CC BY
653
2.4. ПРАВОВОЕ МЫШЛЕНИЕ И ЯЗЫК ПРАВА - ОБЪЕКТИВНЫЕ ОСНОВАНИЯ ПРАВОВОГО ДИСКУРСА
Храмцова Н.Г., к.ф.н., доцент кафедры социологии и социальной работы Курганский государственный университет Перейти на Главное МЕНЮ Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ
Аннотация. В настоящей статье автором дается обоснование правового мышления и языка права как объективных оснований правового дискурса. Автор выделяет особенности правового дискурса как права, помещенного в контекст правового дискурса, речемыслительной деятельности.
Ключевые слов: правовой дискурс, правовое мышление, юридическая речь, язык, речемыслительная деятельность.
Целью настоящей работы является обоснование исходной идеи, ключевой гипотезы, позволяющей ввести в понятийный аппарат правоведения понятие «правовой дискурс». Автор исходит из того, что правовой дискурс - это право, помещенное в контекст дискурса, в контекст речевой мыслительной деятельности. Понятие науки теории государства и права «правовой дискурс» способно отобразить объективно существующие явления, объекты, обозначаемые им. Этими объектами является мышление юриста (или «правовое мышление») и юридический язык (язык права). В реальных жизненных ситуациях правовое мышление часто проявляет себя как юридическая речь-язык. Данный угол зрения на правовой дискурс объясняется тем, что, во-первых, мышление юриста носит уникальный характер, а значит, не похоже на мышление рабочего, фермера, предпринимателя и т.д.
Во-вторых, правовое мышление предполагает определенную культуру, или, более точно, правовую культуру мыслящего индивида, которая проявляет себя в результатах правового мышления, и в частности, в специфическом юридическом правовом дискурсе. В-третьих, уникальность правового мышления проявляется в методологической необычности методов и средств мышления, способа мыслительной работы, порождающей правовой дискурс. Все сказанное позволяет предположить, что выдвигая гипотезу о связи и взаимной обусловленности мышления юриста и правового дискурса, как некоего средства и одновременно итога мыслительной работы, мы тем самым вскрываем объективные предпосылки того явления, которое мы будем именовать в дальнейшем «правовым дискурсом».
Второй реальный объект, который нас будет интересовать в связи с заявленным предметом исследования
- это правовой язык, язык права, Он специфичен, в силу того, что «скроен» из юридических терминов и понятий, он непохож на другие языки других носителей языковой культуры, и само строение юридического языка, юридические понятия, слова, дефиниции, грамматическое и лексическое строение предложений и т.п. - все это результат мышления юриста, или иного субъекта, попавшего в сферу правового воздействия (правовую ситуацию).
Наконец, третий объект, способный выступить основанием правового дискурса - это юридическая речь-язык, представляющий из себя итог мыслительных опе-
раций юриста. Никто не станет отрицать уникальность и эффективное действие речей юристов. Достаточно вспомнить тот резонанс в обществе, который имели яркие выступления в суде известных адвокатов прошлого
- А. Ф. Кони, В.Н. Плевако, В.Д. Спасовича и др. До сих пор их речи в суде являются образцами для подражания начинающих правоведов1. Поэтому речь юриста также является одной из краеугольных камней, формирующих правовой дискурс.
Таким образом, мы постулируем идею о том, что правовой дискурс как юридический феномен предопределяется другими правовыми компонентами - правовым мышлением и его результатами, через которые это мышление себя проявляет - юридическую речь и язык. Доказательству этого тезиса будет посвящена следующая часть нашего исследования.
Изначально следует отметить, что проблема правового мышления весьма актуальна и одновременно малоисследованна. Актуальность проблематики заключается в том, что мыслят все. Но не всегда это приносит положительные результаты. Юристы также мыслят, но по-особому, в особых логических и правовых категориях и юридических понятиях2. Строй их мыслей необычен, поскольку в значительной степени предопределяется требованиями правовых норм и юридических процедур. Важность проблематики юридического мышления осознается современными учеными, юристами высшей школы. Не случайно данная проблема выделена особым образом в учебной Программе теории государства и права, подготовленной ведущими профессорами кафедры теории государства и права Уральской государственной юридической академии3. Это говорит о значимости данного вопроса.
