CC BY
74
Правотворчество Верховного Суда РФ: судебный прецедент
Михайлова Анастасия Андреевна,
студент магистратуры в Санкт-Петербургском институте (филиале) ВГУЮ (РПА Минюста России) E-mail: anastasiiagolos@gmail.com
На сегодняшний день в странах, правовая система которых относится к романо-германскому типу, отмечается усиление законотворческой функции судебной власти. Активизация правотворчества судов связана с необходимостью уточнения положений законодательства по причине наличия в нем значительного числа понятий и норм, допускающих различное толкование, компромиссных законов, а также с количественным ростом законодательного массива, приводящим к инфляции законодательных норм. Данная тенденция позволяет говорить о сближении отечественной правовой системы с системой англосаксонского права и, соответственно, об актуализации категории «судебный прецедент». В широком понимании судебный прецедент (прецедент толкования) являет собой акт толкования норм закона, имеющий обязательную либо рекомендательную силу для правоприменителей. Анализ правотворческой практики Верховного суда РФ показывает, что решения этого суда имеют все признаки судебного прецедента. Некоторые специалисты предлагают считать решения Верховного суда источником права, что позволяет иным судебным органам ссылаться на подобные решения Верховного суда РФ наравне с нормативными актами при вынесении решений по схожим делам. Отмечается, что большинство современных авторов высказываются за закрепление судебного прецедента толкования как источника права, ведь это позволит судам легально ссылаться на мнение высших судебных инстанций и обеспечит единообразие судебной практики.
Ключевые слова: судебный прецедент, прецедент толкования, верховный суд, правотворчество, законодательная власть, судебная власть, судебная практика.
Все чаще в научном массиве можно встретить мнение о том, что законы «опаздывают» за реальностью. Речь идет о том, что сверхвысокая скорость развития современного общества не позволяет законодателю своевременно фиксировать изменения в функционировании социальных систем. Нормативно-правовой массив, выступающий ключевым источником права в большинстве стран мира, не успевает обновляться с такой частотой, которая бы позволила ему адекватно регулировать общественные отношения. Данное обстоятельство, как указывает Д.В. Малиевская, приводит к естественному усилению роли судебного правотворчества - «адекватного и эффективного правого ответа на вызовы современности» [7, с. 188].
Отечественные и зарубежные юристы до сих пор не выработали единой позиции по вопросам правомерности расширения полномочий судебных органов и приобретению судебной практикой черт источника права [1, с. 101]. Действительно, проблема судебного правотворчества весьма сложна, ведь расширение спектра полномочий судебной власти происходит фактически за счет сужения компетенций законодательных органов.
Механизм судебного правотворчества можно описать следующим образом: в ходе судебного процесса по конкретному делу обнаруживается законодательная лакуна и/или противоречие законодательных норм, в связи с чем суд стремится к заполнению законодательных «пустот» и/или разрешению противоречия (в данной связи судебное правотворчество зачастую именуется пробельным). Подобный процесс, при этом, должен реализовываться при учете множества различных аргументов и интересов. Речь идет, во-первых, о соображениях доктринального (догматического) характера (смысл и сущность законодательных положений, постулаты ведущих научных доктрин по рассматриваемому судом сегменту правоотношений, системная согласованность и встраиваемость новой нормы в законодательный массив). Во-вторых, судебное правотворчество должно исходить из соображений этики и справедливости; в-третьих - принимать во внимание соображения экономического характера (экономическая и ресурсная эффективность новой нормы) и параметров результативности «прорывного» решения [2, с. 130].
Л.Ю. Грудцына выделяет несколько предпосылок, приводящих к усилению законотворческой функции судебной власти в стране; по ее мнению, основную причину активизации практики выпуска судебных прецедентов следует искать в самом законодательстве. Во-первых, суды вынуждены уточнять положения законодательства по причине на-
5 -о
сз ж
■с
личия в нем значительного числа понятий и норм, допускающих различное толкование («каучуковые нормы»). Во-вторых, правотворчество судов обусловлено принятием компромиссных законов, отражающих интересы оппонирующих участников гражданских правоотношений, что приводит к их обобщенности и размытости. Размытость буквы закона позволяет толковать ее в требуемом той или иной стороне направлении. В-третьих, рост количества судебных прецедентов обычно связан с количественным ростом законодательного массива, что приводит к «своеобразной инфляции и открывает возможности для судейского маневрирования» [2, с. 133].
