Правовое многообразие как явление цивилизации Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 340.5

doi: 10.24411/9999-021A-2019-10005

Вера Монгушевна Дамдынчап Тувинский государственный университет

г. Кызыл, Россия

ПРАВОВОЕ МНОГООБРАЗИЕ КАК ЯВЛЕНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ

В статье рассматривается исторически сложившееся правовое многообразие. Сосуществование традиционного или обычного и государственного права является характерной чертой современной цивилизации. Сохранение и развитие позитивных норм обычного права и его включенность в современную правовою систему обеспечит устойчивость и уникальность любого народа. Ключевые слова: правовой плюрализм, цивилизация, обычное право.

Vera Damdinjav Tuvan state University Kyzyl, Russia

LEGAL DIVERSITY AS PHENOMENON OF CIVILIZATION

The article deals with the historical legal diversity. The coexistence of traditional or customary law and state law is a characteristic feature of modern civilization. The preservation and development of positive customary law and its inclusion in the modern legal system will ensure the sustainability and uniqueness of any people.

Keywords: legal pluralism, civilization, customary law.

В юридической антропологии уже утвердилось общее понятие правового плюрализма как правовой ситуации, при которой правовое бытие человека определяется одновременно и нормами официального (государственного) писаного права, и нормами так называемого «традиционного», или обычного, права, и другими квазинормативными регуляторами.

Помимо самостоятельного теоретического значения проблемы правового плюрализма, с которого мы начнем свой анализ, вопросы правового плюрализма изучаются в контексте природопользования, аборигенного самоуправления («аборигенного» в первоначальном смысле этого слова — как относящегося к «коренному населению») и методологии разрешения разного рода конфликтов и споров. В России изучение проблематики правового плюрализма тем более необходимо, потому что в федеративном государстве мы имеем нормотворчество нескольких уровней: федерального, уровня субъектов федерации, местного — вот где настоящая лаборатория правового плюрализма в масштабах огромного государства.

Наконец, и это, пожалуй, самое главное, понятия правового плюрализма сейчас как, никогда, применимы к правовому статусу личности, особенно личности, волей судьбы оказавшейся в чужом культурном, социальном, правовом окружении либо соприкасающейся в повседневной жизни с другой средой. Ведь и права малочисленных народов - это, в конечном счете, сумма прав отдельных личностей.

С легкой руки К. фон Бенда-Бекманн в нашей литературе распространилось утверждение, что начало дебатов о правовом плюрализме положено публикацией в 1971 году сборника трудов Дж. Джиллиссена «Правовой плюрализм» [1, с. 10], в котором, по ее мнению, впервые проводится различие между «действующим правом» и «государственным правом» [2, с. 8-9]. Это убеждение разделяют и некоторые отечественные исследователи [3, с. 128].

Основатель юридической антропологии Н. Рулан видит истоки концепции правового плюрализма в древнем римском праве, различавшем ius civile (внутригосударственное право) и ius gentium (право народов, распространявшееся на некоренных подданных римского государства) [8, с. 76-78]. Варвары, захватившие Римскую империю, продолжали применять принцип: каждому индивиду право его народа. Лишь в 1804 году Наполеон в своем Гражданском кодексе положил конец этой традиции, навязав миф «единого права для всех», освященного неразделимой волей государства-опекуна.

Из истории антропологии права известно, что первые колониальные администрации были вынуждены отступить от этого правового монизма, иначе управление огромными колониями со всей

их пестротой вековых традиций и обычного права было бы невозможным [7, с. 36-103]. Бельгийский правовед-антрополог Ж. Вандерлинден подчеркивает, что введение понятия «обычное право» потребовалось колониальным властям для того, чтобы уточнить, что отныне обычаи, признанные колониальными актами, требовали к себе большего уважения, нежели просто повторяющиеся в общественной жизни модели поведения [2, с. 15]. К примеру, в Нидерландской Индии различали понятия доколониального обычая (adat) и колониального обычного права (adatrecht) — нюанс, мимо которого проходят многие отечественные и зарубежные исследователи «обычного права». Такое же различие можно найти в «Уставе об управлении инородцами» 1822 г. Проблемы сложных правовых систем поднимали М.М. Ковалевский, Б. Малиновский, Л. Ллевеллин и Е. Хобель, Л. Поспишил и другие правоведы-антропологи рубежа XIX-XX веков [7].

