CC BY
156
А. Г. Кузьмин
ПРАВОРАДИКАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: ОСОБЕННОСТИ ИДЕОЛОГИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ
Часть 1
В наше время проблема политического радикализма является не просто актуальной, она прочно вошла во все сферы человеческой деятельности, прямо или косвенно касаясь любого аспекта жизни общества и отдельного человека. Говоря о ситуации в нашей стране, нельзя сказать, что проблема правового радикализма замалчивается, наоборот, эта тема конъюнктурно используется многими публичными людьми — от политиков до журналистов. С одной стороны, создается впечатление, что общественность страны постоянно «держит руку на пульсе» положения дел с проявлением праворадикальных тенденций в РФ, что позволяет надеяться на контроль в этой области. С другой стороны, неоспоримым фактом является то, что телевидение подключается к освещению событий, связанных с существованием в России правоэкстре-мистских группировок, в особых случаях, когда факты нарушений праворадикалами становятся в один ранг с тяжкими уголовными преступлениями (убийствами и нанесениями тяжелых побоев) или наносят серьезный урон общественной морали (например, акты вандализма на еврейских и мусульманских кладбищах России). По официальной информации, например, за 2004 г. зафиксировано по стране в целом около 1500 преступлений подобного рода, против 148 человек были возбуждены уголовные дела, один из вандалов оказался за решеткой. Таким образом, ориентироваться при оценке ситуации на материалы СМИ нельзя, хотя полностью сбрасывать их со счетов все же не приходится.
Праворадикальное движение в России начала ХХ1 в. представляет собой сложный, многокомпонентный и многоструктурный феномен социально-политической действительности, включающий в себя, помимо политических партий и общественных объединений, элементы особой специфической субкультуры (скинхеды), религиозный идеологический компонент (в первую очередь православный и неоязыческий его аспекты). Нужно учитывать целый ряд характерных черт: традиционную организационную, теоретическую и деятель-ностную разобщенность отечественных правых радикалов, отсутствие общих взглядов на многие политические и социальные проблемы и реалии российского общества, нездоровую конкуренцию среди ведущих теоретиков правого движения, отсутствие авторитетного единого лидера, ярко выраженную фракционность ультраправых организаций, неравномерность и специфичность правых влияний в различных регионах РФ и т. д.
© Кузьмин А. Г., 2007
Основной принцип, определяющий характер нашего исследования, заключается в том, что оно носит междисциплинарный характер. Серьезная проработка различных аспектов праворадикального движения в современной России в силу крайней сложности и многогранности изучаемого явления практически невозможна в рамках конкретной гуманитарной научной дисциплины и соответствующего ей методологического арсенала. Поэтому нам приходится опираться не только на достижения политологии, но и социологии, юридической науки, новейшей истории России и Западной Европы. При подготовке этой статьи возникала необходимость опираться на конкретную фактологическую базу по праворадикальным партиям и движениям, используя при этом открытые источники: материалы научных публикаций, прессу, новостные сообщения СМИ, ресурсы Интернет, аутентичные материалы исследуемых организаций, результаты различных мониторингов по данной проблематике. В ряде случаев применялся метод политического прогнозирования.
Говоря об истории изучения данного вопроса, хотелось бы отметить ряд работ, которые, несмотря на свою относительную немногочисленность и сравнительную временную отдаленность, являются при анализе истории, деятельности и идеологии постсоветского праворадикального движения «классическими» (см.: Национальная правая, 1992; Лакер, 1994; Барыгин, 1995; Белен-кин, 1997). В начале нового тысячелетия появился целый ряд интересных исследований, посвященных изучению явления ксенофобии в современном российском обществе, ряда ультраправых движений и организаций в современной России, а также отечественного скиндвижения как особого субкультурного явления (см.: Тарасов, 2000; 2006; Беликов, 2002; Кроз, Ратинова 2005; Соколов, 2005; 2006). В целом представители российского научного сообщества, за некоторыми исключениями, не всегда отслеживают ситуацию с распространением и влиянием идеологии крайне правых в России. На этом фоне выделяется деятельность информационно-экспертной группы «Панорама» г. Москвы, которой одной из немногих удается действовать на этом поприще достаточно давно и достойно (см.: Верховский, Прибыловский, Михайловская, 1998; Лихачев, 2002 и др.). Это объясняется разными причинами, но можно сказать с уверенностью, что с начала 1990-х годов ситуация изменилась не в лучшую сторону. В эпоху Ельцина присутствовал определенный исследовательский интерес к проблеме возникновения правой идеологии в современном российском варианте вообще (уместно вспомнить о «Памяти», ЛДПР или РНЕ (см.: Беленкин, 1997)), чего нельзя в целом сказать о последних годах.
