CC BY
349
Право на неприкосновенность частной жизни: практика Европейского Суда по правам человека и Высших судов Российской Федерации
Right to privacy: practice of the European Court of human rights and the Supreme courts of
the Russian Federation
Маврина А.А.
4 курс Юридического Факультета СПбГУ Россия, г. Санкт-Петербург e-mail: mavrina3300@gmail. com
A. A. Mavrina
4 course of Law Faculty of St. Petersburg state University
Russia, St. Petersburg e-mail: mavrina3300@gmail. com
Орехов К.Г.
4 курс Юридического Факультета СПбГУ Россия, г. Санкт-Петербург e-mail: okg35@yandex. ru
Nuts K. G.
4 course of Law Faculty of St. Petersburg state University
Russia, St. Petersburg e-mail: okg35@yandex.ru
Аннотация.
статье раскрывается разница толкования и понимания права на неприкосновенность (уважение) частной жизни Европейским Судом по правам человека и высшими судебными органами Российской Федерации, заключающаяся в использовании и аргументации отличных друг от друга широкого и узкого подходов к пониманию данного права.
Annotation.
The article reveals the difference between the interpretation and understanding of the right to privacy by the European Court of human rights and the highest judicial bodies of the Russian Federation, which consists in the use and argumentation of different broad and narrow approaches.
Ключевые слова: право на неприкосновенность (защиту) частной жизни, право на частную жизнь, Европейский Суд по правам человека, право на отдых, право на личную жизнь, уважение частной жизни, ст. 8 Европейской Конвенции по правам человека.
Key words: right to privacy, European Court of human rights, right to rest, right to privacy, respect for private life, Article 8 of European Convention on human rights.
контексте данной статьи будет рассмотрен вопрос толкования Европейским судом по правам человека (далее - ЕСПЧ) ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее- ЕКПЧ, Конвенция). Для наглядности изложения данный вопрос будет рассмотрен в сравнении с подходом российского правоприменителя к толкованию права на частную жизнь.
частности, интерес заслуживает именно право на уважение частной жизни. Вопрос толкования будет рассмотрен через призму анализа аргументации ЕСПЧ и понимания им права на уважение частной жизни в двух Постановлениях ЕСПЧ по делам «Иващенко против России» (жалоба № 61064/10) от 13 февраля 2018 года и «Сарсосо против Испании» (жалоба 23383/12) от 16 января 2018 года.
Безусловно, право на уважение частной жизни является одним из важнейших прав человека, которое гарантируется на международном уровне. Одним из принципов гражданского общества является принцип невмешательства государства в частную жизнь граждан, их взаимные обязанности и ответственность. Появление
этого принципа связано с потребностью вывести из сферы контроля государства область частной жизни гражданина, очертить грань, которую государство преступать не может. Позднее это право претерпело определенные усовершенствования, и обязанным не вмешиваться в частную жизнь гражданина стало не только государство, но также и прочие граждане. По своей природе право на неприкосновенность частной жизни является личным абсолютным правом, поскольку «личные права и свободы - это права человека в сфере его частной жизни, т.е. его возможности как суверенной, обособленной, автономной от общества личности». Это право неотчуждаемо, поэтому его без сомнения можно отнести именно к правам человека, а не правам гражданина. Данное право появляется у человека в силу факта рождения, безотносительно его принадлежности гражданству того или иного государства. Более того, право на уважение частной жизни является правом основным, производными правами от которого являются такие права, как право на защиту персональных данных, право на тайну телефонных переговоров, переписки, корреспонденции, право на тайну усыновления (удочерения), право на неприкосновенность жилища и т.д. Все это указывает на важнейшее место данного права, которое по своей сути является комплексным, в общей системе прав. Комплексность права определено тем, что право на неприкосновенность частной жизни входит в содержание огромного числа различных конституционных прав и свобод человека. Исходя из этого, несомненно признается очень важным закрепление данного права в законодательствах всех государств мира, разработки правовых гарантий реализации права на неприкосновенность частной жизни.
Название данного права в актах международных организаций и российском правопорядке различается. Российское законодательство оперирует понятиями «право на защиту частной жизни», «право на неприкосновенность частной жизни». ЕКПЧ в ст. 8 содержит понятие «право на уважение частной жизни». Запрет произвольного вмешательства в личную жизнь лица также гарантируется ст. 12 Всеобщей декларации прав человека: «никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию».
