CC BY
79
Николашин В. П.
(Тамбов)
УДК 947
ПОЗЕМЕЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ: ОТ ПРОТИВОСТОЯНИЯ ОБЩИН К БОРЬБЕ КРЕСТЬЯН С КОЛЛЕКТИВНЫМИ ХОЗЯЙСТВАМИ И КОМБЕДАМИ1
В статье изучаются особенности развития поземельных отношений в черноземной деревне в начальный период Советской власти. Социально-экономические, демографические условия, политические процессы формировали предпосылки для роста конфликтности в деревне. Нерешенность «крестьянского вопроса», отсутствие компромиссной программы взаимодействия власти и общины накануне революционных событий 1917 г. вырабатывали в крестьянской среде радикальные настроения и усиливали стремление к переделу земли. Весной 1918 г. данное явление привело к росту поземельных споров в черноземной деревне. Конфликты общин начального периода Советской власти осуще-ствлялисьна четырех уровнях: межобщинный или внутриволостной, межволостной, межуездный и межгубернский. Для устранения споров между обществами и частными лицами в составе земельных отделов были созданы конфликтные комиссии. Позже их сменили камеры по разбору споров. Летом 1918 г. государство стало усиливать свои позиции в деревне. В частности, комбеды, а в ряде случаев коллективные и советские хозяйства, стали проводниками советской агропродовольственной политики в деревне. Главным содержанием этой политики становится извлечение ресурсов для ведения гражданской войны, а также стремление взять под контроль общину и землю. В ответ поземельные конфликты общин начинаются сменяться противостоянием деревни и Советской власти. Причинами недовольства крестьянства стала как жесткая продовольственная политика, так и насаждаемые государством земельные отношения. Так поземельные конфликты общин поступательно трансформировались в антагонизм между деревней и Советской властью, сформировав условия для крупных крестьянских восстаний.
Ключевые слова: черноземная деревня, поземельные конфликты, общины, коллективные хозяйства, комбеды
The article examines the features of the development of land relations in the chernozem village in the initial period of Soviet power. Socio-economic, demographic conditions, political processes formed the prerequisites for the growth of conflict in the village. The unresolved "peasant question", the absence of a compromise program of interaction between the authorities and the community on the eve of the revolutionary events of 1917 developed radical moods among the peasantry and strengthened the desire to redistribute land. In the spring of 1918, this phenomenon led to an increase in land disputes in the chernozem village. Conflicts of the communities of the initial period of the Soviet power were carried out at four levels: intercommunal or intra-hair, inter-hair, inter-district and inter-provincial. In order to resolve disputes between societies and individuals, conflict commissions were created within the land departments. Later, they were replaced by the camera on the analysis of disputes.
In the summer of 1918, the state began to strengthen its position in the village. In particular, commanders, and in some cases collective and Soviet enterprises, became the agents of the Soviet agrifoodpolicy in the countryside. The main content of this policy is the extraction of resources for civil war, as well as the desire to take control of the community and the land. In
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке фонда РФФИ в рамках научного проекта № 19-0900061 «Поземельные конфликты начального советского периода как индикатор трансформации крестьянской идентичности (1917-1920 гг.)»
response, the land conflicts of the communities begin to give way to the opposition of the village and the Soviet government. The reasons for the discontent of the peasantry were both the harsh food policy and the land relations imposed by the state. Thus, the land conflicts of the communities progressively transformed into antagonism between the village and the Soviet government, creating conditions for large peasant uprisings.
Keywords: black earth village, land conflicts, communities, collective farms, combats DOI: 10.24888/2410-4205-2019-20-3-116-125
Со времени отмены крепостного права и до Октябрьской революции численность населения губерний Черноземного Центра практически удвоилась. Это привело к интенсивному росту демографического давления на земельные ресурсы. По мнению Л. Н. Литошенко, именно относительное аграрное перенаселение, то есть снижение совокупной площади земли, приходящейся на одного человека, стало основной причиной острых социальных конфликтов в русской деревне [14, с. 101].
Согласно данным Б. Д. Бруцкуса, среднедушевая обеспеченность посевами в центрально-черноземных губерниях России составляла 0,67 десятины на человека [3, с. 102]. Это подтверждает не только фактически существовавшее аграрное перенаселение, но и безвыходность экономического положения крестьянства накануне революционных событий 1917 г. А. В. Чаянов отмечал, что «под давлением потребительской нужды малоземельные крестьяне, избегая вынужденной безработицы, платили за аренду земли не только ренту и весь чистый доход, но и значительную часть своей заработной платы» [4, с. 127-128], тем самым работая себе в убыток.
