CC BY
59
УДК 80 (471.67)
ПОВТОРЫ КАК КОМПОЗИЦИОННЫЙ ПРИЕМ В ПОЭЗИИ НАБИ ХАНМУРЗАЕВА
© 2008 Арсланбекова У.Ш. Дагестанский государственный педагогический университет
Чтобы подчеркнуть основную идею произведения, придать ему ритмичность, композиционную организованность, Н. Ханмурзаев часто использует художественный прием повтора строк или строф. Причем он обращается к этому приему в начале 20-х годов XX века, оттачивает его в течение всей своей творческой деятельности, нередко прибегая к художественному обрамлению, что в совокупности является не просто достижением одного автора, но и определенным вкладом в развитие художественного совершенства дагестанской литературы.
To underline the essential idea, the main thought of the composition, to add some rhythm and some compositional organization to it, N. Khanmurzaev often uses an artistic method of the reiteratives of lines and strophes. That’s why he appeals to this method from the beginning of 20s of the 20th century, sharpens it during his whole creative activity, often applying to the artistic framing and all this facts combined are not only the achievement of one author, but the certain contribution to the development of the artistic perfection of Daghestan literature.
Ключевые слова: рефрен, композиционный прием, повторы строк, повторы строф, поэзия Наби Ханмурзаева.
Keywords: refrain, compositional device, reiteratives of lines, reiteratives of strophes, Nabi Khanmurzaev’s poetry.
Один из наиболее излюбленных кумыкским поэтом Н. Ханмурзаевым композиционных приемов - использование повторов строк или строф. Как известно, этот прием призван особо подчеркнуть основную идею произведения, а также придать ему ритмичность, структурную организованность.
Так, в сатирическом стихотворении «Какое мне дело до бедного народа, пусть он пропадет» («Къайгъымы мис-гин халкъ, къой пасат болсун»), написанном еще в 1919 году, бездушный, преуспевающий циник самодовольно заявляет:
Оставь ты бедняков умирать в таком положении,
И пусть во всех делах покорными мне будут!
Къой ярлыланы бу гьалда оьлсюн!
Гьар ишде магъа ирия да гелсин! [1. С. 83-84]
Эти слова прекрасно характеризуют антигероя стихотворения, а повторение приведенного выше двустишия дополнительно закрепляет за ним эту характеристику.
В стихотворении «Ах, знал я жизни легкий путь» (Агь, билгенмен яшавну рагьат ёлун) (1926 г.) после каждых двух двустиший герой, а точнее - антигерой, восторженно описывая свою тунеядскую, но безбедную жизнь, сокрушенно восклицает:
А теперь плохи мои дела:
Кооперация сломала мои зубы.
Огь, энни чи бузукъ мени ишлерим, Кооперация сындыра тишлерим [1. С. 99-100].
Речь идет о создании кооперативов при советской власти, которые выбивали почву из-под ног единоличников, лишали их доходов. В период становления советского образа жизни, коллективных форм организации труда идея данного
стихотворения Н. Ханмурзаева была очень актуальна, что подчеркнуто и рефреном.
В эти годы активно велась борьба с невежеством, агитация здорового образа жизни. В эту борьбу включился и Наби Ханмурзаев. В частности, в его стихотворении «Знахарь» («Багъымчы») (1929 г.) антигерой рассказывает, как он обманывает доверчивых людей, выдавая за лекарства разного рода бесполезные травы, совершая знахарские действия и получая за это солидное вознаграждение. При этом он бесстыдно признается: «Не убивая, с людей сдираю кожу» (Инсан-ланы оьлтюрмей сыдыраман). Как констатация основного результата его шарлатанской деятельности эта строка в стихотворении повторена трижды [1. С. 108].
Преобразования происходили практически во всех сферах жизни молодой советской страны. Они коснулись даже такой довольно неожиданной области, как ношение кинжала - неотъемлемого атрибута традиционного дагестанского костюма. Строгие, не всегда гуманные адаты, известная кавказская горячность нередко приводили к кровопролитиям, и поэтому в 20-30-е годы ХХ века шла своего рода кампания против ношения кинжалов, сабель и другого оружия. Видимо, откликом на это является стихотворение Н. Ханмурзаева «Есть ли на свете народ героический, как мы?!» («Биздей игит халкъ болурму дюньяда!») (1929 г.). В нем описываются большие беды, которые вызывают «полуторааршинные кинжалы», и в конце каждого четверостишия поэт иронично восклицает: «Есть ли на свете народ героический, как мы?!» или, варьируя: «... твердый, как мы?!», «... выдержанный, как мы?!» [1. С. 107].
Особую выразительность придает стихотворению художественное обрамление, т.е. повторение строк или строф в начале и в конце произведения. Например, в стихотворении «Школа мне не нужна» («Мак-тап магъа герекмей»), написанном в 1922 г., то есть в период активной борьбы против невежества, безграмотности, за внедрение светского образования, Н. Ханмур-
заев изображает воинствующего невежду, считающего греховным обучение в светской школе, которая якобы толкает детей на неправедный путь, и восклицает:
Школа мне не нужна,
Не отдам ей я своего ребенка,
Не ввергну я в грех Свою безгрешную голову!