Однако налицо парадокс: в учебно-методических, вузовских материалах проблема юридического мышления обозначена, между тем, сколько-нибудь убедительных исследований, монографий и статей на этот счет практически нет4! Поэтому в настоящей работе мы попытаемся несколько снизить остроту этой проблемы и осветить несколько важных с нашей точки зрения аспектов
1 См., например: Судебные речи знаменитых русских адвокатов. Сост. и ред. Е. Л. Рожникова. М.: Проспект;1997; 392 с. Судебные речи. Автор-составитель М.Ф. Чудаков. М.: Новое знание; 2002; 784 с.; Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах Х1Х века. Сост. И. Потапчук. Тула: Автограф;1997; 816 с. и др.
Вообще говоря, мыслить понятиями - означает мыслить современно, цивилизованно, грамотно, поскольку это «мысль о предметах, рассматриваемых со стороны их существенных признаков» (См. подробнее: Войшвилло Е.К. Понятие как форма мышления: логико-гносеологический анализ. М.: МГУ; 1989; с. 3 -5 и д р.).
В Программе по теории государства и права указанный тезис раскрывается так: «Теоретическое государственно-правовое
мышление как стиль, цель и потребность, фактор и критерий профессионализма специалистов-юристов высшей квалификации в современных условиях». В кн.: Теория теории государства и права. Учебно-методический комплекс. Составители: В.Д. Перевалов, А.С. Шабуров, Д.В. Грибанов, Е.А. Белканов. Екатеринбург: УрГЮА; 2006; с. 6.
Исключение составляют такие работы: Овчинников А. И. Правовое мышление в герменевтической парадигме. Ростов-на-Дону; 2002; он же. Правовое мышление в правоприменительном процессе: Опыт герменевтической методологии. В кн.: Философия права. 2003; № 2; он же. Эпистемология правового мышления. В кн.: Философия права. 2003. Честнов И. Л. Право как диалог: к формированию новой онтологии правовой реальности. СПб.; 2000; Мамычев А. Ю. Роль “дискурса” в правовой науке: Проблемы методологии современных исследований. В кн.: Российская академия юридических наук. Научные труды. Вып. 3. Т. 1. М.; 2003.
юридического мышления, необходимых для понимания сущности правового дискурса.
Сущность, строение, формы мышления детально изучены в контексте многих проблем — историкокультурных, общепсихологических, методологических. При этом обнаруживаются фундаментальные различия как в теоретических основаниях исследования этого феномена, так и в теоретической его интерпретации. Не вдаваясь в сущность указанных трактовок мышления, попытаемся ниже обозреть суть подходов к сущности мышления, в следующих ракурсах:
В историческом аспекте (принимая во внимание эволюцию мыслительных качеств человека, а также эволюцию правового мышления). Этот подход позволит уяснить генезис правового мышления, аспекты преемственности и новизны в содержании и направленности правового мышления;
В контексте психологической трактовки сущности мышления, которая может быть использована в необходимых пределах как попытка объяснить правовое мышление человека через особенности его субъективного мира и психической организации;
Рассмотрение мышления с точки зрения методологического анализа. Методологический подход позволит нам развернуть идеальную сущность правового мышления в качестве проекции действительного, реального правового мышления.
Краткий исторический анализ развития мышления привел нас к выводу о том, что развитие и становление правового мышления подразумевало в значительной степени соответствующее совершенствование и обогащение правовой деятельности и юридического языка. Доказательством этой мысли является то, что практически все исторические изменения в человеческом сознании, развитии культуры и росте знаний отражаются в появлении все новых форм деятельности и развитии лексической системы языка. Достаточно вспомнить очевидно простую словесную формулировку римского процессуального права «legis actio per sacramentum», согласно которой участники процесса должны были выступить перед судьей (претором) и произнести несколько формализованных обязательных фраз в процессе разбора дела. Правовой язык легисакционного процесса, как можно понять, был достаточно простым, в то же время прогресс права к сегодняшнему дню дает образцы сложного правового языка и обширной юридической терминологии.
В монографии Т.В. Губаевой «Язык и право» исследованию взаимосвязи мышления юристов и языка права посвящена отдельная глава. При этом автор сделал акцент на демонстрации того, как мышление юриста выражается в языке, юридической терминологии, правовых понятиях. При этом сама специфика мышления юристов осталась не познанной. Например, автор утверждает, что в процессе мышления, юристы используют «два логико-методологических стандарта:
1) юридическое рассуждение на основе приложения известных норм закона к разнообразным фактам...;
2) юридическое рассуждение с использованием прецедента»5.
