CC BY
252
УДК 94(47).084.3; 329.285
В. Д. Ермаков, П. И. Талеров *
ПОВСТАНЧЕСКОЕ ПАРТИЗАНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ НА ЮГЕ РОССИИ: МЕЖДУ БЕЛЫМИ И КРАСНЫМИ **
Гражданская война в России начала ХХ в. стала сильным социальным напряжением, охватившим всю необъятную страну. Белые и красные — основные противоборствующие стороны. Однако между ними активно действовали представители различных иных партий и движений, примыкая то к одним, то к другим и составляя главную движущую силу партизанского движения. На юге России, на Украине, в рядах Красной армии были особенно популярны анархистские идеи, оказывающие влияние на ход боевых действий. Вместе с тем повстанческой армии Нестора Махно приходилось воевать как с белыми, так и с красными в разные периоды братоубийственной бойни.
Ключевые слова: анархизм, анархисты, повстанчество, партизанское движение, русская революция, гражданская война, юг России, Украина, Одесса, Екатеринодар, Крым, Н. И. Махно, П. А. Аршинов, В. А. Антонов-Овсеенко, И. Э. Якир, Мишка Япончик, А. В. Мокроусов.
V. D. Ermakov, P. I. Talerov THE INSURGENT GUERRILLA MOVEMENT IN THE SOUTH OF RUSSIA: BETWEEN WHITE AND RED
Civil war in Russia in early XX-th century became a strong social tension that engulfed the entire vast country. White and red were the main opposing sides. However, representatives of various other parties and movements actively acted between them, thus joining one and the other and forming the main driving force of the partisan movement. Anarchist ideas were especially popular in the ranks of the Red Army in the south of Russia, in Ukraine. This ideas have an impact on the course of military operations. At the same time Nestor
* Талеров Павел Иванович, кандидат исторических наук, доцент, директор Учебного центра по РОУГи МЗ ИДПО НИУ ВШЭ, Санкт-Петербург; t5591p@mail.ru.
Ермаков Владимир Дмитриевич, доктор исторических наук, профессор кафедры истории и петербурговедения, Санкт-Петербургский государственный институт культуры; ermak1913@mail.ru.
** Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект «Красное и Белое: pro et contra» № 17-83-01004-ОГН.
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2018. Том 19. Выпуск 3
333
Makhno's insurgent army had to fight both with white and with red at different periods of fratricidal slaughter.
Keywords: anarchism, anarchism, rebellion, partisan movement, the Russian revolution, civil war, the south of Russia, Ukraine, Odessa, Ekaterinodar, Crimea, N. I. Makhno, P. A. Arshinov, V. A. Antonov-Ovseenko, I. E. Yakir, Mishka Yaponchik, A. V. Mokrousov.
Гражданская война, где бы и когда она ни происходила, представляет собой не просто «сложное многоплановое явление», но и особое напряжение общества, столкнувшегося с целым комплексом проблем, которые невозможно решить мирным путем. Противостояние, перерастающее в открытый кровавый антагонизм, проявляется в таких «различных сферах, как военно-организационная, социально-экономическая, идейно-политическая, культурная, внешнеполитическая, каждая из которых оказывает огромное влияние на конечный исход войны» [15, с. 289]. Политические взгляды разнообразных партий и движений в своей эволюции перерастают кабинетные дискуссии и митинговые выступления, оказываясь на полях сражений, вложенные в сознание вооруженных и сильно возбужденных людей.
В революционные годы, а особенно с началом в 1918 г. Гражданской войны, в России значительно возросло число сторонников анархистских взглядов, и большинство анархистов совершенно искренне вступали в формировавшиеся ими собственные вооруженные отряды для борьбы с силами контрреволюции, а позже — и с войсками интервентов. При этом руководители многочисленных, совершенно разных по своей структуре и организации анархистских отрядов Черной гвардии постоянно вступали в конфликты с вооруженными отрядами, а затем уже и воинскими частями регулярной Красной армии. Происходило это прежде всего из-за неорганизованности (по идейным соображениям — так воспринимался анархизм), личной недисциплинированности, стремления к полной независимости командиров анархистских отрядов. В условиях боевых действий это часто приводило к серьезным потерям, отступлениям и поражениям, вызывая гнев и соответствующие меры дисциплинарного воздействия со стороны командования Красной армии, стремившегося по возможности как можно скорее избавиться от таких ненадежных союзников. Хотя в условиях Гражданской войны один и тот же контингент воюющих часто, поддавшись пропаганде и/или стремясь сохранить свою жизнь, выступал то на одной, то на другой, третьей и т. д. стороне (кроме основных двух антагонистов — белых и красных — на территории страны действовали вооруженные отряды разных других окрасок), либо в конечном счете дезертировал, устав от мерзостей военной неразберихи. Отсюда следовали психологические сломы и травмы, а также негативное отношение к порядку и дисциплине.
