ПРАВОВАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ВОСПРЕПЯТСТВОВАНИЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ ИЛИ РАБОТЕ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ КОМИССИЙ В ЗАРУБЕЖНОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.412

ББК 67.408.114 DOI 10.25724/VAMVD.FXYZ

А. И. Спиридонов

ПРАВОВАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ВОСПРЕПЯТСТВОВАНИЕ

ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ ИЛИ РАБОТЕ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ КОМИССИЙ

В ЗАРУБЕЖНОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

Зарубежное уголовное законодательство в части правовой регламентации ответственности за нарушение избирательных прав представляет серьезный интерес в рамках сравнительного правоведения. Особое значение здесь имеют нормы западноевропейского уголовного права, отвечающие современным стандартам демократии и избирательного процесса. Российский законодатель наряду с законодателем стран бывших советских республик стремится создать аналогичную правовую базу, необходимую для эффективного противодействия нарушению прав избирателей в ходе проведения выборов или референдумов.

Ключевые слова: избирательное право, избирательные права, референдум, выборы.

A. I. Spiridonov

LEGAL REGULATION OF RESPONSIBILITY FOR THE IMPLEMENTATION

OF THE ELECTION RIGHTS OR THE WORK OF THE ELECTION COMMISSIONS

FOR FOREIGN CRIMINAL LEGISLATION

Foreign criminal legislation in terms of the legal regulation of liability for violation of electoral rights is of serious interest in the framework of comparative law. Of particular importance here are the norms of Western European criminal law that meet modern standards of democracy and the electoral process. Along with the legislator of the countries of the former Soviet republics, the Russian lawmaker seeks to create a similar legal framework necessary to effectively counter the violation of voter rights in the course of elections or referenda.

Key words: suffrage, electoral rights, referendum, elections.

Сравнительно-правовой анализ — один из важнейших методов научного познания, реализация которого позволяет обеспечить правильное представление о правовом регулировании предмета исследования за рубежом и наметить пути совершенствования отечественного законодательства в требуемом направлении. Не является исключением здесь и ответственность за воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий, которая существует и эффективно применяется в уголовном законодательстве зарубежных стран. В связи с этим сравнительно-правовая характеристика выступает в качестве еще одной предпосылки разнопланового анализа указанной проблематики, в основу которого будет положено рассмотрение уголовного законодательства стран славянской и романо-германской правовых семей. Так, в Уголовном кодексе Республики Беларусь (далее — УК РБ) в главе 23 «Преступления против конституционных прав и свобод человека» закреплена ст. 191, направленная на уголовно-правовую охрану исследуемого общест-

венного отношения. В рамках ч. 1 данной статьи регламентируется ответственность за воспрепятствование осуществлению избирательных прав, права на участие в референдуме либо реализации права законодательной инициативы граждан, либо работе Центральной комиссии Республики Беларусь по выборам и проведению республиканских референдумов, избирательных комиссий, комиссий по референдуму, комиссий по проведению голосования об отзыве депутата, совершенное с применением насилия, угрозы, обмана, подкупа или иным способом [1]. Следует отметить, что как наименование статьи, так и содержание ее диспозиции принципиально отличается от аналога в российском уголовном законодательстве. С одной стороны, законодатель обеих стран исходит из того, что криминализации подлежит воспрепятствование реализации избирательных прав и избирательных комиссий. С другой — способы такого воспрепятствования в законодательстве двух стран различны. Если в Уголовном кодексе Российской Федерации (далее — УК РФ) уголовно

наказуемым является сам факт такого деяния, то в УК РБ для наступления уголовной ответственности требуется применение насилия, угроза, обман, подкуп или иной способ.

В большей мере солидарен с российским законодателем Киргизский нормотворец, устанавливающий в рамках ст. 191 Уголовного кодекса Киргизской Республики (далее — УК КР) практически идентичные с российским аналогом признаки такого преступления, как нарушение прав избирателей или работы избирательных комиссий. Что характерно, каких-либо указаний на способы совершения данного посягательства в норме нет, причем не только в диспозиции УК КР, но и в ч. 2 статьи

[2]. В свою очередь, диспозиция самой нормы полностью воспроизводит ее аналог в УК РФ, что свидетельствует об одинаковых подходах к решению рассматриваемого вопроса.

