CC BY
13
З. А. Пахолок
ЕДИНИЦЫ ПОВТОРЯЕМОСТИ В РУССКОМ ...
(Классическая библиотека «Современника»).
22. Гоголь Н. В. Собрание сочинений. В 8 т. Т. 5 / Н. В. Гоголь; [под общ. ред. В. Р. Щербины]. - М.: Правда, 1984. - 319 с. - (Библиотека «Огонек». Отечественная классика).
23. Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем. В 30 т. Т. 10. Повести и рассказы, 1881-1883; Стихотворения в прозе, 1878-1883; Произведения разных годов / И. С. Тургенев; [редкол.: М. П. Алексеев (гл. ред.) и др.; примеч.: М. П. Алексеева и др.]. - М.: Наука,
1982. - 608 с.
24. Красиков М. М. Искусство повторяться. (Из опыта прочтения «Войны и мира» Л. Н. Толстого) / М. М. Красиков // Русская филология. Украинский вестник / Акад. наук Украины [и др.; редкол.: Степаненко И. И. (гл. ред.) и др.]. - Х., 1994. - № 2. - С. 31-35.
25. Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка / Жан Пиаже; [сост., новая ред. пер. с фр. В. А. Лукова]. -М.: Педагогика-Пресс, 1994. - 528 с. - (Психология: Классические труды).
© 2015
THE UNITS OF REPETITION IN RUSSIAN
Z.A. Pakholok, candidate of philological sciences, associate professor of the department "Philology and Methodology of Primary Education"
Lesya Ukrainka East European National University, Lutsk (Ukraine)
Abstract. The article deals with the units of different language levels that are produced as a result of repetition, depending on their structure, way, place of formation, belonging to part of speech, semantics, spelling. The functions of repetition units are determined.
Keywords: Russian, repetition units, contact and distant repetition, full and variable repetition, functions of repetition units.
УДК 81'23:39
ПРАВОВАЯ НОРМА В ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ РУССКИХ ЗАКОНОДАТЕЛЕЙ XVII ВЕКА
© 2015
Л.В. Попова, кандидат филологических наук, доцент кафедры филологии
Челябинский государственный университет, Миасс (Россия)
Аннотация. Актуальность представленной работы связана с необходимостью научной интерпретации правовых терминов как репрезентантов русской правовой картины мира, что позволит восполнить недостаток информации о взаимосвязи языка и мышления в сфере профессиональной юридической коммуникации. Научная новизна исследования выражается в обращении к национальному языку права для определения роли этнокультурных представлений в процессе формирования и развития юридической языковой личности и юридического языкового сознания в целом. Источником лингвистического материала в данной работе послужил текст «Уложения» 1649 года, который рассмотрен как продукт профессиональной речевой деятельности и отражение языкового сознания русских законодателей. Выявлена языковая доминанта в концептуализации правовой нормы - юридический термин «указъ», который выступает как однокомпонентная номинативная единица с низкой частотностью и как часть более частотных многокомпонентных номинативных единиц. Определена общая для них ядерная атрибутивная модель и дифференцированы два структурных варианта. С помощью контекстуального анализа и интент-анализа выявлены коммуникативно-номинативные тактики. На основе историко-лингвистических словарей подтверждена тесная связь лексемы «указъ», с одной стороны, и лексем «государь», «царь», «государев», «государский», «царев», с другой стороны. Выделены семантические признаки лексемы «указъ»: волеизъявление субъекта власти, официальность, письменная форма. Установлено отличие комплекса данных признаков от современной трактовки термина «нормативный акт» - отсутствие в языковом сознании русских законодателей эксплицитной связи термина «указъ» с правовой нормой. Констатированы особенности концептуализации правовой нормы в русском юридическом языковом сознании XVII века: 1) облигаторная взаимосвязь понятий «правовой акт» и «субъект правотворчества»; 2) доминирование образа субъекта правотворчества в юридическом языковом сознании, важность правовой нормы не как объективного факта, а как результата волеизъявления субъекта власти. Сделан вывод об этнокультурной маркированности концепта «правовая норма» и прагматическом потенциале термина «указ» в национальной юридической коммуникации.
Ключевые слова: концепт «правовая норма»; прагматический потенциал термина; юридическая коммуникация; юридический термин «указ»; языковое сознание русских законодателей.
В правоведении и философии все возрастающее внимание уделяется истории русского правосознания. В лингвистике историческое направление связано прежде всего с изучением терминологии права. Зачастую предметом анализа выступают терминологические единицы и их группы, главной целью считается фиксация языковых изменений, приводящих к появлению точных, однозначных, нейтральных наименований профессиональных понятий. Научная интерпретация правовых терминов как репрезентантов правовой картины мира необходима в целях углубления знаний о взаимосвязи языка и мышления в сфере профессиональной юридической коммуникации. Исследование национального языка права перспективно в плане определения роли этнокультурных представлений в процессе формирования и развития юридической языковой личности и юридического языкового сознания в целом. В русской этнокуль-туре формирование универсальных правовых категорий обусловлено спецификой этнической ментальности, поскольку русский юридический язык, отражающий правовое мышление, входит в систему национального
языка, воплощающего характерные черты национального мировоззрения.