На первый взгляд, правотворческая функция суда априори противоречит принципу разделения ветвей власти. С другой стороны, как утверждает С.Л. Васильев с соавт., сущность принципа разделения властей едва ли можно свести к полной изоляции каждой из ветвей власти - более того, их деятельность взаимообусловлена, взаимосвязана, что подтверждается наличием множества организационно-правовых механизмов взаимодействия представителей всех ветвей - в том числе и в области правотворчества [1, с. 101]. А.С. Ро-гачев и П.В. Шумов указывают: «жизнь показала, что судейское толкование не только не посягает на принцип разделения властей, но даже является его гарантом» [10, с. 457].
Отдельного внимания заслуживает исследование судебного правотворчества в рамках гражданского права (процесса), особенно если учесть то, что в данном сегменте права законодатель достаточно часто допускает нечеткие формулировки с высокой долей интерпретативных вариаций и судейского усмотрения, массу ситуативных, обобщенных и оценочных понятий. Все это, а также колоссальное разнообразие разновидностей правоотношений, имеющихся в области гражданского права, приводит к наличию пробелов в правовом регулировании процессуальной деятельности и связанных с ней отношений между субъектами судопроизводства. Закрывать подобные пробелы приходится судебной инстанции.
Все вышеизложенное приводит нас к рассмотрению терминологической категории «судебный прецедент». Именно судебный прецедент, как правило, выступает центральной категорией в дискуссиях об альтернативных закону источниках права. К.Г. Кузенков определяет судебный прецедент следующим образом: «конкретное судебное решение, вынесенное судом высшей инстанции по определенному делу, а также принятое вследствие толкования действующих нормативных актов, официально опубликованное, содержащее правовую норму, которая является обязательной к исполнению другими судебными органами» [4, с. 10]. По по-^ воду обязательности или рекомендательного ха-S2 рактера судебного прецедента четкой позиции сре-£3 ди российских авторов пока нет. Так, К. Г. Кузенков еЗ называет следующие признаки судебного преце-Ü дента в России: (1) формируется Конституцион-
ным или Верховным судом; (2) обусловливает необходимость в проведении четкой процедуры; (3) обязателен к применению в деятельности других судебных органов; (4) официальное опубликован [4, с. 10].
В общем виде судебный прецедент можно определить как решение суда, которое создает юридическую норму или правило, которое используется в последующих судебных процессах при принятии решений по аналогичным вопросам или в делах со сходными обстоятельствами. Основные принципы, связанные с судебным прецедентом, включают следующие:
1) Принцип прецедентальной юриспруденции: решение суда по конкретному вопросу становится образцом для будущих дел с аналогичными обстоятельствами. Следовательно, суды, рассматривая новые дела, должны учитывать решения высших судебных инстанций по аналогичным вопросам и применять их.
2) Принцип приоритетности судебных решений: решения высших судебных инстанций, таких как Верховный суд, имеют больший авторитет и влияние на последующие дела, чем решения нижестоящих судов.
3) Принцип аргументативной силы прецедента: юристы и адвокаты могут ссылаться на прецеденты в своих аргументах и представлять суду решения ранее рассмотренных дел в целях обоснования собственной точки зрения или для уточнения толкования правовой нормы. Судьи также обращаются к прецедентам в своих решениях, чтобы обосновать свои выводы.
4) Принцип изменчивости прецедентов: в отличие от законов, прецеденты могут изменяться со временем. Например, Верховный суд может пересмотреть свою позицию по определенному вопросу и изменить свое предыдущее решение. Это может произойти в результате изменения социальных условий, политического контекста или эволюции правовой доктрины.
Судебные прецеденты способствуют прогрессивному развитию права, обеспечивая предсказуемость и справедливость в правоприменении. Они также позволяют правовой системе адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам и реагировать на новые правовые вопросы и вызовы.
Логично, что прецедент может выступать источником права исключительно в том случае, когда он исходит от судебного органа. В России и иных странах романо-германской системы права речь будет идти о высоких судах, тогда как в англо-саксонской системе права компетентностный спектр судов в плане правотворчества более широк, и нижестоящие суды также вправе сгенерировать новый прецедент [13, с. 221]; [8, с. 192].
