CC BY
543
ло принято решение о выравнивании ширины колеи до ее стандартного размера.
В 1898 г. Ливенская узкоколейная железная дорога была заменена железнодорожной линией широкой колеи, пролегавшей по тому же направлению, на большинстве участков - по той же насыпи. Подвижной состав был передан на узкоколейную железную дорогу Охочевка-Колпны, которая была построена Обществом Московско-Киево-Воронежской железной дороги и открыта для движения 13 сентября 1899 г.
Ответ на вопрос, почему было принято решение о перешивке колеи, однозначен. Прежде всего, не только новому владельцу, но и государству было необходимо формирование единой, унифицированной железнодорожной сети с целью исключения перегрузки товаров и пересадки пассажиров. Эта потребность носила как социально-экономический, так и военно-стратегический характер.
1. Москвалев Л.А. Наши узкоколейные паровозы. М., 1997.
2. Соловьева А.М. Железнодорожный транспорт России во второй половине XIX в. М., 1975.
3. Боланшеко С. История узкоколейных железных дорог. URL: http://sbchf.narod.ru/ujd_ist. html. Загл. с экрана.
4. История железнодорожного транспорта России. Т. 1: 1836-1917 гг. СПб., 1994.
5. Ковалев Ф.В. Ливны. Тула, 1991.
6. Рыжкин Г.В. Ливенские были. Орел, 1997.
7. Ливенская газета. 1993. 28 апр., 25 июня.
8. Орловская правда. 2006. 19 июля.
9. ГАОО (Гос. арх. Орловской области). Ф. 986.
10. Шаненков М.А., Кондратенко А.И. Орловские магистрали. История строительства и первых десятилетий эксплуатации железных дорог региона. Орел, 2006.
11. Шаненков М.А. Ливенская узкоколейка. М., 2008.
12. Попов В.М. Стальной меридиан. Воронеж, 2001. С. 17.
13. Адрес-календарь Орловской губернии на 1893-1894 академический год. Орел, 1893. С. 82-83.
14. Молодость столетней магистрали / под ред. А.В. Охремчика. Воронеж, 1966. С. 27-28.
15. Юго-Восточные железные дороги. URL: http://www.vehi. net/brokgauz/all/120/120840.sh tml. Загл. с экрана.
Поступила в редакцию 6.07.2009 г.
Shanenkov M.A. Livenskaya narrow-gauge railway as the first experience of construction of narrow track roads in Russia. “Livenskaya” gauge was the first narrow-gauge line in Russia for general use. It was put into operation on April, 15 th in 1871. The article examines the premises of appearance of narrow-gauge lines in our country, different aspects of operating the Livenskaya line and the reasons for altering it into the standard width.
Key words: Livenskaya; narrow-gauge; Orlovskaya; gauge; road.
УДК [94:31б.343.33:342.545]''18/19"
ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДУХОВНОГО СОСЛОВИЯ В РОССИИ В XIX - НАЧАЛЕ XX в.1
© М.И. Лавицкая
Статья посвящена изучению правового положения духовного сословия в России в XIX - начале XX в. Предметом исследования являются способы приобретения сословного статуса, права и привилегии духовенства.
Ключевые слова: сословия; духовенство; правовое положение.
В XIX и начале XX столетия история церкви и духовенства в интересующий нас период привлекала большое внимание [1-4]. Основанные на анализе российского законо-
1 Статья подготовлена при поддержке РГНФ (проект № 07-01-00188а).
дательства и обширных фактических данных эти работы содержат подробную и, на наш взгляд, вполне сбалансированную картину истории православного духовенства. Однако в советское время эта литература была во многом забыта. Правда, духовенству уделя-
лось определенное внимание при рассмотрении других аспектов истории православной церкви. В последние десятилетия наряду с общими работами [5, 6] появились специальные исследования, посвященные духовному сословию [7, 8]. При этом выявились различные точки зрения. Одни исследователи пишут о сословной замкнутости духовенства, другие, исходя из подчиненного положения церкви государству в синодальный период ее истории, делают упор на превращение духовенства в XIX в. из сословия в государственных чиновников.
Правовой и социальный статус духовенства в различные исторические периоды был тесно связан как с каноническим, церковным правом, так и с теми взаимоотношениями, которые складывались между церковью и государством. Законы о состояниях, уставы духовных дел иностранных исповеданий и другие акты, опубликованные в конце XIX -начале XX в., дают представление о правовом и социальном статусе православного духовенства, духовенства других христианских исповеданий, каковыми в России были римско-католическое, протестантское, армяногригорианское и армяно-католическое.