В одном из последних исследований, изданных за рубежом, при характеристике идеологической направленности российских политических партий указано присутствие трех основных тенденций: демократической, коммунистической и националистической. В разряде «националистические партии» периода 1993-2003 гг. обозначены Либерально Демократическая Партия России, Конгресс Русских Общин и «Родина», то есть вполне «респектабельные» партии,
участвующие в политической деятельности как структурообразующие, имеющие свое представительство в парламенте, специфические отношения с исполнительной власть страны (Remington, 2006, p. 393-394.) На сегодняшний день из этих партий более-менее самостоятельную политику осуществляет только ЛДПР, регулярно выдвигающая своего кандидата на президентский пост с 1991 г. и постоянно участвующая в парламентских выборах. В данной работе мы постараемся показать, что на сегодняшний день ЛДПР значительно растеряла былой боевой националистический пафос, а на крайне правом фланге сегодня присутствуют настоящие праворадикалы, которые пока практически не были представлены в органах российской власти, за единичными исключениями.
В 1991-1992 гг. лидер ЛДПР В. Жириновский позволил себе сделать ряд громких заявлений, которые давали повод говорить о нем как о радикальном националисте. Такая позиция вызывала серьезные опасения у многих аналитиков, так как «в программах партий радикального толка, пользующихся влиянием в обществе, есть требования, которые при попытке их практической реализации могут привести к краху мирного развития и развязыванию гражданской войны. Таковы, например, требования Либерально-демократической партии о возрождении России в территориальных границах, существовавших до 1917 г.» (см.: Согрин, 1996). Следует отметить, что либеральная идеология противостоит имперским ценностям, а сам имперский тип государственности для современного мира в ее парадигме оценивается как анахронизм (см.: Матвеева, 1996). Национализм и государственничество ЛДПР уживаются с антикоммунизмом. В идеологии партии существует немало противоречий либерализму: приверженность имперскому типу государственности, усиление роли государственного сектора в экономике, приоритет государства над личностью, возможность агрессивных действий во внешней политике.
Особенности национализма Жириновского — выступления против выходцев с Северного Кавказа и из Средней Азии. Заявления лидера ЛДПР, пронизанные духом национализма, шовинизма и агрессивности, воспринимались как реакция на унижение национального и государственного достоинства, переживаемое большинством граждан страны (см.: http:// www.demoscopi.ru) Самый большой успех партии на парламентских выборах 1993 г. (21,4% голосов) был связан с тем, что электорат поддержал ЛДПР не как фашистскую или праворадикальную партию, а как оппозиционную и популистскую (см.: К итогам референдума, 1994, с. 58). В 1996-1999 гг. национализм ЛДПР носил исключительно декларативный характер. «Великодержавные» интонации речей Жириновского не мешали ему поддерживать «прозападную» политику властей. Объяснить это можно тем, что на самом деле ЛДПР не имела реальной четкой политической линии, являясь по сути партией неидеологического типа (http:// www.demoscopi.ru). Можно отметить негативную динамику, когда речь идет о результатах выборов В. Жириновского на пост президента РФ и ЛДПР в Госу-
дарственную Думу. На президентских выборах в 1991 г. В. Жириновский получил 7,81% голосов избирателей, в 1996 г. — 5,7 %, в 2000 г. — 2,7%, в 2004 г. (вместо Жириновского был выдвинут О. Малышкин) — 2,02%. Выборы в Государственную Думу принесли ЛДПР в 1993 г. 21,4% голосов, в 1995 г. — 11,6%, в 1999 г. — 5,98%, в 2003 г. — 11,45%. Можно говорить о заметном падении авторитета самого В. Жириновского, вызванного целым рядом причин, особенно «эластичностью» принципов и тактических установок проводимой им политики. Но не следует забывать, что ЛДПР является партией «вождистско-го» типа, ее отличает высокая внутрипартийная дисциплина, на сегодняшний день партия является структурой, обеспечивающей воплощение идей Жириновского. Новый взлет популярности ЛДПР, обозначившийся на выборах 2003 г., свидетельствует о том, что в российском обществе происходят важные изменения идеологического и даже ментального плана, которые проявляются в росте спроса на традиционалистскую позицию в ее крайнем варианте. С одной стороны, этот спрос отражает рост неудовлетворенности определенных слоев населения политическим режимом, возникновением оппозиционных по отношению к нему настроений. С другой стороны, его можно рассматривать как прямое следствие свертывания свободы СМИ, «выборочной» борьбой с олигархами и т. п. Именно власть своим традиционалистским вектором и недостаточно последовательной его реализацией возродила запрос в обществе на консервативные, имперские идеи (см.: ЛДПР. Мы за бедных, 2003; Программа ЛДПР, http://www.ldp.ru).