Но не только «колониальный вопрос» стимулировал интерес к правовому плюрализму. Усложнение социальной структуры западных обществ, появление многонациональных империй (российской, австро-венгерской, оттоманской) в Европе, формирование «корпоративного права», обычаев делового оборота, морских обычаев, возникновение органов «альтернативной юстиции» (в частности, на национальных окраинах Российской империи) — все это подводило к идеям сосуществования двух или нескольких правопорядков в одном государстве, прежде всего, из прагматических соображений управляемости разросшегося вглубь и вширь государства.

Попытки втиснуть правовой быт колонизуемых народов в прокрустово ложе правовой системы метрополии не дали ожидаемых результатов: «Никакая сумма внешних влияний на Индию или Египет не сняла их принадлежности к индийской или арабо-мусульманской цивилизации» [6, с. 85]. В сфере публичного (особенно административного) права, частично в уголовном и частном праве удалось закрепить принципы и нормы права метрополии, но основная масса населения, преимущественно сельского, продолжала жить по нормам обычного права.

Стало ясно, что правовая множественность является результатом длительного цивилизационного развития различных народов. Это сделало оправданным выделение цивилизации в качестве критерия типологии правовых систем, при этом каждая такая система рассматривалась как «социокультурная суперсистема» [10, с. 76]. Именно в рамках этой суперсистемы в сравнительном правоведении выделяются либо отдельные типы правовой системы [5], либо так называемые смешанные правовые системы. Сравнительное правоведение выбило последнюю опору из-под европоцентристского видения европейского типа права как единственно правильного, единообразного и справедливого вида правового устройства, некоего воплощения гегелевского «абсолютного духа». В конце концов, стали вспоминать и о «смешанном» шотландском праве, о канадской провинции Квебек и американском штате Луизиана, «выпадающих» из системы общего права, о применении в семейно-брачных отношениях канонического права среди католического населения Италии, Ирландии, Германии, дабы убедиться, что и в европейском мире, несмотря на его очевидное цивилизационное единство, помимо кодексов и «общего права» есть ниши, заполненные «инородным» правом. Признание правового многообразия мира, с одной стороны, и полиморфности, казалось бы, сложившихся целостных правовых систем, с другой, стало уже вопросом времени. Это позволило подойти вплотную к формулированию современной теории правового плюрализма («полиюридизма» — в более научном наименовании).

К. фон Бенда-Бекманн права в том, что «парад идей» в теории современного правового плюрализма пришелся на 1970-е годы, когда прошел мощный пик деколонизации (и, добавим от себя, пик массовых протестных выступлений на Западе) и когда в новом свете возник вопрос, по какому пути пойдет правовая реформа в освободившихся государствах. Правовое признание разного рода «инакостей» (меньшинств) в странах европейской цивилизации тоже требовало концептуального оформления.

Источники и литература

1. Gillissen J. (ed.) Le pluralisme juridique. - Bruxelles, 1971.

2. Vanderlinden J. Anthropologie juridique. - Paris, 1996.

3. Бенда-Бекманн, К. фон. Зачем беспокоиться о правовом плюрализме? Вопросы изучения и осуществления политики правового плюрализма. — В кн.: Обычное право и правовой плюрализм. - М., 1999. - С. 9—13.

4. Бобровников В. О. Государство и адат в Советском Дагестане — В кн.: Человек и право. - М., 1999. - С. 165—172.

5. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. Пер. с франц. - М., 1997.