Именно эта безвыходность, беспросветность нужды, которая преследовала жителей сел и деревень в течение всей их жизни на фоне тяжелого экономического положения губернии, по нашему мнению, являлась главной причиной возникшего острого социального напряжения в крестьянской среде.
Также с начала XX века в общине черноземной деревни начали набирать силу тенденции к разрушению основ ее «морально-экономического» бытия: происходило нарушение помещиками и государством своих традиционных обязанностей перед крестьянами. Все более глубоко шло социальное расслоение крестьянства.
В этих условиях о прогрессе и модернизации крестьянских хозяйств черноземных губерний не могло быть и речи. Резкий рост сельского населения в пореформенные годы привел к тому, что «крестьянская сельскохозяйственная техника ... все больше приходила в упадок, происходило сокращение количества сельскохозяйственных орудий на один крестьянский двор» [2, с. 20]. Аграрное перенаселение усугублялось фактическим ограничением возможности переселения крестьян Черноземного Центра.
В начальный период Советской власти положение деревни в целом только осложнилось под влиянием уравнительного передела земли и продовольственной политики советской власти.
Революционные события 1917 г. создали прецедент, которым постарались воспользоваться крестьяне для решения вопроса о земле. Крестьянская община, а также государство, становились инициаторами экономических групповых и межгрупповых конфликтов. Объектом конфликта была земля, предметом - право на пользование и распоряжение сельскохозяйственными угодьями (не обязательно собственности). Субъектами этой борьбы на первом этапе выступали сами общины и отчасти государство, которое активно вступило в борьбу за землю только на втором этапе.
1918 г. стал периодом не только фактической борьбы за землю, но и важным этапом в формировании аграрного законодательства. В этот период происходило столкновение двух взглядов на земельную реформу. Для крестьян и политических сил, представлявших их интересы, этим итогом должно было стать владение и распоряжение сельскохозяйственной землей в стране (или же право владения и пользования) при минимальном
участии государства в делах деревни и ее уравнительное распределение. Для большевиков таким итогом должна была стать вся полнота власти в стране, для чего непременным условием было максимальное присутствие государства в деревне.
Крестьяне, начав осуществлять свои давние мечты о «земле» и «воле», постарались включить в свои наделы земли помещичьих хозяйств, монастырских, казенных, хуторских и ряда других, за исключением тех, которые в соответствии с положениями «Основного закона о социализации земли» отошли к коллективным и советским хозяйствам садам, показательным полям. Но не смогли удовлетворить свой «земельный голод». По данным Наркомзема в среднем прирезки земли к крестьянским хозяйствам исчислялись весьма мизерными долями. Они составили для Орловской и Тамбовской губерний от 0,51 до 1 дес., для Курской 0,13 дес., а для Воронежской 0,08 дес. [9, с. 100]. Кроме того, уравнительный передел земли весной-летом 1918 г. в черноземной деревне сохранил дальноземелье, чересполосицу, «не увеличил число хлебных ресурсов... сократил недосев полей» [9, с. 101].
Как отмечал в дневнике М. М. Пришвин, проживавший в 1918 г. в Елецком уезде Орловской губернии, 27 апреля 1918 г.: «земля была переделена и досталось земли по 1/4 десятины на живую душу» ... у нас двенадцать копен на десятину. 1/4 десятины дает три копны, копна — пять мер зерна и, значит, хлеба печеного около двух фунтов в день на живую душу. Я беру самый лучший уезд в Орловской губернии, где хлебных уездов всего только три: мы должны непременно дать хлеб в те голодные уезды» [17].
Свои наделы увеличили, либо получили в ходе уравнительного передела малоземельные и безземельные крестьяне, а также малоземельные общества и волости. Например, крестьяне села Ново-Животинное и деревни Моховатка Воронежского уезда воронежской губернии получили 1691 дес. земли. Таким образом, количество земли, находившейся в пользовании крестьян этих селений, увеличилось после уравнительного распределения земли в 1918 г. в 6 раз [15, с. 67].
В целом, крестьянская «жажда земли» на всем пространстве черноземной деревни не была удовлетворена и фактически стала одной из ключевых причин борьбы и источником конфликтов в черноземной деревне.