В современной России исследователи русского национал-радикального движения рубежа ХХ-ХХ1 вв. в основном выделяют три основных сегмента, «отличавшихся друг от друга риторикой и паттернами коллективных действий». Эти сегменты представляли Русское Национальное Единство (РНЕ); Национал-большевистскую партию (НБП) и скиндвижение, представленное разными по величине и направлению идеологии группами. «Стилевые различия» между сегментами радикальных националистов проявлялись не только в сфере политического действия, но и на уровне систем аргументации (см.: Лихачев, 2002; Соколов, 2006, с. 68-69.). На сегодня НБП значительно «полевела» в своей идеологии, особенно после ухода из руководства крупного идеолога правой ориентации А. Дугина. Как отмечает М. Соколов, НБП «практически полностью отказалась от националистической риторики, переопределив свои цели в терминах "защиты гражданских прав и свобод от террора полицейского государства"» (Соколов, 2006, с. 68). Подобное деление применимо для многих регионов РФ, хотя, очевидно, существуют различные вариации в зависимости от территории, численности населения, его конфессионального и национального состава, социально-экономического положения и удаленности от российских столиц.
Так, в республике Коми НБП имеет более-менее серьезные позиции лишь в г. Печора, одном из самых экономически неблагополучных в регионе. В сто-
лице республики г. Сыктывкаре сторонников НБП настолько мало, что у них едва хватает сил нерегулярно обновлять свои граффити на стенах. Печорские же члены НБП, по данным на 2006 г., имеют свой официальный адрес в списке корпунктов из 77 городов дальнего и ближнего зарубежья, размещенном в партийном печатном органе — газете «Лимонка» (см.: «На краю», 2006).
О скиндвижении в Коми известно меньше, зафиксированы отдельные стычки местных скинов с неформальной молодежью в городах Инта и Печора. Что касается Сыктывкара, то 5 марта 2005 г. по центру города промаршировала колонна из тридцати бритоголовых юнцов с выкриками «Сыктывкар для русских!», но одновременно в городе в этот период шло формирование Межрегионального общественного объединения «Союз национального возрождения» (СНВ), местного отделения «Движения против нелегальной иммиграции» (ДПНИ). Очевидно, сыктывкарские скины предпочли примкнуть к националистической политической организации, руководимой взрослыми людьми. Сюда же попала политизированная часть юных болельщиков местной команды по хоккею с мячом «Строитель», «Строитель Hooligans». Это объясняет постоянное присутствие на митингах СНВ и ДПНИ некоторого числа бритых наголо подростков школьного возраста. Феномен СНВ требует, на наш взгляд, более детального рассмотрения, о чем речь пойдет позднее.
Что касается рНе, то в масштабах России, очевидно, организация не оправилась после раскола 2000 г., когда появились несколько группировок: РНЕ-2 (группа Евгения и Михаила Лалочкиных); РНЕ А. Баркашова (Гвардия Бар-кашова (ГБ)); Русское возрождение (Олег Кассин, Юрий Васин); «Славянский союз» (СС), претендующий на статус московской региональной организации РНЕ, не подчиняющийся Баркашову. Но участники РНЕ «первого созыва» продолжают действовать через те структуры, на которые те или иные люди из руководства сохранили свое влияние, так что большая часть членов старого РНЕ ведет весьма активную деятельность. В 2002 г. О. Кассин стал заместителем председателя движения «Возрождение» (председатель — депутат Госдумы Евгений Ищенко), а Ю. Васин — заместителем председателя Партии народного возрождения «Народная воля» (председатель — вице-спикер Госдумы Сергей Бабурин) (см.: Лихачев, 2002, с. 57). Некоторые группы бывшего РНЕ, первоначально вошедшие в «Русское возрождение», к началу 2002 г. стали частью Национально-державной партии России (НДПР) (в это время лидерами являлись С. Терехов, Б. Миронов, А. Севастьянов), как и некоторые бывшие члены руководства «Славянского союза». По сведениям А. Тарасова, О. Кас-син был «человеком ФСБ», а братья Лалочкины — «креатура МВД», что в какой-то мере объясняет события внутри РНЕ в 2000 г. (см.: Тарасов, 2005, с. 473).
Раскол РНЕ как единой праворадикальной организации, проводившей в течение десяти лет самостоятельную политику, не оказался фатальным ни для бывших членов РНЕ, ни для всего российского ультраправого движения в целом. Региональные организации РНЕ существуют в большинстве регионов
России, кроме того, в Белоруссии, Латвии, Украине и Эстонии. В Республике Коми сторонники РНЕ, помимо столицы региона, действуют в нескольких городах: Воркуте, Сосногорске, Ухте, Печоре и Усинске. По оценке представителей местного отделения РНЕ, на начало 2000 г. в Сыктывкаре было около 400 участников организации, что вряд ли соответствует действительности, так как российские правые всегда были склонны завышать численность своих рядов (см.: http:www.kp.komi.ru). Члены РНЕ не патрулировали улицы Сыктывкара, как в некоторых городах РФ, никогда не организовывали «акции по наведению порядка». В основном ими проводилась «идеологическая обработка» населения, основной упор делался на подростков 13-14 лет, рабочих и представителей силовых организаций. Листовки РНЕ расклеены не только на стенах зданий и заборах города, но, например, в цехах некоторых предприятий (февраль 2007 г.).
