CC BY
131О.И. ЕЛИСЕЕВА
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА ПО ПЕРЕСЕЛЕНИЮ В КРЫМ И НОВОРОССИЮ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА.
В 1775 г. Екатерина II провела реформу местного управления. «По великой обширности некоторых губерний, — писала государыня, — оные недостаточно снабжены... надобными для управления людьми». Из-за объединения в ведении губернаторов административных, финансовых, судебных и полицейских функций «возрастают своевольства и ябеды»1.
Реформа разукрупнила губернии, их число увеличилось вдвое и составило 50. Были расширены функции чиновников на местах, что позволило разгрузить центральные учреждения, коллегии, и, напротив, дать губернским и уездным органам больше власти решать текущие дела у себя дома.
Во главе местного управления встали генерал-губернаторы или наместники. Они были наделены чрезвычайными полномочиями и ответственны только перед императрицей. В их руках фактически сосредотачивалась вся власть на местах. Поэтому генерал-губернаторы назначались из наиболее доверенных лиц Екатерины. Когда наместник находился в Петербурге, он мог принимать участие в деятельности Сената наравне с сенаторами2. Что касается Потемкина, то он являлся еще и членом Совета. Зачастую генерал-губернатор играл в наместничестве роль неограниченного правителя, особенно если он обладал таким властным независимым характером, как светлейший князь.
Английская исследовательница И. де Мадариага сравнивала наместников с вице-королями в колониальных державах, где из-за отдаленности территорий трудно было управлять ими из центра3. В этом замечании много справедливого, ведь наиболее крупные наместничества располагались именно на окраинах империи. Однако в России новая структура местного управления охватила всю страну, и генерал-губернаторы были не только в Новороссии или на Украине, но и в столичных городах — Петербурге и Москве.
Еще 11 января 1774 г. попечению Григория Александровича были вверены Новороссийская и Азовская губернии и укрепленная Днепровская линия. Одновременно он стал именоваться командующим всей легкой конницы и иррегулярных войск, а также главным командиром всех войск, поселенных в губерниях Астраханской, Новороссийской и Азовской4. С
1 ПСЗ. Т. XX. № 14392.
2 Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1968. С. 130 — 131.
3 Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой. М., 2002. С. 572.
4 Брикнер А.Г. Потемкин. СПб., 1891. С. 65.
1775 г. Потемкин стал наместником. Кроме войск, ему подчинялась полиция. В пограничных губерниях находилась основная часть русской армии, а затем и Черноморский флот, которыми Потемкин распоряжался еще и как вице-президент (с 1783 г. президент) Военной коллегии.
Не обладая официально судебной властью, князь часто влиял на судопроизводство, как военное, так и гражданское, изменяя приговоры: обычно он смягчал их. Воров имущества поселян наказывали батогами и отправляли в солдаты. Грабителям, покусившимся на казенное, Потемкин заменял смертную казнь каторжными работами. Приговоры воинского суда о расстреле, например, за отлучку с поста — разжалованием в рядовые5. По свидетельству Л.И. Сичкарева князь был строгим и взыскательным судьей. Чиновники, изобличенные во взятках, попадали в ссылку. «В подобных случаях от Потемкина можно было ожидать строжайшего удовлетворения». Однако он не терпел доносов. «Никто не смел предстать к нему с жалобою на кого-либо, ежели не имел при себе, по крайней мере, половины ясных доказательств; никогда не решал он никакого дела, не исследовав оного обстоятельно и не собрав с точностью всех относящихся до него подробностей».
