CC BY
264
ПОЗИТИВНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ НАУКА И ЭКОНОМИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД
НЕВЕРОВ А.Н.,
кандидат экономических наук, доцент, директор, Саратовский государственный социально-экономический университет Центр психолого-экономических исследований (при СНЦ РАН),
е-таП: director@psychecon.ru
В статье рассматривается проблема эмпирической верификации постулатов экономической науки. Анализируется проблема «ф-уклона» в современной экономической методологии. Автор обосновывает принципиальную возможность построения позитивной экономической теории на основе экспериментальных данных экономической психологии и поведенческой экономики.
Ключевые слова: экономическая теория; дисциплинарная онтология; экономическая психология; поведенческая экономика.
In this article the problem of empirical verification of economic science postulates is considered.
The problem of "f-twist" in modern economic methodology is analysed. The author justified the principle opportunity of construction of positive economic theory on the basis of experimental data of economic psychology and behavioral economics.
Keywords: economic theory; disciplinary ontology; economic psychology; behavioral economics.
Коды классификатора JEL: D78.
Построение научной теории или концепции выступает обязательным элементом, сущностью самой науки. Доминирование той или иной теории (научно-исследовательской программы) определяет собой научную картину мира. В отечественном науковедении выделяются различные типы картин мира, в число которых входят специальные или дисциплинарные научные картины мира (онтологии)[5, с. 141]. Научная картина мира выделяет из бесконечного его многообразия те сущностные связи, познание которых составляет основную цель науки на данном этапе ее развития, выступая как специфическая форма систематизации научного знания, а также являясь отражением определенного философского мировоззрения)[4, с. 61]. Совокупность специальных онтологий и представляет собой общую научную картину мира.
В разные исторические периоды в общей картине мира статус ядра выполняли различные дисциплинарные картины мира. Однако начиная с XVIII в. этот статус прочно заняла физическая картина мира. Именно смены парадигм в физике наибольшим образом детерминируют смену теоретико-методологических оснований экономической науки. Так, классическая физическая картина, базирующаяся на законах И. Ньютона, предопределила на десятилетия изучение рыночного механизма с ключевой проблемой достижения равновесия. Революция в физике, вызванная теорией относительности А. Эйнштейна, обусловила переход к становлению неравновесной экономической теории. Этот ряд можно продолжать и далее (например, в контексте введения термина наноэкономики, явно связанного с доминированием в современной физике исследований микрочастиц), однако это не входит в задачу нашей работы. Мы же хотим отметить то обстоятельство, что общенаучная картина мира, выступающая, по общему мнению, важнейшим основанием науки (а может и тождественная самой науке), представляет собой совокупность разноуровневых специализированных онтологий. При этом, экономическая научная картина мира как одна из таких онтологий традиционно базируется на постулатах других специализированных онтологий: физической - классическая экономическая теория; биологической - эволюционная экономическая теория; биолого-психологической - институционализм и т.д. Как отмечает один из сторонников неоклассического подхода Нобелевский лауреат Г. Беккер: «...экономический подход не требует, чтобы отдельные агенты непременно осознавали свое стремление к максимизации или чтобы они были в состоянии вербализовать либо как-то иначе внятно объяснить причины устойчивых стереотипов в своем поведении. Таким образом, он совпадает в этом с современной психологией, придающей особое значение подсознанию, и социологией, выделяющей функции явные и латентные» [2, с. 29]. К сожалению, способность инструментария современной психологии выявлять не только то, что может объяснить человек, но и неосознаваемые компоненты его действий пока не отражается на постулатах экономической теории. Приведем здесь в качестве при-
© А.Н. Неверов, 2011
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2011 ^ Том 9 № 3 Часть 2
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2011 ^ Том 9 № 3 Часть 2
34
А.Н. НЕВЕРОВ
мера, иллюстрирующего наши рассуждения, цитату М. Фридмена: «Разумеется, в действительности бизнесмены не решают систему одновременных уравнений, посредством которой экономист-математик представляет эту гипотезу в удобном для себя виде, точно так же как листья или игроки в бильярд не делают сложных математических вычислений, а падающие тела не пытаются создать вокруг себя вакуум. Игрок в бильярд, если спросить его, как он решает, как именно ударить шар, может ответить, что он "просто угадывает это", а для верности трет в кармане кроличью лапку. Бизнесмен может с тем же успехом сказать, что он устанавливает цены на уровне средних издержек, разумеется, с небольшими отклонениями, если этого требует рынок. Оба утверждения одинаково "информативны", и ни одно из них не является относящейся к делу проверкой соответствующей гипотезы» [8, с. 34 - 35].