Уравнительное распределение земли осуществлялось не в губернском и даже не в уездном масштабе, а в волостном и довольно часто в пределах одного сельского общества. В Старооскольском уезде Курской губернии распределение земли под яровой посев производилось в волостных масштабах «неравномерно, ввиду неточности статистических данных» [9, с. 97-98]. Такой подход формировал недовольство соседних общин. Спорными оказывались не только земли, ранее принадлежавшие монастырям, казне и помещикам. Конфликты возникали вокруг земель, подлежавших отрезке от малоземельных волостей, волостям, имевшим так называемый «излишек» земли, но уже распределенных. Так в июне 1918 г., как отмечается в постановлении Задонского комиссариата земледелия, Стеба-евская, Докторовская, Нижнестуденецкая и Ивовская волости Воронежской губернии, отказались принимать постановление II уездного Задонского крестьянского съезда в отношении разверстания земли в масштабе всего уезда [5, д. 12, л. 10].
Крестьяне использовали различные способы для увеличения норм наделения: от просьб и требований от местных органов власти до открытых выступлений против соседних общин и деревень. Так, представители Ламской волости Елецкого уезда Орловской губернии просили увеличить норму наделения с 1 десятины 212 сажен до 1900 квадратных сажен. Как отмечено в протоколе общего собрания волости от 15 апреля 1918 г., осуществить это предполагалось за счет соседней Рогатовской волости [6, д. 11, л. 21].
В ряде случаев подобные требования удовлетворялись. Так, в протоколе заседания коллегии комиссии земледелия Елецкого уезда от 17 апреля 1918 г. отмечалось, что, заслушав дело о переделе земли деревни Алексеевке, Иванова-хутора, Хрущово-Ростовцева,
«решено было выдать из озимого посева недостающей земли в яровом клине» [6, д. 31, л. 11].
Были зафиксированы и случаи отказа местных властей (особенно если поднимался вопрос о землях, принадлежавших другим уездам) в наделении землей просителей. В апреле 1918 г. граждане села Скороварово Лебедянского уезда Тамбовской губернии обратились в Елецкий земельный комиссариат, требуя передачи части земель из уездного фонда. На что комиссариат дал отказ и предложил обратиться к властям Лебедянского уезда [6, д. 27, л. 8-об.].
Оба сценария только расширяли зону поземельного конфликта. Чаще всего выступления против оппонентов по поземельному конфликту завершались потравами, покосами, либо уборкой их полей и реже - столкновениями. Так, в июле 1918 г. между Кизов-ской и Калабинской волостями Задонского уезда Орловской губернии возник конфликт из-за захвата 20 дес. поровой земли крестьянами села Щепного Калабинской волости, села Калабина самовольно убрали сено [5, д. 12, л. 26].
Конфликты и открытые столкновения начинались при разделе пара и яровых на полях, так как они подлежали переделу первыми. Затем распределение земли шло на озимых полях, а также на луговых угодьях. Сразу же после распределения земли, в присутствии землемера или другого уполномоченного лица (если они присутствовали, что случалось не всегда), выделенный надел вспахивался. Это несколько смягчало ситуацию при выделении надела, давая наделяемому в глазах общины законные права на отмежеванный участок.
Земельные споры возникали не только между селениями и волостями, но и между уездами и даже между соседними губерниями. В Борисоглебском уезде Тамбовской губернии спор между Козловской и Карай-Отдельской волостями достиг такого накала, что никакое мирное его разрешение было невозможно. Спорными оказались полосы паровой земли и совершенно не вспаханные земли. «Сеять рожь собирались граждане на одной и той же земле обеих волостей» [7, д. 12, л. 35-об.], - отмечалось в протоколе уездного зем-отдела в марте 1918 г. Такие же события развернулись и вокруг бывших помещичьих земель Шелина и Порфирьева. Соседние с ними Шатиловское и Сатинское общества Тамбовского уезда и Нащекинское - Кирсановского уезда Тамбовской губернии, не дожидаясь решения местных властей, самовольно распахали 90 из 95 десятин [8, д. 31, л. 3].
