Право и вызовы времени Текст научной статьи по специальности «Право»

Теоретические аспекты развития правовой системы РФ

Ю.А. Тихомиров ПРАВО И ВЫЗОВЫ ВРЕМЕНИ

В водовороте событий и служебной суеты мы подчас редко задумываемся о правовой сфере нашей жизни. Но какова реальная правовая ситуация в стране, какие тенденции характерны для развития законодательства, как совершенствовать правозащитные процедуры, каковы перспективы влияния международного права на национальную правовую систему, как меняются образы права и отношение граждан к закону? Ответить на эти вопросы очень трудно и помочь тут должна юридическая наука.

Задача ученых-юристов - обобщать богатейшую правовую практику и анализировать тенденции ее развития. Велика потребность в разработке крупных правовых решений и прогнозировании динамики юридической сферы и ее составляющих -актов, институтов, процедур и др.

Но такие задачи характерны для нашего времени, для начала нового столетия. А как было раньше?

У отечественной юридической науки - богатейшие традиции, ею накоплен громадный творческий потенциал. Ученые-юристы досоветского периода были и профессорами университетов, и юристами-практиками. Неволин, Коркунов, Таганцев, Чичерин, Петражицкий, Трубецкой, Шершеневич и другие создали интересные труды, в которых содержались крупные теоретические конструкции по теории права и отраслей права того времени1. В условиях Советского государства правоведы также разрабатывали вопросы теории государства и права, системы и отраслей права, укрепления законности. Но в их работах было немало догматизма, чему способствовала и скудная практика правотворчества. Законы были редкостью.

В последние два десятилетия конституционные положения о России как демократическом, правовом, социальном государстве дали мощный импульс развитию правовой сферы. Признание

верховенства права и закона способствует формированию обновленной системы законодательства. Стремительно развивается конституционное, административное, гражданское, налоговое, земельное, уголовное, трудовое законодательства, процессуальные отрасли. В них немало новых институтов, расширяющих возможности правового обеспечения власти и управления2, прав и законных интересов граждан и юридических лиц.

Тем не менее целостную систему правового регулирования выстроить довольно сложно, поскольку налицо необозримость действующих актов и правил - с одной стороны, хаотичность их образования и несогласованность между собой - с другой. Можно констатировать разновекторность потоков документов, актов, решений, норм. Так, навстречу федеральному закону, который как парашют «спускается» вниз, «поднимаются» волны других актов - подзаконных, региональных и иных норм и традиций -религиозных, национальных. Закон ослабевает...

Забвение системного подхода к построению права и законодательства приводит к нарушению последовательности в принятии разных правовых актов. Нередко в концепциях правового обеспечения отраслей и регионов, в программах реформ (федеральной, административной, военной, муниципальной, социальной) произвольно определяется соотносимость актов. То раньше принимается постановление Правительства, то акты министерств или их методические рекомендации, то федеральный закон. Должен ли, например, Жилищный кодекс предшествовать или завершать реформу ЖКХ или появляться в ее разгар? Нужно ли в национальных проектах делать акцент только на контрольных действиях и не предусматривать поэтапные изменения законов и локальных актов в сфере здравоохранения, образования и др.? Думается, цепь правовых актов должна сообразовываться с механизмом целеполагания и последовательности решаемых задач.

Пока же обилие законов и подзаконных актов, нередко противоречащих друг другу, создает немалые трудности в их применении. Поэтому важна установка на упрощение регламентирующего массива, разрастание которого принимает угрожающие размеры: объясняется это стремлением детально регулировать каждую конкретную ситуацию, отразить как усложнение государств и их международных связей, так и расширение социально-экономических сфер деятельности. Но все это затрудняет доступ к праву и выбор правильных решений, ведет к коллизиям и противоречиям и т.п.

Анализ динамики нормативно-правового регулирования позволяет выявлять явления так называемого избыточного регулирования. Имеются в виду сферы деятельности субъектов права, которые не требуют тех или иных способов правового воздействия. Их ослабление либо вовсе отсутствие дали бы более ощутимый конечный эффект, позволив гибко стимулировать векторы правомерного поведения. Иллюстрацией служит проведение в рамках административной реформы большой работы по сокращению, видоизменению и упразднению некоторых функций государственных органов (в ряде случаев их адресатом становятся негосударственные структуры), преодоление административных барьеров как излишних в процедуре принятия решений. Мешает чрезмерная детализация в федеральных законах деятельности субъектов Российской Федерации вопреки смыслу ст. 72 Конституции РФ.