Получается, что в основе позитивной экономической науки, т.е. «науки о том, что есть» лежат предположения о действиях экономических субъектов с позиции «как они должны быть» («как будто»), несмотря на то, что сами экономические субъекты раз за разом опровергают это. Эта позиция с легкой руки П. Самуэльсона получила название «Ф-уклон». Согласно ей недостаток реализма в предпосылках экономических теорий не сказывается на верности выводов этих теорий. Наиболее важным принципом занимаемой М. Фридменом позиции выступает методологический принцип «как будто» (as if), согласно которому, если гипотеза заключающаяся в том, что поведение экономического субъекта «как будто» подчинено определенным принципам, хотя исследователь знает, что в действительности это не так, дает наилучшие из возможных (представляемых другими гипотезами) объяснительные результаты, то этого достаточно для ее научной обоснованности.
Представляется, что М. Фридмен, вводя оборот «как будто» [8, с. 20 - 52] в объяснение действий экономических агентов, упускает один из важных моментов. Принцип «как будто» возникает при анализе поступков сторонним наблюдателем, который стремится объяснить их с позиции определенной гипотезы (теории), а значит - является следствием анализа, проведенного после совершения этих действий (ex post). По всей вероятности в этом принципе и лежит корень проблем с прогностической способностью экономической теории. Объясним последний тезис подробнее.
Используя прием «как будто» (в психологии этот феномен больше известен как прием «что бы я делал на его месте»), каждый экономический субъект подменяется некими ожиданиями от него. Причем, последние основаны на логике исследователя, а, значит, по сути своей нормативны. Если учесть, что М. Фридмен является сторонником позитивной экономической теории, то становится ясным, что в основе анализа «того, что есть» лежит «модель того, что должно быть».
Из вышеизложенного вытекают два вывода: во-первых, игнорируются данные позитивной психологической науки (которая как раз стремится описать то, что есть, а не то, что есть «как будто»); во-вторых, успешность конкретной экономической теории начинает зависеть от того, насколько фальсифицируемы эти «как будто».
Например, тезис о том, что некто максимизирует свою полезность и минимизирует издержки, невозможно проверить опытным путем (точнее, в рамках экономических экспериментов и статистических данных), а те психологические эксперименты и данные опросов самих людей, которые были направлены на их проверку, убедительно демонстрируют, что данная модель - это именно «модель как будто», а не «модель как есть». Однако все данные психологов опровергаются лишь одним уточнением - человек ведет себя так, даже когда он не знает (и не отдает себе отчет), что он так себя ведет, т.е. не осознает механизм своих действий. Этим тезисом сразу же убираются все возможные способы фальсификации ключевой модели «как будто» в экономической науке.
Создается «порочный круг доказательства»: если экономический субъект выбрал объект А и отказался от объекта Б, значит, он считает, что А обладает для него максимальной полезностью и минимальными издержками по сравнению с Б. Проверить это можно, только спросив у самого экономического субъекта о том, какой объект он считает более выгодным, или же повторив ситуацию с выбором. Первое отбрасывается положением о том, что человек может не осознавать процесса выбора, второе - тезисами об убывающей предельной полезности и изменении потребностей во времени.
Тем самым, становится невозможной проверка адекватности гипотезы, а значит, последняя превращается из собственно гипотезы в веру, и тем самым выходит за пределы науки. Более того, при вышеозначенных методологических предпосылках сама проверка, т.е. верификация, становится излишней, поскольку ничего не может ни добавить, ни изменить.
В ряду моделей «как будто» стоит и утверждение о том, что успеха в экономической деятельности достигают исключительно самые сильные игроки (т.е. именно те, которые в большей степени ведут себя так «как будто...»). Дело в том, что проигравшие выпадают из экономической системы, а значит всегда находятся за пределами традиционного экономического анализа. Тем самым и это утверждение по сути своей не подлежит фальсификации. Между тем, в последних работах О.С. Сухарева на основе теоретической модели, обозначенной автором как «модель шахматной доски», обосновывается, что в условиях институциональных изменений выигрыш более слабого экономического агента может быть выше, чем у более сильного[7, с. 156 - 182]. Это же подтверждается первичными эмпирическими данными, полученными нами в рамках проведения экономико-психологического эксперимента по изучению рыночных механизмов[9]. Поэтому мы разделяем точку зрения М. Алле, утверждающего, что: «Какая бы теория ни была, если она не подтверждается данными опыта, она не имеет никакой научной ценности и должна быть отвергнута» [1, с. 12].
Точка зрения М. Фридмена и П. Самуэльсона противостоит методологической доктрине Verstehen, используемой австрийской школой политэкономии и еще рядом исследователей (например Л. Роббинсом). Как отмечает М. Блауг: «В соответствии с доктриной Verstehen теории социальных наук, в противоположность теориям наук естественных, при изучении поведения индивида должны принимать во внимание субъективные мотивы, понять которые можно
ПОЗИТИВНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ НАУКА И ЭКОНОМИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ.