Судебный прецедент как юридический феномен существенно отличается в англосаксонском и континентальном (романо-германском) праве. Несмотря на то, что большинство правоведов констатируют наличие судебного прецедента в России, речь идет, скорее, о зачаточной фазе формирования
прецедентного права, наблюдаемой сегодня в деятельности Конституционного суда, Верховного суда и судов общей юрисдикции [1, с. 101]. В странах Запада, в свою очередь, судебный прецедент в силу исторических традиций выступает доминирующей формой существования права. Как отмечает А.В. Орлов, в США прецеденты имеют значение едва ли не большее, чем текст Конституции, так как именно прецеденты в конечном итоге детерминируют понятие «политическая власть», распределяют полномочия между федеральными исполнительными органами и администрациями штатов и проч. [9, с. 21].
Ассоциативно судебный прецедент - как в научном, так и обиходном сознании - связывается преимущественно с англосаксонскими правовыми системами. Несмотря на это, фактически судебный прецедент имеет место и в современной правовой системе России.
Существование судебного прецедента (прецедента толкования) в России подтверждается и результатами исследования «Аналогичная правовая позиция. Отсылки к другим делам в текстах судебных актов арбитражных судов», опубликованного Институтом проблем правоприменения. Методом случайной выборки исследователи отобрали 6,9 млн решений судов по 5,4 млн дел за период с 2009 по 2019 гг. и проанализировали их на предмет отсылок к другим делам. Обнаружено, что более 540 тыс. решений по делам ссылаются на правовые позиции, высказанные в других делах. Более того, оказалось, что в судебной системе страны существуют показательные «прорывные» решения, на которые ссылаются судьи в десятках тысяч дел. Формулировка «аналогичная правовая позиция» встретилась в выборке около 42 тыс. раз, что, в свою очередь, демонстрирует регулярную практику отсылок к правовым позициям в отношении аналогичных обстоятельств. Применение судебного прецедента стало более редким после 2015 г., что обусловлено упразднением Высшего Арбитражного Суда в 2014 г. Наблюдается, кроме того, корреляция между сложностью рассматриваемого дела и частотностью ссылок на иные дела: в судебных приказах и решениях без мотивировочной части ссылки на других дела практически не встречаются [6].
Анализ современной научной литературы по рассматриваемой нами предметной области позволяет обозначить наличие двух подходов к толкованию термина «судебный прецедент». В строгом, классическом понимании судебный прецедент представляет собой акт применения правовой нормы, призванный разрешить возникший казус и содержащий толкование нормативных актов применительно к конкретным правоотношениям; судебный прецедент, подобно акту законодательства, обладает обязательной (реже - рекомендательной) силой в ситуациях судебного рассмотрения обстоятельств, аналогичных тем, которые породили прецедент. Существование судебного прецедента в отечественной судебной практике в его
традиционном понимании отрицается как законодателем, так и специалистами-теоретиками.
В рамках дискуссий о перспективах прецедента как формы выражения права в России речь в абсолютном большинстве случаев будет идти о прецеденте толкования - судебном прецеденте в широком понимании. Л.Ю. Грудцына определяет прецедент толкования следующим образом: «акт толкования норм закона, имеющий обязательную либо рекомендательную силу для правоприменителей» [2, с. 131], а институциями, уполномоченными генерировать прецеденты толкования, являются законодательные и некоторые исполнительные органы власти, а также высшие суды государства Конституционный Суд РФ, Верховный Суд РФ, ранее (до 2014 г.) - Высший Арбитражный Суд. По сущности, базисом для введения в отечественную правовую систему прецедента толкования выступает Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2011 г. № 30-П, согласно которому судебное решение обретает преюдициальный статус с целью обеспечения стабильности и общеобязательности судебного решения и исключения возможного конфликта судебных актов. Подобное судебное решение выступает своеобразным шаблоном при рассмотрении аналогичных дел (как, собственно, и в ситуации прецедента в его узком понимании).
Многие исследователи, проводя анализ правотворческой практики Верховного суда РФ, говорят о том, что решения этого суда имеют все признаки судебного прецедента. Другие специалисты предлагают считать решения Верховного суда источником права, что позволяет иным судебным органам ссылаться на подобные решения Верховного суда РФ наравне с нормативными актами при вынесении решений по схожим делам. По нашему мнению, решения Верховного суда действительно обладают всеми признаками источников права, следовательно, они должны считаться таковыми вплоть до момента принятия законодательного акта, который бы урегулировал вопрос, приведший к появлению прецедента толкования.