Снятию отмеченных противоречий способствует признание и использование юридических корреляций как отражения взаимовлияний и зависимостей. Внешние корреляции характеризуют воздействия социальной среды. Для всей нормативной системы это влияние ценностей, сознания и поведения людей, действий или бездействия публичных и иных институтов, перемен политического курса и социально-экономических изменений. Нормы не выступают как неподвижные единицы, поскольку меняется отношение к ним и соответственно их реальный удельный вес в регулировании общественных отношений.

Изнутри нормативную систему можно рассматривать как своего рода внешнюю среду по отношению к правовой системе и выделять влияние идеологических и религиозных норм на правотворчество, корпоративных ценностей и норм - на правоприменение. Подчеркнем: внутри правовой системы действуют свои собственные корреляции: а) роль закона ведет к снижению объема подзаконных актов, б) сужение сферы госрегулирования влечет расширение сферы локального нормотворчества, в) правовая децентрализация уменьшает объем централизованного правотворчества, г) соблюдение иерархии правовых актов позволяет правильно использовать их для решения взаимосвязанных задач, д) заключение международных договоров исключает внутреннее правотворчество, противоречащее их содержанию, е) преувеличенное внимание публичных и иных институтов к подготовке и принятию актов сопровождается недооценкой их реализации (особенно в низовых звеньях), ж) нормы-принципы и нормы-цели имеют приоритет перед другими нормами.

Использование подобных корреляций позволяет вводить своего рода юридические формулы действий в правовой сфере и исключать тем самым множество произвольных действий.

В этих условиях весьма перспективной является тенденция к повышению роли саморегулирования, которая либо поддерживается правом, либо развивается параллельно, либо противоборствует ему. В любом случае саморегулирование как проявление самоуправления отражает преимущественно социальный аспект норм, создаваемых непосредственно или опосредованно гражданами и социальными общностями. Оно предполагает, поэтому, почти полное совпадение субъектов, принимающих и реализующих решения, акты.

В публично-правовой сфере самоуправление находит выражение прежде всего в повышенной роли местного самоуправления и соответственно муниципального права. Как известно, муниципальные правовые акты получают признание в законодательстве. И уставы, правовые акты, принятые на местном референдуме (сходе граждан), постановления и распоряжения органов местного самоуправления выступают мощным средством нормативной саморегуляции. Ее основу составляют положения ст. 12 Конституции РФ. Тем не менее, общественные потребности диктуют необходимость перераспределения функций публичной власти, и тогда местным органам либо передаются некоторые полномочия госорганов, либо они наделяются такими полномочиями. Соответственно их акты приобретают большую социальную и юридическую значимость.

Требуют глубокого анализа акты общественных объединений -партий, профсоюзов, добровольных обществ, творческих союзов. Их регулятивный характер не ограничивается союзными рамками и нередко выражается в крупных государственных и политических решениях и действиях. Напомним, что в 60-х годах XX в. в нашей стране был не вполне удачный опыт передачи некоторых государственных функций общественным организациям, но его нельзя недооценивать и в современных условиях. Природа государственно-общественных актов остается малоисследованной.

Активным субъектом права становятся бизнес-структуры. Их действия в режиме саморегулирования выражают институт, создаваемый и устанавливающий легитимные правила собственной деятельности. Саморегулирование может быть делегированным, когда государство передает участникам рыночных отношений часть своих функций, и добровольным.

Поэтому актуальное значение приобретает нормотворчество бизнес-структур, и особенно саморегулируемых организаций. Речь идет о порядке выработки ими правил поведения в форме кодексов, хартий и т.п., которые добровольно принимаются и исполняются. Контроль и санкции за нарушения правил отражают корпоративные меры воздействия. Нужно активизировать отраслевые профессиональные ассоциации, решения которых влияют на процессы в отраслях промышленности, строительства, здравоохранения и др.

Отметим растущую роль локальных актов, принимаемых в учреждениях, организациях и предприятиях, безотносительно к форме собственности. Повышение самостоятельности предприятий в решении вопросов собственной организации и оперативной деятельности придает их актам смысл важного средства нормативной саморегуляции. Этому способствует признание локальных актов в корпоративном законодательстве, в законах об образовании и др., их характеристика в примерных и типовых положениях. И все же нужны более прочные основания для их существования и меры по повышению уровня, класса локальных актов. В научном плане важно найти им достойное место в разработках по теории права и в отраслевых юридических науках.

