем более нарушение которых влекло юридическую ответственность вплоть до смертной казни. При этом большевики откровенно и прямо заявляли о том, что представляемая ими власть
- есть не ограниченная законом диктатура пролетариата и беднейшего крестьянства.
В связи с обострением на фронтах Гражданской войны происходили изменения и в организации иных советских правоохранительных органов - это создание и организация «Советской рабоче-крестьянской милиции» [11, с. 11], имевшей постоянный штат и выполнявшей особые правоохранительные функции. Судебная система, оправдывая все эти мероприятия советских правоохранительных органов, руководствовалась «революционной совестью и революционным правосознанием» [6, с. 34].
В марте 1920 г. новое Положение о ревтрибуналах, принятое ВЦИК, упразднило специальные следственные комиссии, возложив их функции на органы ВЧК и особые отделы. В состав ревтрибуналов стали входить представители губернских Чрезвычайных комиссий.
16
Ускоренное судопроизводство, право применения высшей меры наказания, свобода в выборе мер уголовной репрессии, использование в качестве защитников и обвинителей только штатных членов коллегий при Советах, ярко выраженные социальные критерии при назначении наказаний - все это придавало характер чрезвычайности этим судебным органам. При переходе к НЭПу (1921-1923 гг.) система ревтрибуналов была существенно реорганизована, большая их часть упразднена.
Таким образом, в первые годы после октябрьского переворота 1917 года законодательные акты Советской власти носили характер «боевых приказов», которые отразились в декретах, постановлениях, циркулярах и т.п. большевистского руководства.
В связи с окончанием гражданской войны и для придания тем беззакониям, которые чинили правоохранительные органы в лице ВЧК и ревтрибуналов, видимость законности, требовалось принятие новых законодательных актов, которые отражали бы цели и задачи Советской власти.
Юридическим основанием периода Гражданской войны, НЭПа, коллективизации, массовых политических репрессий 30-х годов явились нормы, которые складывались практически с первых лет существования Советской власти. Так, в основе уголовного преследования за инакомыслие против Советской власти, включая такие преступления, как саботаж, шпионаж, терроризм, и т.п., лежали некоторые статьи Уголовного кодекса РСФСР (например, ст. 58 УК РСФСР - «Контрреволюционные преступления [12, с. 18-22]).
Первый Уголовный кодекс РСФСР был введен в действие 1 июня 1922 г. Николай Васильевич Крыленко, один из авторов этого кодекса, в своей работе «Судоустройство РСФСР» по этому поводу высказывался предельно ясно: «Для нас нет никакой принципиальной разницы между судом и расправой» [13, с. 296].
Уже через год после принятия кодекса и в последующие годы, в зависимости от складывающихся обстоятельств и общественно-политической обстановки в
стране, в него стали вноситься поправки и дополнения, позволившие впоследствии расширить круг «врагов народа», которые были уничтожены в прямом смысле слова, а наиболее представительные были расстреляны, часть получили длительные сроки, пополнив тем самым ряды узников ГУЛАГа.
Вторая сессия ВЦИК от 10 июля 1923 г. заслушала доклад народного комиссара юстиции Н.В. Крыленко (претендовавшего на роль первого юриста) о внесении поправок в Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. Н.В. Крыленко предлагал внести изменение в статью 57 УК, определявшее понятие контрреволюционного преступления: «Контрреволюционным признается всякое действие, направленное на свержение завоеванной пролетарской революцией власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР Рабоче-крестьянского Правительства, а также действий в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа...». В текст данной статьи были добавлены слова «подрыв и ослабление Советской власти».
Одновременно были внесены изменения в содержание статьи 63 Уголовного кодекса 1922 г., предусматривавшей ответственность за вредительство. Ее первоначальная редакция была следующей: «Участие в организации, противодействующей в контрреволюционных целях нормальной деятельности советских учреждений или предприятий, или использующей таковые в тех же целях» [12, с. 19]. Новая редакция этой статьи состояла из двух частей следующего содержания: «Противодействие нормальной деятельности государственных учреждений и предприятий или соответствующее использование их для разрушения и подрыва государственной промышленности, торговли и транспорта, в целях совершения деяний, предусмотренных ст. 57 (экономическая контрре-
Юридическая наука и правоохранительная практика волюция), карается наказаниями, предусмотренными ст. 58».