Как нарушение тайны голосования подлог избирательных документов или документов референдума, внесение фиктивных записей в бюллетени или подписные листы, заведомо неправильный подсчет голосов, совершенные при организации, проведении выборов или референдума должностными лицами, представителями политических партий или органов самоуправления граждан, членами инициативных групп или избирательных комиссий либо комиссий референдума, выглядит исследуемое преступление в Уголовном кодексе Республики Узбекистан(далее — УК РУ) (ст. 146)

[3]. Диспозиция представленной нормы позволяет сделать вывод об идентичной с российской оценке общественной опасности данного посягательства, на степень которой способ его совершения не оказывает никакого влияния.

Нужно сказать, что на схожих позициях сегодня стоит и уголовное законодательство Республики Таджикистан. Так, согласно ст. 150 уголовного кодекса Республики Таджикистан (далее — УК РТ) анализируемое посягательство определяется как «воспрепятствование осуществлению гражданином своих избирательных прав или права участвовать в референдуме, а также воспрепятствование работе избирательных комиссий или комиссии по проведению референдума» [4]. Способ снова не выступает в качестве конструктивного признака исследуемого состава, однако его разновидности в отличие от УК РУ закреплены в рамках ч. 2 статьи и практически полностью совпадают с теми способами, которые содержатся в диспозиции ст. 191 УК РБ. То же мы наблюдаем и в Уголовном кодексе Республики Туркменистан, ст. 149 которого в полной мере совпадает с приведенной ст. 150 УК РТ [5]. В обоих случаях первая часть сформулирована через описание признаков общественно

опасного деяния, а вторые части статей содержат конкретные способы его совершения. Неизменной в этом отношении уже длительное время остается и позиция грузинского законодателя. В рамках ст. 162 Уголовного кодекса Республики Грузия предусмотрена ответственность за «воспрепятствование осуществлению воли в выборах, референдуме или плебисците» [6]. Что характерно, способы также выступают в качестве отягчающих обстоятельств уже в квалифицированном составе данного посягательства, а их перечень мало чем отличается от имеющихся аналогов в соответствующих статьях уголовного законодательства постсоветского пространства. Этот же тезис в равной степени можно распространить и на пенитенциарный кодекс Эстонской Республики, ст. 161 которого определяет исследуемое нами деяние лишь через категорию «воспрепятствование» при отсутствии указаний на конкретные способы его реализации [7].

Идентичен продемонстрированному и подход казахского законодателя, определившего принципы дифференциации ответственности, ее пределы и саму формулировку статьи (ст. 150 Уголовного кодекса Республики Казахстан (далее — УК РК)). В этом отношении УК РК оказался на удивление близок с УК РФ: в ч. 2 указанной статьи зафиксированы такие же способы воспрепятствования, установлены те же виды и практически те же размеры наказаний за посягательство на избирательные права граждан [8]. Это объяснимо связями, сложившимися между государствами уже в постсоветский период.

Максимально лаконичен в решении рассматриваемого вопроса Уголовный кодекс Азербайджанской Республики (далее — УК АР). В части 1 ст. 159 исследуемое нами явление определено как «пре-пятствование осуществлению избирательных прав (участия в референдуме) гражданина» [9]. Несмотря на некоторые различия в использованной терминологии, суть самого посягательства осталась неизменной. Вместе с тем в отличие от группы стран, в которую входит и Россия, в Азербайджане применен собственный подход к дифференциации ответственности за нарушение избирательных прав. Если в отечественном уголовном законодательстве ч. 1 соответствующей статьи содержит все формы общественно опасного поведения, за исключением его способов, то в УК АР каждое из преступлений отражается в самостоятельной части ст. 159. Данное обстоятельство свидетельствует об относительно обособленном видении данного вопроса при сохранении в целом самого запрета на совершение рассматриваемого деяния.

На основе проведенного анализа можно сделать вывод о том, что применительно к уголовно-

му законодательству стран постсоветского пространства речь следует вести о демонстрации различного подхода: во-первых, к определению общественной опасности воспрепятствования реализации избирательных прав; во-вторых, к дифференциации ответственности за это преступное посягательство. Если в одном случае (Киргизская Республика, Республика Узбекистан и др.) выделение способов совершения исследуемого преступления не является необходимым в рамках какого-либо состава (основного или квалифицированного), то во втором (Россия, республик Таджикистан, Казахстан, Грузия, Туркменистан, Азербайджанская Республика, Эстонская Республика и др.) способ рассматривается в качестве средства дифференциации ответственности: во вторые части соответствующих статей включаются их конкретные разновидности. При этом в третьем случае (Республика Беларусь) нужно говорить о способах воспрепятствования как о составообразующих признаках, что искусственно снижает степень общественной опасности любого преступления, в том числе исследуемого нами. Необходимо отметить, что законодатели стран, входящих в первую группу, не дают определения термина «воспрепятствование», что позволяет трактовать его в рамках первых частей соответствующих статей максимально широко. С одной стороны, отнесение способов его реализации к средствам дифференциации повышает степень общественной опасности самого воспрепятствования, с другой — при отсутствии конкретизации данный термин в практической деятельности вызывает большое количество вопросов. Интересно, что позиция, нашедшая свое выражение в уголовном законодательстве стран, входящих в последнюю группу, в большей мере типична для уголовных кодексов романо-германской правовой семьи.