В общественной жизни наблюдается такое явление как отклоняющееся поведение, ведущее к потерям в нормативности регулирования. Различение правомерного и неправомерного поведения отражает многообразие и динамизм общественной жизни. Уже давно существует противоречие между правовыми нормами и реальным поведением людей. Хочется привлечь внимание к такой проблеме, как нормативная модель и ее практическое воплощение. Проведенное под руководством автора в 2004-2005 гг. исследование «Органы публичной власти и экономические субъекты: нормативная модель и реальные взаимоотношения» позволило обнаружить отклонения от статусов государственных и муниципальных органов и бизнес-структур. Они имеют как негативный, так и позитивный характер, сигнализируя о необходимости постоянно поддерживать динамичные режимы их взаимоотношений. Показательны данные социологических опросов. На вопрос, насколько знакомы сотрудники предприятий с положениями о министерствах в части взаимоотношений этих структур, получены следующие ответы: хорошо знаю все положения - 1%, знаю многие положения - 12%, знаю отдельные положения - 20%, знаком в общих чертах - 32%, практически не

знаком - 35%. На вопрос о формах взаимодействия получены ответы: личные встречи руководителей предприятий с представителями публичных органов - 62,5%, участие в целевых программах - 47,9%, участие в консультативных и иных советах -32,6%, в круглых столах - 29,2%3. Как видно, неформальным отношениям приписывается особенно важная роль, а нормы остаются в стороне.

Рост правонарушений выражает отношение к закону и служит отрицательным показателем уровня законности. Так, в 2005 г. зарегистрировано 3,5 млн. преступлений, что на четверть больше, чем в прошлом году. Возросло число граждан, недовольных решениями налоговых органов и обращающихся в арбитражные суды. Причем удовлетворяется более 70% заявлений. Другая черта - в 2005 г. на исполнение судебным приставам поступило свыше 23 млн. исполнительных документов, но заканчивается производство лишь по 50% из них.

В чем причины такой противоречивой правовой динамики? Их несколько, но выделим две из них. Первая связана с такой деятельностью государственных и муниципальных органов, экономических и социальных организаций, которая по-прежнему протекает вне русла права под влиянием неформальных регуляторов. Нет их «связанности» правом и ориентации на реализацию публичных интересов. Надо вводить для оценки властных и иных структур степень воплощения ими правовых норм.

Вторая причина - пассивность и слабая готовность граждан к овладению правами и их реализации. Например, ответы на вопрос, для кого проводятся реформы в стране, распределяются следующим образом: в интересах чиновников - 44,2%, в интересах бизнеса - около 40%, в интересах населения - 22,6%. Показателем устойчивого отчуждения от власти и права служит реакция на действия властей: приспосабливаться (65,5%) - один ответ, держаться от власти в стороне (13,8%) - другой4.

В этом контексте уместно вновь вернуться к феномену неформального права5. Характерные для теневого права преобладание частного, группового и корпоративного интереса над интересом публичным, использование противоправных социальных норм как альтернативных способов решения проблем, квазиправомерное поведение с использованием правовых институтов и, наконец, неправомерное поведение имеют деструктивный характер для правовой системы. Особенно острые «разрывы» правовых отношений возникают в условиях коррупциогенных действий

как в рамках права6, так и вне его. В то же время теневое право порождает полезные социальные регуляторы, которые впоследствии признаются правом либо приобретают правовые формы. Поэтому столь важно обеспечить реальный доступ граждан к праву и повышать их уровень правовых знаний. В качестве одной из должностных характеристик служащих полезно использовать их знание соответствующих норм и правил.

Как отмечалось выше, развитие правовой сферы жизни сопровождается увеличением и усложнением правового массива, трудностями реализации законов и иных правовых актов. Объяснением служит упрощенный подход к правовому регулированию, когда дело сводится к факту принятия закона, сугубо текстовым изменениям и т.п. Между тем, динамике права свойствен своего рода цикличный характер, когда оно проходит как стадии внутреннего развития - от идеи, концепции закона до его реализации, так и стадии воздействия и влияния - общества, социальной среды (экономических, политических, институциональных и др. факторов). Поэтому нужны современные механизмы формирования и развития права, анализа и оценки его социальной эффективности.

Таким механизмом является мониторинг права, который является системой постоянного отслеживания всего жизненного цикла нормативного правового акта, законодательства, правовой системы. Объектами могут быть отдельные законы и иные акты, функционирование ветвей власти в аспекте права. Таким образом можно получать необходимую информацию для комплексного анализа состояния законодательства и выработки предложений по его совершенствованию.

