CC BY
39
филологические науки -языкознание
Абдуллаева Азиза Алибековна ПОВТОР СЛОВ С ДОПОЛНИТЕЛЬНЫМ ...
УДК 811.512.1
ПОВТОР СЛОВ С ДОПОЛНИТЕЛЬНЫМ СОГЛАСНЫМ В РЕДУПЛИКАТОРЕ В КУМЫКСКОМ ЯЗЫКЕ (СРАВНИТЕЛЬНО С ДРУГИМИ ТЮРКСКИМИ ЯЗЫКАМИ)
© 2018
Абдуллаева Азиза Алибековна, кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка Дагестанский государственный педагогический университет (367000, Россия, Махачкала, ул. Пугина, 2, e-mail: aziza.abdullaeva.1963@mail.ru)
Аннотация. Статья посвящена изучению структурно-семантической организации, а также функциональных особенностей редупликативов с дополнительным согласным в редупликаторе в кумыкском литературном языке сравнительно с другими родственными языками. Результаты проведенного сравнительного исследования подтверждают типичность данного типа повтора в тюркских языках. С точки зрения морфологической структуры повторы с дополнительным согласным в редупликаторе во всех языках можно разделить на субстантивные, адъективные и адвербиальные. Даже один и тот же редупликатив, представленный в близкородственных языках, имеет специфический сочетаемостный потенциал и особенности функционирования. Слова, образованные повтором корня с согласным осложнением в редупликаторе, подвергаются в близкородственных языках к заимствованию. Некоторые лексико-семантические и валентностные свойства заимствованных редупликативов в исследуемых языках оказываются специфичными. Определить какие-либо закономерности в выборе начального согласного в кумыкском языке, а также в других тюркских языках, трудно. Однако закономерностью является то, что рифмующийся компонент в кумыкском языке чаще принимает билабиальные согласные /м/ и /б/, если слово начинается на гласный звук. В близкородственных тюркских языках встречаются редупликативы, в которых вторые компоненты самостоятельно не употребляются, а только в совместном использовании выступают в функции самостоятельной лексемы.
Ключевые слова: кумыкский язык, тюркские языки, повтор, редупликация, фонетический повтор, редуплика-тор, корневой повтор, повтор с дополнительным согласным в редупликаторе, словообразование, частичный повтор.
REPETITION OF WORDS WITH ADDITIONAL TO CONCORDANTS IN REDUPLIKATORE IN THE KUMYK LANGUAGE (COMPARED WITH OTHER TURKIC LANGUAGES)
© 2018
Abdullaeva Aziza Alibekovna, Candidate of Philology, associate professor of English Dagestan State Pedagogical University (367000, Russia, Makhachkala, Pugin street, 2, e-mail: aziza.abdullaeva.1963@mail.ru)
Abstract. The article is devoted to the study of the structural and semantic organization, as well as the functional features of reduplication with additional consonant in the reduplicator in the Kumyk literary language in comparison with other related languages. The results of the comparative study confirm the typical nature of this type of repetition in Turkic languages. From the point of view of the morphological structure, repetitions with additional consonant in the reduplicator in all languages can be divided into substantive, adjectival and adverbial. Even the same reduplicative, presented in closely related languages, has specific combining abilities and peculiarities of functioning. Words formed by repetition of the root with a consonant complication in the reduplicator are exposed in closely related languages to borrowing. Some lexical-semantic and valence features of borrowed reduplication in closely related languages are specific. It is difficult to determine any regularities in the choice of the initial consonant in the Kumyk language, as well as in other Turkic languages. However, the regularity is that the rhyming component in the Kumyk language more often accepts bilabial consonants /m/ i /b/ if the word begins with a vowel sound. In closely related Turkic languages there are reduplicatives, in which the second components are not used independently, but only in joint use act as an independent lexeme.
Keywords: the Kumyk language, Turkic languages, repetition, reduplikation, phonetic repetition, reduplikator, root repetition, repetition with additional to concordants in a reduplikator, word formation, partial repetition.