Особенностью деятельности РНЕ в Сыктывкаре является практически полная закрытость организации для внешней среды, представители руководства не идут на контакт даже с прессой. За все время существования отделения РНЕ в столице Коми не было ни одного интервью или репортажа с места собрания, местные сайты РНЕ в Интернете мало информативны, в основном дают ссылки на центральные сайты организации. Сыктывкарские члены РНЕ почти никогда не участвовали в проведении совместных акций с другими националистами или левой оппозицией. Ни разу от имени РНЕ не выступал на этих мероприятиях ни один человек, не было заметно ни людей в униформе бойцов РНЕ, ни даже знамен, символики и прочих атрибутов. Можно предположить, что это связано с религиозным аспектом своего рода автаркии данной праворадикальной организации. Из пропагандистских и агитационных материалов РНЕ, которые в изобилии появляются на столбах, стенах домов и строений Сыктывкара, в почтовых ящиках горожан, можно заключить, что подавляющая часть этой «продукции» является заимствованной в московском, тверском и тюменском отделениях партии, относящихся к организации А. Бар-кашова. Сам Баркашов с некоторых пор считает себя последователем Истинно Православной (катакомбной) церкви (ИПЦ) и даже принял в одном из ее монастырей монашеский постриг. Очевидно, что члены местного отделения РНЕ не спешат объединяться ни с СНВ, руководство которого относит себя к одному из течений Русской Православной Церкви за рубежом (РПЦЗ), ни с атеистами из левых радикальных движений.
Подводя итог деятельности сыктывкарского отделения РНЕ, можно отметить, что оно проявляется почти исключительно в пропагандистской сфере. Другими словами, РНЕ в Сыктывкаре оказалось не способно на что-то другое, кроме распространения печатной агитации и не очень успешных, хотя и регулярных, попыток рекрутировать новых членов, не приведших в результате в организацию достаточного для развертывания масштабов успешной работы числа новобранцев. Можно допустить, что положение организации РНЕ в республике и ее политическое бессилие являются не только следствием органи-
зационной слабости и малочисленности, но и недоверия руководства к возможным союзникам, отсутствия опыта и желания его приобрести, нехватки собственной региональной идеологической составляющей в своей пропаганде. В конце концов все это выливается в невразумительность целей деятельности и ставит под вопрос смысл существования отделения РНЕ в Сыктывкаре и Республике Коми в целом.
Наиболее активно действует в Сыктывкаре упоминавшееся ранее официально незарегистрированное общественное объединение «Союз национального возрождения» (СНВ), существующее с лета 2005 г. В октябре 2005 г. идейный вождь и организатор этого движения Ю. Екишев принимал активное участие в выборах в городской совет столицы Коми, озвучивая весьма откровенные националистические идеи, что не помешало ему получить определенное влияние на избирателей (см.: Кузьмин, 2006, с. 18). 27 ноября 2006 г. Федеральный суд в Сыктывкаре вынес приговор в отношении лидера СНВ Ю. Еки-шева (судебная тяжба тянулась с июня 2006 г.) по ст. 282 «Возбуждение национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды» и ст. 280 «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности с использованием СМИ» УК РФ, осужденного к 1,5 годам пребывания в колонии-поселении за издание и распространение четырех номеров издания «Стенограмма» и других печатных материалов (см.: Данилевская, 2006).
В октябре 2006 г. в Коми создана Комиссия по урегулированию межнациональных и межконфессиональных разногласий в республике Коми под руководством главы региона В. Торлопова. Было объявлено три приоритетных направления деятельности комиссии: миграционные потоки, деятельность рынков и работа национально-автономных объединений (см.: Шучалина, 2006). В этот же период в сфере межнациональных отношений в Республике Коми произошли события, которые свидетельствуют о попытке властей контролировать ситуацию. Так, газете «Зырянская жизнь», публиковавшей на своих страницах сочувствующие Екишеву статьи, не продлили срок регистрации, теперь она существует только в электронной версии. 25 января 2007 г. на семь лет лишения свободы осужден Алексей Кожемякин, нанесший летом 2005 г. тяжкие телесные повреждения торговцу с рынка, выходцу с Кавказа.