Необходимо четко определить задачи мониторинга на стадии правотворчества, включая подготовку законов. Здесь и анализ динамики сфер, общественной жизни, объема и методов правового регулирования, которые меняются в связи с федеральной и административной реформами, и критерии установления предмета регулирования, и выбор формы акта, когда саморегулирование предприятий и учреждений уже не требует громадного потока актов «сверху», и концептуальные и технико-юридические требования к законопроекту и др. По опыту прошлых лет полезно составлять «досье» законов в процессе их разработки, передаваемые как эстафета для последующих обсуждений.

Особое внимание следует уделить мониторингу на стадии реализации права, законов и иных правовых актов. Пока это слабейшее звено всей правовой сферы, и государственные органы

и институты гражданского общества прилагают мало усилий по выполнению правовых актов и норм. Государственные служащие, депутаты и граждане слабо подготовлены в этом отношении. К сожалению, мешает очень давняя традиция неисполнения закона. В самом правопонимании пока преобладают два ключевых элемента - неприязнь к закону и отторжение от него, а также представление о том, что если он принят, то достаточно и одного этого факта. Правда, совершаются некоторые действия во исполнение закона, отменяются, хотя и с опозданием, устаревшие акты и нормы, готовятся новые, заменяются некоторые архаичные функции исполнителей, находятся бюджетные и иные средства. Но эффективного механизма реализации закона, который бы обеспечивал его действие в полном объеме, причем не периодически, а постоянно, пока нет.

Все это обусловливает необходимость проведения правовой диагностики как системы регулярно осуществляемых действий по анализу, оценке и исправлению правовых ситуаций. Правовая ситуация - период действия права и применения правовых средств воздействия на общественные отношения, фиксированный с помощью системы показателей. Очевидна как комплексная природа правовых ситуаций, так и их разновидности -устойчивые (нормальные), отклоняющиеся, конфликтные, критические, переходные. Правовая диагностика может проводиться в государственном органе, в коммерческой организации, в отрасли, сфере экономики и др., в отдельном регионе или в масштабе страны.

Можно выделить следующие способы диагностики права:

1. Изучение реализации законов и иных правовых актов.

1.1.Комплексное использование юридических, социальных, организационных, материальных и финансовых средств.

1.2. Правовой риск.

1.3. Юридические ошибки.

1.4. Анализ и контроль, проводимые государственными и муниципальными органами.

1.5. Самооценка локальных актов организациями, коммерческими структурами.

1.6. Мониторинг закона.

1.7. Причины и виды нарушений законов и иных правовых актов.

2. Анализ осуществления компетенции органа (организации).

2.1. Сравнение элементов статутных законов, положений и программ (планов), процедур с фактическими действиями и результатами.

2.2. Виды нарушений компетенции, в том числе вмешательство извне.

2.3. Должностные преступления.

2.4. Степень отклонения от нормативной модели.

2.5. Ответственность органа и служащих.

3. Оценка правового поведения граждан и их отношения к праву.

3.1. «Образы» права.

3.2. Обращения граждан.

3.3. Социологические опросы.

3.4. Доступность информации о госорганах, о законодательстве.

Необходимо обеспечить системный сбор и анализ информации:

а) отраслевой, научно-технической и сводной информации;

б) статистических данных;

в) социальной информации;

г) материалов юридических служб;

д) обращений в суд, структуры судебных дел, динамики исков;

е) протестов и представлений органов прокуратуры;

ж) данных об отмене, приостановлении актов;

з) материалов проверок.

Диагностика позволит вырабатывать меры по повышению уровня законности, учитывая степень правовой регуляции, ее пробелы и «избыток», и данные об изменениях в экономической и социальной сферах. На основе индикаторов законности можно использовать комплекс средств улучшения правовой ситуации.

Разумеется, предстоит решить комплекс организационно-юридических, финансовых, кадровых и технических вопросов. Во-первых, надо формировать общие, целевые и тематические программы мониторинга права. В Совете Федерации разрабатываются мероприятия по реализации программы мониторинга правового пространства и правоприменительной практики. Проводятся конференции, круглые столы и парламентские слушания, мониторинг права законодательной инициативы и практики применения федеральных законов.

Во-вторых, следовало бы придать мониторингу права значение обязательной функции всех государственных и муниципальных структур в тех формах, которые соответствуют их статусу и компетенции. Вместе с тем нужна эффективно действующая специальная система мониторинга права: Центр мониторинга права Совета Федерации с представительством ученых, специалистов, экспертов, депутатов; соответствующие структуры в регионах и отраслях.