По законодательству Германии преступления в сфере выборов (§ 107—108 «е» Уголовного кодекса Федеративной Республики Германия (далее — УК ФРГ)) включены в главу 4 Особенной части «Преступления против конституционных органов, а также преступления на выборах и при голосованиях» [10]. Объективная сторона «воспрепятствования проведению выборов» (§ 107) связана с «воспрепятствованием с помощью насилия или угрозы применения насилия проведению выборов или установлению их результата». Законодательное оформление правовых норм § 108 УК ФРГ существенно отличается от диспозиции ст. 141 УК РФ «Воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий» за счет включения в содержание более узкого перечня противоправных деяний и способов их

совершения [11]. В то же время УК ФРГ максимально близок к уголовным законам республик Беларусь и Молдова. Хотя в данном случае необходимо отметить, что как немецкий, так и в целом европейский законодатель, несмотря на присутствующие параллели, тем не менее движутся в своем направлении в части уголовно-правовой охраны общественных отношений в сфере избирательных прав. В основном это связано с дополнительной детализацией признаков объективной стороны такого посягательства, как воспрепятствование, и растворением его способов в самостоятельных нормах [12]. Подчеркнем, что подобная ситуация характерна не только для посягательств на избирательные права граждан, но и для кодификации в сфере уголовно-правового регулирования, когда детализация часто оказывается избыточной [13].

В Австрии преступления на выборах и референдумах объединены в главе 18 Уголовного кодекса Австрийской Республики (§ 261—268) (Strafbare Handlungenbei Wahlenund Volksabstimmungen) [14]. Диспозиция состава «воспрепятствование осуществлению избирательного права» § 262 Уголовного кодекса Австрийской Республики схожа с диспозицией § 108 УК ФРГ «оказание давления на избирателей». Она объединяет и воспрепятствование голосованию с помощью насилия или опасной угрозы, и оказание давления на избирателей в целях воспрепятствования реализации избирательного права или права голоса. Вместе с тем наказание за совершение подобных деяний в Германии существенно строже (до 5 лет лишения свободы, в особо тяжких случаях — до 10 лет). Объективная сторона «воспрепятствования проведению выборов или всенародного голосования» (§ 267 Уголовного кодекса Австрийской Республики) связана с воспрепятствованием с помощью насилия или опасной угрозы проведению выборов, всенародного голосования, определению или объявлению их результатов [11].

И. Ю. Пащенко отмечает, что в Уголовном кодексе Королевства Нидерландов общественно опасных деяний против избирательных прав не так много. Хотя на самом деле по аналогии с другими уголовными кодексами европейских стран таких составов насчитывается порядка пяти, что уже само по себе существенным образом отличает голландское законодательство от всего блока стран постсоветского пространства, кодексы которых регламентируют исследуемый уголовно-правовой запрет в рамках единого состава. Между тем в Уголовном кодексе Королевства Нидерландов ответственность предусматривается: за препятствия в реализации избирательных прав, недостоверность подведения итогов выборов, фальсифи-

кацию итогов голосования. «Отдельный интерес представляет уголовная ответственность для избирателей, которые голосуют умышленно незаконно за других лиц и обвиняются в получении взятки. При этом взятка может быть направлена как на участие избирателя в выборах, так и может быть направлена на его воздержание от совершения тех или иных значимых избирательных действий, в том числе может проявляться в отказе от участия в выборах. Особое конструирование норм в уголовном законодательстве одновременно затрагивает привлечение к ответственности не только избирателя, но и то лицо, которое способствует совершению преступления. Уголовные нормы охватывают и предостерегают от совершения преступления все стороны непосредственно процедуры самого голосования, и то, какие функции ими выполняются» [15]. Безусловный интерес в этом отношении представляет собой и уголовное законодательство Италии — страны, находящейся на острие исследуемой проблематики, прежде всего в силу своего непростого отношения к избирательному процессу, реальное влияние на которое оказывает мафия. Следует отметить, что очередной закон № 10/00 (так называемый Единый избирательный закон) был разработан и проведен в жизнь левоцентристским правительством еще в 2000 г. Представляя его в парламенте, авторы указали, что целями этого закона являются «борьба с оказанием незаконного влияния на выборы; реализация политики открытого и честного голосования и создание эффективных мер по противодействию лоббирования в избирательном процессе» [16].