Положение духовенства как особого состояния (сословия) в государстве было зафиксировано законодательно в 1832 г. в 9-м томе Свода законов Российской империи, посвященном Законам о состояниях, и сохранялось до отмены сословий декретом советской власти. Сословие духовенства сложилось в условиях самодержавия, по мере утраты православной церковью своей независимости, превращения православия в государственную господствующую религию. В складывании сословия и его эволюции важную роль играл помимо высших государственных органов власти и управления (как у дворянства) Синод, демонстрируя не только свою подчиненность контролю властей, но и известную самостоятельность. Другое отличие духовного сословия от дворянства и всех остальных заключалось в том, что оно существовало на основе как государственного, так и канонического церковного права, что обеспечивало его особую устойчивость.
Статус особого состояния - сословия в государстве имело, прежде всего, связанное с господствующей религией православное духовенство, включавшее в себя приходское
(белое) и монашествующее (черное) духовенство [9]. К белому православному духовенству принадлежали протопресвитеры, протоиереи, пресвитеры, иереи (священники), протодьяконы, дьяконы, иподьяконы, церковные причетники в звании псаломщиков. Протопресвитеры возглавляли военное, морское и придворное духовенство и по своему положению и функциям примыкали к высшим церковным иерархам (последние были представителями черного духовенства) [9, ст. 407].
В определении правового статуса духовного сословия помимо законоположений
XVIII - первой половины XIX столетий важную роль сыграли церковные реформы 60-х гг. XIX в. Высочайшим указом 28 июля 1862 г. было образовано Особое присутствие по делам православного духовенства для решения вопроса о материальном обеспечении духовенства, расширении его личных и гражданских прав. В состав присутствия вошли члены Синода, министры внутренних дел и государственных имуществ, обер-прокурор Синода, директор Духовно-учебного управления и статс-секретарь. Председателем присутствия стал митрополит Исидор.
Состав сословия был более четко определен законами, принятыми в 60-70-х гг.
XIX в. Принадлежность к духовенству обязательно связывалась со службой в Ведомстве православного исповедания, во главе которого стоял Святейший синод. По Положению 16 апреля 1869 г., к лицам духовного звания были отнесены священнослужители и церковнослужители, точнее причетники, включавшие дьячков, пономарей и псаломщиков. Другая часть церковнослужителей - звонари, певчие, сторожа при церквах и пр. - как лица наемные, часто вышедшие из податных сословий, были исключены из духовного звания, но сохранили за собой свободу от податей и рекрутства. Сокращалось количество приходов (малолюдные приходы были объединены), а вместе с ними число штатных священников, но особенно дьяконов и причетников. Узаконивалось своего рода движение по службе обязательно с низших к высшим степеням, а также обязательность богословского образования. Расширялись права духовенства, в результате чего оно делало еще один шаг к сближению с другими привилегированными сословиями. Повышались
классные чины и оклады лицам, служащим в духовных консисториях. Новые правила о награждении орденами протоиереев и священников, прослуживших в течение 12 лет в должности благочинных, членов консистории, правлений семинарий, духовных училищ и др., а духовных лиц - за труды по народному образованию также расширяли служебные права духовенства [10].
Одновременно тенденция к усовершенствованию штатного расписания и установлению жалования духовенству была налицо, но не стала всеобъемлющей. Казенные оклады имели духовные лица в административных церковных учреждениях, учебных заведениях, в наиболее слабых приходах, главным образом западных епархий, других окраин страны и Сибири. Но и здесь значительное место в содержании духовенства занимали земля, сборы с прихожан и другие местные средства, которые во всех остальных епархиях являлись не только главными, но и единственными.
Личные права, которые раньше имели только священнослужители (свобода от подушной подати, телесных наказаний, воинской повинности), теперь получили и церковнослужители [11]. Вдовы духовных лиц, не имевшие прав высшего состояния, стали пользоваться правами личного дворянства (вдовы священнослужителей) и личного почетного гражданства (вдовы церковных причетников) [12].