Редупликация издавна является объектом пристального внимания тюркологов [1-10]. Как отмечают исследователи, все актуальнее становится проблема многоаспектного изучения повторов на разных языковых уровнях. Несмотря на имеющиеся в кумыкском языкознании исследования, посвященные структурно-семантическим [11; 12]; лингвокультурологическим, экспрессивно-стилистическим [13; 14] проблемам, многие аспекты редупликации в кумыкском языке нуждаются в дальнейшем теоретическом осмыслении. Особую актуальность приобретает сравнительное и сопоставительное изучение природы повторной номинации в кумыкском языкознании.
Повтор с дополнительным согласным в редупликаторе в тюркском языкознании исследован на фонетическом уровне, однако, он на морфологическом, словообразовательном и функционально-семантическом уровнях еще не изучен. Так, во всех лингвистических исследованиях, посвященных словообразованию, этой проблеме уделяется особое внимание. Однако трудно считать удовлетворительным уровень научного исследования и теоретического осмысления структурно-семантического многообразия типов редупликативов с дополнительным согласным в редупликаторе в тюркском языкознании.
В настоящей статье впервые предпринята попытка теоретического осмысления структурно-семантической
природы кумыкских редупликативов с дополнительным согласным в редупликаторе в сравнительном плане. Основной задачей статьи является выявление на материалах лексикографических источников и произведений современных кумыкских авторов редупликативов с дополнительным согласным в редупликаторе и их семантических особенностей. Использование сравнительного метода позволяет определить общие и специфические особенности данного типа редупликации в близкородственных языках.
Во всех близкородственных кумыкскому языку тюркских языках часто встречаются редупликативы, образованные повтором корня, но с согласным осложнением в редупликаторе. Редупликант этих слов начинается с гласного, а редупликатор с согласного. В «Орфографическом словаре кумыкского языка» мы обнаружили всего 29 редупликативов с дополнительным согласным в редупликаторе: элеке-селеке «насмешка», ала-сала (ала-саладан) «ни с того, ни с сего, вдруг, неожиданно», аз-маз «немного», акъча-макъча «всякие деньги», алдам-къалдам «простоватый, легковерный», аллар-шаллар «многоцветье», алман-талман (сёйлемек) «лепетать, говорить бессвязно», анда-санда «изредка», анаву-манаву «суть», алман-ялман «ничего не значащий, ничего не стоящий», оьнгеси-сёнгеси «другой», оьнге-сиз-сёнгесиз «голодранец», айланч-майланч «извили-
Abdullaeva Aziza Alibekovna philological sciences -
REPETITION OF WORDS ... linguistics
стый, окольный», юм-чум (этмек) «моргать», ала-къула «пятнистый», албыр-ялбыр «изодранный (об одежде)» и др. В других тюркских языках представлено примерно такое же количество редупликативных слов данной модели.
Некоторые из редупликативов являются полисеман-тами например, эсер-месер болмакъ а) «растеряться»; б) «испугаться». Однако их, по сравнению с моносеманта-ми, значительно меньше.
С точки зрения морфологической структуры повторы данного типа можно делить на субстантивные, адъективные и адвербиальные.
Субстантивных повторов данной модели мы обнаружили всего 11: акъча-макъча «деньги (всякие)», оюн-моюн «игры (всякие)», эт-мет «мясо». элеке-селеке «насмешка», аллар-шаллар «многоцветье», ангына-тан-гына къарамай «не думая о последствиях») «последствия», ит-бит «всякий», анаву-манаву «суть», яъжуж-маъжуж «порча», ара-сыра «иногда, время от времени, временами» и др.
В кумыкском языке среди субстантивных редупли-кативов только один имеет форму плюралиа тантум. Это редупликатив аллар-шаллар «многоцветье»: Аллар-шаллар да гийип, Яшлар ойнай башлады...(Фолькл). «В разноцветной одежде дети начали играть». Другие реду-пликативы используются только в форме единственного числа. Однако, очевиден элемент множественности и в субстантивных повторах, имеющих форму единственного числа.
