CC BY
65
с.г. тосин
(Новосибирск)
ПРАКТИКА ФОРМИРОВАНИЯ КОЛОКОЛЬНЫХ НАБОРОВ ТРАДИЦИОННОЙ ЗВОННИЦЫ
Раскрываются принципы формирования колокольных наборов православно-церковной звонницы в дореволюционное время и в наши дни. Исследование основано на анализе библиографического материала и результатов, полученных автором в процессе многолетней экспедиционной работы. Согласно выводам, колокольный арсенал звонницы складывался ранее и комплектуется сегодня преимущественно под воздействием случайных факторов (принцип оказиональности).
Ключевые слова: колокольный звон, звонница, колокол, окказиональность.
Главным конструктивным элементом звонницы, ее звукообразующим компонентом является набор разновеликих колоколов. Их количество, размеры и, соответственно, характер звучания, как выясняется в ходе библиографических и натурных исследований, в каждой отдельной звоннице индивидуальны. Такое явление мы склонны расценивать как одну из характерных особенностей данного инструмента. Поэтому было бы полезно обратить на указанный факт специальное внимание и проследить возможные практические пути формирования колокольных подборов.
Библиографические изыскания, проведенные автором в данном направлении, говорят о том, что колокольные арсеналы многих, если не всех старинных звонниц, складывались под воздействием всевозможных объективных причин. Иными словами, их подборы в значительной степени имеют случайный характер. Одни колокола разбивались или гибли в огне пожаров; на их место могли быть поставлены другие, приблизительного размера, или не поставлены вовсе, или поставлены, но в ином количестве. Где-то колокола изымались из звона, чтобы восполнить потери где-либо еще и т. д.
К примеру, в петербургском Петропавловском соборе, по утверждению И. Чуди-
новой [13: 34], после случившегося в 1756 г. пожара взамен «растопившихся» были отлиты три новых, самый большой из которых вскоре разбился. Затем к оставшимся двум добавили три, и к началу 1789 г. на колокольне стало пять колоколов. Однако «за недостаточностью звона» с Переславльского городского собора (Суздальской епархии), где было 15 колоколов, в пользу Петропавловского снимают семь. Таким образом, к началу XIX в. у собора было уже 12 колоколов. Случайный характер сложившегося в то время арсенала звонницы Петропавловского собора вполне очевиден.
Нет сомнений, что приведенный пример - не исключение в колокольной практике прошлого, это подтверждают и другие факты, опубликованные, в частности, той же И. Чудиновой [13: 29 - 34]. На окказиональность формирования колокольного подбора указывают и материалы статьи А. Виденеевой [1], где прослеживается история колоколов Спасо-Яковлевского монастыря с середины XVIII в. до 1931г. Согласно ее исследованию, в течение почти двух столетий арсенал колокольни данного монастыря неоднократно изменялся и в разное время насчитывал от 6 до 22 колоколов. Колокола датированы XVII, XVIII, XIX и XX вв. Одни из них вкладные, другие - купленные, третьи - с колоколен прочих ярославских храмов, четвертые - литые по заказу самой обители (в том числе и перелитые из разбившихся монастырских колоколов). Заказные колокола изготовлены были на заводах Оловянишниковых в Ярославле, Самгиных - в Москве, а также Синцова - в Костроме.
Тот же период - с середины XVIII в. до конца 1920-х годов - охватывают материалы по колокольному ансамблю ярос-лаво-борисоглебской звонницы, изложенные А. Мельником [7]. Однако в отличие от спасояковлевского подбора количество колоколов здесь характеризуется относительной стабильностью: 9 - 10. Тем не менее внутри этого подбора наблюдаются постоянные величинные изменения: исключаются одни весовые показатели, возникают новые, что означает исчезновение одних и появление других колоколов.
