CC BY
94
13 Иларион (Алфеев). Указ. соч. С. 304.
14 Симеон Новый Богослов. Творения. Божественные гимны. С. 226.
15 Иларион (Алфеев). Преподобный Симеон Новый Богослов... С. 296.
16 Симеон Новый Богослов. Указ. соч. С. 146.
17 Иларион (Алфеев). Преподобный Симеон Новый Богослов. С. 299.
18 Симеон Новый Богослов. Указ. соч. С. 148.
19 Иларион (Алфеев). Преподобный Симеон Новый Богослов. С. 309.
20 Там же. С. 423.
21 Василий (Кривошеин). Указ. соч. С. 335.
22Симеон Новый Богослов. Указ. соч. С. 45.
23 Синергия. Проблемы аскетики и мистики Православия. М., 1995. С. 123.
24 Киприан (Керн). Указ. соч. С. 393.
25 Синергия. Проблемы аскетики и мистики Православия. С. 124.
26 Симеон Новый Богослов, Никита Стифат. Аскетические предания. Клин, 2001.
27 С. 97.
27 Иларион (Алфеев). Преподобный Симеон Новый Богослов ... С. 423.
28 См.: Симеон Новый Богослов. Указ. соч. С. 222.
29 Там же. С 150.
30 Василий (Кривошеин). Указ. соч. С. 337.
31 См.: Синергия. Проблемы аскетики и мистики Православия. С. 127.
32 Симеон Новый Богослов. Указ. соч. С. 150.
33 Иларион (Алфеев). Преподобный Симеон Новый Богослов . С. 432.
Т.В. Любчанская «ПРАВОСЛАВНАЯ.» РУСЬ И «ПОГАНЫЕ» ПОЛОВЦЫ
Долгое время сомнений в том, что Русь приняла христианство византийского толка, не было. Однако уже в конце ХІХ в. исследователи обратили внимание на ряд противоречий в изложении обстоятельств крещения. В первую очередь обращает на себя внимание настойчивость летописца в том, что Владимир принял крещение в Корсуни, а не в Василеве или Киеве. Но Корсунская церковь не может рассматриваться как православная церковь византийского толка. Здесь применялось совсем другое летоисчисление, нежели в Византии. У корсунян почитался «западный» святой - папа римский Мартин. Из Корсуни Владимир в числе прочих святынь привозит мощи св. Климента. По непонятным причинам новокрещенный князь берет на себя чисто церковные функции - назначает на должность настоятеля Десятинной церкви привезенного из Корсуни попа Анастаса.
Непосредственно к корсунскому сказанию примыкает летописный «символ веры», явно содержащий арианские черты. «Отець, Бог Отець, присно сый пребы-ваеть во отчьстве, нерожен, безначален, начало и вина всем, единем нероженьем старей сый Сыну и Духови... Сын подобесущен Отцю, роженьемь точью разньст-вуя Отцю и Духу. Дух есть пресвятый, Отцю и Сыну подобносущен и присносу-щен». Обычно этот текст сопоставляется с «Написанием о правой вере» Михаила Синкелла. Отличия в текстах объясняют, как правило, «ошибками» перевода или переписчика. Однако, думается, вряд ли это возможно в написании такого важного произведения, как «символ веры». Вместо различения Бога Отца от Сына и Духа -старейшиство Бога-Отца, вместо единосущия Сына и Духа с Отцам - подобосу-
щие и, наконец, последовательный пропуск свидетельства об единосоставности лиц Пресвятой Троицы.
Принял положение о единосущности лиц Троицы и ввел собственно понятие «ІютошіоБ» - единосущность - первый Никейский собор (325 г.), ариане добавляли букву «йот» - «Ьото^ішіоє», т.е. подобосущность. На втором соборе (381 г.) арианство было осуждено как ересь.
Арианские черты в «символе веры» заставляют нас в очередной раз задуматься об истоках древнерусского христианства, о времени крещения Руси и вновь обратиться к деятельности солунских братьев Кирилла и Мефодия. Известно, что над Мефодием очень долго висело обвинение в «еретичестве», а именно в арианстве. В период с 925 по 1248 г. славянское богослужение запрещалось как ариан-ское, а из двух славянских азбук была распространена глаголица - «готское письмо». Еще в середине XIX в. было высказано предположение, что глаголица изначально служила укрытием каких-то ересей, что это была не открытая, а тайная азбука. Искусственность ее очевидна, а использовалась она часто еретическими или гонимыми сектами (богомилами, протестантами в XVI в.). Не исключено, что и славяне-ариане пользовались этим же письмом. Обратим внимание и на то, что среди славян глаголицу называли «русским письмом».
Помимо арианских прослеживаются признаки, сближающие древнерусскую церковь с римской и бритто-ирландской. Целый пласт церковной литературы того времени исследователи соотносят с деятельностью исландских миссионеров. В целом же в древнерусском христианстве ІХ-Х вв. заметно выделяется целый ряд черт, который не позволяет однозначно говорить о нем, как о православии византийского толка.