Данные утверждения, по нашему мнению, никак не раскрывают природы юридического мышления, а схватывают его лишь во внешней, чисто процессуальной форме, предполагающей на известной стадии правоприменения такую юридическую операцию, как юридическая квалификация. Но это не может исчерпывать все
5 Губаева Т.В. Язык и право. М.: Норма; 2004; с. 16.
богатство юридического мышления, и может служить лишь частной иллюстрацией мышления юриста.
В то же время, вышеупомянутому автору удалось показать, что развитие права сопровождалось обогащением юридического языка, его усложнением и специализацией. Это тенденция характерна в целом для правовой науки, чье развитие, как известно, сопровождалось постоянной специализацией6. Специализация правовых знаний отражается в количественном росте и специализации юридической лексики. Изучение истории развития правового языка и лексики говорит о том, что развитие правового познания, а вместе с тем и правовой культуры человечества характеризуется уточнением, специализацией первоначально достаточно общих, расплывчатых, синкретичных значений слов путем количественного увеличения лексики языка. В этом отношении история становления мышления юристов может рассматриваться как история юридического дискурса и юридического языка, что сопровождалось уточнением, конкретизацией представлений и значений соответствующих слов с юридическим содержанием, терминов и понятий с правовым смыслом.
Правовое мышление обладает одной важной особенностью, которую нужно учитывать. Особенность в том, что оно консервативно, склонно к сохранению правовых традиций и идей. Это выражается в стабильности постулатов правового мышления, устойчивости языка и формулировок, известной типичности выражений и словесных оборотов, типичных для юридического мышления правоведов разных стран и эпох. Не случайно, например, в отношении правового мышления китайских юристов Р. Давид отмечает: «... продолжали существовать традиционные понятия и, за немногими исключениями, именно они преобладали в реальной действительности. Труды нескольких человек, желавших вестернизации своей страны, не могли немедленно перестроить китайское мышление и укоренить в течение нескольких лет в умах юристов и китайского населения романскую концепцию права, разрабатывавшуюся более тысячи лет юристами Запада. Кодексы и законы применялись в Китае только в той мере, в какой они отвечали народному чувству справедливости и приличиям. Практика игнорировала законы, как только они нарушали традицию7».
В контексте второго намеченного нами подхода к мышлению (с точки зрения психологии), отметим, что различные аспекты проблемы мышления нашли отражение в философских трудах И. Канта, Г. Гегеля, Ф.В. Шеллинга, А.В. Иванова, А.Н. Аверьянова, В.Г. Афанасьева, И.В. Блауберга, Э.Г. Юдина, А.Г. Спиркина. В их работах исследуется сущность и специфика мышления в диалектике обыденного и научного сознания, выявляется его структура, описываются функции мышления, анализируется его операционный состав и характер протекания.
Интерес психологической науки к проблеме мышления определен общей теорией мышления (Б.Г. Ананьев, А.В. Брушлинский, Л.С. Выготский, П.Я. Гальперин, А.Н. Леонтьев, А.М. Матюшкин, С.Л. Рубинштейн, К.А. Слав-
6 См. об этом: Кедров Б.М. Классификация наук: прогноз К. Маркса о науке будущего. М.: Мысль; 1985. Б.М. Кедрову принадлежит следующее глубокое определение: "Человек, то есть общество и мышление (человеческие)". В кн.: Кедров Б.М. Классификация наук: прогноз К. Маркса о науке будущего. М.: Мысль; 1985; с. 581.
7 Давид Р. Основные правовые системы современности. Пер. с
фр. и вступит. статья В.А. Туманова. М.: Прогресс; 1988; с. 443444.
ская). Особенности развития мыслительной деятельности проанализированы в трудах А.В. Брушлинского, В.В. Давыдова, Э.В. Ильенкова, А.Н. Леонтьева, И.Я. Лернера, С.Л. Рубинштейна. В зарубежной психологии проблемам мышления посвящены труды Ж. Пиаже.
В отечественной психологической науке, основанной на учении о деятельностной природе психики человека, мышление получило такую трактовку. Его стали понимать как особый вид познавательной деятельности. Через введение в психологию мышления категории деятельности было преодолено противопоставление теоретического и практического мышления, субъекта и объекта познания. Получила обоснование новая, ранее не очевидная связь, существующая между деятельностью и мышлением, а также между различными видами самого мышления. Впервые появилась возможность ставить и решать вопросы о генезисе мышления, о его формировании и развитии в результате целенаправленного обучения. Мышление в теории деятельности стали понимать как прижизненно формирующуюся способность к решению разнообразных задач и целесообразному преобразованию действительности, направленному на то, чтобы открывать скрытые от непосредственного наблюдения ее стороны.