Даже классической звонницы Ростова Великого, созданной в конце XVII в., кос-
© Тосин С.Г., 2009
нулись изменения подобного рода. Колокол Голодарь, висящий на ней сегодня, -третий подобный по счету: первые два в свое время разбились (один - в 1807 г., другой, сменивший его, - в 1856 г.). Заметим, что первый был отлит еще в 1577 г., т. е. задолго до строительства звонницы, а значит, изначально не предназначался для ростовской звонницы. Кроме того, все три Голодаря были разной величины: 140, 158 и более 170 пудов. В 1911г. с заметным понижением веса переливался и треснувший Козел - седьмой колокол [10: 181 - 182, 189 - 190]. Таким образом, колокольный набор действующей сегодня ростовской звонницы, по счастью не пострадавшей в послереволюционный период, не может считаться образцом первозданности.
Не следует также забывать и еще об одном очень важном факторе, который в какой-то мере тоже влиял на качественные характеристики складывавшихся звонниц и на который хотелось бы указать особо. Он заключается в том, что на протяжении всей истории колоколов в России наряду с русскими бытовали и колокола иноземного литья. Упоминания об этом часто встречаются в литературе как дореволюционной [4 - 6; 8; 9; 11], так и современной [2; 13]. Однако до настоящего момента исследователи ограничивались лишь констатацией самого факта, тогда как, на наш взгляд, на данный вопрос следует обратить специальное внимание.
Судя по имеющимся печатным источникам и личным полевым наблюдениям автора настоящей статьи, иноземные колокола на русских колокольнях как в прошлом, так и сегодня - не редкость. Их происхождение отражено даже в довольно распространенных названиях самих колоколов - Корсунский, Голландец. Разными путями они попадали в Россию: одни были привозными, другие захватывались в качестве военных трофеев. Немало их - старинных и новых - было разбросано по всей стране, включая и Зауралье: «Во время войны царя Алексея Михайловича с Польшею, - пишет М. Пыляев, - в Сибирь было сослано много пленных поляков и литовцев, а с ними отправлены и колокола. Некоторые из пленных колоколов привезены были даже в Енисейск...» [9: 295].
А. Сулоцкий сообщает, что «в Красноярске на соборной колокольне ...есть ко-
локол, как полагают, монгольского литья, по крайней мере, бывший в употреблении у монголов. Весу в нем 7 фунтов. На верхней и нижней частях есть какие-то непонятные знаки. Он был найден при разрытии кургана в Минусинском округе Енисейской губернии...» [11: 79].
В 1561 г., как свидетельствует «Историческое описание Московского Симонова монастыря», «Государь Царь Иван Васильевич пожаловал дал на Симонов монастырь колокол Англиньския земли по Великом Князе Константине иноке Кассиа-не а весу в нем 33 пуда, а круг колокола слова немецкия» [3: 130].
Сошлемся также на Н. Оловянишни-кова, который в начале XX в. писал о том, что «на гауптвахте у Красного крыльца в Московском Кремле висит колокол голландской работы» и «на древнем соборе Покрова Пресвятой Богородицы, в селе Покровском», в «церкви Св. Николая Чудотворца у Красных Колоколов в Китае-го-роде в Москве» [8: 93 - 94], и на некоторых церковных колокольнях Новгорода тоже имеется по одному, а то и по два колокола иностранного производства [8: 97, 99, 101].
На Русском Севере, по свидетельству А. Давыдова, колокола «заморского литья» начинают появляться с XV в., а с интенсивным развитием торговых и культурных связей России со странами Европы, в первую очередь с Голландией в XVII - XVIII вв. они получили значительное распространение [2: 159 - 160]. Так, на одной только колокольне Холмогорского Преображенского собора, построенного в 1769 г., насчитывалось целых три таких колокола: «Первый колокол Большой Благовестный заморского литья, лит 7170 (в 1662 г. - С.Т.)... Третий второй полиелейный (так указано в тексте. - С.Т.) заморского литья. Четвертый колокол повседневный заморского литья, на нем в поясе вылиты цифирные литеры, лит колокол в 1608 году» [12: 195]. В Петербурге начала XVIII в. в Троицкой соборной церкви находился самый большой (100 пудов) и звучный по тем временам петербургский колокол, захваченный у шведов в Або в 1701 г. [13: 29]. Появляются даже колокола, отлитые на Западе по русским заказам [2: 161].
