CC BY
86
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 29 (320).
Филология. Искусствоведение. Вып. 83. С. 101-106.
Г. Г. Москальчук ПОЗИЦИОННЫЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ ТЕКСТА
Рассматриваются теоретические основы позиционного подхода к изучению целостных качеств текста. Текст вписывается в речемыслительную деятельность человека и на этом основании рассматривается в кругу объектов природы, обладающих пространственно-временными параметрами, воплощенными в таких категориях, как позиция, пропорция, ритм.
Ключевые слова: текст, речемыслительная деятельность, позиция, повтор, ритм, самоорганизация, формообразование, пространство, время.
Для современной филологии характерно утверждение, что в естественных и гуманитарных науках должны использоваться принципиально разные методы исследования. Однако речь человека и ее продукт - текст - есть часть единой природы (действительности), а значит, производство и функционирование текста должно определяться, в частности, природной законосообразностью [7-10].
Перспективным представляется путь интеграции знаний о тексте с использованием аппарата естественных наук (случайность, вероятность, симметрия/ асимметрия, фазовое пространство, плотность, распределение элементов последовательности и т. п.) [12 ; 17].
Феноменологические же подходы не верифицируемы в части, касающейся целостных свойств текста, и не содержат достоверных результатов, которые могут быть использованы, например, при построении различных моделей текста. Многие исследования текста ограничиваются изучением его отдельных компонентов и/ или групп языковых единиц, целое как объект лингвистики при этом лишь декларируется. Иными словами, изучается нечто, находящееся в границах текста или ряда текстов, но не сам текст как тотальная цельность и отдельность. В зарубежных исследованиях преимущественно исповедуются также общетеоретические решения, не опирающиеся на значительный текстовый материал.
Текст как целостность в кругу других природных объектов исследован недостаточно. А только такое решение, вписывающее текст в феномены действительности, позволяет перейти к изучению интеграции текста в речемыслительную деятельность, изучать процедуры оперирования текстом в различных ее видах, создавать новые и совершенствовать имеющиеся компьютерные программы, оптимизирующие процедуры исследования текста на больших корпусах.
В современной науке объектом исследований все чаще становятся открытые системы, поскольку закрытые и самозамкнутые системы есть только продукт абстрагирования от реальных свойств и связей объектов-систем. Исходя из этого, существует только один лингвистический объект-система, обладающий качеством открытости в среду, - текст. Среда понимается нами не как психика, сознание и т. п. (такое понимание характерно для когнитивной лингвистики и зарубежной психолингвистики), а как предметная деятельность, под влиянием которой возникают и трансформируются внутритекстовые структуры [13. С. 103-253].
Выделение в текстах различных объектов как собственно структурно-языковых, так и содержательных (деятельностных, когнитивных), а также установление различных отношений между ними, происходящих в деятельности (пространственно-временных, аксиологических, каузальных, иерархических и др.), создает целостное деятельностно-информационное внутри- и межтекстовое пространство.
Событие действительности, отраженное в тексте и его структурах, целостно и структурировано, прежде всего, деятельностью, а это, в свою очередь, означает, что и целостность текста как психолингвистический феномен структурирована как деятельность. Такое приложение теории деятельности к структуре текста и его функционированию позволяет с единых позиций описывать не только процессы его порождения, восприятия и понимания, но и выражать в терминах данной теории ту область семантики текста, которая связана с устремленностью в невербальное деятельностное пространство, то есть личностный смысл, идею, тему текста.
Важность и актуальность изучения текста несомненна по ряду других причин. Текст является функциональной единицей, собственно
материализующей, репрезентирующей объект лингвистики (Иодиа) изначально. Таким образом, первоисточник знаний лингвистики сам становится ее теоретическим объектом. Кроме того, в существующих моделях и теориях языка, построенных на базисе слов и предложений, не нашло отражение реальное не необратимое пространственно-временное его бытие как форма его движения, в силу чего функционирование языка не могло быть ни адекватно описано, ни, тем более, объяснено и спрогнозировано.
Ахронотопичность лингвистических теорий явилась одной из причин исключения текста из явлений языка, с помощью введения дихотомии «язык-речь», что, в конечном счете, привело к пониманию природы лингвистической теории как феноменологической. На основе изучения текста становится возможным построение нефеноменологической лингвистической теории в целом и определение пространственно-временного бытия языка, его субстратносубстанциональных качеств.