Вот как, например, понимали дисциплину некоторые анархисты в отряде известного в годы Гражданской войны матроса-анархиста Порубаева:
Никакой официальной дисциплины в отряде установлено не было. Из обмундирования каждый брал столько, сколько ему заблагорассудится, и обмундировывался, как только ему нравилось. Кроме того, каждый партизан получал в сутки по двадцатирублевой керенке, в виде жалованья <.. .> суточные умудрялись получать по 2-3 раза [32, с. 66].
Один из таких анархистов, делясь впечатлением о командире отряда матросе Порубаеве, с восторгом рассказывал, «что лучшего начальника, чем Порубаев, никто в отряде и не желает. Лучше даже трудно придумать: ни с кого ничего не требует. Настоящий анархический начальник» [32, с. 66].
А вот пример того, как обстояло дело с воинской дисциплиной в анархистских отрядах на фронте под Одессой весной 1918 г.
К этому времени в Одессе находилось множество разных анархистских отрядов, однако только один из них — Одесский отряд террористов — выехал на фронт, где участвовал в тяжелых боях на подступах к городу. При этом 28 человек (значительная часть) в отряде были ранены. Казалось бы, положительно зарекомендовавший себя отряд должен был и дальше также храбро сражаться с австро-германскими войсками, однако этого не произошло. И вот Отряд террористов без приказа, самовольно покинул позиции, посчитав свою задачу выполненной, а его командир, нисколько не смущаясь, откровенно доложил в печати о своем решении:
.. .остатки 2-го Одесского отряда террористов, доблестно исполнившие свой долг перед революцией и родиной, после упорных и ожесточенных боев прибыли в г. Одессу для отдыха и пополнения [8, с. 70-71].
При этом анархистов нисколько не заботило, что оголенный ими участок фронта необходимо было каким-то образом защитить. Им было совершенно безразлично, есть ли в городе лазареты, хватает ли медикаментов. В ультимативной форме одесские анархисты потребовали от заведующих всех госпиталей, чтобы раненые воины их отряда были «приняты беспрепятственно во все лазареты, куда они направятся по своему усмотрению» [8, с. 71].
В дальнейшем под натиском превосходящих сил австро-германских интервентов части 3-й армии красных вынуждены были эвакуироваться в Крым. При этом, по воспоминаниям В. А. Антонова-Овсеенко (в марте-мае 1918 г. он исполнял обязанности Верховного главнокомандующего советскими войсками Юга России), анархистские отряды Зайделя и Вл. Желябова раньше других войск оставили оборону Одессы и Николаева, заявляя о том, что могут только наступать, и, захватив с собой большое количество материальных ценностей, отплыли в Севастополь [3, с. 41].
Практические действия таких ура-анархистов, т. е. в духе их гипертрофированных представлений о полной анархии и способах ее достижения, о порядке и дисциплине, привели к еще более обильному притоку в ряды анархистов деклассированных маргинальных элементов, часто с криминальным прошлым, к разного рода подобным вышеприведенным эксцессам, начавшимся сразу же после октябрьского переворота 1917 г. Следует отметить, что анархисты-практики, как демонстрирует «вся история российского, да и международного анархического движения, редко знакомятся с трудами своих теоретиков. А за подобную забывчивость расплата одна — жизнь» [15, с. 317].
Весьма наглядный пример действий и внешнего вида анархистов встречаем в воспоминаниях одного из очевидцев событий весной 1918 г. в Ростове-на-Дону:
В эти дни горячка организации органов власти и в то же время появление анархистов. Маруся <.. .> «Испанцы» в длинных волосьях и в черных пелеринах <...>. Из-за поясов торчат дула больших кольтов и, рукоятками кверху, в карманах бомбы. К этим налетным друзьям присоединились некоторые братишки в клешах с золотыми дамскими браслетами на руках, сжимавших чудодейственную «Бутылочку» <...>.
— Братишки, сторонись!
— Клеш в цилиндре тащит за собой максимку и устанавливает на углу Таганрогского.