В критических ситуациях к разрешению поземельных конфликтов подключались губернские власти, если спорные участки располагались на границах с другими губерниями. В июле 1918 г. такая ситуация сложилась между Губаревской волостью Борисоглебского уезда и Махровской волостью Балашовского уезда Саратовской губернии. Губарев-ская волость была наделена землей по норме, а Махровская имела недостаток земли для озимого посева. (Спорный участок был несколькими годами ранее куплен губаревцами у махровцев). Ситуация осложнялась тем, что земельный передел мог привести к ломке границ Тамбовской губернии, что противоречило «Временной инструкции». Для разрешения вопроса в с. Большой Карай Балашовского уезда выехала комиссия. Она приняла компромиссное решение: «...поскольку уравнять спорный участок между тяжущимися сторонами не представляется возможным без нарушения границ губернии, он был признан в пользовании Махровской волости под пар 1919 г. с денежной компенсацией гражданам Губаревской волости за уже произведенную обработку земли под пар (из расчета 75 рублей за десятину). В случае неуплаты денег до 1 августа 1918 г. право на посев оставалось за губаревцами» [7, д. 12, л. 24, 25]. Фактически земля отошла к Саратовской губернии, хотя юридически, по-прежнему, находилась в составе Тамбовской губернии.
При уравнительном распределении земли с межобщинными противоречиями тесно приплетались внутриобщинные конфликты. В таких условиях крестьяне становились агрессивными не только по отношению к соседской общине и волости, но и к тем, кто жил с ними по-соседству, в одной деревне.
В 1918 г. поземельные конфликты имели широкий охват в силу ряда причин. Во -первых, из-за механизма распределения земли, который в различных общинах, волостях и уездах имел местные особенности. Землю распределяли то «по едокам», то «по работникам и едокам», то по «трудовой норме» и т.д. Во-вторых, в ряде случаев спорными оставался ряд земель, подлежавших распределению либо по закону, либо по мнению местных крестьян. Например, съезд земельных отделов Орловской губернии в марте 1918 г. постановил оставить неприкосновенными купчие, надельные, хуторские и отрубные земли [16, с. 52]. В-третьих, конфликты возникали при определении права граждан на получение надел. Многие из тех, кто на протяжении ряда лет даже не появлялся в родной деревне и успел отвыкнуть от труда на земле, вернулись и заявили свои права на обещанную земельную норму. Количество прибывших граждан, например, в Казинской волости Задонского уезда Воронежской губернии с весны до 6 июня 1918 г. составило 85 [5, д. 12, л. 12]. В Елецком уезде Орловской губернии, как отмечалось в протоколе комиссии по улаживанию конфликтов в волостях от 26 июня 1918 г., «за период ярового - озимого посева население увеличилось на 1650 человек» [6, д. 27, л. 42].
Вновь прибывшие требовали выделения им надела по уравнительной норме из земли, которая уже была распределена. Местные советы в таких ситуациях либо наделяли землей из обработанного клина по норме, обязывая наделяемых оплатить работу и семенной материал, либо отказывали, если переселенцы не имели на это прав.
Община же стремилась лишить землепользования чужаков различными способами как пришлых, не взирая на длительность проживания и ведения хозяйства на ее землях. Хотя «Основной закон о социализации земли» относил к пришлым лишь тех лиц, которые поселились в данной местности уже после его опубликования.
Чужими для общины были хуторяне, отрябняки, бывшие помещики, в ряде случаев служители культа и арендаторы. Так, крестьяне села Хрущево Елецкого уезда Орловской губернии 22 апреля крестьяне отобрали «все, и землю полевую, и пастбище, и даже сад» у М. М. Пришвина[17]. Случаи выселения хуторян и отрубняков были отмечены в Никольской, Дмитривеской, Пушкарской, Никитовской волостях Елецкого уезда.
В протоколе конфликтной комиссии от 13 сентября 1918 г. сообщалось о поземельном споре братьев Пашининых с обществом деревни Лысовки Дрезгаловской волости. Вначале крестьяне выделили землю бывшим частновладельцам по уравнительной норме, но затем решили отобрать у них две десятины земли [6, д. 117, л. 81].
Чем больше проживало в волости помещиков, хуторян и отрубняков, тем менее охотно ее жители шли на передел земли.
В Воронежской губернии конфликт возник вокруг вопроса о землях, обрабатывавшихся подданными Германии. На заседании съезда представителей земельных отделов совместно с главным губернским отделом Воронежской губернии, который состоялся 27/14 и 28/15 марты 1918 г. было решено по данному вопросу, что «такие земли не должны были конфисковываться государством, а изымались за плату, в силу договоренностей, которые были приняты после ратификации мира с Германией» [5, д. 26, л. 6].