В-третьих, предстоит усовершенствовать информационную базу мониторинга права. Разработку типовых правовых показателей - позитивных и негативных, по отклонениям, - следует сочетать с объединением ведомственных (МВД, Министерство юстиции, Минэкономразвития и др.) и территориальных банков информации. В рамках выполняемой программы «Электронная Россия» выделение соответствующего юридического блока не будет затруднительным. Равным образом надо умело обобщать данные социологических исследований и опросов общественного мнения. Обратная связь «гражданин - публичная власть» станет эффективной.

В-четвертых, важнейший элемент мониторинга права - контроль; эффективность его пока невелика. Между тем все дело -в умелом сопоставлении нормативно установленных целей и компетенции и фактически совершенных действий, принятых решений с реальными изменениями в поведении людей, в деятельности организаций и предприятий, с уровнем производства и оказания социальных (публичных) услуг. Обеспечение такой корреляции потребует более последовательной реализации Федерального закона о защите граждан и юридических лиц при проведении государственного контроля (надзора) и упорядочения всех его видов, особенно финансового.

Таким образом, введение системы мониторинга права и рекомендаций по правовой диагностике послужит важнейшим средством эффективной деятельности государственных органов и всех организаций, обеспечивающих права и законные интересы граждан.

Масштабные интеграционные процессы в современном мире придают особую актуальность сравнению различных правовых систем. Интенсивное развитие экономики, торговли, науки и культуры обусловливает концентрированность связей и контактов государств и экономических структур. Участие государств в политических и межгосударственных союзах и объединениях побуждает более настойчиво изучать и сравнивать иностранное

право разных стран. Сравнительное правоведение выступает в роли объединителя правовых систем.

Автор настоящей статьи в своей книге «Курс сравнительного правоведения» предложил более широкий спектр исследуемых элементов правовой системы и ввел нормы международных организаций и межгосударственных объединений как своего рода общий знаменатель, как критерий, ускоритель сближения национальных правовых систем7. В другой работе была использована структура, заданная книгами издательства «К1ишег», когда рассматриваются юридические и институциональные элементы, способы сравнения, сближения, гармонизации и унификации норм разных правовых систем. Причем анализ развития публичного и частного права и охватываемых ими отраслей российского права дается в сопоставлении с соответствующими отраслями иностранного права8. Этим достигается более строгое предметно-инструментальное сравнение.

Продолжая развивать свою концепцию, полагаю целесообразным видоизменить некоторые понятия сравнительного правоведения. Сохраняя в качестве базового понятие «правовая система», считаю возможным, отказаться от отождествления ее с понятием «правовая семья», имеющим устойчивые историко-культурологические корни. Следует расширить круг объектов изучения за счет отнесения к ним четырех видов макропра-вовых систем - национальной правовой системы, правовой семьи, правовой системы межгосударственных объединений и системы международного права. Происходит смена векторов притяжения: наряду с «парными» сравнениями возрастает роль «многочленных сравнений». В такой форме можно вести речь о современной правовой карте мира, где видны границы и пересечения систем.

Таков макроуровень сравнительно-правового анализа.

Второй блок составляют: а) нормы, б) законы и иные правовые акты, в) правовые институты, г) подотрасли законодательства, д) отрасли законодательства, е) правовые массивы, ж) системы законодательства, з) предметы и методы правового регулирования, и) юридические понятия и термины, к) юридическая техника.

Третий блок - ситуационно-целевой, когда для транснациональных проектов и подобных им изыскиваются новые правовые решения.

В четвертом блоке, или круге, сравнения можно выделить: а) правовые концепции, б) правосознание, в) правовую культуру, г) правомерное и неправомерное поведение.

Пятый блок охватывает: а) юридическое образование, б) юридическую профессию.

Шестой блок включает государственные и общественные институты, опосредуемые правом.

Самостоятельное и «пересекающееся» существование отмеченных объектов анализа представляет собой загадочный клубок, который надлежит вдохновенно распутывать ученым и практикам.

Сравнительно-правовой анализ нельзя ограничивать нормами и институтами, поскольку их внешнее сходство и различие заманчивы лишь для поверхностного взгляда. Мировоззренческий источник кроется в природе и уровне правосознания, образах права, в нравственно-религиозных представлениях. Исследования показали значение этих вопросов9, и их надо учитывать при оценке влияний «внешних» иностранных концепций и теорий на сознание и правовое поведение граждан того или иного государства. Именно «правовые семьи» являются хранилищем таких идей, взглядов и ценностей.

