CC BY
39
УДК 81-114.2 ББК 81. 032
Л.М. Ковалева
прагматика квазитавтологических предложений
Конструкции N is N теоретически являются идеальными предложениями, потому что у них с системной точки зрения только одно значение. Но стабильное семантическое ядро высказывания имеет нестабильное наслоение, зависящее от контекста, а именно: ряд разговорных импликатур, относящихся к свойствам предикативной N. Коммуникативный вклад высказывания N is N в разных случаях его употребления исследуется в связи с принципами кооперации Грайса.
Ключевые слова: квазитавтологическая конструкция; предикативное значение; пресуппозиция; Принципы Кооперации
L. M. Kovalyova
pragmatics of quasitautological constructions
Constructions N is N are theoretically ideal sentences because they have only one meaning from the systemic point of view. But the stable semantic core of the uttered sentence has an unstable context dependent overlay, a set of conversational implicatures relating to the properties of predicative N. The communicative import of the utterance N is N in various cases of its occurrence is under consideration particularly in connection with the Gricean Cooperative Principles.
Key words: quasitautological construction; predicative meaning; presupposition; Principles of Cooperation.
Предложений типа «П есть №> и его варианты1 являются характеризующими предложениями и имеют с системной точки зрения только одно значение: «Тот (то), кто (что) является П обладает признаками, свойствами №>. Эта интерпретация исходит из того положения, что имя имеет две разные синтаксические функции в предложении и два разных значения. Слово в позиции подлежащего называет конкретный предмет и реализует свое референциальное значение. Обозначая в позиции сказуемого свойства и признаки, предицируемые предмету, оно выступает в сигнификативном значении. «Составы предложения, - пишет Н.Д. Арутюнова, - различны именно по характеру знаковой функции: субъект служит знаковым заместителем предмета действительности, а предикат лишен ре-
1. Предложения этого типа в русском языке имеют свои формальные характеристики и трансформации. Базисная структура «Ы есть №>: 1) образует ряды с разными глаголами (Ы есть Ы; N остается Ы; N становится Ы), 2) имеет варианты с личным местоимением и союзом и (Ы он и есть Ы; Nw есть Ы; N он и останется Ы), 3) допускает субституцию это вместо есть (Ы это Ы), 4) допускает элиминирование это и есть в предложениях с обстоятельствами места и времени (Ы всегда/везде Ы).
ференции к предмету, он - его означающее -есть субститут отвлеченного понятия, т.е. относит только к своему означаемому. Субъект принадлежит миру, а предикат - мышлению о мире» [Арутюнова, 1976, с. 373].
Идентифицирующее значение слова в позиции подлежащего довольно стабильно и однородно:
1. Университеты - это высшие учебные заведения.
2. Университет празднует юбилей.
Эти значения отмечены в словарях, и говорящий может уточнить, какое именно значение он имеет в виду:
3. ...по своему физико-химическому составу земля как биологическое тело повсюду есть земля. Священное понятие родной земли обретается каждым народом тогда, когда земля орошается в дни великих бедствий кровью лучших ее сынов и дочерей (Айтматов).
Предикатные значения менее стабильны и неоднородны:
4. Жизнь - вот мой университет.
5. Высшее техническое училище имени Баумана теперь университет.
Одинаковые слова, объединенные союзом
и, являются предикативной частью составного сказуемого и образуют семантическую оппозицию:
6. У нас есть Университеты и университеты. Среди последних - десятка полтора-два некогда преобразованных из пединститутов, то есть таких учебных заведений, которые ... были гордо названы университетами, но таковыми не стали (ЛГ, 23.8.88).
7. ... есть заметки и ЗАМЕТКИ. Какие же мы все разные. Один идет по улице - ничего не замечает, а другой пройдет и заметит нечто такое, что вызовет и восхищение и раздумья ... (ВСП, 25.8.90).
В обоих случаях оппозиция выражена графически, хотя это и не является нормой русской орфографии.
В позиции подлежащего сочинение одинаковых субъектов не допускается, вероятно, именно потому, что они тавтологичны, ср.: * Университеты и университеты у нас есть. *3аметки и заметки есть. Чтобы быть употребленным в этой позиции, имена должны выделить из себя маркер семантической оппозиции:
8. Университет университету рознь.
9. Заметка заметке рознь.