Ст. 8 ЕКПЧ провозглашает: «каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции; не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц». В российском правопорядке это право закреплено в ст. 23 Конституции Российской Федерации, которая устанавливает, что каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. Кроме того закреплено, что каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений; ограничение этого права допускается только на основании судебного решения. Ст. 24 дополняет ст. 23, устанавливая, что сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются. Стоит также упомянуть о том, что на настоящий момент в Российской Федерации происходит переход к "широкому" пониманию права на частную жизнь, что означает переход от толкования права на частную жизнь как негативного права (право на запрет вторжения третьих лиц в область частной жизнь),
толкованию права на частную жизнь как системы прав, являющихся по их юридической природе как позитивными, так и негативными. Такой переход обусловлен, в первую очередь, сменой общественного устройства в Российской Федерации в 90-е годы, то есть начало такого перехода можно условно приурочить к
принятию Конституции Российской Федерации в 1993 году. До этого момента значение права на частную жизнь
значительной степени нивелировалось характером государственной социальной политики, поскольку практически в приоритет ставились в первую очередь интересы общества, а не отдельной личности. Гражданский Кодекс Российской Федерации (далее- ГК РФ) содержит статью 152.2, в которой закреплена норма, запрещающая сбор, хранение и распространение информации о частной жизни лица в частности сведений о его происхождении,
месте его пребывания или жительства, о личной и семейной жизни. Это доказывает, что в российском правопорядке, в частности, в гражданском праве право на защиту частной жизни трактуется исключительно как право на защиту информации о частной жизни. Информация может быть обличена в любую форму: письменную, аудиовизуальную, графическую. Российская правовая доктрина отражает тенденции к пониманию законодателем этого права. Например, А. А. Аведян считает, что понятие частной жизни охватывает любую информацию, которую человек с точки зрения своих нравственных принципов отнесет к категории «частной жизни». Таким образом, видим подход к пониманию права на защиту частной жизни через призму информационного аспекта. Такой же смысл в это понятие и ученый М. В. Баглай, который считает, что частную жизнь составляют те стороны личной жизни человека, которые он в силу своей свободы не желает делать достоянием других.
Перейдем к судебной практике, складывающейся в Российской Федерации. Центральным элементом права на частную жизнь выступает информация о частной жизни. Иными словами, Конституционный суд РФ рассматривает данное право в контексте определенных сведений, информации, которые лицо имеет право не разглашать и контролировать. Например, Конституционный суд Российской Федерации в Определении 2005 года истолковал данное право таким образом: «право на неприкосновенность частной жизни означает предоставленную человеку и гарантированную государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера. В понятие «частная жизнь» включается та область жизнедеятельности человека, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства, если она носит непротивоправный характер». Следует обратить внимание на то, что акцент сделан именно на информационном аспекте данного права.
Определении 2012 года Конституционный Суд истолковал право на частную жизнь аналогичным образом несмотря на то, что обстоятельства дела существенно отличаются. По мнению заявителя - М.Н. Супруна, статья 137 Уголовного Кодекса в силу правовой неопределенности используемых в ней понятий в том числе «личная тайна» лишает субъекта права возможности в разумных пределах предвидеть негативные последствия своего поведения. Конституционный Суд при рассмотрении данного дела истолковал определение "личной тайны" через право на частную жизнь. При этом определив право на частную жизнь как предоставленную человеку и гарантированную государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера. Исходя из вышеизложенного, видно, что в Российской Федерации (в доктрине, в законодательстве, в правоприменительной практике) право на уважение частной жизни понимается как уважение информации о частной жизни, и толкуется достаточно узко.