Конфликтные ситуации возникали и во взаимоотношениях крестьян с вновь образовывавшимися коллективными хозяйствами. Земледельцы черноземной полосы воспринимали их вполне дружелюбно, когда коллективное хозяйство приносило им пользу: имело кузницу, помогало семенами. Если же для обработки полей соседнего коллективного хозяйства требовались их собственные лошади и инвентарь или, того хуже, приходилось нести трудовую повинность, то крестьяне вели себя враждебно.
В анкетах члены коллективных хозяйств Орловской губернии оценивали свое взаимоотношение с крестьянами-единоличниками как «удовлетворительное» и даже «сочувственное» [6, д. 60, л. 26, 91]. Но это происходило до тех пор, пока не затрагивались интересы общины. Так, в заявлении Елецкому уездному комиссариату земледелия 29 ноября 1918 г. члены первой Поповской артели писали о том, что артель «после того как во-
лостной земельный отдел снял своих сторожей и . стали ждать землемера для выделения нам земли .. Колосовское общество открыто стало грозить нам разогнать нас» [6, д. 60, л. 32-об.].
Таким образом, конфликты по поводу отвода земли коллективным хозяйствам в черноземной деревне были нередким явлением. Так «Наркомзем постоянно получал сведения о том, что сельские общества препятствуют выделу земли группам членов обществ, пожелавших перейти к коллективному землепользованию ... в Курской губернии» [11, с. 134].
В Тамбовской губернии также были зафиксированы случаи конфликта общин с коммунами, артелями и советскими хозяйствами. Крестьяне Казаковской трудовой коммуны стремились разбить надел, выделенный коммунарам, в чересполосицу, зная, что в таких условиях эффективно возделывать землю невозможно. Когда коллективному хозяйству было отведено 85 дес. земли, то часть крестьян с. Казаковка захватили 65 дес. отведенных коммуне. На все убеждения со стороны уездного земельного отдела вернуть землю, крестьяне отвечали отказом и препятствовали работе коммуны [18].
Летом 1918 г., в ситуации, когда особенно остро переплелись внутриобщинные, межобщинные, межволостные, межуездные конфликты вокруг вопроса по размежеванию земельного фонда, в составе уездных земельных отделов Советов были образованы конфликтные комиссии, которые входили в состав подотдела текущей земельной политики. Именно они и стали медиаторами в сфере разрешения поземельных споров. 30 августа 1918 г. Тамбовским губкомиссариатом земледелия были учреждены конфликтные комиссии по земельным спорам. Они занимались устранением споров как между обществами, так и между частными лицами. В ряде случаев в качестве медиаторов выступали представители губернских, уездных и волостных советов крестьянских депутатов, а так же суды.
Конфликтные комиссии учитывали, в чьем фактическом пользовании находился спорный участок земли (трудовых крестьян или нетрудовых владельцев), размер вложенного в него труда, а также определялась трудовая либо спекулятивная природа хозяйства. Кроме того, конфликтная комиссия решала такие вопросы: имеют ли прежние владельцы нужду в этой земле в настоящее время? для кого пользование этой землей более удобно в смысле расстояния и устроения чересполосицы? у кого из спорщиков поуездная норма выше? какая из сторон может без особых затруднений получить землю в своем уезде или губернии помимо спорной земли? [8, д. 12, л. 153].
В ряде губерний Черноземного Центра существовали свои особенности разрешения поземельных конфликтов. Так, в Воронежской губернии для того чтобы решить поземельный спор, как отмечалось в постановлении совещания волостных и уездных земельных отделов Воронежской губернии от 25-27 мая 1918 г., необходимо было подать заявление в волостной либо уездный земельный отдел, где оно и должно было рассматриваться комиссией. Решение, принятое конфликтной комиссией, могло обжаловаться в губернском земельном отделе в тридцатидневный срок [5, д. 26, л. 37].
Кроме того, как постановил съезд представителей земельных отделов совместно с главным губернским отделом Воронежской губернии, который состоялся 27/14 и 28/15 марта 1918 г., «для разрешения междууездных споров в каждом отдельном случае необходимо организовать комиссии в составе членов земельных отделов заинтересованных уездов при участии губернского земельного отдела. Комиссия с собранным материалом должна работать при губернском земельном отделе» [5, д. 26, л. 6].