— Наша взяла!
— Оцепили?
— Готово!
— Та-та-та-та.
— По Донскому областному исполкому!
— Готово!
— Крой их, б.! [26, с. 15].
В условиях Гражданской войны многие из тех, кто называл себя анархистами и поверил вдруг новой власти, стали по разным причинам вступать в отряды Красной гвардии, под знамена регулярных частей создаваемой большевиками Красной армии во главе с председателем Реввоенсовета Л. Д. Троцким, сторонником жесточайшей дисциплины и централизации и одним из самых яростных противников партизанщины в любых формах ее проявления.
Как это ни парадоксально, но анархисты практически повсеместно существенно влияли на мировоззрение и психологию красногвардейцев, что не могло не сказаться на поведении последних. На Украине анархисты и их сторонники воевали в рядах красногвардейских отрядов Одессы, Николаева, Полтавы, Екатеринослава и ряда других городов [6, с. 195-198]. Иногда влияние украинских анархистов на красногвардейцев становилось определяющим. Так, Красная гвардия Одессы находилась в конце 1917 — начале 1918 г. под идейным воздействием популярного в городе анархиста Х. Рыхта [33, с. 6]. В Крыму красногвардейцы были под влиянием анархистов Савицкого, А. и М. Добрицких [25, с. 101].
* * *
Большой интерес у современных исследователей вызывает и такая историческая тема, как взаимодействие повстанческой армии Нестора Махно с Красной Армией.
Известно, что у Н. И. Махно с юношеских лет была своя idée fixe: создание вольного анархистского общества на отдельно взятой территории, поэтому все свои действия он подчинял осуществлению этой своей заветной мечты. А она появилась у него не случайно, а имела своим источником определенные жизненные коллизии. В семнадцатилетнем возрасте Нестор вступил в кружок молодежи Украинской группы хлеборобов анархистов-коммунистов и участвовал в экспроприациях. В его юношеское сознание была заложена идея борьбы за всеобщее освобождение народа от государства, власти и насилия. Арест, смертный приговор, почти девять лет тюрьмы — высокую цену заплатил Махно за свой юношеский максимализм. Но мечты о создании светлого
будущего не померкли, а лишь усилились под влиянием идейных анархистов, в особенности П. А. Аршинова (П. Марина). Буржуазная и пролетарская революции 1917 г. открывают перед Махно богатые перспективы «третьей революции», которая должна идти дальше пролетарской, уничтожив власть и насилие в обществе.
В научной и околонаучной литературе, посвященной Нестору Махно, можно встретить разнообразные, опирающиеся в основном на мемуары, оценки личности легендарного народного полководца. Л. Д. Яруцкий в своей книге «Махно и махновцы» выбрал и проанализировал в одной из глав («"Честный революционер" (Попытка портрета)» [34, с. 235-261]) различные характеристики из эпистолярных источников, правда, без ссылок на них. Среди цитируемых мемуаристов — С. С. Дыбец, Ида Метт, К. В. Герасименко, М. Гутман, Н. Сухогорская, П. А. Аршинов, В. А. Антонов-Овсеенко, Я. А. Сла-щов, В. Ф. Белаш, Ф. Анулов, М. А. Алданов и др. Так каким же был Нестор Махно? Если коротко: невысокого роста, неказистый, с впалыми щеками, болезненного вида с длинными ниспадающими волосами, с пронзительным гипнотизирующим взглядом, владел всеми видами оружия. По характеру — неуравновешен, вспыльчив, противоречив, движения нервные, порывистые. Бывали истерические припадки. Обладал особой силой убеждения, говорил с большим подъемом, хотя и не владел ораторским искусством — речь его была нервной, бессвязной, нескладной, с повторами. Отличался личной храбростью и жестокостью, в сложных ситуациях сохранял хладнокровие и самообладание. Не был равнодушен к алкоголю, но умел себя сдерживать, в боевой обстановке за пьянство расстреливал. Были свойственны Махно мстительность, ненависть к предателям, подозрительность и патологическая недоверчивость. И вместе с тем в историю Махно вошел как гений партизанской войны, талантливый стратег и тактик, организатор и пропагандист, народный герой. Он пользовался особой любовью крестьян юга Украины, которые великодушно прощали ему различные «шероховатости» его характера и поведения, сохранив его облик в многообразном народном творчестве.