Что касается самого Уголовного кодекса Итальянской Республики, то в его ст. 28 отмечается, что у электората существует неограниченное право на участие в любых выборах и голосованиях. При этом в ст. 416ter устанавливается ответственность за «политический мафиозный избирательный обмен» [17], предполагающий передачу голосов между различными партиями в процессе голосования в целях обеспечения необходимого большинства в правительственных структурах. Интересно, что в отличие от уголовных кодексов ФРГ и Австрийской Республики в уголовном законодательстве Италии это единственная норма, которая направлена на правовую регламентацию ответственности за рассматриваемое нами деяние, имеет исключительные особенности, обусловленные историческими и политическими факторами.

Еще больший интерес вызывает Уголовный кодекс Французской Республики, который согласно принятой в 1992 г. концепции полностью отказался от правового регулирования ответственности за все преступления, посягающие на конституци-

онные права и свободы граждан. Не являются исключением и преступления, посягающие на избирательные права. Они были включены в избирательный кодекс с установлением как административной, так и уголовной ответственности [18]. Безусловно, продемонстрированный французским законодателем подход заслуживает внимания в первую очередь с позиции вопросов кодификации и источников уголовного права. В любом случае он крайне не традиционен и вряд ли может быть использован в отечественной законодательной практике. В основном сформировавшаяся во Франции позиция по рассматриваемой проблеме обусловлена реализацией идеи вывода из уголовного кодекса всех преступлений, не представляющих большой общественной опасности. Применительно к данной группе посягательств в ходе настоящего исследования нами было проведено анкетирование специалистов в области уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права (54 респондента, имеющие ученые степени кандидата и доктора юридических наук). Им был задан вопрос об их отношении к необходимости «избавления» УК РФ от всех преступлений небольшой тяжести, включая посягательства на избирательные права граждан. 82,5 % респондентов отнеслись к этому отрицательно, 17,5 % отметили, что данный способ устранения из УК РФ «лишних составов» представляет безусловный интерес. Таким образом, реализованная французским законодателем идея правовой регламентации уголовной ответственности за пределами уголовного кодекса пока не находит соответствующей поддержки среди специалистов.

Уголовный кодекс Республики Сербия сохраняет приверженность детальной регламентации ответственности за нарушение избирательных прав в рамках основного законодательного акта. Ответственность за воспрепятствование реализации избирательному праву регламентируется в рамках самостоятельной главы уголовного кодекса, которая включает 15 самостоятельных составов, причем уже первая норма этой главы (ст. 154) регламентирует ответственность именно за воспрепятствование кем бы то ни было и в какой бы то ни было форме реализации гражданином своего права на выборах [19]. Что характерно, последующие статьи в основном связаны с детализацией данного состава и устанавливают самостоятельную ответственность за это же деяние, но совершенное различными способами: обман, подкуп, угроза, предложение и т. д. Усиление ответственности происходит также применительно к должностным лицам, использующим свое положение в целях лоббирования и представления

интересов отдельных групп в ходе выборного процесса.

По признакам объективной стороны исследуемого посягательства зарубежные страны можно классифицировать на три самостоятельные группы. В первую входят государства, в уголовных кодексах которых нормы, устанавливающие ответственность за воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий, имеют максимально конкретный характер, а сами действия подобного рода содержат четкий перечень способов совершения преступлений. Речь, в частности, идет о таких странах, как республики Беларусь, Молдова, ФРГ, Австрийская Республика и др. Уголовное законодательство этих стран в решении проблемы нарушения избирательного права гражданина использует такой факультативный признак объективной стороны, как способ, в качестве составообразующего, не опираясь на него в дальнейшем для дифференциации ответственности.