6. Ерасов Б. С. Культура, религии и цивилизация на Востоке. - М., 1990. - С. 85.

7. Ковалевский М. М. Закон и обычай на Кавказе. Т. 1—2. - М., 1890. Малиновский Б. Магия, наука и религия. Пер. с англ. - М., 1998. Llewellyn L., Hoebel E. A. The Cheyenne Way: Conflict and Case-Law in Primitive

Jurisprudence (reprint). - Norman (Oklahoma), 1967. Merry S. E. Legal Pluralism. //Law and Society Review, 1988, vol. 22, no. 5. Pospisil L. The structure of society and its multiple legal systems. In: Gulliver P. H. (ed.). Cross-examinations: essays in memory of Max Gluckman. - Leaden, 1958. Pospisil L. Anthropology of Law: A Comparative Theory. - New Have, 1974. Griffiths J. What is legal pluralism? //Journal of Legal Pluralism, 1986. - № 24. - Рр. 1— 50.

8. Ковлер А. И. Антропология права. Учебник для вузов. - М., 2002. - С. 36-103.

9. Рулан Н. Юридическая антропология. Пер. с франц. - М., 1999.

10. Супатаев М. А. Правовой плюрализм и культура в развивающихся странах. — В кн.: Homo juridicus. - М., 1997. - С. 76.

УДК 37.036.5

doi: 10.24411/9999-021A-2019-10006

Аяс Анатольевич Данчай-оол, Тувинский государственный университет,

г.Кызыл, Россия

ТРАНСФОРМАЦИЯ ФЕНОМЕНА КРЕАТИВНОСТИ В СОВРЕМЕННЫХ СОЦИАЛЬНО-

ЭКОНОМИЧЕСКИХ УСЛОВИЯХ

В статье осуществлен анализ исторического развития понимания творческого потенциала человека, а также попытка выявления различий позиций европейской и восточной традиций в раскрытии феномена творчества. Приведено альтернативное понимание понятий «творчество» и «креативность ».

Ключевые слова: творчество, креативность, культурная традиция, человек, личность

Ayas Danchay-ool, Tuvan state university, Kyzyl, Russia

TRANSFORMATION OF THE PHENOMENON OF CREATIVITY IN MODERN SOCIOECONOMIC CONDITIONS

The article analyzes the historical development of the understanding of human creativity. An attempt was also made to identify differences in the positions of European and Eastern traditions in revealing the phenomenon of creativity. An alternative understanding of the concepts of «сreativity» and «creativeness» Keywords: creativity, creativity, cultural tradition, person, personality

Уникальные условия современного социально-экономического развития ставят перед человечеством множество проблем. Совершенно нестандартная ситуация требует нетривиального мышления и требуют творческого подхода к решению проблем. Но при этом само понятие творчества и креативного раскрывается нечетко. Всем понятно, что такое творчество, но выразить это понимание в категориях и логических структурах очень сложно. Для раскрытия феномена креативности необходимости обратиться к теоретической и методологической стороне вопроса творчества.

Творчество может быть рассмотрено в двух аспектах: психологическом и философском [1]. Как отмечено в философской энциклопедии, психология рассматривает «механизм» протекания процесса творчества.

В философии творчество рассматривается в контексте ответа на вопрос «как вообще возможно творчество как порождение нового, каков онтологический смысл акта творчества. В разные исторические эпохи философия по-разному отвечала на этот вопрос» [1].

Понимание творчества зависит от культурной парадигмы, формирующей мировоззрение.

В восточной традиции творчество рассматривается в аспектах созерцания реальности.

«В восточной традиции, на первый взгляд, достаточно сложно обнаружить понятие, близко подходящее к значению современного понятия «творчество», имея в виду, прежде всего, его высочайший статус в европейской, экстериорно ориентированной культуре, где творчество, безусловно, воспринимается как высшее проявление человеческой деятельности, а также его тесную связь с такими понятиями, как свобода, создание нового, эволюция, социальный прогресс, в их чисто