CC BY
52
ПРОБЛЕМЫ РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
DOI 10.24411 /2076-1503-2020-10611 ПЕТУХОВ Сергей Владимирович
магистрант Юридического факультета Финансового университета при Правительстве Российской Федерации
e-mail: s.petuhov97@mail.ru
Научный руководитель: БАРАНОВ Виктор Алексеевич
Декан Юридического факультета Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, к.ю.н., доцент
e-mail: mail@law-books.ru
ПРАВОВАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ ИНСТИТУТА СУБСИДИАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ КОНТРОЛИРУЮЩИХ ЛИЦ: ВОЗМОЖНЫЕ ПРЕДЕЛЫ
Аннотация. Субсидиарная ответственность контролирующих лиц является распространенным институтом привлечения к ответственности лиц прямо или косвенно связанных с юридическим лицом. Автор обращает внимание на сложившуюся правоприменительную практику, а также отмечает определенную последовательность Верховного Суда Российской Федерации в обеспечении прав контролирующих лиц.
Ключевые слова: субсидиарная ответственность; контролирующее лицо; презумпция; банкротство; фактический контроль; юридическое лицо.
PETUKHOV Sergey Vladimirovich
Master of Law Financial University under the Government of the Russian Federation
Scientific adviser: BARANOV Victor Alekseevich
Dean of the Law Faculty of the Financial University under the Government of the Russian Federation, Ph.D., Associate Professor
LEGAL EFFICIENCY OF THE INSTITUTE OF SUBSIDIARY RESPONSIBILITY OF CONTROLLERS: POSSIBLE LIMITS
Annotation. Subsidiary liability of controlling persons is a widespread institution of holding liable persons directly or indirectly associated with a legal entity. The author draws attention to the prevailing law enforcement practice, and also notes a certain sequence of the Supreme Court of the Russian Federation in ensuring the rights of controlling persons.
Key words: subsidiary liability; controlling person; presumption; bankruptcy; actual control;
entity.
С каждым годом увеличивается общий размер ответственности, а также количество субъектов, привлекаемых в порядке субсидиарной ответственности контролирующих лиц. Так, согласно данным единого федерального реестра юридически значимых сведений о фактах деятельности юридических лиц, индивидуальных предпринимателей и иных субъектов экономической деятельности прослеживается следующая динамика привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц:
2016 год: 506 привлеченных лиц, 70,6 млрд. рублей размер ответственности;
2017 год: 923 привлеченных лиц, 103,2 млрд. рублей размер ответственности;
2018 год: 2125 привлеченных лиц, 330,3 млрд. рублей размер ответственности (январь-сентябрь 2018: 1387 привлеченных лиц, 147,3 млрд. рублей); январь-сентябрь 2019: 1707 привлеченных лиц, 303, 1 млрд. рублей [10].
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2020
Несмотря на то, что «процесс привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц является достаточно сложным, что связано с гарантиями данных лиц от необоснованной юридической ответственности» [7, С. 283] количество подобных споров постоянно растет.
Данная статистика свидетельствует о постоянном росте размера ответственности контролирующих лиц. В этой связи логичным представляется наличие жестких правовых требований касательно процедуры привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц. Кроме того, возникают вопросы о ключевых аспектах, которые должны быть обоснованы и указаны в судебных актах о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих лиц. Более того, некоторые исследователи отмечают, что на сегодняшний день общий процент удовлетворенных требований от общего числа заявленных составляет 30% [11].
В этой связи актуальным является вопрос соотношения положений Федерального закона «Об акционерных обществах», Федерального закона «Об общества с ограниченной ответственностью» и законодательства в сфере банкротства. Для квалификации контролирующего должника лица в Федеральном законе «О несостоятельности (банкротстве)» используются количественные критерии (имеющее или имевшее не более чем за три года давать обязательные указания) и качественные критерии (определять действия должника) в отличие вышеназванных нормативных правовых актов, в которых указывается лишь на обязательные для общества указания.
Представляется, что Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» более подробно указывает на критерии, с помощью которых возможно определение действий должника, установлено наличие презумпции контроля в определенных случаях, а также наличие достаточно высокого уровня дискреции арбитражного суда по признанию лица контролирующим должника. Как отмечает Федеральная налоговая служба подобными основаниями могут являться «неформальные личные отношения, в том числе установленные оперативно-розыскными мероприятиями, например, совместное проживание (в том числе состояние в т.н. гражданском браке), длительная совместная служебная деятельность (в том числе военная служба, гражданская служба), совместное обучение (одноклассники, однокурсники)» [1].
Исследователи выделяют также вариации, связанные с принуждением руководителя или членов органов управления должника либо наличие определяющего влияния на указанных лиц [8, С. 83].