Кроме того, можно отметить, что именно судебные прецеденты становятся базисом для формирования судебной практики: на основе вынесенного решения, к примеру, Верховного суда выносятся решения другими судами, что в конечном итоге и формирует массив судебной практики. Аргументом в пользу судебного нормотворчества является наличие множества оснований для отмены судебного акта - к примеру, некорректная интерпретация закона или нарушение единообразия применения судебной практики (что указано, помимо прочего, в п. 3 ч. 2 ст. 330, ст. 391.9 ГПК РФ).
Правотворческая функция Верховного суда РФ зафиксирована, кроме того, в ст. 126 Конституции, в текстах Федеральных конституционных законов от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» и от 05.02.2014 № 3- ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации». Верховный суд уполномочен:
5 -о
сз ж
■с
(1) представлять судебным органам разъяснения в отношении судебной практики (прецедент толкования);
(2) реализовывать закрепленное за ним право на законодательную инициативу (ч.1 ст. 104 Конституции РФ);
(3) представлять предложения по совершенствованию законодательного массива страны.
Вдумчивый анализ приведенного выше перечня полномочий Верховного суда позволяет понять, что его праворазъяснительные полномочия постепенно «перетекают» в правотворческие. Верховный суд, как известно, представляет разъяснения по сложным вопросам судебной практики. Подобные разъяснения публикуются в специализированных СМИ и отдельных изданиях и выступают, таким образом, ориентиром для единообразного применения и понимания нормативного правового акта. Таким образом не только разъясняются существующие нормы права, но и заполняются пробелы недостающей статьи кодекса (закона). Праворазъ-яснительная деятельность Верховного суда, таким образом, приобретает правотворческий характер. Верховный суд самостоятельно идентифицирует пробелы и/или неопределенность законодательства и устанавливает необходимость дополнительной правовой регламентации общественных отношений [11, с. 52].
Сегодня российский законодатель, можно сказать, стоит перед выбором: признавать судебный прецедент в качестве источника права, либо оставлять его «в серой зоне». В.Н. Кузнецов по данному вопросу высказывает мнение о том, что судебный прецедент, безусловно и достаточно давно, является источником российского права. Тем не менее, функционирование данной правовой формы сталкивается с барьером в виде «официального принижения и непризнания». В качестве причин автор называет то, что в российской правовой доктрине до сих пор доминируют взгляды советских теоретиков, которые не допускали признания этого источника права в российском законодательстве [5, с. 28]. Согласимся с исследователем: судебный прецедент де факто вступает источником права, поэтому нам остается лишь зафиксировать сложившуюся ситуацию на законодательном уровне.
Можно также сказать, что подобное противоречие наблюдается не только в России, но и на всем постсоветском пространстве, где национальные правовые системы стали правопреемницами советской, но при этом, по мере эволюции и обобщения судебной практики высшей судебной инстанцией, стала увеличиваться роль судебного прецедента. Закрепление судебного прецедента толкования как источника права позволит судам легально ссылаться на мнение высших судебных инстанций и обеспечит единообразие судебной „ практики по всей стране [12, с. 305]. Кроме того, 2 следует урегулировать вопрос о силе прецедентов, £3 исходящих из разных инстанций. Как справедливо еЗ отмечает В.К. Демидова, тогда как решения Кон-ав ституционного Суда РФ имеют, пусть и негласно,
прецедентное значение, постановления Верховного Суда уступают им по «мощности» [3, с. 168].
Таким образом, проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы:
1) усиление законотворческой функции судебной власти, как правило, обусловлено необходимостью уточнения положений законодательства по причине наличия в нем значительного числа понятий и норм, допускающих различное толкование, а также компромиссных законов, либо же количественным ростом законодательного массива, что приводит к инфляции законодательных норм.
2) механизм судебного правотворчества реализуется следующим образом: в ходе судебного процесса по конкретному делу обнаруживается законодательная лакуна и/или противоречие законодательных норм, и суд стремится к заполнению данного пробела и/или разрешению противоречия; в последующим толкование суда становится ориентиром при вынесении решений по аналогичным делам.
3) судебный прецедент можно определить в контексте двух подходов: (1) в классическом понимании судебный прецедент представляет собой акт применения правовой нормы, призванный разрешить возникший казус и содержащий толкование нормативных актов применительно к конкретным правоотношениям (отсутствует в России); (2) в широком понимании судебный прецедент (прецедент толкования) являет собой акт толкования норм закона, имеющий обязательную либо рекомендательную силу для правоприменителей.