Интерес представляет то, как толкует право, гарантируемое ст. 8 Конвенции, Европейский суд по правам человека. Рассмотрим позицию ЕСПЧ относительно понятия и пределов частной жизни, обратившись к вышеуказанным его решениям. Например, в деле «Иващенко против России» ЕСПЧ рассматривал дело со следующими обстоятельствами. Заявитель, фотожурналист, возвращался в Россию из Абхазии и на русско-абхазской границе был подвергнут осмотру со стороны таможенных органов. Таможенные органы, мотивировав осмотр сумок тем, что журналист может провозить экстремистский контент, скопировали 34 папки, содержавшие 16 500 файлов, на DVD-диски. Тем самым Иващенко оспаривал действия таможенных органов, указывая что
также была скопирована его личная переписка. Россия в данном споре исходила из того понимания защиты права на частную жизнь, какое имеется в российском правопорядке. В частности, представитель России указал, что признает тот факт, что копирование материалов является вмешательством в частную жизнь, однако, личная переписка не была таможенными органами ни скопирована, ни тем более прочитана. Таким образом, представитель России посчитал, что конфиденциальная информация заявителя, содержавшаяся в его переписке, осталась нетронутой и не прочитывалась. ЕСПЧ же, в свою очередь, присудил компенсацию Иващенко, усмотрев
действиях таможенных органов нарушение ст. 8 Конвенции. ЕСПЧ достаточно широко истолковал право на уважение частной жизни. Кроме того, он посчитал более уместным сосредоточиться на понятии «частная жизнь», не анализируя право на корреспонденцию. Суд оценивал действия таможенных органов с точки зрения пропорциональности проводимых ими мер, признав то, что данные меры непропорциональны, что они не отвечают требованиям «необходимости в демократическом обществе». ЕСПЧ не рассматривал вопрос вторжения
частную жизнь заявителя лишь в контексте того, что была скопирована его личная переписка. Суд рассматривал допустимость мер осмотра всех материалов, принадлежавших Иващенко: фотографий и иных материалов журналистского характера. Подводя итог, можно сказать, что Суд признал осмотр и копирование материалов журналистского характера (на наш взгляд, материалов, никак не затрагивающих сферу личной жизни заявителя, не содержащей информацию о личной жизни заявителя) нарушением ст. 8 Конвенции. Сам факт осмотра и копирования, на взгляд суда являвшийся непропорциональным и необходимым, ЕСПЧ признал вторжением в частную жизнь гражданина Иващенко. Налицо более широкое толкование права на уважение частной жизни, включающее не только информационный аспект, а, если так можно выразиться, аспект вторжения в материалы лица, не содержащих личную, конфиденциальную информацию, а только лишь принадлежащих ему. Позиция ЕСПЧ может быть подвергнута критике, поскольку ЕСПЧ, в данном случае, слишком широко трактует понятие защиты частной жизни, не учитывая требования безопасности в различных государствах, не учитывая требования национального законодательства. В частности, в деле «Gillan and Quinton против Соединенного Королевства» Суд не признал действия таможенных органов нарушающими ст. 8 ЕКПЧ, нарушающими право на защиту частной жизни, поскольку меры были направлены на контроль за товарами, а не на досмотр ввиду требований безопасности. ЕСПЧ таким образом определил, какие действия лиц могут посягать на безопасность государства, а какие не могут, что на наш взгляд, не совсем обоснованно.
Еще одним примером расширительного толкования права на частную жизнь можно посчитать дело испанского гражданина, который неоднократно обращался в муниципалитет города Валенсии с просьбой об устранении шума, который исходил из баров и дискотек недалеко от его дома. Однако местные власти не решили проблему, и заявитель обратился в ЕСПЧ. Европейский суд вынес решение в пользу испанского гражданина. При этом ЕСПЧ оперировал следующими аргументами:
городские власти уже определили, что район, в котором заявитель проживал, находится в «акустически насыщенной» зоне (своего рода суд презюмировал наличие неудобств и посчитал безосновательным предоставление доказательств шума)
эти высокие уровни шума продолжаются в течение нескольких лет после объявления района «акустически насыщенной» зоной, что подтверждается официальными отчетами, предоставленными службами Городского Совета в 1998 и 2000 годах.
согласно заключению эксперта, существует причинно-следственная связь между уровнем ночного шума и изменением физиологического сна заявителя и его семьи, а также его тревожным депрессивным синдромом.
Судьи Европейского суда пришли к выводу, что поскольку заявитель страдает от такой ситуации в течение долгих лет, а муниципалитет не предпринял достаточных мер для снижения уровня шума, а, следовательно, не сумел гарантировать заявителю его право на уважение жилища и личной жизни, то имело место нарушение статьи 8 Конвенции. Суд присудил денежную компенсацию.
Дело со схожими обстоятельствами рассматривалось Верховным судом Российской Федерации. Заявитель оспаривал норму Кодекса Томской области об административных правонарушениях, считая ее противоречащей ч. 4 ст. 17 Жилищного кодекса РФ. Сам заявитель был привлечен к административной ответственности за то, что, прослушивая в своей квартире громкую музыку, мешал отдыхать соседке по дому. Внимания заслуживает аргументация Верховного суда в мотивировочной части определения, где ВС РФ указал, что ч. 3 ст. 17 Конституции РФ предусматривает, что что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. А прослушивание громкой музыки в свою очередь приводит к нарушению тишины и покоя граждан, а следовательно, и их права на отдых. Можно предположить, что ВС РФ посчитал действия заявителя нарушающими право, закрепленное в ч. 5 ст. 37 Конституции РФ, а не право на неприкосновенность частной жизни, закрепленное в ст. 23 Конституции РФ. Таким образом, виден достаточно узкий подход к понимаю права на неприкосновенности частной жизни в российской правоприменительной практике, в том числе и в практике Верховного суда РФ, в отличие от подхода ЕСПЧ. Исходя из обстоятельств дела Сарсосо, то российский правоприменитель в таких случаях склонен рассматривать такого рода посягательство как нарушение права на отдых, а не права на неприкосновенность частной жизни.