Для нашего предметного поля важно отметить следующее. Мышление не есть возбуждение готовых временных связей, не есть воспроизведение заученных формул или действий. Мышление есть процесс оперирования мысленными образами, где формируются новые временные связи, возбуждение которых определяет протекание условных рефлексов, которые в своей совокупности организовывают деятельность организма, направленную на удовлетворение его потребностей.
Согласно концепции А.Н. Леонтьева, мышление человека не существует вне общества, вне языка, вне накопленных человечеством знаний и выработанных им способов мыслительной деятельности: логических, математических и других действий и операций. Отдельный человек становится субъектом мышления, лишь овладев языком, понятиями, логикой. А.Н. Леонтьев утверждал, что структурами внешней, составляющей поведение, и внутренней, составляющей мышление, деятельности существует тесная связь8. Внутренняя,
мыслительная деятельность не только является производной от внешней, практической, но имеет принципиально то же самое строение. В ней, как и в практической деятельности, могут быть выделены отдельные действия, операции. При этом внешние и внутренние элементы деятельности являются взаимозаменяемыми. В состав мыслительной, теоретической деятельности могут входить внешние, практические действия, и, наоборот, в структуру практической деятельности могут включаться внутренние, мыслительные операции и действия.
Деятельностная теория мышления, по нашему мнению, может служить в качестве отправной психологической доктрины, на которую может опереться наша трактовка правового дискурса, основанная на речевой, мыслительной деятельности. Это основное, что можно использовать в развитии концепции правового дискурса.
Третий, методологический ракурс рассмотрения проблемы правового мышления, тоже весьма интересен и обещает специфические выводы для анализа интересующего нас вопроса.
8 См.: Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Смысл; 2004.
Прежде всего, отметим, что в нашем понимании методология - это теория науки, суть которой в совокупности понятий, терминов, суждений, суб-теорий, правил. Цель существования методологии заключается в обеспечении развития науки как упорядоченной и стройной системы знаний, что достигается усилиями самой методологии. Общая методология - это система научных знаний, которая развивалась усилиями поколений советских и российских специалистов9.
Используя методологический подход, можно констатировать, что правовое мышление подразумевает определенную культуру мышления, развивавшуюся объективно-исторически (во-первых); фиксацию и анализ проблем и затруднений правового мышления и поиски путей их разрешения (во-вторых), и наконец, следование нормам правового мышления, традициям и обязательствам, которые существуют в правовой действительности и без соблюдения которых правовое мышление не возможно (в-третьих). Поэтому проецируя сказанное на правовой дискурс, следует признать, что правовой дискурс - это не только результат правового мышления, выраженный в языково-знаковой форме, но и итог определенной методологической работы, протекающей с разной степенью успеха в головах юристов или тех, кто пытается выражать свои мысли юридическим языком.
Требования к соблюдению методологических норм требуют разграничить близкие, но не тождественные понятия. Необходимо иметь в виду, что надо различать понятия «правовое мышление» и «мышление юриста». Правовое мышление - это мышление любого субъекта, говорящего, пишущего, сообщающего, производящего какую-либо юридическую информацию.
Мышление юриста - это процесс и результат, сообщающего юридическую информацию, исходящую от специального субъекта, а именно профессионального юриста, или специалиста, обладающего профессиональными юридическими познаниями. В то же время, для удобства восприятия текста, на данном этапе наших научных рассуждений, эти понятия мы будем считать тождественными.
Анализ работ в области методологических аспектов мышления позволяет придти к следующим выводам.
1). Мышление - это всегда мышление через язык, это «языковое мышление», опирающееся на взаимосвязь элементов языка с действительностью. Г.П. Щедровиц-кий, автор деятельностно-семиотической концепции мышления, в этой связи отмечает: «те явления, предметы и стороны действительности, которые замещаются или отражаются в . элементах языкового выражения, в форме, мы можем считать содержанием «языкового мышления»; те явления, предметы и процессы, в которых замещается или отражается содержание, мы можем считать формой языкового мышления»10. Элементами языкового выражения считаются группы каких-то движений, звуки, знаки, письменные изображения, которые имеют соответствующее значение11. В целом автор понимает мышление как деятельность со знака-
9 См.: Яновская С.А. Методологические проблемы науки. М.: УРСС, КомКнига; 2006; Зиновьев А.А. Фактор понимания. М.: Алгоритм; 2006; Рассел Б. Введение в математическую философию. Избранные работы. Сибирское университетское издательство; 2007; Грязнов Б.С. Логика. Рациональность. Творчество. М.: УРСС; 2002; Щедровицкий Г.П. О методе исследования мышления. М.: Фонд «Институт развития им. Г.П. Щедровицкого»; 2006 и
др.