Текст как объект лингвистики изучается уже несколько десятков лет, сформировалось направление, именуемое лингвистикой текста, появилась теория, именуемая общей теорией текста, выделены основные признаки текста: связность, цельность, отдельность, информативность и др. [3 ; 13 ; 15 и др.] Однако структура текста изучается с помощью терминов и категорий языковой системы, то есть вне фактора реального пространства-времени, в котором осуществляется порождающая текст деятельность и рецепция готового текста. Именно поэтому было обнаружено, что связность текста, фактически уже описанная как грамматика, не является его релевантным параметром. В связи с чем лингвистика переходит к изучению законов целого текста, текста как такового [13]. В поисках законов целого в тексте лингвистика соприкасается с общей теорией систем, требующей представления в численно измеримых параметрах, и более широко - с системным подходом к анализу различных аспектов бытия текста.
Системный анализ объекта - это и представление изучаемого объекта, явления и т. п. в виде целостной системы, обладающей системными качествами. Именно к подобного рода представлениям о системном анализе относятся утверждения методологов о системообразующем факторе, эмерджентности, взаимодействии системы и среды, кооперативности
процессов в подсистемах единой системы, развитии и самоорганизации системы, управляющих параметрах и параметрах порядка, прямой и обратной положительной и отрицательной связи и др. Общая теория систем, кибернетика, синергетика, теория информации говорят о системном подходе в этом смысле. Системный анализ - это и многоаспектное описание одного и того же объекта, то есть выделение у него же разных предметов, сообразующихся с различными научными областями, и последующий синтез результатов разнопредметного исследования одного и того же объекта [4].
Определение объекта как объекта-системы того или иного рода позволяет говорить об уровне организации и движения языко-речевой материи, рассматриваемом исследователем, а также об определении пространственно-временных характеристик объекта-системы. Описание параметров (характеристик, показателей и так далее) объекта-системы, взаимодействия его частей, рассматриваемое через призму основных форм движения материи (пространства и времени), составляет описание онтологии объекта и определяется нами как онтологический аспект системного подхода, с чего и нужно начинать изучение того или иного явления.
В дальнейшем именно онтология объекта позволяет на своей основе выделить те или иные предметы объекта (например: эмотив-ность, просодика, тематический повтор, тропы, фигуры и др.), представить их в виде абстрактных подсистем, количественно описать их, то есть осуществить системный подход [13. С. 2]. Эти модели должны содержать в себе пространственно-временной показатель, маркирующий появление и дальнейшую судьбу того или иного элемента системы. После квантитативного описания того или иного предмета необходимо перевести абсолютные численные значения интенсивности процесса в той или иной пространственно-временной координате в относительные значения, где максимумом (единицей) выступило бы максимальное абсолютное значение проявления признака (качества, встречаемости, интенсивности проявления и т. п.) моделируемого предмета.
Затем необходима системная интеграция полученных конструктов тех или иных предметных областей объекта на основе общности онтологического базиса и единообразного построения (следование и локализация наблюдаемого явления в пространстве-времени текста от его старт-сигнала к стоп-сигналу, квантита-
тивность, относительность проявления признака) предметных моделей.
Очевидно, что описанная стратегия системных исследований отличается от обычных процедур анализа и синтеза тем, что предлагаемая исследовательская программа состоит из целого ряда операций более высокого порядка, таких как качественно-количественная идеализация, моделирование, предметная абстракция. Кроме того, одной из ведущих операций можно считать статистический анализ данных описания того или иного предмета объекта-системы. Статистический анализ в части его корреляционных методов может служить одним из способов интеграции многопредметных описаний объекта-системы [4].
Таков контур методологического базиса системного исследования текста, позволяющий осуществлять в рамках одного исследования не только анализ, но и синтез различных теоретических подходов и решений в описании различных предметных областей организации и самоорганизации как отдельного текста, так и текстовых выборок и корпусов (например, теорию деятельности, теорию тексто- и/ или формообразования, теорию функционирования текста в различных деятельностных средах).
В результате наше знание об онтологии объекта становится более содержательным, что приводит к возможности проведения нового исследовательского цикла в тех же режимах. Системное исследование только в единстве его онтологического и гносеологического аспектов может служить гарантом достоверности добываемого научного знания. Именно в этой, принципиально иной, достоверной и обоснованной фиксации результатов и эмпирических обобщений, служащих основой для теоретических утверждений, и состоят приметы «новой парадигмы» в лингвистике [4 ; 5 ; 6 ; 13 ; 11].