Светлейший управлял неспокойными территориями: на них въезжало разноязыкое население, стояли войска, поблизости была граница, блуждали разрозненные банды казаков, не желавших войти в Черноморское войско и промышлявших грабежом. Поэтому наместнику приходилось нередко посредством наказаний виновных «обуздывать других от преступлений». Сичкарев приводит слова князя: «Строгое наказание первого преступления есть действительнейшее средство уничтожить охоту ко второму». Жестко пресекались мародерства и грабежи на завоеванных территориях. «Некто из служителей, надлежащих к конюшне Потемкина, по взятии Очакова, когда уже все приведено было в устройство, ворвался в некоторый дом вооруженною рукою и вымогал денег. Когда дошла о сем жалоба к князю, служитель в тот же день наказан был по законам»6.
Потемкин распоряжался громадными суммами, которые правительство ассигновывало на развитие края. Недоброжелатели часто обвиняли его в утаивании и растрате денег. Ордера и контракты на поставки для армии показывают, как расходовались эти средства. Провиант закупался в Польше, откуда его проще было вести в Новороссию. Там основными поставщиками были граф Винцентий Потоцкий, графиня Александра Бра-ницкая и некий коллежский асессор Бржозовский7. Далеко не все, что ассигновывалось, действительно получалось. В 1787 г. в Екатеринославскую
5 Богумила А. К истории управления Новороссии кн. Г.А. Потемкиным. Ордера 1790 — 1791 гг. Екатеринослав, 1905. С. 19 — 43.
6 Неизвестный автор. О приватной жизни князя Потемкина, о некоторых чертах его характера и анекдотах // Потемкин. Последние годы. СПб., 2003. С. 153 — 154.
7 Богумила А. Указ. соч. С. 85 — 93.
и Таврическую губернии было ассигновано 2.718.745 рублей, но до начала войны сумму не выдали, а с началом боевых действий выплату отложили «до удобнейшего времени». Из Ассигнационного банка по указу от 1 сентября 1785 г. в Новороссию и Тавриду должны были отпустить 3 млн. рублей. Деньги выдавались по миллиону в год, третий не был получен вооб-ще8.
В связи с медленностью прихода сумм Потемкин часто оплачивал государственные расходы из своего кармана. Обвинения в казнокрадстве повторялись противниками светлейшего князя и при его жизни, и после смерти. Вступив на престол, император Павел I назначил две сенатские ревизии финансовой деятельности Григория Александровича. Их результатом стало оправдание светлейшего князя9. Казана осталась должна Потемкину, а вернее его наследникам. Объяснить подобный вывод отсутствием необходимой документации сложно, т. к. финансовые бумаги Потемкина до революции хранились в архиве Екатеринославского губернского правления. Ныне они известны, благодаря публикации.
Как глава местной власти, генерал-губернатор имел при себе исполнительный орган в виде наместнического правления из нескольких наиболее доверенных чиновников. Ближайшим сотрудником Потемкина был Василий Степанович Попов, начальник канцелярии светлейшего князя. Блестящий администратор, педантичный и неутомимый труженик Попов перешел к Потемкину из походной канцелярии генерала В.Д. Долгорукова-Крымского и вскоре стал правой рукой нового покровителя. Он следил за неукоснительным выполнением приказов Потемкина, руководил рассылкой обширной корреспонденции. Однако, по его собственному признанию, не ведал и трети информации, поступавшей к светлейшему князю.
«Потемкин... нередко мучился бессонницею, — рассказывал неизвестный автор записок «О приватной жизни князя Потемкина», — часто призывал к себе Попова для приведения в порядок его распоряжений, или того, что ночью вновь придумывал, а иногда и для произведения в действие. Сей по первому приказанию в мгновение являлся к нему во всей форме, как бы и днем, для написания всего, что князь прикажет, а иногда и для исполнения. Таким образом, Попов часто провождал всю ночь без сна и со всем тем, когда князь вставал с постели, был из первых входящих к нему с донесением о случившемся ночью и рассылал все полученные от князя повеления в то время, когда князь садился на час в холодную ванну, что он делал ежедневно. Толикая неутомимость Попова. очень часто приводила и самого князя в удивление, как мог Попов, еще менее спящий, нежели он сам, при исполнении толиких трудных дел, всегда быть здоровым, бодрым и веселым»10.