10. Храбрость и храбрость - разные вещи (Огонек, 44, 1989, 28). Будучи прямо противопоставлены: «Ы1 (есть) Ы1, а Ы2 (есть) Ы2», эти два предложения интерпретируются как «Есть большая разница между
и Ы2»:
11. Я все вернул. Если можете, считайте это раскаянием. Ибо слова - это слова, а поступок - поступок (Правда, 17.7.88). Таким образом, неоднородность значений
одной и той же лексемы в разных синтаксических позициях теоретически обосновывает и оправдывает самое существование предложений типа Учитель - везде учитель, Солдат есть солдат и т.п., которые были бы бессмысленны, если бы оба слова имели одно и то же значение [Ковалева, 1994, с. 140-145]. Они имеют интерпретацию «Тот, кто является учителем, везде имеет свойства учителя», «Тот, кто является солдатом, имеет свойства солдата». При этом семантика предложения
раскрывается как «отношение между субъектом и его предикативным признаком - свойством или качеством, причем последние являются такими свойствами и качествами, какими субъект в действительности обладает». Необходимо отметить, что в содержании этой конструкции отражены только те признаки референта, которые хотя бы в какой-то степени были важны для его сути. Так, войны бывают долгими и короткими, дети - голубоглазыми, сероглазыми и т.д., но в высшей степени маловероятно услышать такие высказывания, как *Войны есть войны. Они короткие/ долгие; *Дети есть дети. Они голубоглазые/ сероглазые. Следовательно, можно утверждать, что предложение данного типа семантически и синтаксически хорошо организовано [Lyons, 1977] и не является тавтологическим, хотя этот термин традиционно за ним закрепился.
Однако вышеприведенное довольно точное семантическое значение конструкции типа Солдат есть солдат является и ее недостатком, потому что она оказывается избыточной, поскольку в отношении каждого солдата предикат солдат пресуппозитивен. Ее существование в языке оправдывается ее оценочной семантикой. В самом деле, «N есть N» не означает «Тот, кто является N, имеет все свойства N» хотя бы потому, что количество свойств предмета не поддается ограничению [Есперсен, 1958, с. 87]. Если все-таки говорящий имеет в виду все свойства референта, это должно быть специально эксплицировано в предложении:
12. Обер он и есть Обер в полном смысле этого слова (Айтматов).
13. Искусство и дух — это искусство и дух! Не меньше! Но, конечно, и не больше (Баткин).
Говорящий может также ограничить в какой-то степени объем значения N:
14. Но в любом случае, это впечатление - не более, чем впечатление (ВСП, 19.11.88). Нерелевантность каких-то признаков для
значения слова также может быть упомянута в высказывании:
15. Силовые методы - не методы (Айтматов).
16. Так храм оставленный - все храм, Кумир поверженный - все бог (Лермонтов).
Сложность интерпретации квазитавтоло-гической конструкции заключается в том, что из-за широты своего семантического значения она оказывается прагматически ориентированной, ибо каждый говорящий вкладывает в значение предиката свою оценку свойств референта. Один говорит Солдат всегда солдат, имея в виду, что солдаты выносливы, другой говорит то же самое, подчеркивая бравую выправку военнослужащих. Поэтому семантическое ядро этого высказывания имеет нестабильное контекстуальное окружение и, только опираясь на сходные логические и прагматические пресуппозиции, говорящий может понятно выразить свою мысль, а слушающий -правильно интерпретировать высказывание, вычислив все импликатуры.
Представляется, что к вопросу о том, каким образом этот тип высказывания приобретает коммуникативную значимость, следует подойти с точки зрения принципа кооперации Г.П. Грайса [Grice, 1975, с. 41-58].
Рассмотрим коммуникативный вклад высказывания «N есть N» в следующих ситуациях: а) ситуация коммуникативной неудачи; б) идеальная ситуация, когда принцип кооперации соблюдается; в) высказывания, сопровождающиеся расшифрованной импликатурой в дискурсе на основе кооперации участников коммуникации.
Начнем с примера, в котором нарушен принцип кооперации:
17. A.: Say, George. How can we tell when a democracy is a democracy?
В.: You really wanna know?
A.: Sure! Is it like when there’s human right’ n ’stuff, or is kind of an Economic Thing or what?
B.: ...It’s a democracy when I say it’s a democracy! (The Guardian, Mar 6, 1990).
A.: Послушай, Джордж. Как можно сказать, когда демократия есть демократия?
B.: А ты действительно хочешь знать?
A.: Конечно! Это что-то вроде прав человека и тому подобное, или это что-то экономическое? Или что?
B.: ... Когда я говорю демократия, это демократия!
Вероятно, А слышал выделенное высказывание в контексте, где говорящий соблюдал постулат количества (отсюда его второй во-
прос). Его неспособность самому исчислить импликатуру может объясняться отсутствием знаний или низким образовательным уровнем. Однако он не получает удовлетворительного ответа от В, потому что этот грубо нарушает первый постулат количества («твое высказывание должно содержать не меньше информации, чем требуется»), что может быть, очевидно, объяснено невозможностью соблюсти и второй постулат количества («не говори того, для чего у тебя нет достаточных оснований»). Пытаясь скрыть свою некомпетентность, В перефразирует высказывание и произносит его весьма решительным тоном, нарушая при этом и общий постулат способа («выражайся ясно»). В его ответе нет скрытой импликатуры, поэтому А ничего и не может «вычислить». Попытка сотрудничества у В оказалась неудачной, так как он не смог соблюсти принцип кооперации.