Некоторые субстантивы самостоятельно в языке не функционируют, они вместе со вспомогательными глаголами эт- «делать», бол- «быть» образуют составные именные глаголы: элеке-селеке этмек «растревожить; растормошить», юм-чум этмек «моргать», эсер-месер болмакъ а) «растеряться»; б) «испугаться». Уьй болмакъ оюн-масхара тюгюл чю дагъы! Бир бийгьая гелин тюш-се, бу амалсыз ананы элеке-селеке этежек (Ю. Гереев). «Создать семью - дело непростое! Если попадется наглая невеста, бедную мать может сильно растревожить».
В древнетюркском языке имеется повтор эм-сем «лечение», эмлемек-семлемек «лечить» [15, с. 173]. Его первый компонент эм «лечение», представлен и в современном кумыкском языке, однако он в кумыкском языке редупликацию не образует.
Адъективных редупликативов с дополнительным согласным в редупликаторе 12: ала-къула «пятнистый», авма-савма «непостоянный, изменчивый», албыр-ялбыр «изодранный (об одежде)», алдам-къалдам «простоватый, легковерный» аркъа-торкъа «волнистый, волнообразный», аркъалы-торкъалы «волнистый, волнообразный», алас-къулас «рябой, пёстрый; разноцветный; пятнистый; полосатый; пегий», алман-ялман «ничего не значащий, ничего не стоящий», оьнгеси-сёнгеси «другой», оьнгесиз-сёнгесиз «голодранец», айланч-майланч «извилистый, окольный», ала-къула «аляповатый» пёстрый; разноцветный; пятнистый; полосатый; пегий».
В близкородственном кумыкскому языку крымскотатарском языке также используется редупликатив ала къула «саврасый со светлыми пятнами». Однако в отличие от кумыкского языка в крымскотатарском къула используется и как самостоятельная лексема со значением «саврасый (о масти)». Кроме того, данный субстантив в крымскотатарском языке используется и в сочетании с прилагательным къара «черный»: къара къула «саврасый с тёмными пятнами».
От адъективных редупликативов данной модели в кумыкском языке редко образуются новые слова. Только от редупликатива-прилагательного ала-къула «пестрый, рябой» образуется аффиксальным способом субстантив со значением обобщенности ала-къулалыкъ «пестрота, рябость».
В хасавюртовском диалекте кумыкского языка нами зафиксирована редупликация авма-савма «непостоянный, изменчивый», возможно, являющееся заимство-22
ванием из соседнего ногайского языка, где оно также представлено, ср. ног. авма-савма «изменчивый» [16, с. 22]. Аналогичный повтор, но уже в форме деепричастия, встречается и в карачаево-балкарском языке, ср. ауа-са-уа «вразвалку, шатаясь» [17, с. 231].
Наречных редупликативов с дополнительным согласным в редупликаторе значительно меньше: их всего 4: аз-маз «немного», ала-сала (ала-саладан) «ни с того, ни с сего, вдруг, неожиданно», алман-талман сёйлемек «лепетать, говорить бессвязно», ара-сыра «иногда, время от времени, временами».
В хасавюртовском диалекте кумыкского языка встречается повтор албыр-йалбыр «изодранный (об одежде)», имеющий параллель в ногайском албыр-ялбыр [18, с. 37]. Как самостоятельная лексема албыр употребляется в диалектах татарского языка в значении «клубы дыма, тумана; облако; в клочьях, клубах; рваный (об одежде)», киргизском в значении «рваная одежда», в башкирском албыра-, ылбыра- [19, с. 80]. В кумыкском и ногайском языках албыр как самостоятельная лексема не употребляется.