10 Щедровицкий Г.П. О методе исследования мышления. М.: Фонд «Институт развития им. Г.П. Щедровицкого»; 2006; с. 71.
11 См.: там же, с. 54-55.
ми, позволяющими схватывать результаты сопоставления объектов знания с общественными эталонами и затем действовать с этой знаковой формой уже как с самостоятельным объектом.
В целом концепция Г.П. Щедровицкого сводится к анализу техники рассуждений, техники мышления, при котором происходит расчленение мышления на процессы, операции и схемы. Развитие мышления изображается им как набор последовательных ситуаций: сначала «разрыв» в деятельности (т.е. появление проблемы), затем создание знаковых средств, с помощью которых преодолевается разрыв (определение путей и средств решения проблемы), затем на этой основе создаются новые знания и операции мышления.
Другой видный российский философ и методолог, В.А. Лекторский в этой связи отмечает, что «мышление -процесс решения проблем, выражающийся в переходе от условий, задающих проблему, к получению результата»12. Как можно убедиться, данный подход в методологическом аспекте также трактует мышление как активную деятельность, направленную на понимание реальных жизненных обстоятельств, либо на достижение практического результата13.
Возвращаясь к методологическим нормам, которые вырабатываются методологией, применительно к правовому мышлению мы можем назвать свойства правового мышления, вытекающие из требований методологии. Вот эти свойства.
1). Определенность и нормированность. Выражается в точном и строгом мыслительно-словесном, понятийном ряде, свободном от многомыслия, сбивчивости, противоречий и т.п.
2). Последовательность и логичность. Предполагает использование такого словесно-понятийного ряда, который не имеет внутренних противоречий, мешающих восприятию связи между мыслями.
3). Обоснованность и строгость. Правовое мышление, соответствующее этому критерию не только соответствует действительному положению вещей, но и содержит указание на основания. Факты, имевшие место в действительности становятся основаниями обоснованного правового мышления. Строгость правового мышления развивается в процессе исторического развития мышления, что подразумевает «просеивание» и «очистку» правового мышления от эмоциональных, противоречивых, безосновательных и фантастических утверждений. Достаточно заметить, что важнейшие итоги в области правовых исследований в ХХ веке были получены благодаря тому и после того, как в ряде дискуссий было уточнено понятие права (дискуссия в 1980-х г.г. в журнале «Советское государство и право»14. В результате дискуссии право стало трактоваться как система, чьи составные части (отрасли права, подотрасли права, институты права) различаются по предмету, методу правового регулирования, а также соответствующему «правовому режиму».
Наше понимание специфики правового мышления выражается в том, что бытие мышления в правовой сфере не может себя не проявлять иначе, как в суждениях, выражающихся в юридическом языке - внешне фиксируемом в знаковой форме, в речи вовне, либо во «внутренней речи», «про себя». Правовое мышление, в конечном счете, всегда детерминировано окружающей
12 Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.: Эдиториал УРСС; 2001; с. 137.
13 Там же, с. 137.
14 См.: Система советского права и перспективы ее развития. Сов. государство и право. 1982; №6: 80-110; №7: 100-130.
легальной (находящейся в сфере правового регулирования) ситуацией (проблемной ситуацией) и предполагает действия по ее знаковому обозначению. Это происходит, например, когда личность реагирует на нарушение ее прав подачей искового заявления в суд (знаковая форма искового заявления), когда выступает в суде в качестве адвоката и произносится речь в защиту прав личности и т.п. Впрочем, такими и подобными им случаями, сущность правового мышления не исчерпывается. Суть в том, что оно пронизано правовыми и иными нормами, которые предполагают внешнюю активную деятельность. Правовое мышление может выражаться также с помощью перцептивных и внешних практических действий. Например, правовое мышление следователя предполагает не только интеллектуальную деятельность по юридической квалификации, но и внешнюю деятельность по фиксации каждого своего процессуального действия - от возбуждения уголовного дела по признакам соответствующей статьи уголовного кодекса, до передачи дела в суд с соответствующим обвинительным заключением.