Сложный процесс взаимоотношений повстанческой армии Махно и Красной Армии можно представить восемью этапами, характеризующими изменения стратегических соображений у обеих сторон (в отличие от трех периодов, которые в своем развитии «махновщина знает» у М. Кубанина [16, с. 36]):
I. Этап становления «черной гвардии» (июль 1917 — январь 1918). В начальный период становления Красной Армии Махно объявил себя комиссаром Гуляйпольского района и «создал боевую организацию по образцу "Союза бедных хлеборобов", которую назвал "черной гвардией"» [5, с. 29]. С целью упрочения Советской власти на Украине Н. И. Махно начал борьбу против сторонников Центральной рады и казачьих частей атамана А. М. Каледина. Однако события, «связанные с австро-немецким вторжением, начавшимся после подписания Брестского договора» [13, с. 9], заставили «вольные батальоны» отступить до Таганрога, где они и распались.
II. Начальный этап (июль-декабрь 1918). Войска Н. И. Махно проникли на оккупированную территорию и объединились с партизанским отрядом Ф. Ю. Щуся. К декабрю численность объединенного отряда под командой
Махно составила 10 тыс. человек. «В этот весьма сложный для Украины период махновское движение приносило значительную пользу Красной Армии и Советской власти в целом» [13, с. 20]. Революция в Германии покончила с властью гетмана П. П. Скоропадского на Украине. В ноябре была образована Директория буржуазно-националистического толка и одновременно создано Временное рабоче-крестьянское правительство. Сложилось двоевластие. Действия петлюровских частей, укрепляя положение Директории, наносили урон Советской власти и сочувствующим ей, в т. ч. и махновцам. Поэтому Н. И. Махно «с охотой принял предложение Екатеринославского комитета КП(б)У заключить соглашение о совместных вооруженных действиях против петлюровцев» [13, с. 21].
III. Этап совместных действий против Деникина (декабрь 1918 — май 1919). 29 декабря Махно был включен в состав военного революционного комитета в качестве военного комиссара, а 30 декабря губревком назначил его командиром Советской революционной рабоче-крестьянской армии Екатеринославского района. Несмотря на то что Махно в отношениях с красными постоянно маневрировал, преследуя цель создания левобережной вольницы, военные действия махновских отрядов (3-ей бригады Заднепровской дивизии) были направлены на борьбу с противниками Советской власти — А. И. Деникиным и С. В. Петлюрой. Весной 1919 г. в результате совместных действий была освобождена обширная территория, включающая в себя 72 волости Екатеринославской губернии с населением более 2 млн человек.
IV. Этап конфликтных взаимоотношений (май-август 1919). Всю весну Н. И. Махно укреплял Гуляйпольский район, готовясь объявить его «безвластной территорией». Приказы красного командования исполнялись не в полном объеме. По мнению командования Южным фронтом, ошибки махновцев привели к тому, что майское контрнаступление на деникинцев на Мариупольском направлении потерпело неудачу. Просьба Махно о преобразовании его бригады в дивизию была отклонена, и тогда он демонстративно покинул пост командира, что обернулось для красных войск серьезными потерями. Махно, пытаясь создать «анархистскую вольницу» на Левобережной Украине, очищал «свою» территорию в тылах Красной Армии.
Гуляя по тылам Красной Армии летом 1919 года, махновцы расправлялись не только с представителями Советской власти, но и нападали на отдельные воинские части, находившиеся в тылу или направлявшиеся к фронту [13, с. 40].
Махновская агитация и пропаганда среди отступающих под натиском
Деникина бойцов Красной Армии приводили порой целые части под «черное знамя». Махновщина имела в это время гораздо большую поддержку у населения, чем коммунисты. «Нельзя было не считаться с тем, что она несла в себе и серьезный политический заряд в гражданской войне» [13, с. 40].
V. Этап обособления (август 1919 — январь 1920). Н. И. Махно открыл собственный фронт против А. И. Деникина. Армия анархистов, выросшая до 28 тыс. человек, совершила рейд по белогвардейским тылам и подошла к ставке Деникина — Таганрогу (именно за эти боевые действия Махно, как гласит легенда, был награжден орденом Красного Знамени. Однако, по мне-
нию исследователей, этот факт не получил документального подтверждения [9, с. 62-63; 10, с. 37-40]). Махновцы были вынуждены отступить за Днепр, в екатеринославском направлении. Освобождение Екатеринослава и окрестных населенных пунктов открыло возможность Н. И. Махно попытаться под идейным руководством набатовцев реализовать свой социальный эксперимент — «анархистскую вольницу».