Лишь в двух редупликативах нет полного повтора корня - это в акъсай-токъсай «хромая», акъча-бокъча «всякие деньги». Сложно объяснить, почему именно в данных редупликативах представлен частичный повтор корня. Определить какие-либо закономерности в выборе начального согласного в кумыкском языке также трудно. Однако у этой модели есть свои правила образования. Рифмующийся компонент в кумыкском языке чаще принимает билабиальные согласные /м/ и /б/, если слово начинается на гласный. Примеров с билабиальным [м], когда слово начинается на гласный, насчитывается всего 7: акъча-макъча «всякие деньги», эт-мет «мясо», «плохие люди», аз-маз «немного», анаву-манаву «с полуслова», оюн-моюн «игры (всякие), эсер-месер (болмакъ) «растеряться, испугаться», эт-мет «мясо (всякое)». карач.-балк. айланч-бойланч «крутой (поворот), ыйт-быйт «еле-еле, с трудом» [20, с. 74].
В этой группе частичных повторов мы обнаружили образования, в которых оба компонента используются в языке в качестве самостоятельных лексем: алма-салма (букв. «брать-ставить»), ангы-тангы «ум, разум», ашав-яшав «жизнь (букв. «питание-жизнь», арып-талып «уставши», явлу-давлу «вражески» и т. д.
Повторов, в которых ко второму элементу присоединяется согласный звук [с], в кумыкском языке немного: анда-санда «изредка», ала-сала // ала саладан «ни с того, ни с сего, вдруг, неожиданно», оьнгеси-сёнгеси «голодранец», элеке-селеке (этмек) «разбирать (разобрать) по косточкам, осуждать, осрамить» и др. Алабай, ала-сала, ахшамдан къайда гетдинг? (Аджиев). «Алабай (кличка собаки), куда ты вдруг пропал с вечера?». Оьнгеси ёкъ сёнгеси, салам тыкъгъан тёшеги (поговорка). «Ничего у него нет, даже матрас из соломы». Ср. с башкир.: айкай-сайкай «размахивая в разные стороны», айкак-сайкак «болтаясь» [21, с. 26]. Фонетические варианты с призвуками самостоятельно не употребляются.
Повтор анда-санда «иногда, временами» состоит из основного компонента ан и его повтора сан. Данный повтор встречается и в ряде тюркских языков, ср. ног. ан-да-санда «иногда, изредка», кбалк. анда-санда «иногда, временами» [22, с. 157], казах. бул е^рде бугы анда-сан-да бiр кездеседi «в этих краях (в этой местности) олени встречаются редко», кирг. анда-санда «иногда, временами, изредка» [23, с. 56].
Следует отметить, что основу элеке-селеке (этмек) «разбирать (разобрать) по косточкам, осуждать, осрамить, издеваться» для некоторых тюркских языков можно считать парно-повторной, так как ее компоненты, видимо, давно оторвались друг от друга и стали самостоятельными уже на стадии пратюркского языка. В пользу этого свидетельствует то обстоятельство, что первый компонент элеке встречается в монгольских языках, ср. монг. халха-элег «насмешка, издевка» [24, с.
Baltic Humanitarian Journal. 2018. Т. 7. № 2(23)
филологические науки -языкознание
Абдуллаева Азиза Алибековна ПОВТОР СЛОВ С ДОПОЛНИТЕЛЬНЫМ ...
670]. Второй компонент также встречается в самостоятельном употреблении, ср. ног. селеке «насмешка» [25, с. 293].
В древнетюркском языке имеется повтор эм-сем «лечение», эмлемек-семлемек «лечить» [26, с. 173]. Его первый компонент эм «лечение», представлен и в современном кумыкском языке. В других тюркских языках эм имеет и другие формы повтора, ср. эм-дум [27, с. 6]. Шагьардагъы аврувланы эмлейген бир яланаякъны излемеге гетдим. (Бадрутдин). «Я отправился искать босоногого лекаря, который лечит в городе больных». Во всех этих фонетических изменениях наблюдается определенная закономерность: только к ограниченному числу прибавляется переднеязычный согласный [с].