Одновременно по инициативе Синода подрывалась наследственность духовного звания: предписывалось не давать преимущества при занятии вакансий родственникам духовных лиц [13]. По закону 26 мая 1869 г. из духовного звания были отчислены все дети духовенства. Однако за ними сохранялись преимущественные права на обучение в духовно-учебных заведениях, на определение священниками и церковнослужителями, на пособия от духовных попечительств и другие способы призрения. Было узаконено и то, чего духовенство добивалось не один десяток лет: дети священников (не из дворян) приравнивались к детям личных дворян, т. е. с рождения причислялись к потомственным почетным гражданам; дети причетников становились личными почетными гражданами. Дети прочих церковнослужителей (сторожей, звонарей и пр.) обязаны были приписываться
к городскому или сельскому обществам, но за ними лично сохранялась свобода от податей и рекрутства.
Вместе с тем детям духовенства, не желавшим посвятить себя службе в церкви, предоставлялась свобода поступать на гражданскую или военную службу, а также заниматься другими делами, например, торговлей, промышленной и прочей деятельностью. Были отменены ограничения в поступлении на государственную службу для детей духовенства, отцы которых до принятия сана находились в податном состоянии [14]. Еще раньше детям духовенства наряду с другими сословиями было разрешено обучаться в гимназиях и прогимназиях Министерства народного просвещения, а также поступать в военные начальные школы [15].
Однако точно так же, как освобождение дворян от обязательной службы в конце
XVIII в. не означало для большинства из них ухода из нее, так и свобода, предоставленная детям духовенства, не вела к разрыву большинства из них с духовным ведомством. Имело также значение обучение в духовных учебных заведениях на казенный счет и уверенность в том, что после их окончания можно получить должность, «дающую верный кусок хлеба» [16].
Реформы 60-х гг. XIX в. также способствовали развитию в среде духовенства начал сословного самоуправления. Устав духовных семинарий предусматривал созыв через каждые шесть лет епархиальных съездов для выбора из среды священнослужителей членов семинарских правлений. В ведении епархиального духовенства находились низшие духовные училища, для управления которыми один-два раза в год созывались окружные съезды (каждая епархия по числу духовных училищ разделялась на училищные округа). Важное значение стали приобретать съезды духовенства по церковно-общественным делам. Называясь по-разному в отдельных епархиях, они зависели по своему устройству и предметам занятий от местного преосвященного и епархиального духовенства. Съезды собирали благочинных, священнослужителей, духовников, депутатов по следственным делам. Их внимание сосредоточивалось на вопросах пасторской деятельности, нуждах церквей и духовенства, благоустройства приходов, церковно-приходских школ, цер-
ковных попечительств и др. [17]. Целям самоуправления церковно-приходской жизнью служили также благочиннические советы. Они создавались из благочинного и нескольких избираемых духовенством священников. Советы занимались разбором недоразумений причтов с прихожанами и между собой, слушанием отчетов о «благоповедении» свя-щенно-церковнослужителей, представлением к наградам, рассмотрением жалоб на клириков и т. д. Почти во всех епархиях утверждается выборное начало для назначения благочинных. Корпоративный характер сохранила и система церковного управления и суда.
Сказанное позволяет заключить, что в результате реформ 60-х гг. не только не произошло разложения духовного сословия, как считают некоторые исследователи [18], но оно расширило свои права и еще более консолидировалось. Реформы закрепляли и усиливали привилегии духовенства, хотя и не уравнивали его, конечно, в правах с дворянством.
В дальнейшем состав и численность духовенства регулировались, с одной стороны, новыми законодательными актами, с другой - обусловливались фактическим положением дел.
Закон 16 февраля 1885 г. ликвидировал по просьбе обер-прокурора Синода Присутствие по делам православного духовенства и узаконил ряд мер, касающихся числа приходов и состава причтов, способствовал увеличению количества церквей и численности белого духовенства. Общее число церквей увеличилось с 41,5 тыс. в 1881 г. до 46 тыс. в 1894 г., а численность белого духовенства - с 95 тыс. в 1881 г. до 101,3 тыс. в 1894 г. [18]. Было обращено особое внимание на открытие новых приходов и причтов на окраинах государства, особенно в губерниях прибалтийского края, на востоке, в Закавказье, в Сибири.