35
лишь с точки зрения собственной интуиции и воображения исследователя. Теории, удовлетворяющие данному условию, a priori истинны, хотя, разумеется, в ряде случаев не могут быть успешно применены из-за наличия возмущающих воздействий, лежащих за пределами предмета данной теории. Но те концепции социальных наук, которые не согласуются с указанным условием, по определению должны быть признаны лишенными смысла» [3, с. 54]. Данная доктрина, если «не считать немногих ее ревностных сторонников почти полностью вытеснена из экономической науки, и большинство современных экономистов, как правило, не знакомы с ее содержанием и даже с самим ее названием» [3, с. 55]. К тому же, нельзя не отметить, что в рамках данной доктрины верификация полученных данных и построенных теоретических моделей также объявляется принципиально невозможной.
В итоге базисом современной экономической науки выступает эмпирически безосновательное понимание механизмов поведения экономических субъектов.
Представляется очевидным факт того, что построение моделей и теорий исходя из принципа «как будто» допустимо тогда, когда существует объективная невозможность проведения исследования «как есть», т.к. позволяет хотя бы каким-нибудь образом моделировать процессы. В условиях же принципиальной возможности построения модели исходя из принципа «как есть», т.е. подлинно позитивной, модели «как будто» уже не могут быть признаны достаточно эффективными.
Возникает вопрос: какие же ограничения существовали или существуют на пути построения моделей «как есть»?
Во-первых, сама традиция и ограничения восходят к периоду первой четверти XX в., когда экономисты при объяснении экономического поведения были вынуждены абстрагироваться от психологических компонентов и детерминант (см. работы Дж.М. Кейнса, Й. Шумпетера и др.). Вызвано это было тем, что в психологии того времени не было четко сформулированных и общепризнанных законов поведения человека, доказанных экспериментальным путем. К счастью, в современной психологии эта проблема приобретает меньший объем и существующие в ней инструменты во все большей степени подходят к решению данных задач.
Второй причиной, ограничивающей как инструментарий психолога, так и самой экономической теории выступала крайняя сложность первичных данных, обработка которых представляла огромную сложность. Эта причина практически полностью устранена развитием вычислительной техники, особенно компьютеров. Современная техника позволяет строить сложные модели, необходимые для описания экономического поведения «как есть».
Третья, производная по своему характеру, причина состоит в разрыве между дисциплинарными онтологиями психологии и экономической теории. Этот разрыв, безусловно вызванный первыми двумя моментами, в настоящее время приобрел огромные масштабы. Однако он может и должен быть устранен современными исследователями в области экономической психологии и поведенческой экономики[6, с. 37 - 42].
По всей видимости, в ближайшие годы станет возможным проведение комплексных экономико-психологических исследований, релевантных как для экономической, так и для психологической наук, а значит и построение экономико-психологических моделей. В связи с вышеизложенным, нам представляется более верным создание такой позитивной экономической науки, в которой все гипотезы будут иметь возможность проверки опытным путем, даже если и не инструментарием самой экономической науки, то хотя бы других наук. Принципиальным методологическим моментом при этом выступает отказ от постулата невозможности получения достоверных данных о мотивах, целях, средствах и т.п. элементах экономического поведения от самого экономического субъекта.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алле М. Современная экономическая наука и факты // THESIS. 1994. Вып. 4. С. 12.
2. Беккер Г. Экономический анализ и человеческое поведение // THESIS. 1993. Вып. 1. С. 29.
3. Блауг М. Несложный урок экономической методологии // THESIS. 1994. Вып. 4.
4. Карпин В.А. Современная научная картина мира и система философско-методологических принципов построения научной теории в биологии и медицине // Вестник Томского гос. ун-та: Философия. 2007. № 297. С. 61.
5. Кусургашева Л.В. Структура экономической теории: критика позитивистской модели построения научного знания // Известия Томского политехнического университета. 2004. Т. 307. № 7. С. 141.
6. Неверов А.Н. Практическая функция экономической психологии в ноосферной экономике // Психология и экономика. 2009. Т. 2. № 2. С. 37-42.
7. Сухарев О.С. Экономика будущего: теория институциональных изменений (новый эволюционный подход). М., 2011. С. 156-182.
8. Фридмен М. Методология позитивной экономической науки // THESIS. 1994. Вып. 4. С. 20-52.
9. Экономико-психологическое моделирование: цифры и факты. Информационно-статистический бюллетень. 2011. Саратов, 2011. № 1.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2011 ^ Том 9 № 3 Часть 2