Отсюда следует, что иноземные колокола были весьма широко распростране-
ны в русских землях, нередко попадали в колокольные наборы православных церквей, становясь таким образом частью звон-ничных звукорядов. Изыскания по поводу определения характера формирования колокольного набора звонницы убеждают в том, что в царской России он складывался по преимуществу стихийно. В звоннице собирались самые разные колокола - различных производств и времени изготовления, отечественные и западные.
То же следует сказать и о современных инструментах. Согласно новейшим натурным исследованиям, комплектацию сегодняшних колоколен вряд ли можно назвать организованной и планомерной. Нами изучено 38 действующих звонниц различных регионов России (включая Сибирь и Дальний Восток), а также юга Украины. В 28 случаях (74% от общего числа) колокольные подборы складывались, как мы понимаем, под воздействием случайных факторов.
После 1917 г. в неприкосновенности дошли до нашего времени лишь единичные подборы, такие, например, как исторические колокола Ростова Великого или ПсковоПечерского монастыря. Гораздо больше звонниц, включающих только старые колокола, дошло до нас уже в реконструированном виде. К ним, согласно наблюдениям, относятся подборы Вознесенского собора в Новосибирске и Воскресенской церкви в Ростове Великом, Борисоглебской звонницы в Ярославской области и Преображенской церкви в Иркутске, Большой звонницы Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле, звонницы Спасо-Ев-фимиевского монастыря в Суздале и ряд других.
Подборы перечисленных звонниц по большей части сложились в последнюю четверть XX в., преимущественно благодаря деятельности энтузиастов и знатоков православного колокольного искусства. По их словам, все эти подборы состоят из колоколов, собранных по музейным и частным коллекциям, а также по деревням и селам российской глубинки. Поэтому они укомплектованы колоколами различных производств и разного времени изготовления. Таким образом, у рассмотренных современных звонниц приходится констатировать случайный характер формирования их колокольных арсеналов.
Еще более очевидно явление окказиональности в звонничных подборах, где наряду со старинными висят современные колокола. Сегодня такие подборы встречаются гораздо чаще упомянутых выше. Назовем некоторые из тех, которые нам довелось исследовать. Это звонницы на колокольнях Федоровской церкви в Ярославле (7 старых колоколов и 4 новых), Свято-Ильинского монастыря в Одессе (5 дореволюционных, 1 западный, 2 современных), Никольской церкви в Барнауле (2 старинных, 2 новых, 1 неопределенного «возраста» и назначения), Преображенской церкви в Г еленджике (2 старорусских и 7 новолитых).
Значительно эклектичнее по своему составу современные колокольные наборы исследованных нами Софийской звонницы в Великом Новгороде, колокольни Вознесенского собора в Геленджике, храма св. Григория Богослова и Свято-Пантелеймонов-ского монастыря в Одессе, Борисоглебской церкви в Дальнегорске Приморского края, а также церкви Архангела Михаила в Новокузнецке и Никольской церкви в с. Новолуговое Новосибирской области. Большинство из них, наряду с различными дореволюционными и современными церковными колоколами, включают в свой состав нецерковные колокола (корабельные, пожарные, ямские и т. д.), а в иных случаях - и звонные суррогаты.
Так, упомянутая новокузнецкая звонница располагает пятью колоколами: тремя старинными церковными разных производств, одним пожарным и самым малым колокольцем - возможно, корабельным или станционным. На обеих одесских колокольнях помимо колоколов висят и их заменители - газовые баллоны. Такие звонницы - скорее исключения, хотя сегодня все же встречаются места, где православные приходы вместо колоколов вынуждены использовать звонные суррогаты. (В качестве примера назовем Благовещенскую церковь в Новосибирске, где вся звонница состоит из семи газовых баллонов и одного рельса.). Итак, современные подборы действующих традиционных звонниц складывались (и складываются) под воздействием различных объективных причин, и о большинстве из этих звонниц мы не вправе говорить как об инструментах, обладающих запланированным звукорядом.