Ст. 426 Законов о состояниях 1899 г. вслед за Сводом законов 1832 и 1857 гг. предусматривала, что в белое духовенство могут вступать лица всех сословий (оговорка относительно крепостных крестьян после издания Положения 19 февраля 1861 г., естественно, отпала). Однако в следующей (427) статье содержались ограничения к поступлению в белое духовенство для лиц бывших податных состояний, т. е. плативших подушную
подать до ее отмены в 1883 г. Они должны были представить удостоверение епархиального начальства, которое выдавалось при условии недостатка в его ведомстве лиц для замещения духовных должностей, и при том, что поведение и образование желающих вступить в духовенство соответствовало духовному званию. Необходимо было также иметь увольнение от общества, к которому крестьянин или мещанин был приписан. Окончательно вопрос о них, после рассмотрения Казенной палатой, решал губернатор. Лишь указом 5 октября 1906 г. сельские обыватели и лица других бывших податных состояний были освобождены от необходимости предъявлять при поступлении в белое духовенство увольнения от общества, согласия казенной палаты и разрешения губернатора [19].
И все-таки основная ставка в пополнении духовенства делалась, как и раньше, на неподатные сословия и, прежде всего, само духовенство. Законодательство конца XIX в. подтверждало ненаследственный характер формирования духовенства. В силу ряда узаконений, начиная с 1799 по 1869 г., священно- и церковнослужители передавали права состояния женам, если последние не принадлежали к высшему сословию. Согласно указу 11 октября 1875 г., вдовы священнослужителей, не принадлежавшие к потомственному дворянству, пользовались правами личного дворянства, а вдовы причетников - личного почетного гражданства. Продолжал оставаться в силе закон, по которому с рождения пользовались правами потомственного почетного гражданства дети священников, а также дети церковных причетников (дьячков, пономарей, псаломщиков), окончивших духовные академии или семинарии с учеными степенями или званиями. Звания личных почетных граждан получали дети церковных причетников вне зависимости от того, когда и в каком звании эти дети были рождены [9, ст. 402, 511, п. 3-4].
Порядок выхода из духовного сословия основывался на ряде дореформенных положений, в частности 28 июня 1833 г., на законе 16 апреля 1869 г. и был неоднократно подтвержден позже - 28 июня 1883 г., 16 февраля 1885 г. и др.
Вопрос о добровольном сложении сана после трехмесячного «увещевания» решив-
шегося на это священника рассматривал Синод, сообщая об этом для сведения губернскому правлению. Увольняемые по собственному желанию возвращались, как это было и раньше, в свое прежнее состояние, принадлежавшее им по происхождению. Но поскольку дети священников теперь с рождения считались почетными гражданами, потомственному духовенству сложение сана не грозило оказаться в податном состоянии. Однако, как и прежде, слагающим сан не возвращались военные и гражданские чины, которые они имели до вступления в духовное звание, и это обстоятельство не могло не привязывать священнослужителей к их степеням.
Церковные причетники, увольняемые из духовного звания по собственному желанию, по сокращению штатов, по неспособности или по подозрению в преступлении, возвращались в состояние, к которому они принадлежали по рождению или права которого приобрели по образованию. При этом те из них, которые по рождению не пользовались правами дворянства или почетного гражданства, а по образованию не приобрели права поступления на государственную службу, должны были приписываться к городскому или сельскому состоянию. В целом, выход из сословия для большинства лиц духовного звания оказывался малопривлекательным, и это не могло не удерживать их в привычных рамках.
Образование было не только необходимым условием духовного звания, но и давало определенные права как самим представителям духовенства, так и их детям. В 1884 г. система духовно-учебных заведений была вновь реформирована [20], программа курса семинарий была приближена к программе гимназий. По данным на 1891 г., в России действовали 4 православные духовные академии (Петербургская, Московская, Киевская, Казанская), 55 семинарий и 183 духовных училища. Заметное место занимали епархиальные женские училища, в которых в 1891 г. обучалось 11,2 тыс. человек [21].
Несмотря на то, что всесословность учащихся этих заведений была подтверждена и уставами 1884 г., большинство обучающихся продолжали составлять дети духовенства. Хотя доля иносословных воспитанников в общем составе учащихся мужских ду-
ховно-учебных заведений быстро возрастала, из них оканчивало полный курс во всех семинариях незначительное число, а поступало на священнослужительские места примерно по одному священнику на целую епархию. Среди обучавшихся в епархиальных женских училищах дочери духовенства составляли в 1879 г. - 88,8 %, а в 1892 г. - 89,2 %, остальные приходились на дочерей светских лиц [21]. В духовные академии из детей светских лиц, прошедших училищные и семинарские курсы, за 18 лет, начиная с 1869 г., поступило менее 90 человек, т. е. только 1/232 часть учащихся академий [21]. Казенным содержанием в духовных семинариях могли пользоваться помимо детей духовенства лишь сироты и дети бедных родителей других сословий.