В каждый момент времени в реальности актуально функционирует при порождении и восприятии только ограниченная в данным моментом времени часть текста и никогда текст в целом. Как целое текст существует в двух случаях: ментальной репрезентации (в этом случае и говорится о целостности как о психолингвистическом явлении) и абстрактном исследовательском конструкте или модели. При этом ментальное существование текста не поддается непосредственному наблюдению, но в экспериментах и разного рода моделях и конструктах мы можем обнаруживать характер
и структуры осуществленной рече-мыслитель-ной деятельности.
Поэтому исследователь текста опирается в своих построениях на его конструкт (модель). Моделирование заключается в том, что текст переводится в письменный вид и воспринимается зрительно, как графически воплощенный пространственный феномен. При этом текст не теряет связи со временем: начало текста отмечается исследователем как предшествующее, середина - как последующее, а конец - как самое позднее во времени. Наделение текста пространственным существованием создает условия для обратимости времени при чтении письменной его репрезентации [13. С. 27-31].
Очевидно, что, переводя текст в пространственное измерение (в письменную форму), мы искусственно создаем условия для его воспроизводимости, для полного проявления формы текста. Исследователь может изучать внутрисистемные связи и отношения в тексте с любой (и в любой) его точки, в любом направлении и неограниченно во времени, что, в частности, происходит с феноменом гипертекста. Возникает вопрос: изучаются ли при этом системные качества текста? Это позволяет теория деятельности, согласно которой текст может рассматриваться как процесс и результат речевой (речемыслительной) деятельности; как опред-меченная речевая деятельность.
Текст есть форма осуществления, опредмечивания в языковых знаках лингво-ментальной деятельности субъекта, и при этом текст обладает пространственно-временной протяженностью, что позволяет исследовать процессуаль-ность как создания, так и восприятия текста. Таким образом, многомерный исследовательский конструкт позволяет эксплицировать системность текста в различных качественноколичественных параметрах, в синхронном и диахронном освещении [2].
Именно формы движения материи (пространство и время) создают и задают форму объекта, в частности, текста. Всякая форма состоит из повторяющихся и неповторимых комплексов разного рода, которые могут, в свою очередь, повторяться в рамках данного текста и в других текстах. Единство возникающих симметрично-асимметричных паттернов организации в рамках целого задает ритм его формы. Таким образом, взаимодействие симметрии и асимметрии формы описывает бытие объекта, ибо ритмические характеристики выявляются лишь в целостном объекте.
Единицей измерения внутритекстового пространства-времени служат словоформа и позиция как элементы обнаружения процессуальной структуры текста. Вследствие этого пропорции золотого сечения, отложенные в словоформах или иных более крупных единицах от абсолютного начала текста к его абсолютному концу, будут членить части текста (предложения, синтаксические единства) на равные и неравные отрезки - композиционные зоны и интервалы.
Разбивая предложения на относительно равные ритмические доли, пропорция задает монотонный ритм формообразования. Разделяя же предложения на неравные доли, пропорция создает воспроизводимый в известных пределах ритмический рисунок с помощью акцентов на правую (устремленную к концу) и левую (устремленную к началу) долю предложения, что выявляет интонационные контуры и акценты предложений. Взаимодействие право- и левосторонней асимметрии создает акцентность формы, в которую встраивается монотон равных долей. Взаимодействие противоположных акцентных тенденций и создает все богатство разнообразия моделей формы текста. Это отражает известное положение о том, что именно асимметрия и творит явление [2. С. 14-25 ; 4 ; 13].
Интенсивность же происходящих изменений в системе может зависеть в первую очередь не от хода объективного времени, а от характера внутрисистемных связей, ускоряющих, сохраняющих и/ или замедляющих внутритекстовые структурные изменения. Отсюда очевидно, что происходящие изменения не могут быть непрерывными и однородными, их количественные и качественные характеристики должны меняться, подстраиваясь под интеллектуальные ритмы деятеля. В этом смысле структура текста негомогенна, и способы сохранения, синхронизации и/ или преодоления структурной гомогенности должны быть одним из предметов исследования в лингвистике текста. Важным аспектом становится анализ переходов одних единиц структуры в другие, анализ пространственного размещения тех или иных переходов, выступающих в качестве формообразующего фактора [11].