26 июня 1918 г. для улаживания земельных конфликтов в Елецком уезде Орловской губернии была сформирована конфликтная комиссия из шести человек: трех большевиков (Заягин, Масленников, Алексеев) и трех левых эсеров (Слезев, Богатиков, Кире-ев), которые выезжали на место, где возникла конфликтная ситуация [6, д. 55, л. 1]. Но для того, чтобы конфликтная комиссия приняла к рассмотрению дело, необходимо было опла-
тить три рубля марочным сбором местным советам для оформления прошений и заявлений. Видимо, так местные власти стремились ограничить число жалоб.
Большинство же конфликтов, как отмечалось в отчете Елецкого уездного комиссариата земледелия Орловской губернии, улаживалось «само собой», так как зачастую от выделяемой спорной земли многие волости за дальностью расстояния оказывались и наделы засевались ближайшими селениями [6, д. 95, л. 17].
Отметим и те случаи, когда спор длился месяцами и разрешить спор не могли ни сами крестьяне, ни конфликтные комиссии. Так, села Суворовка и Суворово-Высельское Елецкого уезда Орловской губернии одновременно претендовали на земли, отведенные за рекой Сосной, где трудно было обрабатывать надел из-за разливов и плохого состояния моста. Кроме того плодородие почв этого участка было довольно низким: земля за рекой была песчаной, тогда как почва возле деревень Суворовка и Суворово-Высельское была черноземной. Так как ни одна сторона не шла на уступки, конфликтная комиссия предлагала тянуть жребий [6, д. 117, л. 119].
Позже конфликтные комиссии были реорганизованы в камеры по разбору споров о земле. 13 ноября 1918 г. наркомат юстиции циркулярно разъяснял уездным и губернским Советам, что земельные споры должны решаться в суде. Если же имели место уголовные действия, то такие дела еще с весны передавались в местный земельный отдел Совета.
Но не все переделы земли сопровождались борьбой общин и волостей. Отметим случаи неконфликтного передела земли, как, например, в Липецком уезде Тамбовской губернии, о чем свидетельствовал работник земотдела Никитин на 2-м губернском земельном съезде в октябре 1918 г. [7, д. 339, л. 9об.]. «Скорое и полюбовное соглашение» зафиксировано при оформлении договора представителей Пушкинской и Самодуровской волостей с Вановской волостью [12], как отмечалось в протоколе 3 съезда представителей волостных земельных отделов Шацкого уезда Тамбовской губернии 9-13 апреля 1918 г.
Но подобные случаи были сравнительно редки. Чаще всего они объяснялись тем, что крестьяне обществ и волостей, которые шли на компромисс, имели дополнительные заработки на стороне либо спорные земли были малоплодородны. В большинстве же случаев крестьяне жили за счет сельского хозяйства, поэтому волости и общины, терявшие землю в ходе передела, продолжали бороться за нее.
В случае самовольных запашек, уборки урожая с чужих полей, потрав уездные комиссариаты и земельные отделы налагали штраф на виновников конфликта. В исключительных случаях местные органы власти производили аресты. Так, 10 июня 1918 г. для борьбы со случаями неподчинения и самовольного перераспределения земли Елецкий комиссариат земледелия разослал предписания. Чернавскому волостному земельному отделу необходимо было учитывать, что «распределение советом и землемерами действительно и перераспределению не подлежит. Лица, тормозящие проведение в жизнь инструкции и реформы будут арестованы и преданы революционному труду» [6, д. 120, л. 22].
В. В. Кондрашин, изучая докомбедовский и комбедовский периоды гражданской войны в 1918 г., выделял, что «если на первом этапе конфликты общин с властью сосуществовали с межобщинными и внутриобщинными конфликтами, то сутью второго этапа стало противостояние государства и крестьянства, борьба крестьян против государственной политики. Массовость, длительность и выраженная антибольшевистская направленность многих из крестьянских восстаний в 1918-1919 гг. - это в значительной мере заслуга комбедов, которые через злоупотребление властью, данной сверху, через разрушение сельской кооперации и последовательное уничтожение всех ростков мелкотоварной собственности (мельницы, крупорушки, потребительские лавки, постоялые дворы и т.д.) способствовали объединению деревни на общинной основе» [1, с. 28].
Именно поэтому в черноземной деревне комбедовское движение столкнулось с ожесточенным сопротивлением. Конфликты между крестьянскими общинами и комбедами проявлялись в различных формах. Так, зажиточные крестьяне Мценского уезда Орлов-
ской области от имени советов, в которых пользовались влиянием, с помощью вооруженной силы разогнали уже созданный комбед [13, с. 75].