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2020
Необходимо отметить, что статья 61.19 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» предусматривает в определенных случаях рассмотрение заявления о привлечении к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве. Так, в случае неудовлетворения требований кредиторов после завершения конкурсного производства или прекращения производства по делу о банкротстве лицу, обладающему правом на подачу заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, станет известно о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, оно обладает правом обратиться в арбитражный суд с иском вне рамок дела о банкротстве. Нельзя не согласиться с О. Наумовой, которая отмечает, что «в иных случаях рассмотрение заявления вне банкротства не допускается, например, в случае если дело о банкротстве не возбуждалось по причине отсутствия соответствующего заявления, либо дело было прекращено по иным основаниям (не связанным с отсутствием средств для проведения процедур банкротства)» [6, С. 44].
В этой связи возникает вопрос, связанный с возможностью привлечения к субсидиарной ответственности контролирующего лица вне рамок бан-кротного процесса, когда он в принципе отсутствовал. Примечательным является дело № А65-27181/2018, в котором ООО «Юнайт-Девело-пмент» обратилось в порядке субсидиарной ответственности к единственному участнику и генеральному директору ООО «Виолет» в связи с наличием задолженности, подтвержденной решением Арбитражного суда. При этом в отношении ООО «Виолет» (после вынесения выуказанного решения Арбитражного суда) Межрайонной инспекцией Федеральной налоговой службы была внесена запись о прекращении деятельности ООО «Виолет» в связи с исключением указанного юридического лица из ЕГРЮЛ на основании пункта 2 статьи 21.1 Федерального закона от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» в связи с чем исполнительное производство было прекращено. ООО «Юнайт-Девелопмент» обжаловал решение налогового органа об исключении ООО «Виолет» из ЕГРЮЛ, но ему было отказано.
В результате, судом заявленные требования ООО «Юнайт-Девелопмент» были удовлетворены. Арбитражный суд Республики Татарстан указал, что сам факт наличия непогашенной задолженности на момент исключения из ЕГРЮЛ является неразумным и недобросовестным поведением контролирующих должника лиц [4].
Рассматриваемое решение было оспорено в Одиннадцатом арбитражном апелляционном суде
и в Арбитражном суде Поволожского округа, которые подтвердили законность и обоснованность вынесенного судом первой инстанции решения.
Указанные акты были отменены Определением Верховного Суда Российской Федерации от 30 января 2020 года, в котором Суд указал на обязательность соотношения неразумных/недобросовестных действий лиц, указанных в подпунктах 1-3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации и причинами неспособности общества исполнять обязательства перед кредиторами, что не было проделано нижестоящими судами [3].
Верховный Суд Российской Федерации также обратил внимание на исключительность механизма субсидиарной ответственности как института восстановления нарушенных прав кредиторов и необходимость обоснованного его применения.
Обеспечение обоснованного применения субсидиарной ответственности контролирующих лиц связано с определением такой категории как «фактический контроль». По мнению И.С. Шитки-ной «сущность фактического контроля заключается в наличии неформализованного (не основанного на формально юридических основаниях) «господства» одного юридического или физического лица над другим юридическим лицом (подконтрольное лицо), в исключении или подавлении де-факто контролирующим лицом воли подконтрольного лица, в способности контролирующего лица определять решения подконтрольного лица» [9, ^ 118]. Соответственно управление юридическим лицом включает в себя различные по своей природе правоотношениях, возникающих между участниками, учредителями юридического лица, а также между самим юридическим лицом и его участниками, в том числе членами органов управления и третьими лицами [5].
В этой связи возникает вопрос о критерии вины контролирующего лица в делах, связанных с привлечением его к ответственности. Законодательство Российской Федерации не содержит выработанных критериев оспаривания презумпции вины контролирующего лица. При этом судебная практика разъясняет отдельные моменты, связанные с возможностью привлечения контролирующего лица к ответственности. Так, сам факт непредставления или предоставление неполного пакета первичных документов бухгалтерского учета арбитражному управляющему бывшим руководителем должника сам по себе не может быть основанием для привлечения его к ответственности (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 15.11.2018 № Ф05-5972/2018 по делу № А40-187976/2015). Более того, заявитель обязан доказать одновременное наличие следующих обстоятельств:
1. наличие определенного срока подачи заявления о признании должника банкротом;
2. факт неисполненных обязательств после истечения срока для подачи заявления в суд и до даты возбуждения дела о банкротстве должника;
При этом бремя доказывания относится на заявляющее лицо (Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 28.10.2019 № Ф03-4740/2019 по делу № А59-332/2017).
В этой связи большую роль играет наличие причинно-следственной связи между использованием прав контролирующего лица и возможностей в отношении юридического лица и наступлением несостоятельности (банкротства) юридического лица (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 31.10.2019 № Ф05-17049/2017 по делу № А41-91652/2016). Более того, контролирующее лицо не отвечает за тот вред, который хоть и был причинен имущественным правам кредиторов, но связан исключительно с добросовестными и разумными действиями в интересах должника (Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 21.10.2019 № Ф02-5173/2019 по делу № А33-1277/2009).