В пространственном измерении этот тип внутритекстового времени привязан к единообразно заданной координатной оси, единицами длительности (протяженности) которой служат словоформы (предложения, абзацы, главы и другие единицы членения текста как целостно-
го объекта наблюдений). Интенсивность происходящих изменений в системе, зависящая от характера внутрисистемных связей, задает ритм самодвижения текста от абсолютного начала к его абсолютному концу. Ритм интенсивности изменений в тех или иных системах одного и того же объекта-текста разворачивается вероятностно по сценарию метроритмической матрицы как инвариантному сценарию-конструкту, накладываемому на пространство текста [2. С. 14-37 ; 5 ; 6 ; 13. С. 100-170].
Поскольку развертывание (функционирование) текста одновременно выражает процесс, идущий от его возникновения и становления к завершению (свертке), и, текст представляется в исследовательской модели в про пространственной плоскости, то логично связать шкалу собственного (внутреннего) времени текста с пространственной шкалой, ведущей отсчет от абсолютного начала текста, единицей которой может служить любая считаемая единица: графические знаки и графические слова, словоформы, предложения, абзацы, страницы печатного текста и т. п.
Метроритмическая матрица, выступающая конструктом базисного типа внутреннего времени объекта, задает параметр порядка системным исследованиям текста, поскольку является синхронизатором внутреннего времени самых разных систем одного и того же объекта-текста [2. С. 14-76 ; 13 и др.].
Первый этап фундаментального изучения структуры текста связан с выделением предметных областей для детальной дефиниции отдельных позиций формы, чтобы затем четко определить исследовательский конструкт - метроритмическую матрицу, с помощью которой можно было бы делать утверждения о самой форме текста. Обнаружение позиций в лингвистике текста задано в работах И. В. Арнольд, В. А. Кухаренко, Н. В. Черемисиной и др. индуктивным способом (от материала) [1 ; 18 ;
13. С. 38-64].
Отдельные позиции текста к настоящему времени уже выделены эмпирически и даны в лингвистической литературе списками: заглавие, эпиграф, начало, конец, имя собственное, стиховые переносы, метафоры и так далее. Наиболее полный перечень сильных позиций текста представлен в работах И. В. Арнольд,
В. А. Кухаренко, Н. В. Черемисиной и др. [1 ; 6 ; 16 ; 153. С. 39-40 ; 18 и др.]. Характерно. что каждая из позиций описывается с использованием различных филологических терминов
и теоретических представлений, что в силу разнородности самого материала не позволяет сводить многочисленные и весьма разнородные факты в целостную теорию позиций текста.
Эффективность передачи информации, эмоционального и психологического воздействия с помощью текста в значительной степени обусловлена его позиционной структурой. Поэтому реалистичное и конкретизированное в качественно-количественных вероятностных параметрах понимание закономерностей пространственно-временного распределения и функционирования сильных и слабых позиций текста имеет теоретическое и практическое значение.
В наших работах на материале фразового повтора диалектной речи была создана позиционная модель текста-инварианта, которую составили абсолютные начало и конец текста, гармонические центры зоны начала и всего текста, зачин и конец текста, а также абсолютно слабые позиции текста как закономерно проявляющиеся области минимального присутствия в них элементов симметрии (наличие повтора) [16]. В дальнейшем А. Ю. Корбут, изучая тематический повтор в прозаических художественных текстах, получила результаты распределения симметрии и асимметрии в пространстве-времени текста-инварианта, численно коррелирующие с результатами устной диалектной речи. Это позволило предложить инвариант структуры текста как измерительный эталон для сопоставления текстов по собственно структурным параметрам, не зависящим от фактуры речи [5 ; 6 ; 13. С. 133].
Численные данные (координаты от 0 до 1) расположения позиций в тексте оказываются в пределах статистической достоверности коррелирующими с серией пропорций золотого сечения (0,618; 0,236; 0,146; 0,09), что позволяет эксплицировать и отождествить форму любого текста, независимо от его размеров, которые унифицируются с помощью пропорции. Поэтому «позиционная» модель текста выглядит так: гармонический центр (0,618 от объема целого текста в словоформах, принятого за единицу), гармонический центр зоны начала (0,236 от целого текста), зачин (0,146 от целого текста), абсолютно слабые позиции: пропорции 0,236 от целого, откладываемые от гармонического центра текста вправо и влево [13. С. 40-62].