Ценным источником для изучения истории русского юридического языкового сознания как совокупности категорий и образов юридического сознания, обеспечивающего механизмы профессиональной речевой деятельности, считаем памятники русского права. Следует отметить, что правоведы осознают необходимость лингвистического изучения истории языка отечественного права, и это, по нашему мнению, целесообразно не только для «адекватного проникновения в культуру и правовое мышление средневековья» [1, с. 16-17], но и для исследования дальнейшего развития русского правосознания. XVII век знаменателен подготовкой и официальной публикацией (2400 экземпляров) крупного свода правовых норм - «Уложения» («Соборного Уложения») 1649 года, ставшего первым печатным памятником русского права, а позже вошедшего в «Полное собрание законов Российской империи» [2].
«Уложение» представляет собой продукт профессиональной речевой деятельности коллективного субъ-
Л.В. Попова
ПРАВОВАЯ НОРМА В ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ РУССКИХ .
екта. Назначенные главой государства составители собрали и упорядочили юридические документы прошлого, а также дополнили недостающие части кодекса. Следовательно, зафиксированные в «Уложении» правовые представления и речевые традиции складывались на протяжении нескольких веков и свойственны группе людей, профессионально занимающихся правотворчеством и правоприменением. Коллективная языковая личность, стоящая за текстом «Уложения», в нашем понимании, воплощает характерные черты русского юридического языкового сознания XVII века и предшествующих эпох.
Доминирующей прямой номинацией нормативного акта, материально закрепляющего правовую норму (важнейший концепт юридического сознания), в тексте «Уложения» выступает юридический термин «указъ». При рассмотрении функционирования термина «указъ» с помощью контекстуального и дистрибутивного анализа было установлено, что этот термин выступает как самостоятельная однокомпонентная (простая) номинативнайт
Вторая группа представлена регулярными словосочетаниями, построенными на основе синтаксической связи «согласование». Главным компонентом является «указъ», а зависимая часть выражена именем прилагательным («государев», «царев», «государский») и выступает в роли согласованного определения. Среди прилагательных, стабильно сочетающихся с лексемой «указъ», присутствуют притяжательные «государев», «царев» и относительное «государский».
Наиболее частотно словосочетание «Государевъ указъ» (порядка 40 употреблений в тексте документа), представляющее собой устойчивую формулу, в которой прилагательное графически выделяется заглавной буквой, имеющей, по нашему мнению, семиотическую значимость: так обозначается особый статус нормативного акта, выражающего волю верховного правителя. Приведем примеры: «... чтобы т} вс} великая д} ла, по нын}шнему Его Государеву указу и Соборному Уложенью, впредь были ни ч}мъ нерушимы» [2, с. 2]; «... т}мъ же судомъ судити и росправа д}лати по Государеву указу вправду.» [2, с. 17]; «А въ которомъ приказ} по Государеву указу будетъ Бояринъ, или Окольничш, или Думной челов}къ съ товарищи.» [2, с. 20]; «А будетъ учинится ссора межъ Бояръ и Окольничихъ и Думныхъ людей, и кто изъ нихъ кого обезчеститъ непригожимъ словомъ: и на т}хъ по суду, или по сыску, правити безчесле по Государеву указу» [2, с. 25].
Значительно менее употребительный вариант - составная номинация «Государевъ, Царевъ указъ» (2 раза): «И по Государеву, Цареву и Великаго Князя Алекс} я Михайловича всея Руссш указу...» [2, с. 2]. Данное словосочетание содержит два притяжательных прила-гательных-синонима, графически выделенных заглавными буквами. По мнению В.В. Виноградова, притяжательные прилагательные индивидуализируют предмет посредством указания его владельца: «притяжательные прилагательные, подобно указательным местоимениям, несут функцию индивидуализирующего, обособляющего указания на принадлежность одному существу, единичному обладателю» [3, с. 165-166]. Таким образом, в словосочетании «Государевъ, Царевъ указъ» индивидуализирующая функция атрибутива вдвое усилена номинатором. Если же рассмотреть приведенную часть текста комплексно, то необходимо отметить контаминацию двух аналитических номинаций - с согласованным (1) и несогласованным (2) определениями, причем второе препозитивное: «И по Государеву, Цареву (1) и Великаго Князя Алекс}я Михайловича всея Руссш (2) указу.». Пример демонстрирует стремление языковой личности номинатора к максимально полной, исчерпывающей номинации правового акта.