Наказание по ст. 58 включало применение высшей меры наказания - расстрела с конфискацией имущества, а при наличии смягчающих обстоятельств - лишения свободы на срок не ниже 5 лет со строгой изоляцией и конфискацией всего имущества.
«Те же действия, при отсутствии признаков ст. 57, выразившиеся в сознательном неисполнении возложенных по службе обязанностей, заведомо небрежном их исполнении или осложнении той же деятельности излишней канцелярской волокитой и т.д. (саботаж), караются наказаниями, предусмотренными ст. 105». За преступления, предусмотренные ст. 105 УК РСФСР, полагалось лишение свободы не ниже одного года со строгой изоляцией.
В итоге принятые в 1923 г. новые расширенные формулировки статей 57 и 63 УК РСФСР полностью «развязали руки» Советской власти и Сталину в борьбе с «врагами народа».
ВЦИК РСФСР 22 ноября 1926 года принял новое Постановление [14, ст. 106] «О введении в действие Уголовного кодекса РСФСР в редакции 1926 г.», которое предусматривало:
1. Ввести в действие Уголовный кодекс РСФСР в редакции, принятой 2 сессией Всероссийского центрального исполнительного комитета XII созыва, за исключением статей о контрреволюционных преступлениях и особо опасных для Союза ССР преступлениях против порядка управления, с 1 января 1927 года.
2. Включить в Кодекс, впредь до принятия Центральным исполнительным комитетом СССР Положения о государственных преступлениях, статьи 57-73, 75, 76, 77, 78, 83-85, 89, ч. 2 ст. 97, ч. 2 ст. 98, 119, 136 и 138 Уголовного кодекса 1922 года с необходимыми редакционными согласованиями...
В Особенную часть Уголовного кодекса, таким образом, постановление включало ст.ст. 58.1-58.18 и 59.2-59.12.
Следует отметить, что набор возможных обвинений в совершении контр-
революционных преступлений против граждан, заложенный в УК РСФСР, был не совсем корректен, ибо сфера применения ст. 58 была очень велика вследствие ее расплывчатости. По сути, под контрреволюционные преступления можно было «подогнать» любое правонарушение. Привлекавшиеся к уголовной ответственности лица обвинялись, как правило, в измене Родине, шпионаже, вредительстве, совершении террористических актов, подстрекательстве и пособничестве в совершении террористических актов, в совершении диверсионных актов, в антисоветской агитации, в принадлежности к контрреволюционным организациям, в борьбе против рабочего класса и революционного движения или на службе у контрреволюционных правительств в период гражданской войны, в контрреволюционном саботаже.
Подавляющее большинство были осуждены по статье 58 УК РСФСР, и очень редко использовались, несмотря на то, что они тоже отражали суть и содержание «контрреволюционных преступлений» следующие статьи кодекса: статья 17, устанавливавшая ответственность тех, кто сам непосредственно преступления не совершал, но подстрекал других к его совершению или оказывал пособничество в совершении конкретного преступления; статья 19, устанавливавшая ответственность за покушение на какое-либо преступление, а также за приготовительные действия к совершению преступления.
Уголовная ответственность за измену Родине предусматривалась п. «а» ч. 1 ст. 58 УК РСФСР. Эта статья предусматривала наказание за совершение действий лицами в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости или неприкосновенности территории: шпионаж, выдачу военной тайны, переход на сторону врага, нарушение, связанное с переходом государственной границы. Указанные действия, совершенные военнослужащим, квалифицировались по п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РСФСР, предусматривавшей только одно наказание - высшую меру наказания.