VI. Этап конфронтации (январь-сентябрь 1920). Махно отказался подчиниться приказу Реввоенсовета 14-й армии о выдвижении против польских войск, т. к. при этом он должен был бы оставить свою «вольницу» и фактически отказаться от своей заветной мечты. Ответной реакцией красных было постановление, объявлявшее махновцев дезертирами и предателями и положившее начало боевым действиям против бывших союзников. Армия Махно была окружена. Однако часть махновцев вырвалась, сумела пополнить свои ряды и начать войну с красными. Высокая мобильность и большой опыт ведения партизанской войны позволял отрядам Махно вполне успешно действовать в тылах Красной армии. С другой стороны, этих качеств недоставало Первой Конной армии С. М. Буденого, брошенной на уничтожение махновщины. Вместе с тем весной 1920 г. произошла перегруппировка белогвардейских сил на юге России. Во главе этих сил встал барон П. Н. Врангель. Однако на последовавшее предложение врангелевцев о союзе против красных Махно ответил категорическим отказом и оказался меж двух огней.
VII. Этап совместных действий против войск Врангеля (2 октября — 26 ноября 1920). В сложной ситуации войны на два фронта Махно решился на соглашение с Советской властью. Военная часть этого соглашения, подписанного 2 октября, включала совместные боевые действия против белогвардейцев. Махновское партизанское войско было включено в состав вооруженных сил, «сохраняя внутри себя установленный распорядок». Соглашение было компромиссным для обеих сторон и тайно признавалось ими временным. Так, в директиве политотдела Южного фронта отмечалось: «Победа над Врангелем освободит действующие на юге красноармейские части для быстрого и полного искоренения бандитизма, махновщины <...> Исчезнет Врангель, исчезнет и Махно» [13, с. 62-63]. Части Махно успешно действовали на врангелевском фронте, прорвавшись в тыл неприятеля и совместно с Красной армией победоносно участвуя в Крымском походе (можно вспомнить яркий эпизод перехода через Сиваш и взятия Перекопа).
VIII. Этап разгрома махновцев Красной армией (ноябрь 1920 — август 1921). Через десять дней после полного разгрома белых и освобождения Крыма командюжфронтом М. В. Фрунзе подписал приказ об уничтожении бывших своих союзников. Были окружены и безжалостно уничтожены мах-новские группировки, арестованы анархисты-набатовцы в Харькове. (Из телеграммы председателю ВЧК Ф. Э. Дзержинскому: «В общем арестовано 350 чел. Операция продолжается» [20, с. 534, 536].) Однако самому Н. И. Махно удавалось еще не раз (до конца лета 1921 г., после того, как остатки махновцев ушли в Румынию) бесстрашно выходить из-под удара и вести в тылах Красной армии партизанскую войну, всё больше принимавшую характер бандитских налетов.
Таким образом, взаимоотношения армии Н. И. Махно с Красной армией в период Гражданской войны носили неровный характер, включающий конъюнктурный элемент обособленных интересов. У таких взаимоотношений, как и успехов военных действий повстанческой армии Махно на отдельных этапах Гражданской войны, были определенные причины [29, с. 283]:
- социальная база махновщины — украинское крестьянство (большей частью зажиточное), недовольное проводимой Советской властью политикой «военного коммунизма» (переход к нэпу в 1921 г. значительно подорвал эту социальную базу);
- особо высокая популярность махновского движения среди населения юга Украины как наиболее полно отражающее распространенные в народе настроения, надежды и чаяния, а также стремящееся соответствовать народному духу;
- переменные численность и состав и махновской армии: «.при удачных набегах и операциях он возрастает с неимоверной быстротой, а при поражениях быстро уменьшается», сохраняется лишь основное ядро во главе с батькой [17, с. 25];
- жестко проводимая диктатура власти Махно в военном строительстве при внешней приверженности идеалам анархизма и безвластия;
- отсутствие у махновцев тыловых подразделений, а также способность махновцев «растворяться» при опасностях и вновь «возрождаться» из крестьянской массы, что способствовало невероятной по тем временам подвижности и быстроте маневра [27, с. 30];
- революционный и боевой опыт Н. И. Махно и органическая связь полководца с предводимым им крестьянским движением на юге бывшей Российской империи;
- недовольство украинского крестьянства политикой, проводимой как красными, так и белыми и не совпадающей с его коренными интересами (экспроприации, мобилизации, продразверстка без компенсаций и др.);
- недальновидность отдельных красных и белых командиров, не учитывающих объективные условия существования махновщины, что требовало
поиска более компромиссных и эффективных путей для взаимодействия.