Следует также учесть, что хотя детям духовенства реформами 60-х гг. XIX в. был открыт доступ в светские учебные заведения, однако, во-первых, за обучение в них следовало платить гораздо больше, чем в духовных, а во-вторых, в конце 70-х гг. XIX в. был введен такой порядок поступления для семинаристов в светские вузы, что практически доступ в них был прекращен. Выходцы из духовного звания среди студентов российских университетов составляли в 1895 г. всего 4,9 %, а в 1913 г. - 10,3 %; в составе Морского инженерного училища в 1906 г. - 1,3 %, среди студентов Петербургского, Томского, Харьковского технологических, Рижского политехнического институтов и Морского технического училища в 1895 г. - 2 %, а в 1913 г. - 2,4 % [22]. Таким образом, даже судя по этим данным, можно заключить, что дети духовенства в большинстве своем следовали по стопам своих отцов. Хотя, конечно, традиционно высокий уровень образования сословия позволял им идти на государственную службу, пополнять ряды интеллигенции.
Круг обязанностей духовенства вполне определился в предшествующий период. Как и раньше, в соответствии с церковными канонами основной задачей православного духовенства считалось «прославление Триединого Бога и ревностное назидание гласом церкви всех православных христиан в истине веры и чистоте жизни» [23]. Речь шла не только о том, чтобы руководить жизнью православного населения, но и насаждать право-
славие среди людей, принадлежавших к другим конфессиям.
Вместе с тем российская православная церковь обосновывала законность власти императора, доказывая ее божественное происхождение. Ст. 4 измененных в 1906 г. Основных законов Российской империи гласила: «Императору Всероссийскому принадлежит Верховная самодержавная власть. Повиноваться власти его, не только за страх, но и за совесть, Сам Бог повелевает» [19, № 27805]. В течение почти 200 лет с момента создания Синода его члены, высшие церковные иерархи, давали присягу на верность самодержавию. Для рядового духовенства служение самодержавию проявлялось в прославлении государей и членов их семей в ходе молебнов, в зачитывании в церквах законов, указов и манифестов императоров.
Духовенство прочно держалось за зафиксированную в законодательстве обязанность ведения метрических книг с записями рождений, браков и смертей и выдачи соответствующих документов лицам православного исповедания [24]. Брак с точки зрения христианской религии представлялся учреждением религиозным и рассматривался в системе канонического права. Согласно ему, на первом месте в браке была духовно-нравственная сторона (материальная, имущественная считалась дополнением), которая создавала основу для христианского воспитания детей. Поэтому заключение брака, его совершение и расторжение определялось постановлениями церкви, что признавало и государство: законным считался церковный брак в форме венчания.
С пореформенного периода все большее место в занятиях духовенства стала занимать преподавательская деятельность в связи с общей линией правительства на просвещение народа в духе религии и нравственности. 13 июня 1884 г. были утверждены «Правила о церковно-приходских школах» [20, № 2318], а 4 мая 1891 г. - «Правила о школах грамоты» [25], которые подлежали ведению духовенства. Принятые меры привели к быстрому росту числа церковных школ. В 1884 г. их насчитывалось 7,7 тыс. при 184,7 тыс. учащихся, а в 1893 г. - 29,9 тыс., в которых обучалось 931,4 тыс. человек [21]. Абсолютное большинство преподавателей Закона Божиего
составляли священники. Закон Божий преподавали и в светских учебных заведениях.
Несмотря на то, что реформы второй половины XIX в., а затем узаконения начала
XX в. вели к уравнению сословий в правах, духовенство сохранило за собой целый ряд привилегий. На него не распространялся закон 1874 г. о всеобщей воинской повинности: от нее освобождались все священнослужители, а также псаломщики, окончившие курс в духовных академиях, семинариях, училищах. С мая 1891 г. преподаватели Закона Божия, назначенные епархиальным начальством и окончившие семинарии и академии, имевшие не менее семи уроков в неделю, также могли быть освобождены от несения воинской повинности. Отсрочки от исполнения воинской обязанности получали воспитанники духовных семинарий (до достижения 24 лет), а также лица, успешно окончившие духовные академии и семинарии (на один год - для поступления в духовное звание) [9, ст. 396; 26]. Все лица духовного состояния и их дети освобождались от телесных наказаний согласно ряду указов XVIII -начала XIX в., получивших подтверждение 11 августа 1904 г. [9, ст. 396; 27].