Мактап магъа герекмей,
Бермен огъар яшымны,
Гюнагьлы этип болман Таза тургъан башымны [1. С. 96, 98]. Эта строфа звучит и в конце стихотворения, что еще раз подчеркивает глубокую убежденность антигероя в своей правоте, но, очевидно, чтобы читатель не попал под его влияние, поэт в конце дает и свою ремарку:
Посмотри, крестьянин, на ошибку этого товарища,
На увечность его мыслей в этих делах: Своего ребенка хочет оставить без образования,
Хочет изничтожить муками невежества. Къара, сабанчы, бу ёлдашны айыбына: Бу ишлерде пикрусуну зайыбына.
Оьз баласын сюе илмусуз къоймагъа, Жагьилликни зулмусу булан ёймагъа [1. С. 98].
Ханмурзаев выступал и против зазнавшихся «интеллигентов», которые высокомерно относились к простым людям, что наглядно видно в стихотворении «Тягайся с равными себе» («Тенгинг булан тери тарт») [1. С. 104-105], где в начале и в конце произведения образованная девушка чванливо заявляет пар-ню-крестьянину, что она не выйдет замуж за «шубу из овчины», за «иссохший чарык», что ей ровня «белорукий» с галстуком, в пальто с дорогим воротником.
Поэт выступает также против возгордившихся «комиссаров»: устами крестьянина им напоминается о необходимости внимательного, чуткого, небюрократического отношения к простым людям, что «подкреплено», в частности, художественным обрамлением в стихотворении «Не возгордись» («Оьктем болма») (1930 г.) [1. С. 110].
Следует отметить, что рефрены (припевы) характерны и для народных песен, однако у Н. Ханмурзаева они не песен-
ного характера: перед нами сугубо литературный прием, подчеркивающий актуальные проблемы эпохи и решающий их с позиций требований нового времени.
Необходимо также обратить внимание на время создания стихотворений с использованием художественного приема повторов, рефренов, обрамлений: первые такие стихотворения написаны еще в 1919 г. («Жена, я должен развестись с тобой» - «Къатын, сенден айрыл-макъ борч болгъан магъа») [1. С. 89-91] и 1920 году («Женщина-чанка^ - «Чан-ка къатын») [1. С. 92-93]. Это было время становления дагестанской советской литературы, и мастерское использование Н. Ханмурзаевым данного художественного приема является не просто достижением одного автора, но и вкладом в развитие дагестанской литературы [1. С. 130-131].
Повторы, особенно художественные обрамления, использовались Н. Ханмур-заевым в последующие годы, а своей вершины этот прием достиг у поэта в период Великой Отечественной войны. Это и понятно, так как в годину тяжелых испытаний, когда Родина, родной народ были в опасности, писатели и поэты оружием художественного слова вносили свой непереоценимый вклад в дело защиты страны. В литературах советских народов в этот период особенно популярными становятся стихи-призывы, стихи-наставления, стихи-агитации, стихи-завещания. А для этих жанров, востребованных эпохой, наиболее подходящими были, в частности, неоднократные обращения к народу, так как «молитва от повторения не стареет».
В 1942 году, когда фашисты уже вторглись на Кавказ, Н. Ханмурзаев пишет стихотворение-обращение «К кавказцам» («Кавказлылагъа»), где в качестве художественного обрамления использована такая строфа:
Кавказцы, давайте оседлаем коней,
Полы (шинелей, черкесок) засучим к поясам,
1 Чанка - потомок хана или бека (бия) от неравного брака.
Как мужчины-батыры, давайте ринемся на врагов!
Враг уже вторгается в наши края. Кавказлылар, ер салайыкъ атлагъа, Этеклени чююрейик беллеге,
Батыр эрлер йимик явгъа чабайыкъ! Душман геле гирип бизин эллеге [1. С. 53-54].
Слово матери, ее призывы, наставления считались в народе священными, и
Н. Ханмурзаев создает стихотворение «Сын мой, смотри, не забывай!» («Ула-ным, унутма вёре!») (1942-1943 гг.), в котором как художественное обрамление звучат строки:
Сын мой, смотри, не забывай Испытанные нашим народом страдания!
Теми гитлеровскими извергами Низвергнутые на нас беды!
Уланым, унутма вёре,
Халкъыбыз чекген агьланы!
Гитлерчи ол къыр гьайванлар Бизге салгъан балагьланы [1. С. 56-58]. Описания бед, страданий, лишений тоже были призваны поднять народ на священную войну против фашистов. Так, в стихотворении «Сталинград» (1943) Н. Ханмурзаев рисует кровавые битвы с немцами и обрамляет произведение следующей строфой:
Неслыханные, невиданные историей Битвы произошли в наших краях, Гром гремел, земля сотрясалась В дни, когда в Сталинграде шли битвы. История эшитмеген, гёрмеген Ябушувлар болду бизин эллерде,
Кек кёкюреп, къатты ер тербене эди, Сталинградда дав бар гюнлерде [1. С. 71-72].
Аналогичные художественные обрамления мы видим также в стихотворениях Н. Ханмурзаева «Красная Армия» («Къызыл Аскер») [1. С. 73-74] и «Советская женщина» («Совет къатын») (1943 г.) [1. С. 75-76].
Таким образом, Наби Ханмурзаев новаторски использовал художественные повторы как композиционный прием, усиливающий идейно-худо-жественное воздействие стихотворений на читателя,
придающий произведениям ритмическую отточенность, структурную организованность.
Примечания
1. Ханмурзаев Н. Тегенек чечек (Колючий цветок). Избранное. - Махачкала: Дагестанское учебно-педагогическое издательство, 1993. 2. История дагестанской советской литературы. Т.1. -
Махачкала, 1967. 3. Писатели Советского Дагестана. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1984.