Реальная возможность появления цельнолитых звонов, т. е. звонов с запланированным звукорядом, в наши дни возникла с организацией современного колокольного производства. Тем не менее и здесь, как выясняется, фактор окказиональности играет существенную роль. Во-первых, как и ранее, сегодня остается широко распространенной практика приобретения храмами отдельных колоколов или какой-либо части набора, предлагаемого заводом. Во-вторых, никакая гарантия изготовителя не исключает повреждения того или иного колокола. В таком случае комплектность звона меняется, и далеко не всегда приходу удается восполнить потерю, тем более равноценным колоколом.
Однако каковы бы ни были причины, влияющие сегодня на процесс формирования звонниц, ясно одно: в подавляющем большинстве случаев складывание их колокольного арсенала носит спонтанный характер. В каждой собираются колокола, отлитые в разное время различными мастерами и заводами по индивидуальному заказу и по стандарту, встречаются также колокола нецерковного назначения. Таким образом, вырисовывается ясная картина формирования колокольных подборов современных традиционных звонниц, которая в целом не отличается от дореволюционной.
Развиваясь, как живой организм, православная звонница подвергается постоянным качественным изменениям, приводящим то к улучшению, то ухудшению ее звучания. В этом видится вполне серьезный недостаток звонницы как музыкального инструмента. С другой стороны, случайный характер формирования звоннич-ных подборов дает нам то, что называется вариантным многообразием. Именно благодаря многовариантности традиционной звонницы, многовариантности, порожденной таким свойством, как мобильность подбора во времени и в пространстве, мы имеем счастливую возможность наслаждаться неисчерпаемым звуковым богатством русского колокольного звона.
Литература
1. Виденеева А.Е. Колокола Ростовского Спасо-Яковлевского монастыря // Колокола и колокольни Ростова Великого. Ярославль, 1995. С. 145 - 156.
2. Давыдов А.Н. Колокола на Русском Севере // Колокола: История и современность. М., 1985. С. 149 - 162.
3. Историческое описание Московского Симонова монастыря. М., 1843. 284 с.
4. Латинская надпись на колоколе в с. Шето-ве // Зап. Рус. археол. о-ва. 1852. Т. 4. Отд. 2 (Перечень заседаний за 1851 г.). С. 148.
5. Лествицын В.И. Голландский колокол в с. Пахне // Ярославские епарх. ведомости. 1879. 15 авг. № 33. Ч. неофиц. С. 269 - 270.
6. Макарий (иеромонах). Лифляндский колокол XV века в Нижнем Новгороде // Зап. Имп. археол. о-ва. Т.3: Перечень заседаний за 1850 г. С. 77 - 78.
7. Мельник А.Г. О звоннице Борисоглебского монастыря / / Колокола и колокольни Ростова Великого. Ярославль, 1995. С. 215 - 226.
8. Оловянишников Н.И. История колоколов и колокололитейное искусство. Фрагменты // Колокольные звоны России / сост В.С. Марты-шин. М., 1990. С. 86 - 110.
9. Пыляев М.И. Исторические колокола // Старое житье. 1892. С. 286 - 318.
10. Смирнов Д.В., Мальцев С.А. Колокола и колокольные звоны Ростова Великого // Искусство колокольного звона: материалы к курсу по спец. №21.03 - «Духовые и ударные инструменты». М., 1990. С. 177 - 220.
11. Сулоцкий А. Замечательные по Сибири колокола // Чтения в Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. 1871. №1: Смесь. С. 72 - 84.
12. Чернышов В. Спасо-Преображенский собор в Холмогорах // Археол. губерн. ведомости. Ч. неофиц. 1845. №2. 18 авг. С. 193 - 202.
13. Чудинова И.А. Пение, звоны, ритуал: Топография церковно-музыкальной культуры Петербурга. СПб., 1994. 208 с.
The practice of forming the bell composition of the traditional belfry
There are revealed the principles of forming the bell compositions of Orthodox Church belfry during the before revolution times and the present moment. The research is done on the analysis of the bibliography material and the results of the research done by the author during the long-termed expedition work. To the conclusion the bell arsenal of belfry was done previously and now under the influence of occasional factors (the principle of occasion).
Key words: carillon, belfry, bell, occasion.