Вторую группу составляют государства, в уголовных кодексах которых демонстрируется прямо противоположный подход к решению анализируемого вопроса, где ответственность за воспрепятствование участия в выборах или референдумах существует независимо от способов его реализации. При этом сам термин «воспрепятствование» понимается относительно широко, обладает высокой степенью общественной опасности по сравнению с представлением о данном деянии в странах первой группы. К государствам, демонстрирующим такой подход, относятся: Российская Федерация, Республики Таджикистан, Казахстан, Туркменистан, Грузия, Азербайджанская Республика, Эстонская Республика др. Уголовное законодательство этих стран в решении проблемы нарушения избирательного права гражданина опирается на способ воспрепятствования как на одно из наиболее эффективных средств дифференциации

1. Уголовный кодекс Республики Беларусь (в ред. от 17.07.2017). URL: https://online.zakon.kz/ Document/?doc_id=30414984#pos=1705;-47 (дата обращения: 23.01.2019).

2. Уголовный кодекс Киргизской Республики от 24 января 2017 г. (вступает в силу с 01.01.2019). Бишкек, 2017. 123 с.

3. Уголовный кодекс Республики Узбекистан (в ред. от 10.01.2018). URL: http://lex.uz/docs/111457 (дата обращения: 23.01.2019).

4. Уголовный кодекс Республики Таджикистан (в ред. от 24.02.2017). URL: http://www.wipo. int/wipolex/ ru/text.jsp?file_id=237375 (дата обращения: 23.01.2019).

ответственности, используя его в рамках квалифицированных составов преступлений.

К третьей группе можно отнести государства, в законодательстве которых нормы, устанавливающие ответственность за анализируемое деяние, отличаются крайне низкой детализацией признаков объективной стороны преступления, предусматриваемых в нескольких уголовно-правовых нормах (Киргизская Республика, Итальянская Республика, республики Узбекистан, Болгария, Королевство Нидерландов и др.). В уголовных кодексах названных стран способ воспрепятствования не фигурирует ни в основном, ни в квалифицированном составах. При этом ответственность, как правило, наступает по норме, имеющей максимально объемное содержание (максимально общий характер), возможность широкой трактовки которой позволяет охранять, в том числе, избирательные права граждан.

Использование компаративистского метода исследования дает основания для вывода о возможности учета положительного опыта зарубежного законодателя в национальной правовой системе применительно к ответственности за воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий в части детализации признаков объективной стороны рассматриваемого посягательства, что подтверждается материалами собственных исследований автора. В тексте УК РФ это может быть выражено путем развернутой формулировки того, что следует понимать под воспрепятствованием, за что должна наступать уголовная ответственность. При этом, во-первых, будет осуществлен адекватный учет не только опасности деяния, но и побудительных мотивов совершения преступления, во-вторых, будут более полно регламентированы действия правоприменителя в ходе квалификации содеянного.

Criminal Code of the Republic of Belarus (as amended of 17 July 2017). Available from: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=3041498 4#pos=1705;-47. Accessed: 23 January 2019.

2. Criminal Code of the Kyrgyz Republic of 24 January 2017 (effective from 1 January 2019). Bishkek; 2017.

3. Criminal Code of the Republic of Uzbekistan (as amended of 10 January 2018). Available from: http://lex.uz/docs/111457. Accessed: 23 January 2019.

4. Criminal Code of the Republic of Tajikistan (as amended of 24 February 2017). Available from: http://www.wipo.int/wipolex/ru/text.jsp?file_id=23737 5. Accessed: 23 January 2019.

5. Уголовный кодекс Республики Туркменистан (в ред. от 09.06.2018). URL: http://base. spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=2483 (дата обращения: 23.01.2019).

6. Уголовный кодекс Республики Грузия (в ред. от 12.12.2013). URL: https://matsne.gov.ge/ ka/document/download/16426/143/ru/pdf (дата обращения: 24.01.2019).

7. Пенитенциарный кодекс Эстонской Республики (в ред. от 25.07.2018). URL: https://v1 .juristaitab. ee/sites/www.juristaitab.ee/files/elfinder (дата обращения: 23.01.2019).

8. Уголовный кодекс Республики Казахстан (в ред. от 12.07.2018). URL: https://online.zakon kz/Document/?doc_id=31575252#pos=2137;100 (дата обращения: 24.01.2019).

9. Уголовный кодекс Азербайджанской Республики (в ред. от 24.04.2018). URL: https:// online.zakon.kz/Document/?doc_id=30420353#pos= 9;-311 (дата обращения: 24.01.2019).