В некоторых случаях проводились записи рядовых крестьян по решению схода в комитеты бедноты целыми обществами, дабы обесценить их значение в жизни деревни. Такие случаи были зафиксированы в Курской и Тамбовской губерниях [16, с. 69].
В Тамбовской губернии на деятельность комитетов бедноты оказывало воздействие материальное положение крестьян каждой конкретной деревни. Как отмечалось в Известиях губернского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, «комбеды быстро избирались в деревнях, где преобладали бедняки. В тех селах, где бедняков и зажиточных оказывалось поровну, между группами велась открытая борьба до тех пор, пока не выяснялось, на чьей стороне перевес. В селах, где беднейшие крестьяне заведомо составляли меньшинство, организация деревенского пролетариата безнадежно застревала и не продвигалась» [10].
Комбеды стали проводниками как земельной, так и продовольственной политики в деревню. Если уравнительное распределение земли находило поддержку у беднейшего крестьянства и отчасти у середняков, то продовольственная политика большевиков переводило даже лояльных советской власти земледельцев в ряды их оппонентов. Конфликт превращался в войну.
Главным содержанием политики в деревне большевиков в этот период становится извлечение ресурсов для ведения гражданской войны, а также стремление взять под контроль общину и землю. Крестьянство на этот вызов ответило волной восстаний. Конфликт общины и государства сохранялся на всех последующих этапах гражданской войны - даже после формального упразднения комбедов. В деревне стали возникать бунты, акты насилия и жестокости против агентов режима, вылившиеся в «антоновское» восстание в Тамбовской губернии и другие выступления в соседних черноземных губерниях. Разрешение конфликта стало возможным с момента сознательного поворота Советской власти к новой экономической политике. Этот переход ознаменовался ослаблением конфронтации как во внутри- и межобщинных отношениях, так и в отношениях государства с крестьянами. Продолжала оказывать противодействие и находиться в состоянии конфликта с Советской властью только зажиточная верхушка черноземной деревни.
Список литературы
1. Бабашкин В. В. Россия в 1902-1935 гг. как аграрное общество: закономерности и особенности отечественной модернизации. Автореф. дис... доктора ист. наук: 07.00.02 Российская история. Тамбов, 2009. 43 с.
2. Байрау Д. Янус в лаптях: крестьяне в русской революции. 1905-1907 гг. // Вопросы истории. 1992. № 1. С. 19-30.
3. БруцкусБ. Д. Аграрный вопрос и аграрная политика. Пг., 1922. 234 с.
4. Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире: Пер. с англ. / Сост. Т. Шанин; Под ред. А. В. Гордона. М.: Издательская группа «Прогресс-академия», 1992. 432 с.
5. ГАЛО (Государственный архив Липецкой области). Ф Р-93. Оп. 1.
6. ГАЛО. Ф. Р-150. Оп. 1.
7. ГАТО (Государственный архив Тамбовской области). Ф. Р-946. Оп. 1.
8. ГАТО. Ф. Р-950. Оп. 1.
9. Герасимюк В. Р. Уравнительное распределение земель в Европейской части Российской Федерации в 1918 г. // История СССР. 1965. № 1. С. 94-103.
10. Известия Тамбовского губернского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 1918. 21 августа.
11. Кабанов В. В. Октябрьская революция и кооперация 1917 - март 1919 гг. М.: Наука, 1973. 296 с.
12. Крестьянское движение в Тамбовской губернии (1917-1918): Документы и материалы. Под ред. В. П. Данилова, Т. Шанина. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003. 480 с.
13. Кузнецова Л. М. Крестьянство в первые десятилетия Советской власти.1917-1927. Т. 1. М.: Наука, 1986. 456 с.
14. Литошенко Л. Н. Социализация земли в России. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2001. 536 с.
15. Луцкий Е. А. О сущности уравнительного распределения землепользования в Советской России // Вопросы истории. № 9. 1956. С. 59-70.
16. Осипова Т. В. Развитие социалистической революции в деревне в первый год диктатуры пролетариата // Октябрь и советское крестьянство. 1917-1927 гг. М.: Наука, 1977. С. 43-78.
17. Пришвин М. М. Дневники. 1918-1919. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.prishvin.ru (дата обращения: 30.03.2019).
18. Слесарев О. И. Коллективное землепользование и продразверстка в деревне в годы гражданской войны. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://txts.mgou.ru/vestnik/2008/ist_2_2008.pdf (дата обращения: 30.03.2019).