Таким образом, право на неприкосновенность (уважение) частной жизни может пониматься по-разному практике судов государств (примером которых в статье выступают высшие судебные органы Российской Федерации) и в практике международных судебных органов (примером выступает практика ЕСПЧ). Российским правоприменителем право на неприкосновенность частной жизни трактуется в узком смысле, то есть право на неприкосновенность частной жизни - право на защиту информации о частной жизни лица, предполагающее недопустимость сбора и/или распространения информации обо всем, что связано с личностью человека. В понимании ЕСПЧ право на уважение частной жизни предполагает защиту целого ряда жизненно важных интересов личности, которые предполагают обеспечение ощущения собственной свободы. Это как защита информации о частной жизни лица, так и защита от вторжения со стороны государства в любые вопросы,
связанные с личной сферой человека. ЕКПЧ устанавливает, что вмешательство со стороны публичных властей в осуществление права на уважение частной жизнь, допускается в случае, если такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц. Исходя из этого, предполагается спорным допустимость наделения ЕСПЧ дискрецией усматривать, является ли вмешательство в частную жизнь необходимым для защиты национальной безопасности или нет. Это подчеркивает пример дела «Иващенко против России», в котором ЕСПЧ не увидел угрозы национальной безопасности России в действиях Иващенко. Угрозы национальной безопасности, на наш взгляд, могут пониматься по-разному в разных государствах в силу различных политических, экономических и социальных процессов, а такой орган как ЕСПЧ не может в полной мере оценить, соразмерно, необходимо или обоснованно вмешательство государства в осуществление права (в нашем примере - права на уважение частной жизни). В то же время в деле «Gillan and Quinton против Соединенного Королевства» суд усмотрел угрозу национальной безопасности и не усмотрел нарушения ст. 8 ЕКПЧ. Более того, спорно слишком широко толковать право на частную жизнь, как в деле «Zarzoso против
Испании», поскольку это дает почти безграничную возможность ссылаться на «нарушение частной жизни лица»
любом случае, когда каким-либо образом задевается частная сфера лица. Это, в свою очередь, создает почву для злоупотреблений со стороны граждан даже в том, что гражданину была присуждена денежная компенсация, а сама ситуация с шумом баров и дискотек в муниципалитете не изменилась.
Список используемой литературы:
Всеобщая декларация прав человека, принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 ноября 1948 г. // Международные и российские механизмы. - М.: Московская школа прав человека, 2000.
Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)" от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 03.08.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.06.2019) // Российская газета. № 238-239. 08.12.1994.
Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.
Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.) // Бюллетень международных договоров. - март 2001 г. - №3.
Аведян Аркадий Аведикович Юридическая природа обеспечения права на неприкосновенность частной жизни // ЮП. 2012. №2 (51). // https://cyberleninka.m/artide/nyuridicheskaya-prirodaobespecheniya-prava-ia-neprikosnovennost-chastnoy-zhizni.
Алебастрова И.А. Конституционное право зарубежных стран: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. // М.: ТК "Велби"; Изд-во "Проспект". - 2009. - 624 с.
Баглай, М.В. Конституционное право Российской Федерации / М.В. Баглай. Статья 12 Конституции Российской Федерации. — 2009. — 784 с.
Кротов А. В. проблемы конституционализации права на частную жизнь в россии в условиях глобализации // Актуальные проблемы российского права. — 2017. — № 2.
CASE OF IVASHCHENKO v. RUSSIA. - URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-180840.
CASE OF CUENCA ZARZOSO v. SPAIN. - URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-180296.
CASE OF GILLAN AND QUINTON v. THE UNITED KINGDOM - URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-96585.
Определение Конституционного суда РФ от 09.06.2005 N 248-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Захаркина Валерия Алексеевича и Захаркиной Ирины Николаевны на нарушение их конституционных прав пунктом "б" части третьей статьи 125 и частью третьей статьи 127 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации". - URL: https://legalacts.ru/doc/opredelenie-konstitutsionnogo-rnda-rf-ot-09062005-n-248-o-ob/.
Определение Конституционного Суда РФ от 28 июня 2012 г. N 1253-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Супруна Михаила Николаевича на нарушение его конституционных прав статьей 137 Уголовного кодекса Российской Федерации". - URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/70105530/.
Определение Верховного Суда РФ от 21 марта 2012 года N 88-апг12-1.