Духовенство было освобождено от подушной подати, а после ее отмены имело ряд послаблений по отбыванию государственных, земских и городских сборов и повинностей. Это касалось как физических лиц, так и духовных заведений. Так, согласно Уставу о прямых налогах, духовенство было освобождено от уплаты квартирного налога. Государственным промысловым налогом не облагались заведения церковного ведомства для печатания и продажи учебных и духовнонравственного содержания книг и пособий, для изготовления и продажи предметов для богослужения, в т. ч. церковных восковых свеч, а также для продажи лампадного оливкового масла и ладана [28]. Устав о земских повинностях освобождал от платежа земских сборов земельные, лесные и прочие угодья, данные правительством на содержание церквам и церковным притчам, монастырям и архиерейским домам. Дома священно- и церковнослужителей так же, как церковные, монастырские помещения и архиерейские дома, освобождались от такой натуральной земской повинности, как воинский постой [29]. Городовое положение 1892 г. освобождало
духовное ведомство от сборов с недвижимого имущества, не приносившего дохода [3Q].
Лицам духовного состояния (кроме монашествующих) разрешалось покупать и продавать «всеми законными способами» земли и дома в городах и селах. Последнее узаконение по этому поводу относилось к 23 апреля 19Q6 г. [9, ст. 397]. Данные о землевладении на 19Q5 г. свидетельствуют, что в 5Q губерниях Европейской России представителям духовного сословия принадлежало на праве частной собственности 337 тыс. десятин земли [31].
Что касается церковных земель, то в их приобретении и правах владения продолжали действовать ранее принятые правила. Церкви, так же как монастыри (согласно законам 1S3Q и 18б1 гг.), не могли приобретать населенные имения, а ненаселенными недвижимыми имениями имели право владеть и приобретать только с разрешения императора. По закону Ю декабря 19Q3 г. дела о пожертвовании по завещаниям в пользу церквей недвижимости решались местным епархиальным начальством [9, ст. 443].
Сохранялся феодальный принцип предоставления земли за службу. Однако в отличие от дворян эта земля давалась священ-но-церковнослужителям не лично, а через церковь, и не в собственность, а в пользование на время службы. Вместе с тем православному духовенству не разрешалось выбирать промысловые свидетельства, запрещалось лично обязываться или ручаться в каких-либо судебных местах по подрядам, обязываться векселями [9, ст. 399, 431].
Однако пользование землей и другими угодьями не являлось единственным способом содержания духовенства. На основании ст. 17S Общего положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости (от 19 февраля 18б1 г.), крестьянским обществам предоставлялось устанавливать мирские сборы на устройство и поддержание церквей, заведение сельских училищ, содержание учителей и другие потребности. Сохранялись и кружечные сборы прихожан. При этом при распределении доходов между членами причтов действовали правила от 24 марта 1S73 г. с изменениями, внесенными в 1SS5 г. [32]. В 1SS7 г. Синод принял постановление о не-взимании платы за исповедь и причастие святых тайн. Закон 14 мая 1S9Q г. подтвердил
постановление от 28 августа 1808 г. об исключительном праве церковного ведомства на розничную торговлю церковными свечами [33], что способствовало оживлению деятельности епархиальных свечных заводов, дававших средства для духовенства.
Вместе с тем вновь после дореформенного периода значительное внимание стало обращаться на государственное обеспечение духовенства. Государственный Совет разрешил Синоду с 1882 г. все остатки от сумм финансовой сметы на содержание городского и сельского духовенства, которые раньше возвращались в казну, использовать на нужды духовенства. Правилами Государственного Совета от 2 июня 1887 г. был изменен порядок выплаты пенсий священникам и их семействам [33]. До этого Синоду открывался государством отдельный счет пенсионного кредита и вследствие его незначительности выплата пенсий задерживалась на длительное время. По новым правилам эти пенсии передавались в государственное казначейство. Из государственного казначейства по финансовым сметам Святейшего синода наиболее значительные суммы ассигновывались на содержание городского и сельского духовенства и на улучшение содержания духовно-учебных заведений. Деньги шли, прежде всего, в епархии Западного края, затем -остальных окраин России и Сибири. По данным на 1891 г., жалованием из государственных средств обеспечивалось менее половины причтов [21]. 23 апреля 1893 г. Александр III утвердил мнение Государственного Совета о ежегодном увеличении отпускаемого из казны в распоряжение Синода кредита на содержание духовенства до тех пор, пока оно не будет обеспечено жалованием во всех епархиях [34]. 8 июня 1893 г. утверждено мнение Государственного Совета об увеличении окладов и пенсий всем служащим по учебной и воспитательной частям в учебных заведениях Духовного ведомства [34]: материальное положение служащих по духовноучебному ведомству сравнено с положением служащих Министерства народного просвещения.