Также уголовная ответственность за совершение контрреволюционных пре-
18
ступлений предусматривалась в следующих частях ст. 58 УК РСФСР: за шпионаж
- ч. 6, вредительство - ч. 7, совершение террористических актов - ч. 8, совершение диверсионных актов - ч. 9, антисоветскую агитацию - ч. 10, участие в контрреволюционных организациях - ч. 11, за активные действия против рабочего класса и революционного движения при царском строе или на службе у контрреволюционных правительств в период гражданской войны - ч. 13, контрреволюционный саботаж
- ч. 14 [12, с. 20-21].
Названные выше нормы особенно активно применялись в отношении участников Гражданской войны 1918-1922 гг., которые подвергались гонениям спустя десятилетия. По мере появления новых политических процессов и политических противников репрессивный аппарат, не упускавший из виду бывших участников гражданской войны, выискивал их и приобщал к процессам. Те, кто когда-либо имел малейшее отношение к бывшим белогвардейцам и басмаческому движению в Советском Туркестане, в конце концов оказывался в числе «врагов народа». И это несмотря на то, что 2 ноября 1927 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Постановление «Об амнистии в ознаменование 10-летия Октябрьской революции», в котором предусматривалось полное прекращение дел на лиц, выступавших против Советской власти, «совершивших контрреволюционные преступления» до 1 января 1923 года.
В 1927 г. специальная комиссия Народного комиссариата юстиции РСФСР выработала проект нового УПК РСФСР на основе Тезисов, принятых Коллегией НКЮ
9 июля 1927 г. Они были напечатаны для широкого обсуждения в декабре 1927 г.
Ключевым моментом нового УПК было допущение защиты, пределы полномочий которой в процессе определялись ст. 32. Здесь необходимо отметить, что ст. 15 проекта УПК была изложена следующим образом: «Обвинение на суде поддерживается, как общее правило, прокуратурой. Случаи обязательного допущения защитника при рассмотрении дела, случаи
обязательного назначения защиты судом и случаи недопущения участия защиты определяются правилами в зависимости от того, в народном или губернском суде слушается дело» [13, с. 1476].
Процитируем текст Наказа к ст. 15
УПК:
1. В народном суде, как правило, прокуратура поддерживает обвинение лишь в случае, когда сама признает это обязательным. В губернском суде, наоборот, участие прокуратуры, как правило, обязательно, однако в случае участия прокуратуры суд обязан допустить или назначить защитника. Во всех остальных случаях допущение является обязательным лишь:
а) если подсудимый страдает физическим или психическим недостатком, мешающим ему на суде лично осуществлять свои права;
б) если о допущении защиты ходатайствуют профессиональные организации или иные общественные или партийные рабоче-крестьянские организации [13, с. 1477]. Была и 2-я редакция Наказа к ст. 15, за которую ратовал Крыленко. Не повторяя уже изложенного, процитируем только фрагмент, касающийся губернского суда и участия защиты:
2. В губернском суде участие прокуратуры, как правило, обязательно, наоборот, участие защиты всегда факультативно и зависит лишь от усмотрения суда. Момент допущения защиты и пределы ее полномочий в процессе определяются настоящим Наказом.
3. Кроме прокуратуры к поддержанию обвинения допускаются: общественные обвинители по уполномочию прокуратуры, потерпевший, когда ему предоставлено это право законом, уполномоченные профессиональных союзов, представители РКИ и других специальных инспекций по делам их ведения.
4. К защите могут быть допущены: члены коллегии защитников, близкие родственники обвиняемого и его законные представители, уполномоченные государственных учреждений и предприятий, профессиональных союзов и общественных организаций. Все иные лица могут быть
Юридическая наука и правоохранительная практика допущены к защите и обвинению только по особому определению суда.
Многие предложения Н.В. Крыленко были реализованы через несколько лет в печально известном Постановлении ЦИК СССР от 1 декабря 1934 г. «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик». Дела о контрреволюционных преступлениях рассматривались без участия защиты, кассационное обжалование приговора не разрешалось, приговор к смертной казни приводился в исполнение немедленно.