References
1. Babashkin, V.V. Rossija v 1902-1935 gg. kak agrarnoe obshhestvo: zakonomernosti i osobennosti otechestvennoj modernizacii. [Russia in 1902-1935 as an agrarian society: patterns and features of domestic modernization] Avtoref. dis... doktora ist. nauk: 07.00.02 Rossijskaja is-torija. Tambov, 2009. 43 p. (in Russian).
2. Bajrau, D. Janus v laptjah: krest'jane v russkoj revoljucii. 1905-1907 gg. [Janus in the sandals: peasants in the Russian revolution. 1905-1907] in Voprosy istorii. 1992. № 1. P. 19-30. (in Russian).
3. Bruckus, B. D. Agrarnyj vopros i agrarnajapolitika. [Agrarian Question and Agrarian Policy]. Pg., 1922. 234 s. (in Russian).
4. Velikij neznakomec: krest'jane i fermery v sovremennom mire: Per. s angl. [The Great Stranger: Peasants and Farmers in the Modern World] / Sost. T. Shanin; Pod red. A. V. Gordona. M.: Izdatel'skaja gruppa «Progress-akademija» Publ., 1992. 432 p. (in Russian).
5. GALO (Gosudarstvennyj arhiv Lipeckoj oblasti). [State Archive of Lipetsk region] F. R-93. Op. 1. (in Russian).
6. GALO. F. R-150. Op. 1. (in Russian).
7. GATO (Gosudarstvennyj arhiv Tambovskoj oblasti). [State Archive of the Tambov Region] F. R-946. Op. 1. (in Russian).
8. GATO. F. R-950. Op. 1. (in Russian).
9. Gerasimjuk, V. R. Uravnitel'noe raspredelenie zemel' v Evropejskoj chasti Rossijskoj Federacii v 1918 g. [Equal distribution of land in the European part of the Russian Federation in 1918] in Istorija SSSR. 1965. № 1. P. 94-103. (in Russian).
10. Izvestija Tambovskogo gubernskogo Soveta rabochih, soldatskih i krestjanskih depu-tatov. 1918. 21 avgusta. (in Russian).
11. Kabanov, V.V. Oktjabr'skaja revoljucija i kooperacija 1917 - mart 1919 gg. [October Revolution and Cooperation 1917 - March 1919]. M.: Nauka Publ.,1973. 296 p. (in Russian).
12. Krestjanskoe dvizhenie v Tambovskoj gubernii (1917-1918): Dokumenty i materialy. [The Peasant Movement in the Tambov Province (1917-1918): Documents and Materials] Pod red. V. P. Danilova, T. Shanina. M.: «Rossijskaja politicheskaja jenciklopedija» (ROSSPJeN) Publ., 2003. 480 p. (in Russian).
13. Kuznecova, L. M. Krest'janstvo v pervye desjatiletija Sovetskoj vlasti.1917-1927. [The peasantry in the first decades of Soviet power. 1917-1927.], t. 1. M.: Nauka, 1986. 456 p. (in Russian).
14. Litoshenko, L. N. Socializacija zemli v Rossii. [Socialization of land in Russia]. Novosibirsk: Sibirskij hronograf, 2001. 536 p. (in Russian).
15. Luckij, E. A. O sushhnosti uravnitel'nogo raspredelenija zemlepol'zovanija v Sovetskoj Rossii [On the essence of the egalitarian distribution of land use in Soviet Russia] in Voprosy istorii. № 9. 1956. P. 59-70. (in Russian).
16. Osipova, T. V. Razvitie socialisticheskoj revoljucii v derevne v pervyj god diktatury proletariata [The development of the socialist revolution in the countryside in the first year of the dictatorship of the proletariat] in Oktjabr' i sovetskoe krest'janstvo. 1917-1927 gg. M.: Nauka Publ., 1977. P. 43-78. (in Russian).
17. Prishvin, M. M. Dnevniki. 1918-1919 [Diaries. 1918-1919]. [Electronic resource]. -Mode of access: www.prishvin.ru [date accessed: 30.03.2019] (in Russian).
18. Slesarev, O. I. Kollektivnoe zemlepol'zovanie i prodrazverstka v derevne v gody grazhdanskoj vojny [Collective land use and surplus in the village during the civil war]. [Electronic resource]. - Mode of access: http://txts.mgou.ru/vestnik/2008/ist_2_2008.pdf [date accessed: 30.03.2019] (in Russian).