Поведение всех участников процесса, в том числе о несостоятельности (банкротстве), должно всестороннее оцениваться судом для распределения бремени доказывания исходя из содержания, качества представляемых доказательств. В отношении контролирующих лиц особое значение придается синхронным действиями, экономически необоснованному поведению [2].
Как показывается судебная практика по большинству вопросов, связанных с привлечением к субсидиарной ответственности контролирующих лиц, суды зачастую оценивают лишь формальное соответствие действий руководителя или иного лица закону без учета экономической и управленческой ситуации в юридическом лице [8, ^ 131]. Представляется необходимым учитывать сущность конструкции юридического лица, его направленность на достижение определенных экономических результатов, что обуславливает наличие предпринимательского риска, а также наличие достаточно широкой свободы усмотрения и дискреционных полномочий органов управления юридического лица. Подобные положения не содержатся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих лиц к ответственности при банкротстве», что приводит к недостаточному обоснованному количеству привлечений контролирующих лиц к субсидиарной ответственности.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2020
Список литературы:
[1] Письмо ФНС России от 16.08.2017 № СА-4-18/16148@ «О применении налоговыми органами положений главы Ш.2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ» // Документ опубликован не был. Источник - СПС «Консультант-Плюс»;
[2] Определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2018 № 302-ЭС14-1472 по делу № А33-1677/2013 // Документ опубликован не был. Источник - СПС «КонсультантПлюс»;
[3] Определение Верховного Суда Российской Федерации от 30.01.2020 по делу № 306-ЭС19-18285 // Документ опубликован не был. Источник доступа - СПС «КонсультантПлюс»;
[4] Решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 21.01.2019 по делу № А65-27181/2018 // Документ опубликован не был. Источник доступа - СПС «КонсультантПлюс»;
[5] Гутников О.В. Корпоративная ответственность в гражданском праве: монография. М.: ИЗиСП, КОНТРАКТ, 2019. 488 с.;
[6] Наумова О. Субсидиарная ответственность контролирующих лиц // Административное право. 2019. № 1. С. 39 - 55;
[7] Петухов С.В. Субсидиарная ответственность контролирующих лиц // Самоуправление. 2019. Т. 2. № 1. С. 281-283;
[8] Подольский Ю.Д. Обособленные споры в банкротстве: монография. Москва: Статут, 2020. 171 с.;
[9] Шиткина И.С. Ответственность фактически контролирующих лиц в корпоративном праве // Закон. 2018. № 7;
[10] Процедуры банкротства: статистика Федресурса [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://download.fedresurs.ru (дата обращения: 20.02.2020);
[11] Опасная статистика привлечения к субсидиарной ответственности [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://zakon.rU/blog/2020/2/3/ statistika_privlecheniya_k_subsidiarnoj_ otvetstvennosti (дата обращения: 20.02.2020).
Spisok literatury:
[1] Letter of the Federal Tax Service of Russia of August 16, 2017 No. SA-4-18 / 16148 @ "On the Application by the Tax Authorities of the provisions of Chapter 111.2 of the Federal Law of October 26, 2002 N 127-03" // The document was not published. Source - ATP "Consultant Plus";
[2] The determination of the Supreme Court of the Russian Federation of February 15, 2018 No. 302-ES14-1472 in the case No. A33-1677 / 2013 // The document was not published. Source - ATP "Consultant Plus";
[3] The determination of the Supreme Court of the Russian Federation of 01.30.2020 in the case No. 306-ES19-18285 // The document was not published. Access source - ATP "Consultant Plus";
[4] Decision of the Arbitration Court of the Republic of Tatarstan of 01.21.2019 in case No. A65-27181 / 2018 // The document was not published. Access source - ATP "Consultant Plus";
[5] Gutnikov OV Corporate Responsibility in Civil Law: Monograph. M .: IZISP, CONTRACT, 2019.488 s .;
[6] Naumova O. Subsidiary liability of controlling persons // Administrative law. 2019.No 1. S. 39 - 55;
[7] Petukhov S.V. Subsidiary liability of controlling persons // Self-government. 2019.Vol. 2. No. 1. S. 281-283;
[8] Podolsky Yu.D. Separate disputes in bankruptcy: a monograph. Moscow: Statute, 2020.171 s;
[9] Shitkina I.S. Responsibility of controlling entities in corporate law // Law. 2018. No. 7;
[10] Bankruptcy procedures: statistics of Fed-resurs [Electronic resource]. Access mode: http://download.fedresurs.ru (accessed date: 02.20.2020);
[11] Dangerous statistics of bringing to subsidiary liability [Electronic resource]. Access mode: https://zakon.ru/blog/2020/2/3/statistika_privlecheni-ya_k_subsidiarnoj_otvetstvennosti (accessed: 02.20.2020).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2020