4) в России система права основана на кодифицированном праве, а не на системе общего права, которая характерна для стран, где судебный прецедент играет важную роль. В российском гражданском процессе судебный прецедент имеет ограниченное значение по сравнению с системами общего права, такими как Великобритания или США. В российской правовой системе судебные решения, включая решения Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда, не являются источником права и не обладают обязательной силой для других судов. Это означает, что суды не обязаны следовать ранее принятым решениям в аналогичных делах. Однако, российский гражданский процесс также имеет некоторые элементы, которые указывают на сближение отечественной правовой доктрины с доктриной прецедентного права. В частности, решения Верховного Суда по вопросам, связанным с толкованием закона и применением правил гражданского процесса, могут иметь авторитет и влиять на судебную практику.
5) анализ правотворческой практики Верховного суда РФ показывает, что решения этого суда имеют все признаки судебного прецедента. Некоторые специалисты предлагают считать решения Верховного суда источником права, что позволяет иным судебным органам ссылаться на подобные решения ВС РФ наравне с нормативными актами при вынесении решений по схожим делам. Правотворческая функция Верховного суда РФ
зафиксирована ст. 126 Конституции, Федеральными конституционными законами от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» и от 05.02.2014 № 3- ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации».
6) российский законодатель стоит перед выбором: признавать судебный прецедент в качестве источника права, либо оставлять его «в серой зоне». Большинство современных исследователей высказываются за официальное закрепление судебного прецедента толкования как источника права, ведь это позволит судам легально ссылаться на мнение высших судебных инстанций и обеспечит единообразие судебной практики.
Литература
1. Васильев, С.Л. Судебное правотворчество и будущее судебного прецедента в России / С.Л. Васильев, А.Д. Дроздова // Образование и право. - 2019. - № 12. - С. 100-104.
2. Грудцына, Л.Ю. Место и роль судебного прецедента в судебной системе / Л.Ю. Грудцына // Образование и право. - 2022. - № 1. - С. 130136.
3. Демидова, В.К. Прецедент в российской правовой системе: правовой анализ / В.К. Демидова // Скиф. - 2021. - № 2 (54). - С. 163-169.
4. Кузенков, К.Г. Судебная практика верховного суда РФ как источник права / К.Г. Кузенков // Юридическая наука. - 2021. - № 12. - С. 9-14.
5. Кузнецов, В.Н. Судебный прецедент - де-факто источник права на евразийском пространстве / В.Н. Кузнецов // Евразийская адвокатура. - 2015. - № 5 (18). - С. 27-30.
6. Кузнецова, Т. Есть ли в России прецедентное право? / Т. Кузнецова // Адвокатская газета. - 2021. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https ://www.advgazeta. ru/novosti/est-li-v-rossii-pretsedentnoe-pravo/. - Дата доступа: 11.07.2023.
7. Малиевская, Д.В. Перспективы и проблемы судебного правотворчества / Д.В. Малиевская // Законность и правопорядок в современном обществе. - 2014. - № 17. - С. 186-192.
8. Машкович, Н.К. Закрепление элементов прецедентного права в новых постановлениях верховного суда Российской Федерации / Н.К. Машкович, В.А. Медведева // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. - 2020. - № 12-3. - С. 192-195.
9. Орлов, А.В. Верховный суд США в системе государственных органов и его роль в формировании прецедентного права / А.В. Орлов // Вестник ЮУрГУ. Серия: Право. - 2010. - № 18 (194). - С. 20-23.
10. Рогачев, А.С. Роль Верховного суда Российской Федерации в правотворческом процессе / А.С. Рогачев, П.В. Шумов // Бюллетень науки и практики. - 2019. - № 5. - С. 456-459.
11. Романов, А.Ю. Форма и содержание судебного правотворчества Верховного Суда Российской
Федерации / А.Ю. Романов, Н.Н. Черногор // Образование и право. - 2020. - № 2. - С. 5053.
12. Самсонов, Н. В. К вопросу о месте и значении судебной практики и судебного прецедента в отечественном гражданском процессуальном праве / Н.В. Самсонов // Вестник СПбГУ. Серия 14. Право. - 2019. - № 2. - С. 293-310.
13. Чипига, И.В. Судебная практика и судебный прецедент в конституционном Суде РФ и Верховном Суде РФ / И.В. Чипига // Вестник Московского университета МВД России. - 2014. -№ 9. - С. 221-224.