Таким образом, на протяжении большей части рассматриваемого времени духовенство объявлялось открытым для всех свободных слоев населения, хотя вступление в него лиц податного состояния было значительно
затруднено. Несмотря на отмену обязательного духовного образования для детей духовенства, наследственное занятие священно- и церковнослужительских мест сохранялось как основной способ пополнения сословия.
Духовенство и в начале XX в. сохранило определенную исключительность своего юридического статуса, что было связано с необходимостью учета канонического права. Вместе с тем характерной чертой сословия, сближавшей его с податными и отличавшей от дворянства, являлось существование и функционирование духовенства в рамках «коллективной», церковно-монастырской
системы. Не только деятельность духовенства, но и целый ряд его прав на пользование землей, домами, доходами, налоговыми льготами, осуществлялись через церкви, монастыри, архиерейские дома. Не случайно эволюция духовного сословия была тесно связана с изменением правового и материального положения церквей и монастырей.
Круг деятельности духовенства, обозначенный законом как обязательный, был достаточно широк, включая дела духовные (духовное служение, миссионерство, идеологическое воздействие и наблюдение за общественным мнением, исполнение треб, культурно-образовательная деятельность и др.) и мирские (ведение метрических книг, благотворительность, хозяйственная деятельность). При этом характерной чертой сословия являлось обязательное служение его представителей в Духовном ведомстве. Это обстоятельство, а также выполнение духовенством ряда «поручений» властей, установление штатов и назначение ему казенного жалования служит основанием для вывода ряда исследователей о «служилом» характере сословия, о превращении духовенства в XIX в. в государственных чиновников или служащих. Однако причисление к Духовному ведомству и повышение в церковных должностях имели в основе своей каноническое право, хотя государство стремилось все больше воздействовать на эти процессы. Хотя государственное давление казалось для православных иерархов излишне сильным, и они, особенно в начале XX в., всячески стремились его ослабить, однако от государственной помощи и поддержки тоже не хотели полностью отказаться. Правда, в феврале - марте 1917 г. часть церковной иерархии не захотела под-
держать монархию и высказалась за новое, уже не миропомазанное церковью, а волею народа созданное правительство. Временное правительство 16 марта 1917 г. рассмотрело представление обер-прокурора Синода об отмене ограничений в правах священнослужителей белого духовенства и монашествующих, слагающих с себя добровольно сан или монашество или лишенных таковых по духовному суду. 25 марта Временное правительство постановило указанным священнослужителям и монашествующим по возвращении в гражданское состояние сохранять права состояния по происхождению, образованию, службе и пожалованию, ученые степени, полученные ими как до принятия ими священнослужительского сана или монашества, так и во время прохождения духовной службы, а равно и чины, полученные ими на государственной службе [35]. Одновременно отменялись ст. 12 и 13 Устава о службе по определению от правительства [36] и ст. 414, 415 и 428 Законов о состояниях [9], которые и содержали в отношении данных священнослужителей и монашествующих ограничения в отправлении ими гражданской службы и лишали прежних чинов и отличий.
На Поместном соборе православной церкви в конце 1917 г., выступая за независимость церкви «в учении веры и нравственности, за ее самоопределение в делах церковного законодательства, управления и суда» [37], церковные иерархи исходили вместе с тем из невозможности радикального отделения государства от церкви в России. Они стремились также сохранить все те виды деятельности духовенства, которые исторически сложились в синодальный период истории православной церкви. Основной удар по духовенству нанесла не отмена сословной системы в ноябре 1917 г., а декрет Совета народных комиссаров РСФСР от 20 ноября 1918 г. «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» [38]. Согласно ему, исповедание любой религии становилось частным делом; ведение актов гражданского состояния изымалось у церкви и передавалось гражданским властям; школа отделялась от церкви; преподавание религиозных вероучений в учебных заведениях запрещалось, а затем духовенству всех вероисповеданий было запрещено занимать какие-либо должности в любых школах; здания и пред-
меты, предназначенные для богослужебных целей, становились собственностью государства. Начинался новый период в истории российского духовенства.