Кроме того, отметим один случай употребления сложной номинации «Государсше Указы», в которой использовано относительное по форме (суффикс -ск-
) и притяжательное по семантике в контексте (ср. с «государев») прилагательное «государский»: «... и т} Государсте Указы и Боярсше приговоры съ старыми Судебниками справити» [2, с. 1]. Возможно, в данном случае словоупотребление было случайным на фоне регулярного «Государевъ указъ».
Данные исторических словарей подтверждают тесную связь лексемы «указъ», с одной стороны, и лексем «государь», «царь», «государев», «государский», «царев», с другой стороны: указъ - «Письменное повел} ше, отъ Государя или верховнаго правительства даемое. Издать указъ. Повел}ть что указомъ. Исполнять по указу. Собратеуказовъ» [4, с. 381];указъ - «Письменное повел}ше, даваемое отъ Государя, верховнаго правительства и вообще отъ высшаго присутственнаго м}ста подв}домственному м}сту или лицу» [5, с. 333]; указъ -«письменное приказанье, повел}нье государя, и вообще именемъ его, высшаго м}ста низшему м}сту либо лицу. Да я бы ему именнымъ указомъ запретилъ думать!» [6, с. 978]. В приведенных толкованиях подчеркиваются семантические признаки лексемы «указъ»: волеизъявление субъекта власти, официальность, письменная форма. Современная трактовка термина «нормативный акт» включает в себя, помимо этих семантических признаков, обязательное упоминание правовой нормы, являющейся содержанием данного акта. Нормативный акт
- «официальный письменный документ, принимаемый уполномоченным органом; устанавливает, изменяет или отменяет нормы права» [7, с. 269].
Проведенный анализ показывает, что в тексте «Уложения» 1649 года аналитические номинации правового акта доминируют над его однословной номинацией. Эта закономерность отражает особенности концептуализации правовой нормы в русском юридическом языковом сознании XVII века: 1) облигаторная взаимосвязь понятий «правовой акт» и «субъект правотворчества»; 2) доминирование образа субъекта правотворчества в юридическом языковом сознании, важность правовой нормы не как объективного факта (ср. с концептом «закон»), а как результата волеизъявления субъекта власти.
Выявленные черты отражают этнокультурную маркированность концепта «правовая норма» и позволяют оценить прагматический потенциал термина «указ» в национальной юридической коммуникации. Согласно информации из «Словаря русской ментальности», указ
- «внешнее суждение, указание, определяющее и регламентирующее деятельность человека, социальной группы или общества в целом» [8, с. 421]. При этом категоричность и обязательность указа как высшего индивидуального изъявления «часто вступает в противоречие с душевной свободой и личной волей человека, ограничивая и подавляя их, что вызывает неприятие подчинения и протест против насилия» [Там же]. Таким образом, в восприятии адресата правовой нормы, обладающего русским языковым сознанием, «указ» способен вызывать негативную реакцию. Перспективным считаем исследование специфики концептуализации правовой нормы в русском юридическом языковом сознании второй половины ХУП-ХК века.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Рогов В.А., Рогов В.В. Древнерусская правовая терминология в отношении к теории права (Очерки IX -середины XVII вв.). М.: МГИУ, 2006. 269 с.
2. Уложеше // Полное собраше законовъ Россшской Имперш, повелешем Государя Императора Николая Павловича составленное. Собраше Первое. Съ 1649 по 12 Декабря 1825 года. СПб., 1830. Т. I. № 1.
3. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). 4-е изд. М.: Рус. яз., 2001. 720 с.
4. Словарь Академш Россшской. СПб.: Императорская Академ1я Наукъ, 1792. Ч. III. Отъ З до М.
5. Словарь церковно-славянскаго и русскаго языка, составленный вторым отд}летемъ Императорской
Л.В. Попова
ПРАВОВАЯ НОРМА В ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ РУССКИХ ...
Академш Наукъ. СПб., 1847. Т. IV.
6. Толковый словарь живого великорусскаго языка Владимiра Даля. 3-е изд., испр. и знач. доп. СПб.; М., 1909. Т. IV. С - V.
7. Тихомирова Л.В., Тихомиров М.Ю. Юридическая энциклопедия. М.: Изд-во Тихомирова М.Ю., 1997. 526 с.
8. Колесов В.В., Колесова Д.В., Харитонов А.А. Словарь русской ментальности: в 2 т. СПб.: Златоуст, 2014. 592 с. Т. 2. П-Я.
9. Колесов В.В. Русская ментальность в языке и тексте. СПб.: Петерб. Востоковедение, 2006. 624 с.
10. Благова Н.Г. Лексика и фразеология памятников русского права XVII века (на материале Уложения 1649 г.). - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1998.
11. Живов В.М. История русского права как линг-восемиотическая проблема // Из истории русской культуры. Т II. Кн. 1. Киевская и Московская Русь / сост.