В идеальном случае все участники коммуникации должны иметь одинаковые пресуппозиции относительно свойств обсуждаемых предметов или явлений. В таком случае говорящий, произнося «Ы есть №>, соблюдает второй постулат количества («твое высказывание не должно содержать больше информации, чем требуется»). Такие примеры редки, к ним в русском языке можно отнести Закон есть закон - выражение, часто используемое как заголовок в газетах, журналах и телевизионных передачах, на основании чего можно сделать вывод, что оно значит то, что оно значит, независимо от контекста его употребления. Обобщенно его значение для русского человека представлено в следующем высказывании:
18. Закон есть закон. Эта ставшая классической фраза подразумевает правовое регулирование практически всех взаимоотношений в обществе (Правда, 7.9.88). Выделяются высказывания, которые носят
характер заключения, когда говорящий прекращает добавлять подробности к описанию ситуации и в заключение произносит «Ы есть №>, соблюдая таким образом третий пункт постулата способа («будь краток, избегай ненужного многословия»):
19. Думаю, что и после более длительных полетов работоспособность останется на таком же уровне. вместе с тем рассчитывать, что космонавты должны вер-
нуться такими же, как улетели в космос, наверное, практически невозможно, так же как и здесь, на земле, уходя утром на работу, трудно рассчитывать, что вернешься домой таким же трудоспособным. Работа есть работа (Эврика - 82, 172).
Первые два предложения достаточно подробно и однозначно выявляют коммуникативное намерение говорящего подчеркнуть, что люди устают от всякой работы. Поэтому перечисление подробностей на эту тему прекращается и завершающая сентенция Работа есть работа легко понимается слушающим. Скрытая в ней импликатура уже вычислена из предыдущего контекста.Типичными можно назвать ситуации, когда говорящий, который, очевидно, боится быть не до конца понятым, эксплицирует сам содержащуюся в высказывании импликатуру. Анализ таких высказываний позволяет проследить, каким образом импликатура соединяется с эксплицитной структурой «Ы есть №>. Можно попытаться ответить на следующие вопросы: каков размер и семантический объем импликатуры? Совпадает ли она со стандартными представлениями говорящих (семантические пресуппозиции), или они в какой-то степени индивидуальны (прагматические пресуппозиции)? Являются ли они четко очерченными логически и семантически или относительно размытыми? Постановка этих вопросов представляется полезной, хотя исчерпывающие ответы на них могут быть получены лишь при более глубоком специальном исследовании.
В большинстве случаев «значение говорящего», то есть расшифрованная им самим им-пликатура, в целом совпадает со стандартными (правильными или неправильными) представлениями говорящих об обсуждаемых предметах и явлениях:
20. Служба была суровой - армия есть армия, - с тяжелыми военными переходами в любое время года, в непогоду, с ночевками на биваках, с учениями (Огонек, 38, 1989, 11).
21. Матери они везде матери. И нет ничего страшнее, чем потерять ребенка (Иркутянка, 12, 1995, 5).
Но в следующих примерах можно заметить личное отношение говорящего к предметам и явлениям и приписывание им призна-
ков, которые не являются частью общенародного значения слова:
22. Антарктида - это Антарктида. Особая статья в жизни тех, кто там побывал (Семья, 16, 1993).
23. Самолет есть самолет. Он роднее (Правда, 24. 1.88).
24. Но журналист всегда журналист. Обязан выкрутиться (КП, 21.4.88).
В семантические пресуппозиции всех говорящих не могут быть включены такие признаки, как: у Антарктиды - «особая статья в жизни тех, кто там побывал»; у самолета -«он роднее», у журналиста - «обязан выкрутиться». Они не могут быть исчислены логически.
Экспликация того, что имелось в виду при произнесении квазитавтологического высказывания, может быть предельно краткой:
25. Но Пушкин это Пушкин, идеал (Селезнев).
Она может быть и очень длинной, когда создается впечатление, что это высказывание лишь предлог для говорящего выразить свои мысли об упомянутом предмете или явлении:
26. Жизнь есть жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем. Подле меня будут люди, и быть человеком между людьми и оставаться им навсегда, в каких бы то ни было несчастьях не уныть и не пасть, - вот в чем жизнь, в чем задача ее (Достоевский).
Это значит, что на значение таких высказываний влияют намерения говорящего и «любая крупица нашего знания о предмете может сыграть роль в определении лингвистического поведения выражения, которое его обозначает» [Langacker, 1986, с. 1-40; Чер-нейко, 1997, с. 284]. Содержание таких комментариев наводит на мысль о том, что настоящие импликатуры должны ассоциироваться с релевантными выражениями во всех обычных контекстах [Levinson, 1985, с. 111, 127]. Например, в следующих предложениях все высказывания после война есть война, представляющие здесь расшифрованные имплика-туры, могли бы быть вычислены только при соблюдении постулата релевантности:
27. Война есть война. И на ней не может не быть потерь (Симонов).