Сроки следствия согласно названному постановлению сокращались до 10 дней, обвинительное заключение обвиняемому вручалось за сутки до суда, по остальным делам копия обвинительного заключения вручалась, согласно ст. 235 УК РСФСР, не позже чем за три дня до судебного слушания дела, дело рассматривалось без прокурора и адвоката. Кассационное обжалование и подача ходатайств о помиловании не допускались, и приговор к высшей мере наказания должен был приводиться в исполнение немедленно по оглашении.
10 декабря 1934 г. ВЦИК и СНК РСФСР приняли постановление о дополнении УПК РСФСР главой XXXIII, в которую полностью были внесены установленные ЦИК СССР правила о расследовании и рассмотрении дел о террористических организациях и террористических актах против работников Советской власти. Эти правила были закреплены в статьях 466470 УПК РСФСР, на основе которых порядок рассмотрения дел обеспечивал упрощенный вариант вынесения приговоров, подготовку обвинительного заключения заранее.
14 сентября 1937 г. аналогичный порядок был введен по делам о вредительстве и диверсиях. Полномочия Особого совещания при НКВД СССР были расширены. Оно теперь могло применять все меры наказания, вплоть до смертной казни. Эти полномочия получили также Особые совещания (тройки) в союзных и автономных республиках, краях и областях, в том числе и на территории современного Кыргызстана, когда из-за большого количества
разбираемых дел в Особом совещании при НКВД СССР и «тройках» их рассмотрение на местах стало проводиться не индивидуально, а списками.
О результатах необоснованных репрессий можно судить, в частности, по приведенной в работе П.И. Дятленко характеристике реабилитации жертв, проходившей с перерывами на протяжении 1954-1999 гг., когда было восстановлено честное имя примерно 40 тысячам граждан Кыргызстана [12, с. 22-26].
Таким образом, внимательный анализ принятых в 1918-1937 гг. нормативных правовых актов показывает, что они оставляли нетронутым главенство партии и гарантии прав личности, которая ничего не стоит. Больше того, позволительно усомниться, возможно ли вообще создать в таких условиях систему гарантированных законом прав, пока партия исполнена решимости сохранить свою собственную позицию по отношению к населению в неприкосновенности.
В этой нормативной «иерархии» особое место занимали документы в виде указаний, постановлений и распоряжений партийных органов. Они звучали как приказ к действию исходя из «политической целесообразности» и классовой принадлежности. По сути, они должны были носить рекомендательный характер (исходя из сложившихся обстоятельств).
1. Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность (общая характеристика первых декретов Советского государства). 2-е изд. М.: Сашко, 2000.
2. СУ РСФСР. 1918. № 15. Ст. 215.
3. Конституция развитого социализма: в помощь изучающим Конституцию СССР. 2-е изд. М.: Политиздат, 1979.
4. Образование и развитие Союза Советских Социалистических Республик (в документах) / сост. Н.Т. Савенков. М.: Юрид. лит., 1973.
5. Фомин А.А. Исторические этапы развития чрезвычайного законодательства в России (конец XIX - XX вв.) // История государства и права. 2006. № 3.
20
6. Чистяков О.И. История отечественного государства и права: в 2 ч. Ч. II. М.: Юристъ, 2002.
7. Съезды Советов в документах. 1917-1936 гг.: в 3 т. Т. 1. М.,1959.
8. Партийный архив Узбекского филиала Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС // ПА УзФ ИМЛ при ЦК КПСС. Ф. 60. Оп. 1. Д. 1549. Л. 2а.
9. Декреты Советской власти: в 7 т. Т. III. М., 1964.
10. Солженицын А.И. Двести лет вместе: Часть вторая. М.: Вагриус, 2006.
11. Вестник Народного комиссариата внутренних дел. 1918. № 20.
12. Дятленко П.И. Реабилитация репрессированных граждан в Кыргызстане (1954-1999 гг.). Бишкек, 2010. 127 с.
13. Крыленко Н.В. Судоустройство РСФСР. М., 1923.
14. СЗ. 1926. № 15. Ст. 106.