8 Ловягин А.М. Григорий Александрович Потемкин. СПб., 1905. С. 40.
9 Лопатин В.С. Потемкин и Суворов. М., 1992. С. 115.
10 Неизвестный автор. Указ. соч. С. 159.
Попов пользовался абсолютным доверием Потемкина, а затем и Екатерины. Он состоял в должности статс-секретаря императрицы с оставлением при особе светлейшего князя, а после его смерти управлял Кабинетом Ее Величества. К несчастью для себя, Василий Степанович пережил и императрицу. Верный слуга и преданный друг, он не смог вынести издевательств Павла над памятью Григория Александровича. Ф.А. Бюлер рассказывал о дальнейшей судьбе Попова: «Император Павел I... во время докладов Попова очень нелестно и иногда язвительно отзывался о его благодетеле. Василию Степановичу стало тяжело выносить это. Раз Павел I особенно разговорился о Потемкине, обвинял его в расстройстве финансов и затем, постепенно возвышая голос, трижды поставил Попову вопрос: "Как исправить все зло, которое Потемкин причинил России?" С угрозой вынужденный отвечать, Попов сказал: "Отдайте туркам южный берег". .Он (Павел — О.Е.) бросился в угол за шпагой, а Попов, не собрав бумаг своих, побежал, как шальной, через несколько зал Михайловского дворца и замкнул за собою какую-то дверь. Приехав еле живой к себе в дом, находившийся на большой Миллионной, он застал уже у себя часовых»11. Был наряжен суд, но за Попова заступился фаворит Павла граф И.П. Кутайсов, уговоривший государя сослать Василия Степановича в его полтавское имение Решетиловку.
Другим важным лицом в окружении светлейшего князя был Михаил Леонтьевич Фалеев, бывший молдавский коммерсант, с которым князь познакомился еще в годы первой русско-турецкой войны. Он руководил строительством новых городов на юге, сочетая функции архитектора, администратора и подрядчика-поставщика для армии и флота. Помимо деловых отношений, Потемкина с Фалеевым связывала личная дружба, не даром именно в его доме воспитывалась дочь светлейшего. При покровительстве князя Михаил Леонтьевич достиг чина бригадира, стал статским советником и обер-комиссаром. Он не надолго пережил Потемкина и умер в 1792 г.
Обладая громадным влиянием на дела империи, светлейший князь позволял себе действовать через голову высших государственных учреждений, изредка посылая в Сенат рапорты о делах в наместничестве, и чаще всего обращался прямо к императрице12.
Еще в 1774 г. Новороссия представляла собой пустынную степь, обрывающуюся в Черное море, а присоединенный в 1783 г. Крым сделался русским только по названию, так как основное его население составляли татары. Важнейший вопрос, который пришлось решать Потемкину — заселение края. Сюда направился мощный переселенческий поток из русских, украинцев, казаков, поляков, греков, румын, болгар, валахов, сербов
11 Бюлер Ф.А. Черты из жизни князя Потемкина // Потемкин. Последние годы. СПб., 2003. С. 200 — 201.
12 Бумаги князя Григория Александровича Потемкина-Таврического. СПб., 1893. С 65.
и др.
Еще по первоначальному проекту присоединения ханства предполагалось «живущим в Крыму татарам объявить, что которые из них пожелают быть в вечном Российском подданстве, те могут остаться на прежних своих жилищах, а прочим дать на волю выехать вон из Крыма и переселиться, куда кто пожелает»13. После выселившихся в Турцию татар остались дома и земли. Потемкин поручил описать их и имущество ханской казны. Оказалось, что много пустых земель расположено за Перекопом и в ногайских степях. Именно этими территориями князь воспользовался для колонизации. По его приказу, поселенцы за казенный счет получали на одну душу мужского пола восемь десятин пахотной земли, по паре волов, по одной лошади и по одной корове14. В первую очередь были заселены города Алешки, Балаклава, Феодосия, Керчь, Петровская слобода, Курцы, Санкт-Петербургские мазанки, Саблы, Изюмск и Мангуш.