Нужно признать определенную непоследовательность и непродуманность целого ряда действий различных властных и общественных институтов. Власти региона долго не признавали наличие в Сыктывкаре и в ряде других районов республики праворадикальной активности. Еще в сентябре 2006 г. глава МВД республики В. Силаев заявил, что «в Коми не было и не будет фашистских движений», в то время как правые националисты из СНВ больше года проводили свои митинги прямо в центре Сыктывкара. На некоторых из них в начале 2006 г., на которых довелось побывать автору статьи, численность участников вместе со зрителями, представителями прессы и силовых ведомств доходила до 120-150 человек. На последних мероприятиях такого рода
(конец 2006 г.) цифра упала до 15-20 участников. После задержания организаторов и нескольких активистов СНВ и ДПНИ во время попытки проведения 4 ноября 2006 г. «Русского марша» уже 15 ноября Правление Коми правозащитной комиссии «Мемориала» делает «Заявление по поводу событий 4 ноября 2006 г. в городе Сыктывкаре», в котором протестует против факта задержания Екишева и его сторонников. В декабре 2006 г. после вынесения приговора по делу лидера СНВ Конгресс русских общин заочно вводит Ю. Екишева в свой Национальный совет, а сменивший его на руководящей должности в СНВ Александр Рассохин входит в состав Президиума КРО. Практически одновременно в том же месяце московский «Мемориал» дает свое согласие на то, чтобы считать того же Екишева «политическим узником» (см.: http://www.snv.ns-portal.com). Несколько центральных улиц Сыктывкара «украшено» надписями «Екишев — не хулиган, а жертва политических репрессий!» Таким образом, можно говорить о росте популярности и героизации лидера местных националистов, о судьбе которого теперь заботятся не только сподвижники, но и столичные правозащитники.
На начало 2006 г. в СНВ, если судить по выданным партийным билетам, было более двухсот человек. По сведениям старшего помощника прокурора РК Владимира Горбунова, в ходе предотвращения начала «Русского марша» 4 ноября того же года сотрудниками милиции было задержано 54 человека, из них 40 — несовершеннолетние от 12 до 17 лет. Среди задержанных 30 человек — жители Сыктывкара, остальные — жители Сысольского, Удорского и Усть-Вымского районов республики.
Таким образом, особенностями существования СНВ в Сыктывкаре является, во-первых, активное привлечение в свою деятельность в основном несовершеннолетних жителей республики, включая спортивных фанатов и немногочисленных скинхедов; во-вторых, в связи с репрессиями в отношении руководителей и участников движения изменилась его тактика. Например, если раньше обычной практикой была раздача агитационных материалов подростками во время мероприятий всем желающим, а также раскладывание листовок по почтовым ящикам в жилых домах, то постепенно произошло сворачивание открытых форм агитации, что проявилось в выборочной раздаче прокламаций (сочувствующим, а не просто «интересующимся»), почти исчезли листовки со стен домов. О своих акциях участники узнают либо при личном общении, либо через интернет-сайты СНВ и ДПНИ, причем значительная часть информации на сайте СНВ закодирована самими устроителями сайта (например, содержание всех четырех выпусков «Стенограммы»).
Наиболее интересно, по нашему мнению, наличие специфической идеологии. Ю. Екишев — этнический коми, человек православной культуры, восстановивший несколько церквей в коми селах, в своих заявлениях в печати и на митингах допускает множество антисемитских высказываний, что объединяет его с представителями коми националистической организации «Доръям асъ-
нымос» («Защитим себя»), известной еще с 1990-х годов. Одна из лидеров последней Надежда Красильникова является автором сочинения «Мир уже в капкане, но не понял этого», солидного по местным меркам опуса (52 страницы формата А-4 с впечатляющим «списком литературы об иудеях», набранным мелким шрифтом на трех страницах). Эта брошюра распространялась на митингах СНВ/ДПНИ. Помимо традиционного для черносотенцев начала XIX в. полного набора заклинаний против «жидо-масонства» здесь присутствует множество антирусских и антиправославных пассажей вплоть до отрицания существования самостоятельного русского языка, культуры и народа (см.: Кра-сильникова, б/г, с. 28-44).
Такая русофобия вряд ли может послужить достаточно прочным основанием для долгого союза СНВ и радикальных коми-националистов. Скорее всего, из тактических соображений лидер СНВ вынужден пока мириться с подобными союзниками. Будучи верующим человеком и православным писателем, сам Екишев принадлежит к одной из юрисдикций РПЦЗ, консервативному «ви-тальевскому» крылу, не имеющему устойчивых контактов с Московской Патриархией РПЦ, поэтому его активно поддерживают немногочисленные сыктывкарские «витальянцы». По словам Екишева, он имеет хорошие контакты с местными казаками. Пока СНВ удается объединять в своем составе такие разнородные силы, обеспечивая определенного рода контакты между всеми участниками. Но, очевидно, не последнюю роль здесь сыграло именно значение самой незаурядной личности лидера СНВ, так как после вынесения приговора и ссылки Ю. Екишева дела у сыктывкарских СНВ/ДПНИ и их союзников явно пошли на спад. Возможно, что ко времени его возвращения руководить Екишеву уже будет нечем, а СНВ постигнет участь многих других группировок подобного рода.