Текст есть часть действительности, его форма строится на основе тех же природных уни-
версалий, на которых строятся формы человеческого тела, цветка, архитектурного сооружения, музыкального произведения, биоритмов головного мозга, планетарных систем, компонентов генного аппарата человека и животных, и многого другого, в том числе и человеческой деятельности - то есть на основе пропорций золотого сечения. На этом этапе формируется представление о тексте как природном объекте [2. С. 14-71 ; 7-10 ; 14 ; 13 и др.].
Указанные подходы к решению связаны с последовательной методологической организацией исследования и разноаспектностью исследованного материала. Методами исследования служат моделирование, теоретический прогноз, вероятностно-статистический анализ, лингвистический и психолингвистический эксперименты, широкое применение аппаратурных методов (при изучении просодики текста и обработки больших массивов текстов), а также использование уже созданных методик позиционного анализа текста.
Список литературы
1. Арнольд, И. В. Значение сильной позиции для интерпретации художественного текста // Иностр. яз. в шк. 1978. № 4. С. 32-31.
2. Бекасова, Е. Н. Векторы интерпретации текста: структуры, смыслы, генезис : монография / Е. Н. Бекасова, Г. Г. Москальчук,
B. Ю. Прокофьева. М., 2013. 217 с.
3. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1979. 140 с.
4. Карпов, В. А. Язык как система. М., 2003. 304 с.
5. Корбут, А. Ю. Инвариант структуры диалектного и художественного текста / А. Ю. Корбут, Г. Г. Москальчук // Явление вариативности в языке: материалы Всерос. науч. конф. Кемерово, 1997. С. 182-188.
6. Корбут, А. Ю. Повтор как средство структурной организации художественного прозаического текста (элементы симметрии) : авто-реф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1995. 21 с.
7. Манаков, Н. А. Лингвосинергетика: первые результаты, проблемы и перспективы / Н. А. Манаков, Г. Г. Москальчук // Методология современной лингвистики: проблемы, поиски, перспективы. Барнаул, 2000. С. 107-113.
8. Манаков, Н. А. Текст как природный объект / Н. А. Манаков, Г. Г. Москальчук // Педагог: наука, технология, практика. 1999. № 2 (7).
C.58-62.
9. Манаков, Н. А. Физические параметры структуры текста / Н. А. Манаков, Г. Г. Мо-скальчук // Естественные науки и экономика : ежегодник. Омск, 2000. Вып. 5. С. 21-26.
10. Манаков, Н. А. Фрактальная природа языка / Н. А. Манаков, Г. Г. Москальчук // Лингвосинергетика: проблемы и перспективы. Барнаул, 2000. С.24-33.
11. Моисеева, И. Ю. Синергетическая модель текстообразования : автореф. дис ... д-ра филол. наук. Челябинск, 2007.
12. Москальчук, Г. Г. Общенаучные понятия в исследованиях текста // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2011. N° 24 (239). Филология. Искусствоведение. Вып. 57. С. 92-94.
13. Москальчук, Г. Г. Структура текста как синергетический процесс. 2-е изд. М., 2010. 296 с.
14. Москальчук, Г. Г. Структурная организация как объект общей теории текста // Вестн.
Оренбург. гос. ун-та. 2006. № 1, т. 1. Гуманитарные науки. С. 73-81.
15. Москальчук, Г. Г. Теория формообразования текста // Язык. Время. Личность (социокультурная динамика языковых явлений в общенародных и личностных репрезентациях) : материалы междунар. науч. конф. (Омск, 3-5 дек. 2002 г.). Омск, 2002. С. 517-524.
16. Москальчук, Г. Г. Фразовый повтор в диалектной речи : автореф. дис. . канд. фи-лол. наук. М., 1990. 16 с.
17. Пиотровский, Р. Г. О лингвистической синергетике // НТИ. Сер. 2. Информационные процессы и системы. 1996. № 12. С. 1-12.
18. Черемисина, Н. В. Вопросы синтаксической стилистики и эстетики речи // Протчен-ко, Н. Ф. Лексикология и стилистика в преподавании русского языка как иностранного: динамика, экспрессия, стандарт / Н. Ф. Прот-ченко, Н. В. Черемисина. М., 1986. С. 89-116.