Редупликативная основа алман-талман функционирует в составе сочетания алман-талман сёйлемек «лепетать, говорить бессвязно». Мен язагъан алман-талман ойларым... (Ганибал Азизов). «Я пишу свои бессвязные мысли...». Данный редупликатив мы обнаружили в уйгурском языке: ей егиси алман-талман тамац тэйярлап бзрди «хозяйка дома быстренько приготовила нам покушать». Данная основа в кумыкском языке употребляется и в другом значении - в значении «впопыхах», которое не отмечено в словарях кумыкского языка. В этом же значении алман-талман встречается в уйгурском языке. Ср. кумык. Ол алман-талман гирип гелди уйгур. У ал-ман-талман жYгрэп кирди «Он впопыхах забежал» [28, с. 16] .
Редупликант ангына-тангына «последствия» реализуется в составе сочетания ангына-тангына къара-май «не думая о последствиях». Фонетический вариант повтора анг-данг встречается и в литературном языке: Кёкню тунукъ кёкюревюмю, ертербенивню ангымы-дангымы, не де ювукъда авагъан ярланы къувунлу ангы-мы, англашынмай (Б. Атаев). «Не было понятно, что это: то ли гулкий гром неба, то ли шум землетрясения, то ли гул падающих вблизи скал».
В близкородственном кумыкскому языку башкирском языке встречаются редупликативы, в которых вторые компоненты отдельно не употребляются, а вместе выражают значение неопределенной множественности [29, с. 26]. Такие типы повторов встречаются и в других языках, в которых уже наблюдаются иные соотношения звуков, например, в казахском ай-шай «несмотря ни на что», уйгурском эсли-вэсли «с корнем», армянском ар-ман-зарман «удивляться» [30, с. 54].
Аналогичные повторы имеют место не только в тюркских языках, но и в западноевропейских языках. Данный тип редупликации распространен в английском языке, в котором в качестве начального звука у реду-пликаторов могут выступать почти все согласные звуки: airy-fairy «изящный, лёгкий, грациозный, воздушный», argie-bargle «горячий спор, ссора, тёрки», itty-bitty «крошечный, маленький», airy-fairy «воздушно-сказочный», argle-bargle «диспут», uddy-duddy «человек не понимающий и не одобряющий современные идеи»; money-shmoney «деньги» и др.
Таким образом, образование однокорневых слов с осложнением редупликатора согласными является типичным для систем тюркских языков, но и для языков разных типологий, что позволяет судить о данной модели редупликации как об универсалии, и изучение данного явления с точки зрения структуры и семантики дало возможность обнаружить их общие и специфические особенности функционирования. Общность данного словообразовательного процесса репрезентирована целым рядом формальных и семантических особенностей. Даже один и тот же редупликатив, представленный в близкородственных языках, имеет специфические со-четаемостные возможности и особенности функционирования. Данная универсальная модель редупликации по своей природе во всех языках обладает достаточной экспрессивностью и эмоциональностью. Более глубокое изучение разных типов редупликации в родственных и
неродственных языках поможет понять проблему происхождения речи.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Аганин Р.А. Повторы и однокоренные парные сочетания в современном турецком языке. М., 1954. 73 с.
2. Кайдаров А.Т. Парные словосочетания в современном уйгурском языке. Алма-Ата: Изд-во АН Каз. ССР, 1958. 168 с.
3. Адилов М.И. Система повторов в азербайджанском языке: автореф. дис. ...д-ра филол. наук. Баку, 1968. 56 с.
4. Нажимов А. Способы образования парных и парно-повторных слов в каракалпакском языке: автореф. дис. .канд. филол. наук. Нукус, 1971. 30 с.
5. Абдурахманов Н. Парные слова в тюркских языках: автореф. дис. .д-ра филол. наук. Алма-Ата, 1975. 66 с.