Существует и иная сторона дела — практическая, то есть та, которая окружает любого из граждан нашей страны ежеминутно, можно сказать, повседневно-бытовая подоплека проблемы. Она проявляется в первую очередь в поведении человека и его сознании на уровне личностного отношения к данной проблеме. На наш взгляд, справедливым является мнение, сформулированное несколько лет назад группой московских экспертов, согласно которому в стране существуют все признаки ксенофобии. Более того, на сегодняшний день массовое сознание большинства современных жителей России можно с большой долей уверенности определить как национал-социалистическое, в духе эпохи Веймарской республики. Мы вынуждены констатировать, что многое говорит, к сожалению, в подтверждение данного утверждения. Налицо присутствие стереотипов восприятия на уровне «свои-чужие», которые включаются и работают исключительно по причине «неславянской» внешности другого человека, либо по иным таким же «основательным» причинам на уровне известного столичного выражения «понаехали тут», ставшего общероссийским. Скрупулезный анализ сентябрьских событий 2006 г. в карельском г. Кон-допога еще предстоит сделать и специалистам, и представителям федераль-
свою очередь, приводит многих участников скиндвижения в различные национал-радикальные партии; 3) криминализация, которая выражается в приходе в движение представителей полукриминализированной молодежной среды на почве симпатий к ультраправой риторике националистического движения.
Таким образом, скинобщество РФ переживает момент своего развития, когда при усложнении его структуры происходит одновременно и аморфизация, то есть распад на несколько отличающихся друг от друга субкультурных элементов. Современные русские скины, в отличие от эпохи правления Ельцина, к режиму Путина в основном относятся лояльно, считая, что он осуществляет руководство страной в «правильном» направлении, хотя ему мешает его окружение. Неполитизированная молодежная среда не воспринимает расизм и ксенофобию как нечто чуждое. Взаимопроникновение скин-сообщества и молодежной криминальной субкультуры через некоторое время может изменить установки взрослой уголовной среды в отношении несвойственного ей ранее расизма. Учитывая масштабы криминализации страны за постперестроечное время, последствия этого могут быть весьма серьезными (см.: Тарасов, 2006, с. 19-25).
Характеризуя праворадикальное движение и связанный с ним политический радикализм в современной России, можно попытаться сравнить ситуацию в нашей стране и западноевропейских странах. Подходя к решению вопроса с исторических позиций, мы должны иметь в виду, что до Урала часть России, по крайней мере, географически относится к Европе, и в этой части проживает более 120 млн человек из ее 146 млн населения. Можно говорить о культурной, этнической, языковой близости жителей РФ и европейцев; с Европой у нас всегда было много общего, в том числе и в социально-политическом аспекте.
Современная Западная Европа, несомненно, переживает общеевропейский процесс поправения политических настроений на рубеже ХХ-ХХ1 вв. Одной из отправных точек здесь выступил нерегулируемый приток мигрантов, который в скором будущем может превратиться в самую серьезную проблему для стран Единой Европы. Не случайно в Европе в последние годы мы можем отметить взрывы недовольства представителей обеих сторон, как «старых» европейских наций, так и представителей новой эмигрантской среды, особенно молодого поколения. По мнению М. Боровика и Л. Шемберко, «во многих странах Европы образовались национальные анклавы иммигрантов, интересы которых часто входят в противоречие с законами и традициями страны пребывания и создают социально-политический дисбаланс». Более того, изменилась сама миграционная ситуация в Европе, характеризующаяся «изменением национального, этнического, религиозного состава иммигрантов, резко обострилась в связи с массовым притоком мигрантов-мусульман». В такой обстановке «ультраправые силы ряда европейских стран, играя именно на проблеме иммиграции, смогли добиться в последнее время серьезных политических успехов» (см.: Боровик, Шемберко, 2003, с. 17-18).
На волне этих настроений в Западной Европе к власти не без успеха пытаются прийти и приходят представители праворадикальных политических кругов. Во Франции в 1992 г. во второй тур президентских выборов вышел представитель ультраправого Национального фронта Ж. М. Ле Пен, нынешний депутат Европарламента. В том же году в Голландии демократическим путем победу на выборах получил националист Пим Фонтейн, большая политическая карьера которого не состоялась в связи с его убийством. В Австрии на выборах 1999 г. победила праворадикальная Партия Свободы Йорга Хайдера, в ответ Израиль заявил об отзыве своего посольства из Австрии. В бельгийской армии (!) в 2006 г. была разоблачена разветвленная неонацистская группировка, намеревавшаяся произвести военный переворот в стране. Эхом на эти события можно считать убийство мусульманином голландского режиссера Тео Ван Гога в ноябре 2004 г. (после его убийства за несколько дней в Голландии, традиционно «спокойной» и «толерантной» стране, было сожжено и разрушено 12 мечетей и школ (см.: Дахин, 2005, с. 29)), волнения в «цветных» пригородах Парижа осенью 2005 и весной 2006 г., недавняя «война карикатур» и т. п. В Германии на выборах 2004 г. в ландтаги Саксонии и Передней Померании успехов добилась Национал-демократическая партия, близко стоящая в своей идеологии к националистической риторике А. Гитлера. Как отмечает А. Мала-шенко, в Европе «этническая и религиозная нетерпимость продолжает оставаться устойчивой, особенно после событий осени 2005 г., в ходе которых мигранты предместий французских городов стали инициаторами многочисленных погромов, приведших к громадным материальным потерям и человеческим жертвам» (см.: Малашенко, 2006, с. 111-112).