1. Знаменский П. Приходское духовенство в России со времени реформы Петра. Казань, 1873.
2. Рункевич С.Г. Русская церковь в XIX в. СПб., 1901.
3. Рюминский В. Духовенство и народ. СПб., 1906.
4. Троицкий С.И. Церковь и государство в России. М., 1909.
5. Русское православие: вехи истории. М., 1998.
6. Цыпин В. Церковное право. М., 1996.
7. Римский С. В. Российская церковь в эпоху великих реформ. М., 1999.
8. Леонтьева Т.Г. Быт приходского православного духовенства в пореформенной России. Тверь, 1999.
9. СЗ. 1899. Т. 9. Ст. 394-402, 405-452.
10. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Собрание второе. Т. 44. Отд. 1. № 46974; Т. 47. Отд. 2. № 51471.
11. ПСЗ. Собрание второе. Т. 38. Отд. 1.
№ 39504. Ст. 10, п. 1; Т. 50. Отд. 2. № 55119.
12. ПСЗ. Собрание второе. Т. 50. Отд. 2. № 55142.
13. ПСЗ. Собрание второе. Т. 42. Отд. 1. № 44610.
14. ПСЗ. Собрание второе. Т. 44. Отд. 1. № 47138.
15. ПСЗ. Собрание второе. Т. 39. Отд. 2. № 41472; Т. 41. Отд. 2. № 44042. Ст. 6.
16. Журналы Общего собрания Государственного Совета за 1869 г. СПб., 1870. Ч. 1. С. 329-332.
17. Извлечение из всеподданнейшего отчета обер-прокурора Святейшего Синода графа Д. Толстого по Ведомству православного исповедания за 1866 г. СПб., 1867. С. 106.
18. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи: XVIII - начало XX в. СПб., 1999. Т. 1. С. 107.
19. ПСЗ. Собрание третье. Т. 26. Отд. 1. № 28392.
20. ПСЗ. Собрание третье. Т. 4. № 2160, 2401.
21. Преображенский И. Отечественная церковь по статистическим данным с 1840-1841 по 1890-1891 гг. СПб., 1897. С. 162, 192.
22. Иванов А.Е. Высшая школа России в конце
XIX - начале XX в. М., 1991. С. 266.
23. Сборник действующих церковных постановлений по Ведомству православного исповедания. СПб., 1885. Т. 1. С. 104.
24. СЗ. 1832. Т. 9. Ст. 932-933; 1857. Т. 9. Ст. 1560-1561.
25. ПСЗ. Собрание третье. Т. 11. № 7665.
26. СЗ. 1897. Т. 4.
27. ПСЗ. Собрание третье. Т. 24. Отд. 1. № 25014.
28. СЗ. 1903. Т. 5. Устав о прямых налогах. Ст. 371, 576, 747.
29. СЗ. 1899. Т. 4. Устав о земских повинностях. Ст. 50, 475.
30. СЗ. 1892. Т. 2. Свод губернских учреждений. Ст. 128, п. 7.
31. Статистика землевладения 1905 г. СПб., 1907. С. 147.
32. ПСЗ. Собрание второе. Т. 48. Отд. 1. № 52048.
33. ПСЗ. Собрание третье. Т. 10. Отд. 1. № 6828.
34. ПСЗ. Собрание третье. Т. 13. № 9524.
35. Журналы заседаний Временного правительства. М., 2001. Т. 1. Док. № 19. С. 165.
36. СЗ. 1896. Т. 3. Кн. 1.
37. Собрание определений и постановлений Священного Собора Православной Российской церкви 1917-1918 гг. М., 1918. Вып. 2. С. 6.
38. Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. Док. № 248.
Поступила в редакцию 16.03.2009 г.
Lavitskaya M.I. The legal status of clergy in Russia in the XIX century - the beginning of the XX century. The article is devoted to studying of a legal status of clergy in Russia in the XIX century - the beginning of the XX century. The objects of the research are the ways of acquisition of the class status, the rights and the privileges of the Russian clergy.
Key words: classes; clergy; legal status.