6. Шехтман H.A. Семантическая редупликация и проблема тезауруса: дис. .д-ра филол. наук. Л., 1977. 324 с.
7. Галлямов Ф.Г. Лексико-грамматические особенности повторов в современном татарском языке: дис. ... канд. филол. наук. Казань, 1983. 185 с.
8. Закирова Р.Г. Структура и функции слов-повторов в башкирском языке. Уфа: Гилем, 2004.
9. Ондар Н. М. Парные слова в тувинском языке: дис. .канд. филол. наук. Кызыл, 2004. 161 с.
10. Семенова Г.Н. Композитообразование в чувашском языке и его национальная специфика. М.: Прометей, 2005. 317 с.
11. Абдуллаева А.А. Система повторов в кумыкском языке: автореф. дис. ...канд. филол. наук. Махачкала, 1999. 187 с.
12. Абдуллаева А.А. Повторы на разных уровнях в кумыкском языке (сравнительно с другими тюркскими языками). Махачкала: ДГПУ, 2011. 160 с.
13. Абдуллаева А.А., Гаджиахмедов Н.Э. Лингвокультурологическая специфика лексико-синтак-сического повтора в кумыкском фольклорном дискурсе // Вопросы тюркологии. Выпуск 2. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2007. С. 148-154.
14. Гаджиахмедова М.Х., Гаджиахмедов Н.Э. Типология повторов в поэтическом дискурсе // Вопросы типологии русского и дагестанских языков. Выпуск 3. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2007. С. 101-107.
15. Древнетюркский словарь. Л.: Наука, 1969. 667 с.
16. Ногайско-русский словарь / под ред. Баскакова Н.А. М.: Государственное изд-во иностранных и национальных словарей, 1963. 562 с.
17. Къарачай-малкъар тилни ангылатма сёзлюгю / под ред. Гузеева Ж.М. Нальчик, 1969. 1157 с.
18. Ногайско-русский словарь / под ред. Баскакова Н.А. М.: Государственное изд-во иностранных и национальных словарей, 1963. 562 с.
19. Будагов Л. Сравнительный словарь турецко-татарских наречий, со включением употребительнейших слов арабских и персидских и с переводом на русский язык: в 2-х т. СПб.: Тип. АН, 1869. Т. 1. 810 с.
20. Карачаево-балкарско-русский словарь. М.: Советская Энциклопедия, 1965. 744 с.
21. Закирова Р.Г. Структура и функции слов-повторов в башкирском языке. Уфа: Гилем, 2004. 101 с.
22. Карачаево-балкарско-русский словарь. М.: Советская Энциклопедия, 1965. 744 с.
23. Киргизско-русский словарь / под ред. Юдахина К.К. М.: Советская энциклопедия, 1965: 503 с.
24. Монгольско-русский словарь. М.: Государственное изд-во иностранных и национальных словарей, 1957. 716 с.
25. Ногайско-русский словарь / под ред. Баскакова Н.А. М.: Государственное изд-во иностранных и национальных словарей, 1963. 562 с.
26. Древнетюркский словарь. Л.: Наука, 1969. 667 с.
27. Киличев Э.О стилистических потенциях слова //
Abdullaeva Aziza Alibekovna
REPETITION OF WORDS ..
philological sciences -linguistics
Тюркское языкознание. Ташкент, «ФАН», 1985. 451 с.
28. Уйгурско-русский словарь М.: Советская Энциклопедия, 1968. - 828 с.
29. Закирова Р.Г. Структура и функции слов-повторов в башкирском языке. Уфа: Гилем, 2004. 101 с.
30. Калабаева Т.Б. Лексико-грамматическая структура повторов в казахском языке: дис. ... канд. филол. наук. Алма-Ата, 1980. 188 с.
Статья поступила в редакцию 17.04.2018 Статья принята к публикации 26.06.2018
24
Baltic Humanitarian Journal. 2018. Т. 7. № 2(23)