Долгие годы исследователи в рамках сравнительного правоведения обходили вниманием вопрос об интересах. Создавалось впечатление о достаточности абстрактного изучения нормативно-правовых массивов и институтов, хотя поведение государств во внутренней и внешней политике служили его реальной пружиной. Вот почему нужно ввести в оборот такие понятия как «всеобщий интерес» - универсальный интерес в масштабе мирового сообщества, «общий интерес» - в отраслях и сферах совместной деятельности государств, «национальный интерес...10. Соотношение этих интересов, их сочетание, согласование или противоборство служит движущим фактором развития и взаимодействия правовых систем.

Усиление взаимозависимости государств и совместное решение ими глобальных проблем приводят к новому соотношению национального и международного права. Оно является многоуровневым, касается ли соотношения двух суперправовых систем - внутригосударственной и международной - в целом и их отраслей либо способов их взаимного влияния. Тенденция динамичного соотношения национального и международного права приобрела в современных условиях значение универсальной. Ее проявления обнаруживаются как в масштабных взаимовлияниях названных правовых систем, так и во все большем «проникновении» международных принципов и норм в национальные правовые системы. Для России легальное «пересечение» норм

допускается по правилам п. 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации.

В более широком плане следует вести речь не об одностороннем примате первых, а о строгих национально-государственных критериях. К ним можно отнести, во-первых, признание в качестве основополагающего принцип национального права и международного права суверенитета народа и государства. Доктрину защиты прав человека нельзя ему противопоставлять. Во-вторых, конституционные процедуры имплементации международных норм в национальную правовую систему, начиная от процедур проверки конституционности проектов международных договоров, соответствия их законодательству и кончая ратификацией и иными процедурами. В-третьих, установление правил «оговорок» и «соответствия публичному порядку» при одобрении актов и вынесении судебных решений11. В-четвертых, широкий спектр правотворческих, правоприменительных и структурно-компе-тенционных средств выполнения международных обязательств России, как и любой страны, в рамках собственной правовой системы. Международные договоры применяются непосредственно, кроме тех случаев, когда требуется издание внутригосударственного акта (п.2 ст.7 ГК). Нужны действия по изменению и отмене актов. В-пятых, следует учитывать установление коллизионных правил и процедур, позволяющих преодолевать противоречия между нормами национального и международного права12.

Целесообразно использовать следующие критерии использования международно-правовых норм: а) правильное понимание международных нормативных понятий и терминов; б) обоснованное «приложение» принципов международного регулирования к предметам национально-правового регулирования; в) строгое применение нормативных «связок», «ссылок», «отсылок» к национальным актам и действиям; г) сочетание международных и национальных норм для согласованного регулирования однородных или смежных отношений; д) соотносимость международных норм по их юридической силе, времени и сферам действия; е) легальность применения международных норм после прохождения их «через» конституционные процедуры ратификации; ж) правильное и своевременное корректирование национальных норм.

Таким образом, право подвергается серьезным вызовам современного периода общественного развития. Адаптация права означает его устойчивость, эффективность воздействия и динамичное развитие.

Примечания

1 См.: История русской правовой мысли. - Москва: 1998.

2 Ю.А. Тихомиров. Управление на основе права. - Москва: 2007.

3 Власть, закон, бизнес. - М.: 2005.

4 См.: Социология власти. 2005. С. 34-47.

5 Ю.А Тихомиров. Право официальное и неформальное //Журнал российского права. 2005. № 5.

6 Анализ коррупциогенности законодательства. Памятка эксперту по первичному анализу коррупциогенности законодательного акта. Центр стратегических разработок. - М.: 2004.

7 Ю.А. Тихомиров. Курс сравнительного правоведения. - Москва: 1996.

8 Ю.А. Тихомиров, Э.В. Талапина. Введение в российское право. - Москва: 2003.

9 См. Ш. Курильски-Огивэн, М.Ю. Арутюнян, О.М. Здравомыслова. Образы права в России и Франции. - Москва, 1995. В.И. Лафитский. Поэзия права: страницы правотворчества от древности до наших дней. -Москва: 2003.

10 См.: Правовое обеспечение национальных интересов. - Москва: 2005.

11 См., например, С.Ю. Марочкин. Действие норм международного права в правовой системе Российской Федерации. - Тюмень: 1998.

12 См. подробно Ю.А. Тихомиров. Коллизионное право. - М.: 2000.