Большинство переселенцев были холосты, и это весьма заботило Потемкина, так как известно, что семейное хозяйство крепче прирастает к земле. Поэтому всячески поощрялось обзаведение семьей прямо на месте. Многие приезжие брали в жены крещеных татарок. Оборотистый польский прапорщик Крыжанский с евреем Шмулем Ильевичем взялись доставлять из Польши женщин, желавших вступить в Крыму в брак. Они привезли 99 молодых крестьянок, отправленных в Алешки и Акмечеть, и за каждую из них получили по пять рублей.
Особое внимание уделялось домам для приезжающих. При строительстве на них ассигновывались основные суммы. Жилища возводились раньше, чем предприятия. Например, на заведение чулочной фабрики в Карасубазаре было назначено 340 тыс. рублей. Из них 240 тыс. пошло на постройку 200 домов для мастеровых, а 100 тыс. — на фабрику15.
Первоначально предполагалось сделать русский элемент колонизации главным. В «Рассуждении.» говорилось о необходимости поселить в Крыму 20 тыс. пехоты и 10 тыс. конницы, а также взять из государственных волостей и монастырских деревень 10 тыс. хлебопашцев. Однако Сенат крайне неохотно выделял государственных и монастырских крестьян для Новороссии и Твариды, поскольку это приводило к потере налогоплательщиков. Переселенцы освобождались от налога на срок от 15 до 30 лет16. Вместо 10 тыс. на юг посылались партии из 40 — 60 семей, что, естественно, не могло удовлетворить потребности края.
Попытки князя забирать в наместничество русских каторжников, используемых на уральских заводах, не увенчались успехом — и на севере нужны были рабочие руки. Тогда Потемкин решил выписать из Англии
13 Вернадский Г. Записка о необходимости присоединения Крыма. СПб., б.г. С. 9.
14 Лашков Ф. Князь Г.А. Потемкин как деятель Крыма. Симферополь, 1890. С. 8.
15 ЗООИД. Т. 2. С. 773.
16 Бумаги князя Григория Александровича Потемкина-Таврического. СПб., 1893. С. 26.
партию осужденных, отправлявшихся в Америку. Посол в Лондоне Семен Воронцов очень гордился тем, что помешал этому «унизительному для России плану»17. Чем Крым в те времена был лучше Америки, а английские бандиты хуже греческих пиратов, в большом числе вселявшихся в Тавриду, неясно.
Однако сам собой открылся неожиданный источник поселенцев: в Новороссию и Тавриду устремились беглые. Потемкин не стал особенно разбираться, чьи они и откуда, а приказал укрывать их в своем наместничестве, возобновив старинный казачий принцип: с Сечи выдачи нет. Начиная с 1775 г. выдачи не было со всех вновь приобретенных на юге земель. 31 августа 1775 г. Григорий Александрович писал в секретном ордере генералу-квартирмейстеру, губернатору Новороссии М.В. Муромцеву: «Являющимся к вам помещикам с прошением о возврате в бывшую Сечь Запорожскую крестьян объявить, что как живущие в пределах того войска вступили по высочайшей воле в военное правление и общество, то и не может ни один из оных возвращен быть»18.
Но и после таких мер населения все равно не хватало. «Сия пространная и изобильная земля в России не имеет еще ни десятой доли жите-лей»19, — замечал Потемкин в одном из ордеров. 10 августа 1785 г. князь докладывал императрице о судьбе полученных им от Синода четырех тысячах заштатных дьячков, отправленных в Тавриду: «Получатся и хлебопашцы, и милиция, которая вся обратится в регулярные казацкие сотни»20.