10. Strafgesetzbuchvom 15 Mai 1871. Neuge-fasstdurchBek v. 13.11.1998. Zuletztgeaendertdurch Art. 1 v. 25.06.2012. URL: http://www.gesetze-im-internet.de/stgb/index.html (дата обращения: 24.01.2019).

11. Красинский В. В. Преступления в сфере выборов по уголовному законодательству Германии, Австрии, и Швейцарии // Государство и право. 2013. № 7. С. 87—88.

12. Головненков П. В. Уголовное уложение (Уголовный кодекс) Федеративной республики Германия: науч.-практ. комментарий и перевод текста закона. М., 2015. С. 125—126.

13. Gtrry Johnstone. Restorative justice. London and New York, 2011. P. 95

14. Strafgesetzbuchvom 1 Januar 1975. URL: http://www.jusline.at/index.php?cpid=f04b15af72dbf 3fdc0772f869d4877ea&law_id=11 (дата обращения: 24.01.2019).

15. Пащенко И. Ю. Ответственность за нарушение избирательных прав в Европейских государствах: сравнительно-правовой аспект // Общество и право. 2017. № 4. С. 152.

16. Campani G. Eletoratto and integration in Italy: a complex and moving landscape. 2007. 24 p.

17. Codice penale. E Leggi complementari. Edito minor (01.09.2015). Roma, 2012. P. 254—255.

18. URL: https://lawbook.online/pravo-rossii-izbiratelnoe/frantsiya-60124.html (дата обращения: 24.01.2019); Ответственность за нарушение избирательных прав граждан в законодательстве зарубежных стран / И. С. Власов [и др.]. М., 2005.

19. Criminal code of Serbia. Belgrade, 2015. P. 50—51.

© Спиридонов А. И., 2019

5. Criminal Code of Turkmenistan (as amended of 9 June 2018). Available from: http://base. spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=2483. Accessed:

23 January 2019.

6. Criminal Code of Georgia (as amended of 12 December 2013). Available from: https://matsne.gov. ge/ka/document/download/16426/143/ru/pdf.Accessed:

24 January 2019.

7. The Penal Code of the Republic of Estonia (as amended of 25 July 2018). Available from: https://v1 .juristaitab.ee/sites/www.juristaitab.ee/files/ elfinder/ru. Accessed: 23 January 2019.

8. Criminal Code of the Republic of Kazakhstan (as amended of 12 July 2018). Available from: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=3157525 2#pos=2137;100. Accessed: 24 January 2019.

9. Criminal Code of the Republic of Azerbaijan (as amended of 24 April 2018). Available from: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=3042035 3#pos=9-3-311. Accessed: 24 January 2019.

10. Strafgesetzbuchvom 15 Mai 1871. Neuge-fasstdurchBek v. 13.11.1998. Zuletztgeaendertdurch Art. 1 v. 25.06.2012. Available from: http://www.gesetze-im-internet.de/stgb/index.html. Accessed: 24 January 2019.

11. Krasinsky V. V. Election offenses under the criminal law of Germany, Austria, and Switzerland. State and law. 2013; 7: 87—88.

12. Golovnenkov P. V. Criminal Code (Criminal Code) of the Federal Republic of Germany. Moscow; 2015.

13. Gtrry Johnstone Restorative justice. London and New York; 2011.

14. Strafgesetzbuchvom 1 Januar 1975. Available from: http://www.jusline.at/index.php?cpid= f04b15af72dbf3fdc0772f869d4877ea&law_id=11. Accessed: 24 January 2019.

15. Pashchenko I. Yu. Responsibility for violation of electoral rights in European states: comparative legal aspect. Society and Law. 2017; 4: 152.

16. Campani G. Eletoratto and integration in Italy: a complex and moving landscape; 2007.

17. Codice penale. E Leggi complementari. Edito minor (09/01/2015). Roma; 2012: 254—255.

18. Available from: https://lawbook.online/pravo-rossii-izbiratelnoe/frantsiya-60124.html. Accessed: 24 January 2019. Vlasov I. S., Golovanova N. A., Kubantsev S. P. (et al). Responsibility for violation of electoral rights of citizens in the legislation of foreign countries. Moscow; 2005.

19. Criminal code of Serbia. Belgrade; 2015: 50—51.

© Spiridonov A. I., 2019

Спиридонов Александр Иванович, преподаватель кафедры уголовного права и криминологии,

уголовно-исполнительного права Ростовского государственного экономического университета.

Spiridonov Alexander Ivanovich,

lecturer at the Department of Criminal Law

and Criminology, Penal Law

of the Rostov State University of Economics.

* * *