Недовольство создавшимся положением, изменение социально-культурного, религиозного состояния европейского общества, по мнению Э. Баталова, «толкают часть населения на путь протестного голосования в пользу крайне правых, откровенно антидемократических сил». Противостояние международному терроризму, который в Западной Европе воспринимается в основном как порождение исламского радикализма, вынуждает европейские страны укреплять свою национальную безопасность всеми имеющимися у них способами. Но выясняется, что ни одно демократическое государство в мире не умеет «обеспечивать безопасность иначе, как за счет фактического ограничения прав и свобод своих граждан. (По этому пути пошли после трагедии 11 сентября Соединенные Штаты, по этому пути идут Россия и другие страны)» (Баталов, 2005, с. 20).
Итак, Западная Европа давно уже вступила в фазу сложного противостояния внутри различных обществ собственно европейских стран по поводу преодоления культурного, религиозного, этнического, национального и других различий и несоответствий, и одним из этих механизмов, как ни странно, вполне демократическим, выступила именно идеология праворадикальных политических партий и движений.
Литература
Барыгин И. Н. Основные тенденции эволюции современных российских крайне правых // Политико-правовое устройство реформируемой России: планы и реальность. Вып. 3. СПб., 1995. С. 74-86.
Баталов Э. Глобальный кризис демократии? // Свободная мысль-ХХ1. 2005. № 2.
Беленкин Б. Российские периодические издания о национал-экстремизме. 1992-1996. М., 1997.
Беликов С. Бритоголовые. М., 2002.
Боровик М. А,, Шемберко Л. В. Нелегальная иммиграция в Европе — вызов европейской безопасности // Европейская безопасность: события, оценки, прогнозы. 2003. Июнь. Вып. 8.
Верховский А., Прибыловский В., Михайловская Е. Политическая ксенофобия в российском обществе. М., 1998.
Данилевская Д. Вынесен приговор Юрию Екишеву // Красное знамя. 2006. 29 нояб. № 210.
Дахин В. Н. Культурно-идеологический кризис современного мира // Свободная мысль-ХХ1. 2005. № 3.
К итогам референдума и выборов 12 декабря 1993 г. в России // Мировая экономика и международные отношения. 1994. № 4.
Красильникова Н. Мир уже в капкане, но не понял этого. Б. м, б. г.
Кроз М. В., Ратинова Н. А. Социально-психологические и правовые аспекты ксенофобии. М., 2005.
Кузьмин А. Г. Современное российское общество и угроза фашизма // Российская полития: прошлое, настоящее, будущее. Сыктывкар, 2006. С. 15-25.
Лакер У. Черная сотня. Происхождение русского фашизма. М., 1994.
ЛДПР. Мы за бедных! Мы за русских! М., 2003.
Лихачев В. Нацизм в России. М., 2002.
Малашенко А. Почему боятся ислама? // Свободная мысль-ХХ1. 2006. № 2. С.110-124.
Матвеева С. Я. Возможность нации-государства в России: попытка либеральной интерпретации // Политические исследования. 1996. № 1.
«На краю». Лимонка. 2006. Июнь. № 300.
Национальная правая прежде и теперь. Историко-социологические очерки: В 3 ч. СПб., 1992.
Программа ЛДПР. Принята XVII съездом ЛДПР 13 декабря 2005 г. // http://www.ldp.ru
Русская служба новостей. 2007. 9 янв.
Согрин В. Конфликт и консенсус в российской политике // Общественные науки и современность. 1996. № 1.
Соколов М. М. Классовое как этническое: риторика русского радикально-националистического движения // Политические исследования. 2005. № 2. С. 127-137.
Соколов М. М. Русское национальное единство: анализ политического стиля радикально-националистической организации // Политические исследования. 2006. № 1. С.67-77.
Тарасов А. Порождение реформ: бритоголовые, они же скинхеды // Свободная мысль-ХХ1. 2000. № 5.
Тарасов А. Революция не всерьез: штудии по теории и истории квазиреволюционных движений. Екатеринбург, 2005.
Тарасов А. Меняющиеся субкультуры: опыт наблюдения за скинхедами // Свободная мысль-ХХ1. 2006. № 5. С. 19-32.