Еще до присоединения Крыма князь несколько раз хлопотал о разрешении переселить в его наместничество старообрядцев. Стараниями Потемкина многие из них стали переходить в так называемое единоверчество. Старообрядцы признавали свое административное подчинение местной православной епархии и принимали к себе назначенных попов, которые, однако, вели службу по старопечатным книгам. После присоединения Крыма князь добился разрешения трем тысячам новгородских староверов переехать под его покровительство на реку Конскую около нового села Знаменки. В том же докладе Екатерине он писал: «Дозвольте всем старообрядцам, которые переселяются на места, лежащие между Днепром и Перекопом, получая попов от архиерея Таврического, отправлять служение по старопечатным книгам, приписав к нему в епархию старообрядческие слободы».
Ордера Потемкина рисуют его отношение к жителям наместничества. «Поселенные в Тавриде солдаты требуют особого попечения, — писал он генералу М.В. Каховскому 14 августа 1786 г. — Войдите в состояние их, и если они терпят нужду, то преподайте им всевозможное способ-
17 Брикнер А.Г. Потемкин. СПб., 1891. С. 76.
18 Бумаги князя Григория Александровича Потемкина-Таврического. СПб., 1893. С. 54.
19 Там же. С. 119.
20 Там же. С. 120.
ствование, снабдя их из суммы таврической всем тем, что необходимо земледельцу»21. Из-за недостатка в рабочем скоте Григорий Александрович приказал бесплатно раздать поселенцам стада выехавших за границу татар. Распродавались со скидкой ханские табуны кобыл и жеребят.
Еще в 1774 г. Екатерина по представлению Потемкина направила А.Г. Орлову рескрипт с приказанием разрешить служащим во флоте грекам основывать свои поселения в Керчи и Еникале. На казенные средства для них были построены дома, налоги отменены сроком на 30 лет. Через два года Потемкин выписал ордер Азовскому губернатору Е.А. Черткову о «постройке школы для малолетних, где бы не токмо первоначальные, но и высшие науки на греческом, российском, татарском и итальянском языках были, а сироты и бедных отцов дети обучались на казенный счет». Далее речь шла о «больнице с аптекою, где также сирых и дряхлых заслуженных людей пользовать безденежно»22. Возникали и национальные школы, например, в Нежине была греческая гимназия, куда по приказу Потемкина с 1787 г. стали присылать и детей албанцев. Русские направляли сыновей в Кременчугское училище23.
В Кременчуге Миранда посетил две школы: «В одной обучалось 72 юноши и иные желающие, платя по 12 рублей в год. Есть учителя грамматики, французского и немецкого языков, арифметики и географии. Пребывание в другом заведении, для девиц, стоит 36 рублей, и там учат вышивать, читать, танцевать, петь, играть на фортепьяно, и хотя эти учреждения далеко несовершенны, они, тем не менее, приносят значительную поль-
24
зу»24.
Исследования численности населения России в ХУШ в., проведенные В.М. Кабузаном, показывают, что в Херсонской губернии с 1776 г., т. е. со времени управления ею Потемкиным, прирост составил 146 % и являлся самым высоким по стране. Причем основная часть — 67% — населения была представлена государственными крестьянами. Число жителей Екатеринославсокй и Херсонской губерний увеличилось в эти годы со 154 до 357 тыс. человек, а Крыма (Таврической губернии) — с 36 931 душ мужского пола в момент присоединения к России до 150 тыс. человек в 1790 г. Ученый отмечает, что «население быстро увеличивалось, благодаря не только переселенческому движению, но и повышенному естественному
25
приросту»25.
Елисеева Ольга Игоревна — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории РАН.
21 Там же. С. 54.
22 Там же. С. 85.
23 Лашков Ф. Указ. соч. С. 15.
24 Миранда де Ф. Путешествие по Российской империи. М., 2001. С. 78.
25 Кабузан В.М. Народы России в XVIII веке. Численность и этнический состав. М., 1990. С. 193 — 197.