Возвращаясь к исходной постановке нашего вопроса, отметим, что правовой дискурс детерминирован социальным и индивидуальным типом мышления, который своей формой и правовым содержанием активно воздействует на сознание и поведение людей. Будучи зафиксированным в правовом тексте, реализуемым в правовой сфере содержание правового дискурса обладает регулятивным воздействием и реализуется в юридической коммуникации.
Поэтому не будет ошибкой трактовка правового дискурса (в его операциональном варианте) как основного на правовом мышлении речевого, языкового процесса, предполагающего фиксацию элементов мышления (суждений, понятий, терминов) в письменной (законов, судебных решений и т.п.) или устной форме и соответствующей правовой деятельности.
Список литературы:
1. Грязнов Б.С. Логика. Рациональность. Творчество. М.: УРСС; 2002.
2. Губаева Т.В. Язык и право. М.: Норма; 2004; с. 16.
3. Давид Р. Основные правовые системы современности. Пер. с фр. и вступит. статья В.А. Туманова. М.: Прогресс; 1988; с. 443-444.
4. Кедров Б.М. Классификация наук: прогноз К. Маркса о науке будущего. М.: Мысль; 1985.
5. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.: Эдиториал УРСС; 2001; с. 137.
6. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Смысл; 2004.
7. Мамычев А. Ю. Роль “дискурса” в правовой науке: Проблемы методологии современных исследований. В кн.: Российская академия юридических наук. Научные труды. Вып. 3. Т. 1. М.; 2003.
8. Овчинников А. И. Правовое мышление в герменевтической парадигме. Ростов-на-Дону; 2002.
9. Овчинников А. И. Эпистемология правового мышления. В кн.: Философия права. 2003.
10. Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах Х1Х века. Сост. И. Потапчук. Тула: Авто-граф;1997; 816 с.
11. Система советского права и перспективы ее развития. Сов. государство и право. 1982; №6: 80-110; №7: 100-130.
12. Судебные речи знаменитых русских адвокатов. Сост. и ред. Е. Л. Рожникова. М.: Проспект;1997; 392 с.
13. Честнов И. Л. Право как диалог: к формированию новой онтологии правовой реальности. СПб.; 2000.
14. Щедровицкий Г.П. О методе исследования мышления. М.: Фонд «Институт развития им. Г.П. Щедровиц-кого»; 2006.
15. Яновская С.А. Методологические проблемы науки. М.: УРСС, КомКнига; 2006.
Отзыв.
Рецензируемая статья находится в русле научных исследований автор, которая занимается анализом теоретических проблем правового дискурса.
Правовой дискурс - общетеоретическая правовая категория, совершенно не исследованная в отечественной науке. В рецензируемой статье автор рассматривает две важнейшие правовые категории -правовое мышление и язык права. Именно они, по мнению автора, составляют объективную основу правового дискурса.
Следует отметить, что проблема правового мышления не менее дискуссионная в отечественной науке и не получила достаточной научно-теоретической разработки. Достаточно сказать, что отдельные авторы вообще отказывают ей в праве на существование как общетеоретической правовой категории.
Н.Г. Храмцова поставила задачу показать юридический характер правового мышления, определить его место в системе юридических категорий.
В сравнительно небольшой по объему рецензируемой работе многие аспекты проблемы разрешены, отдельные поставлены впервые. В частности, определены основные направления исследования явления, обоснованы методологические подходы исследования. Это позволило рассмотреть особенности, специфические признаки правового мышления, раскрыть его юридическую природу, показать связь с языком права.
Выводы автора делаются на основе конструктивно-критического анализа немногочисленных работ российских авторов, затрагивающих эту проблему.
В целом же рецензируемая статья представляет собой интересное научно-теоретическое исследование, посвященное анализу и развитию содержания такой малоисследованной в отечественном правоведении категории, какой является правовое мышление. В свою очередь, углубленный анализ этого явления -важный и необходимый шаг в понимании и анализе сущности другого, нового для отечественной правовой науки феномена - правового дискурса. Полагаю, что анализируемая статья может быть рекомендована к опубликованию и будет с интересом воспринята научной общественностью.
Научный консультант д.ю.н., профессор УрГЮА
Шабуров А. С.