28. Война есть война. Иной раз приходится проигрывать (Правда, 5.9.93).
29. Война есть война. Ее можно считать работой (Телепередача, 5.8.93).
Общие задачи или, по крайней мере, взаимно принятое направление разговора в этих высказываниях, равно как и роли говорящих по отношению друг к другу, различны. Первое предложение относится скорее всего к ситуации утешения, во втором разговор касается стратегии и тактики ведения войны, в третьем коммуниканты обсуждают особенности организации такой сложной деятельности, как ведение войны.
В случае же, когда четкой опоры в тексте для той или иной интерпретации нет, возможна разная интерпретация обсуждаемого типа высказывания. Так, проведенный нами тест показал, что одна и та же конструкция при толковании текста может породить разные импликатуры. В следующем тексте, по нашему мнению, все импликатуры выявляются при соблюдении постулата релевантности, ибо слушающий (читающий) опирается на достаточно обширный контекст:
30. Индонезиец Винодо, прославившийся тем, что во время представления в крокодильем питомнике, держа зубами 10-долларовую бумажку, вкладывал ее в пасть своему питомцу и таким же образом вынимал ее, все же не уберегся. Зубастые челюсти захлопнулись. И хотя Винодо успел отдернуть голову, части щеки лишился. Крокодил есть крокодил.
Но и человек есть человек. После того, как артисту наложили несколько швов на лице, он вернулся на арену и на следующем же спектакле повторил свой «смертельный номер» со 150-килограммовым животным (Правда, 4.5.89).
Получив этот текст, 10 русских студентов добавили после выделенных высказываний следующие предложения, которые могут считаться импликатурами:
1) После Крокодил есть крокодил:
а) Он же хищник — 5 ответов;
б) Это же хищник, с ним надо быть осторожным - 1 ответ;
в) Это коварное животное - 1 ответ;
г) Как его ни приручай, он все равно остается хищником/коварным животным — 3 ответа.
Можно утверждать, что какие бы ни были у автора намерения, они близки к ответам ре-
спондентов. Кстати, эти ответы показывают, что возможна некоторая ядерная импликатура (это хищник) и периферийные, которые группируются вокруг ядра.
2) После Но и человек есть человек:
а) Он упрям и настойчив - 4 ответа;
б) Он привык рисковать - 4 ответа;
в) Ради денег он все может сделать - 2 ответа.
Таким образом, разные люди связали выражение Человек есть человек с разными моментами текста (вернулся на арену - «он упрям и настойчив», «привык рисковать»; держа зубами 10-долларовую бумажку - «ради денег он все может сделать»). Это значит, что способность вычислить определенную имплика-туру зависит от слушателя, от его фоновых знаний, жизненного опыта, верований и предрассудков и т.д. Что именно имел в виду сам автор этого текста, сказать трудно, возможно, все импликатуры, вместе взятые. Именно размытость импликатуры и заставляет человека, произнесшего квазитавтологическое высказывание, часто самому его расшифровывать и этим самым привносить в общение личностный оценочный компонент значения.
Библиографический список
1. Арутюнова, Н.Д. Предложение и его смысл (логикосемантические проблемы) [Текст] / Н.Д. Арутюнова. - М. : Наука, 1976. - С. 373.
2. Ковалева, Л.М. Семантика предложений типа «Солдат есть солдат» // Системный анализ значимых единиц русского языка: Смысловые типы предложений [Текст]: сб. научных статей / Л.М. Ковалева.
- Красноярск : Изд-во Краснояр. гос. ун-та, 1994.
- Ч. I. - С. 140-145.
3. Чернейко, Л.О. Лингвофилософский анализ абстрактного имени [Текст] / Л.О. Чернейко. - М. : МГУ, 1997. - С. 284.
4. Lyons, J. Semantics [Text] / J. Lyons. - Cambridge. London : CUP, 1977. - V 1-2.
5. Есперсен, О. Философия грамматики [Текст] / О. Есперсен. - М. : Изд-во иностр. лит., 1958. - С. 87.
6. Grice, H.P Logic and conversation [Text] // Syntax and Semantics, Cole P. and Morgan J.L. (eds.). - N.Y : Academic Press, 1975. - V 3. - P. 41-58.
7. Langacker, R.W. An introduction to cognitive grammar [Текст] // Cognitive Science 10 / R.W. Langacker. -1986. - P. 1-40.
8. Levinson, S.C. Pragmatics [Текст] / S.C. Levinson. -Cambridge and London : CUP, 1985. - P. 127, 111.