LAW-MAKING OF THE SUPREME COURT OF THE RUSSIAN FEDERATION: JUDICIAL PRECEDENT
Mikhailova A.A.
St. Petersburg Institute (branch) of VSUYU (RPA of the Ministry of Justice of Russia)
Today, in countries whose legal system belongs to the Romano-Germanic type, there is a strengthening of the legislative function of the judiciary. The activation of the law-making of the courts is associated with the need to clarify the provisions of the legislation due to the presence in it of a significant number of concepts and norms that allow different interpretations, as well as compromise laws, or the quantitative growth of the legislative array, which leads to inflation of legislative norms. This trend allows us to talk about the convergence of the domestic legal system with the system of Anglo-Saxon law, as well as the actualization of the category of judicial precedent. In a broad sense, a judicial precedent (interpretation precedent) is an act of interpreting the norms of the law, which has a binding or recommendatory force for law enforcers. An analysis of the law-making practice of the Supreme Court of the Russian Federation shows that the decisions of this court have all the signs of a judicial precedent. Some experts suggest considering the decisions of the Supreme Court as a source of law, which allows other judicial bodies to refer to such decisions of the Supreme Court of the Russian Federation along with regulations when making decisions on similar cases. It is noted that the majority of modern authors are in favor of fixing the judicial precedent of interpretation as a source of law, because this will allow the courts to legally refer to the opinion of the highest judicial instances and ensure the uniformity of judicial practice.
Keywords: judicial precedent, precedent of interpretation, supreme court, law-making, legislative power, judicial power, judicial practice.
References
1. Vasiliev, S. L. Judicial lawmaking and the future of judicial precedent in Russia / S.L. Vasiliev, A.D. Drozdova // Education and Law. - 2019. - No. 12. - S. 100-104.
2. Grudtsyna, L. Yu. Place and role of judicial precedent in the judicial system / L. Yu. Grudtsyna // Education and Law. - 2022. -No. 1. - S. 130-136.
3. Demidova, V.K. Precedent in the Russian legal system: legal analysis / V. K. Demidova // Skif. - 2021. - No. 2 (54). - S. 163169.
4. Kuzenkov, K.G. Judicial practice of the Supreme Court of the Russian Federation as a source of law / K.G. Kuzenkov // Legal Science. - 2021. - No. 12. - P. 9-14.
5. Kuznetsov, V.N. Judicial precedent - a de facto source of law in the Eurasian space / V.N. Kuznetsov // Eurasian Advocacy. -2015. - No. 5 (18). - S. 27-30.
6. Kuznetsova, T. Is there case law in Russia? / T. Kuznetso-va // Lawyer's newspaper. - 2021. [Electronic resource]. - Access mode: https://www.advgazeta.ru/novosti/est-li-v-rossii-pretsedentnoe-pravo/. - Access date: 07/11/2023.
7. Malievskaya, D.V. Prospects and problems of judicial law-making / D.V. Malievskaya // Law and order in modern society. -2014. - No. 17. - S. 186-192.
8. Mashkovich, N.K. Fixing the elements of case law in new decisions of the Supreme Court of the Russian Federation / N.K. Mashkovich, V.A. Medvedeva // International Journal of
5 -a
C3 ж
<
the Humanities and Natural Sciences. - 2020. - No. 12-3. - S. 192-195.
9. Orlov, A.V. The US Supreme Court in the system of state bodies and its role in the formation of case law / A.V. Orlov // Bulletin of the South Ural State University. Series: Law. - 2010. - No. 18 (194). - S. 20-23.
10. Rogachev, A.S. The role of the Supreme Court of the Russian Federation in the law-making process / A.S. Rogachev, P.V. Shumov // Bulletin of science and practice. - 2019. -No. 5. - S. 456-459.
11. Romanov, A. Yu. Form and content of judicial lawmaking of the Supreme Court of the Russian Federation / A. Yu. Romanov,
N.N. Chernogor // Education and Law. - 2020. - No. 2. - S. 5053.
12. Samsonov, N.V. To the question of the place and significance of judicial practice and judicial precedent in domestic civil procedural law / N.V. Samsonov // Bulletin of St. Petersburg State University. Episode 14-2019. - No. 2. - S. 293-310.
13. Chipiga, I.V. Judicial practice and judicial precedent in the constitutional Court of the Russian Federation and the Supreme Court of the Russian Federation / I.V. Chipiga // Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. -2014. - No. 9. - S. 221-224.
2
CO