A.Ф. Литвина, Ф.Б. Успенский. М.: Яз. славян. культ., 2002. С. 652-738.
12. Карпенко Л.Б. Церковнославянские основы правовой лексики русского языка // Юридическая лексика русского языка Х^ХУП веков: материалы к словарю-справочнику. Вып. 1 / ред. кол.: Э.Н. Акимова,
B.П. Киржаева (отв. ред.), О.Е. Осовский, В.В. Шигуров. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2014. С. 15-26.
13. Михальчук И.П. Концептуальные модели в семантической реконструкции (Индоевропейское понятие «закон») // Известия АН. Серия литературы и языка. 1997. Т. 56. № 4. С. 29-39.
14. Попова Л.В. «Закон юридический» vs «Закон ре-
лигиозный» в тексте «Уложения» 1649 года // Вопросы лингвистического источниковедения: сборник науч. работ преподавателей, аспирантов и студентов вузов / Тобольск. гос. соц.-пед. акад. им. Д.И. Менделеева. Тобольск: Полиграфист, 2013. С. 37-39.
15. Попова Л.В. Концепт «юридическая норма» в языке русского права XVIII века // Вестник Челябинского государственного университета. Сер. «Филология. Искусствоведение». 2007. № 13 (91). С. 76-80.
16. Попова Л.В. Лингвистическая реконструкция русской правовой картины мира XVIII века // О Родине, о подвигах, о славе...: сборник работ - победителей Всероссийского творческого конкурса научно-исследовательских и творческих работ молодых ученых. Вып. 5 / сост. и ред. Н.Ю. Синягина, Е.Г. Артамонова. М.: АНО «ЦНПРО», 2013. С. 161-170.
17. Попова Л.В. Языковая реализация когнитивной модели «введение юридической санкции» в «Уложении» 1649 г. // Язык в меняющемся мире: межвуз. сб. ст. / науч. ред. М.В. Сандакова. Киров: Изд-во ВятГГУ, 2013. С. 226-229.
18. Словарь древняго славянскаго языка, составленный по Остромирову Евангелш. СПб., 1899. С. 878.
19. Срезневский И.И. Матер1алы для словаря древ-не-русскаго языка по письменнымъ памятникамъ. Т. III. СПб., 1912. С. 1177.
20. Унбегаун Б.О. Язык русского права // На темы русские и общие: сб. ст. и материалов в честь проф. Н.С. Тимашева. Нью-Йорк: Изд-во Общ-ва друзей рус. культ., 1965. С. 178-184.
LEGAL NORM IN LANGUAGE CONSCIOUSNESS OF THE RUSSIAN LEGISLATORS OF THE XVII-TH CENTURY
© 2015
L.V. Popova, candidate of philological sciences, associate professor of the of the chair «Philology»
Chelyabinsk State University, Miass (Russia)
Abstract. Relevance of the presented work is connected with need of scientific interpretation of legal terms as reprezen-tant of the Russian legal picture of the world that will allow to fill a lack of information on interrelation of language and thinking of the sphere of professional legal communication. Scientific novelty of research is expressed in the appeal to national language of the right for definition of a role of ethnocultural representations in the course of formation and development of the legal language personality and legal language consciousness in general. Source of linguistic material of this work - the text of the Russian Law Code of 1649 year which is considered as a product of professional speech activity and reflection of language consciousness of the Russian legislators. The language dominant in conceptualization of the precept of law - the legal term "ukaz" which acts as unicomponent nominative unit with low rate and as part of more frequency multicomponent nominative units is revealed. The general nuclear attributive model is defined and two structural options are differentiated. By means of the contextual analysis and the intent-analysis communicative and nominative tactics are revealed. On the basis of historical and linguistic dictionaries close connection of a lexeme " ukaz ", on the one hand, and lexemes "gosudaf', "tsar", " gosudarev", "gosudarsky", "tsaryov", on the other hand is confirmed. Semantic signs of a lexeme " ukaz " are allocated: will of the subject of the power, officiality, written form. Difference of a complex of these signs from modern treatment of the term "statutory act" - absence in language consciousness of the Russian legislators of explicit communication of the term "ukaz" with the precept of law is established. Features of conceptualization of the precept of law in the Russian legal language consciousness of the XVII century are stated: 1) obligatory interrelation of the concepts "legal act" and "subject of law-making"; 2) domination of an image of the subject of law-making in legal language consciousness, importance of the precept of law not as objective fact, and as result of will of the subject of the power. The conclusion is drawn on ethnocultural specifics of a concept "precept of law" and the pragmatical potential of the term "ukaz" in national legal communication.
Key words: concept «legal norm»; pragmatical potential of the term; legal communication; legal term «ukase»; language consciousness of the Russian legislators.