http://www.demoscopi.ru
http://www. kp.komi.ru
http://www.snv.ns-portal.com
ной и местной власти, и правоохранительным органам, но нельзя не отметить массовости кондопожских погромов и присутствия там, хотя и постфактум, представителей «Движения против нелегальной эмиграции» (ДПНИ) и ее лидера А. Поткина (Белова). Нельзя недооценивать и негативный эффект от резонанса на карельские события по всей стране. Например, в столице Коми, г. Сыктывкаре уже 24 сентября националисты из «Союза Национального Возрождения» и местного отделения ДПНИ провели после двухмесячного перерыва митинг в центре города под симптоматичным названием «Сегодня — Кондопо-га. Завтра — Сыктывкар?» Отсюда и молчаливое одобрение «вылазок» правых националистов против представителей неславянских национальностей, так называемый «бытовой антисемитизм», востребованность ультраправой атрибутики и музыки, а с ними и соответствующей идеологии определенной частью российской молодежи. Разговор о российской молодежи следует выделить особо, поскольку она наиболее подвержена влиянию ультранационалистической идеологии и пропаганды. Праворадикальное движение современной России в основном рекрутирует своих сторонников среди молодежи, сформировано даже особое молодежное направление, носящее контркультурный характер, — скинхедское движение, которое насчитывает по всей стране несколько десятков тысяч человек, разобщенных пока организационно и территориально, но имеющих единую, сплачивающую их идеологию и соблюдающих жесткую «партийную» дисциплину (см.: Беликов, 2002).
Рассмотрим некоторые причины, по которым молодые люди обоего пола втягиваются в политическую борьбу, фактически ничего не получая взамен с точки зрения шкалы общепринятых ценностей. В большинстве случаев в скинхеды приходят те, кто на примере своей семьи или близких сталкивался с социальной неустроенностью в различных ее проявлениях. Это не значит, что среди российской ультраправой молодежи нет представителей «благополучной» части общества или элиты, но их процент невелик, так как последних редко привлекает «романтика» уличных драк, регулярные занятия спортом, запрет на спиртное и курение и вообще поддержание дисциплины, что практически всегда практикуется в большинстве скинобъединений.
Молодежи, имеющей социальные претензии к обществу, в скинорганиза-циях объясняют, кто виноват в их материальном неблагополучии и что с виновниками следует сделать. Идеологическая работа идет по принципу конкретных ответов и простых решений, что импонирует молодежи, среди которых идеология подобного рода усваивается, мягко говоря, некритично. Отсутствие знаний и опыта, пример старших товарищей, уважение в соответствии с полученным статусом в скингруппе, вовлечение в ритуалы, знакомство в ряде случаев с националистической литературой, представленной соответствующей «классикой» и «периодикой», участие в совместных митингах и акциях вскоре почти не оставляют шансов остаться такому человеку вне рамок той или иной правоэкстремистской группировки (см.: Тарасов, 2000; 2006).
После развала работы с молодежью в стране, роспуска Комсомольской организации постперестроечное молодое поколение оказалось фактически не охваченным какого-либо рода позитивной деятельностью. Государство оставило свое подрастающее поколение на произвол судьбы. В условиях нынешней многопартийности долгое время почти все значительные политические партии России почти не занимались молодежью, уделяя ей внимание лишь эпизодически, во время избирательных кампаний. В результате российское общество получило за пятнадцать последних лет молодежь, в массе своей политикой не интересующуюся, исключая радикально-ориентированных ее представителей, или популистские квазимолодежные проправительственные группировки наподобие «Молодой Гвардии» «Единой России» или «Наших», создание которых инспирировано сверху. Ситуацией идеологического вакуума в полной мере воспользовались радикальные группировки и партии, особенно ультраправые. Таким образом, молодые люди (школьники и учащиеся колледжей — малопристижных бывших техникумов и ПТУ, определенное число студентов и рабочей молодежи) оказались нужны и востребованы именно представителями правого крыла российской радикальных политических движений. Применение праворадикалами «молодых кадров» может быть самыми разнообразным: от «пушечного мяса» расовых баталий для своих «штурмовых отрядов» до воспитания хорошо подготовленной собственной элиты, будущих партийных идеологов и вождей.
На сегодняшний день, по мнению независимых экспертов из информационно-аналитического центра «Сова», в России насчитывается 60-65 тысяч скинхедов (см.: Русская служба, 2007). Но серьезной аналитической оценки это специфическое явление в отечественной научной литературе почти не получило, за исключением работ А. Тарасова, занимающегося исследованием отечественного радикализма весь постсоветский период. По его мнению, в субкультуре скинов за последнее время произошло много изменений, связанных: а) с не устоявшейся социальной структурой страны, которая проявляется в неравномерном развитии, с одной стороны, Москвы и ряда крупных городов РФ, и, с другой стороны, — российской «провинции». Это обуславливает значительные трудности в формировании единого культурно-информационного пространства в стране; б) с низким уровнем доходов большинства населения, что является основой всех социально-экономических проблем в стране; в) со сменой поколений внутри самих скингруппировок.
В развитии отечественного скиндвижения выделяются три новейшие тенденции XXI в.: 1) регионализация — процесс отказа в различных регионах РФ следовать какому-то единому стандарту в целях, интересах, поведении, внешнем облике, что объясняется присутствием в движении представителей разных волн поколений и, как следствие, рекрутизацией из разных социальных слоев населения; 2) политизация движения, возникновение изначально более жестких, иерархизированных и дисциплинированных формирований, что, в