Теперь посмотрим на «поганых» половцев. В сообщении о приходе в 1178 г. половцев летописец записал так: «Того же лета, месяца августа, придоша иноплеменницы на Рускую землю, безбожнии измаильтяне, окоянные агаряне, нечистые исчадия делом и нравом сотониным, именем Концак, злу начальник, правоверным христианам, паче же всем церквам, идеже имя Божье славится, сими же погаными хулится, то не реку единым крестьянином, но и самому Богу враги; то аще кто любит враги Божья, то сами что примут от Бога?» Очевидно, что летописец противоречит сам себе: измаильтяне - сыны Измаила и агаряне - потомки его матери Агари, так обычно называли мусульман, но причем здесь тогда «поганые» - язычники? Может быть, тогда под словом «поганые» подразумеваются вообще нехри-стиане? Но то, что половцы в ХІІ в. не были мусульманами, известно доподлинно. Какой же религии придерживались они на самом деле?
Русские летописи ни словом не обмолвились о религиозных воззрениях половцев. Более того, иноверие других народов воспринималось монахами-летописцами довольно безразлично, но в адрес половцев летописец обычно извергает гневные тирады, напоминающие более поздние обличения «папежников» или «старообрядцев». Но и «папежники», и «старообрядцы» не иноверцы, а еретики и отступники. Может быть, и половцы были христианами какого-то другого толка? Известно широкое распространение в степи христианства несторианского толка. Предположим, что и половцы не оказались в стороне от этих верований. Тогда монах-летописец был прав с точки зрения церковной ортодоксии, объявляя полов-цев-несториан «врагами Бога» и церкви: ересь константинопольского архиепископа Нестория была предана анафеме на вселенском соборе в Эфесе в 431 г. и отрицалась всеми христианскими церквами.
Представители несторианства придавали мало значения обрядовой стороне, они не считали нужным почитание икон, а тем более креста. У них не было специальных храмов, так как задачей еретических священников была проповедь, наставление в учении и совершение двух главнейших обрядов - актов крещения и причащения. Таким образом, вряд ли можно найти какие-то материальные следы такого вероисповедания. Если только не считать за материальные следы обязательное изображение в руках половецких «каменных баб» либо сосуда, либо свитка, либо прямоугольника (книги?). Сосуд должен был напоминать о евхаристии («чаша Грааля»), книга или свиток - об учении.
Другим косвенным подтверждением, вероятно, могут служить матримониальные связи русских и половцев. Сообщений о браках знатных половчанок и русских князей много, но ни разу летописец не говорит о крещении хутуней.
Да и сами половцы почему-то тяготели к христианским народам. На половчанке женился грузинский царь Давид Строитель, хотя придворная грузинская традиция строго соблюдала выбор царицы исключительно из среды христианских народов. То же самое можно сказать и об отношениях половцев с болгарами. Первые цари Второго Болгарского царства происходили из рода половецкого хана Асеня. Если вспомнить, что восстание Асеней против Византии шло под знаменем борьбы за самостоятельную болгарскую церковь, появление царей-иноверцев было практически невозможно.
Любопытен и сюжет в русской истории, связанный с началом русских еретических движений средневековья. Первым из известных нам явлений такого рода было учение Федора, самозванного епископа Владимиро-Суздальских земель. В 1164 г. «всеми людьми суздальскими» с епископской кафедры был изгнан епископ Леонтий. Его главным обличителем и выступал Федор, занявший место изгнанного Леонтия без согласия на то Константинополя. Вероятно, Федор опирался на поддержку веча, а также князя А. Боголюбского. Совместные действия князя и епископа были направлены на укрепление церковной и политической независимости Северо-Восточной Руси. Их идеологические новшества вызвали резкое сопротивление большей части священнослужителей. В конце концов Федор был насильственно отправлен к митрополиту Константину в Киев, обвинен в незаконном захвате святительской власти, многих «хулах» в адрес христианского вероучения и жестоко казнен.
Вина Федора заключалась в «вознесении хулы» на Богородицу, отказе от христианского догмата о непорочном зачатии и пересмотре христологических догматов. На церковном суде Федор был обвинен в несторианстве. Но где и как он познакомился с учением Нестория? На наш взгляд, это могло быть связано с половецким происхождением князя Андрея Юрьевича и активным участием половцев в жизни этого княжества. Летописи неоднократно отмечают связи владимирского князя с номадами. Судя по летописным данным, Андрей Юрьевич знал половецкий язык, он неоднократно призывал половцев для решения проблем как внутри, так и за пределами княжества. Тесное общение Боголюбского с родственниками из степи заставляет предполагать и его идейно-мировоззренческую близость с кочевниками.
Таким образом, вопрос о конфессиональной принадлежности Древней Руси и степных народов Х-Х1 вв. на сегодня не имеет однозначного решения и требует тщательных исследований.