* * *
Интересный случай взаимоотношения анархистов и уголовных элементов в годы Гражданской войны имел место летом 1919 г. в Одессе. Он подчеркивает тот факт, что как анархистские боевые дружины и подразделения «черной гвардии», так и большинство красногвардейских отрядов, в рядах которых воевало большое число анархистов, отмеченных своим уголовным прошлым, не отличались, мягко говоря, высокой воинской дисциплиной, а это в конечном счете существенно снижало боеспособность армии.
С началом Гражданской войны Одесса оказалась практически во власти разноликих уголовных банд, многие из которых действовали под видом ставших весьма популярными (в основном благодаря своим пропагандистским лозунгам) среди местного населения анархистов. Не проходило и дня, чтобы в каком-либо районе под анархистской личиной не совершалось грабежа
и убийства. Видя все это, анархисты обеспокоились и с целью размежевания с действиями уголовников распространили следующее обращение к последним, которое мы приводим полностью:
К ворам и налетчикам!
Совет Федерации анархистов Одессы обращается к Вам с просьбой и предупреждением. Вас мы считаем продуктом тех проклятых условий строя эксплуатации и насилия, которые созданы буржуазией и охраняются сейчас только продажной бандой наемного белогвардейского офицерства да чужеземными штыками.
Если буржуазия страдает от вашей деятельности, тем хуже для нее — она пожинает сейчас то, что сама посеяла, и уже не наше дело ее защищать.
В новом коммунистическом обществе, на борьбу за создание которого мы зовем пролетариат России и всего мира, всё будет всем, не будет частной собственности, не будет богатых и бедных, не будет тогда места грабежам и налетам.
В этой нашей борьбе с капиталом и властью, продолжающейся уже много лет, лучшие, достойнейшие сыны нашего класса обездоленных и угнетенных сложили свои головы, раньше в петле и на плахе, а сейчас у стенки.
Во имя святого дела освобождения трудящихся, за которое гибли и гибнут наши товарищи от рук палачей в расцвете силы и здоровья, Совет Федерации анархистов предлагает всем немедленно прекратить возмутительные безобразия, которые за последнее время имели место в вашей среде, прекратить злоупотребления памятью героев-революционеров, прекратить требования денег от имени анархистов.
В то же время Совет Федерации анархистов предупреждает тех из вашей среды, у которых ничего святого уже не осталось, на которых никакие призывы рабочих и революционеров не действуют более; всех тех, которые будут продолжать денежные вымогательства производить дорогим именем анархизма — они для нас те же паразиты — буржуи, заботящиеся только об одном, как бы поплотнее набить свои карманы, тех мы в последний раз предупреждаем, что уличенные в злоупотреблении нашим именем, они будут тут же, на месте, расстреливаться нами.
Одесская Федерация анархистов [4, с. 193-194].
Однако никакие подобные воззвания идейных анархистов к уголовникам не смогли помочь нормализовать обстановку в городе. Налеты и грабежи, в т. ч. и от имени анархистов, по-прежнему, продолжались.
И вдруг в Одессе стало тише и спокойнее. Дело оказалось в том, что известный одесский вор-рецидивист и налетчик, возомнивший вдруг себя анархистом, Мишка Япончик (наст. имя — Мойше-Яков Вольфович Винницкий) обратился к одесскому чекисту Ф. Т. Фомину с просьбой организовать отряд, который бы под его командованием в рядах Красной армии выступил против деникинских войск. Эта просьба может показаться, на первый взгляд, какой-то эфемерной, но только не для тех, кто знает, что в то время представляли из себя одесские блатные и их вожаки.
Вот как писал позже в своих «Записках чекиста» Ф. Т. Фомин:
В распоряжении Мишки Япончика было, по меньшей мере, несколько тысяч человек. Он имел личную охрану. Появлялся где и когда вздумается. Везде его боялись и потому оказывали почести прямо-таки королевские. Его называли «королем» одесских воров и грабителей [31, с. 66-67].
К Фомину Мишка Япончик явился со своим адъютантом:
Через несколько минут у меня в кабинете в сопровождении чекиста Доброго появляются два человека. Оба среднего роста, одеты одинаково, в хороших костюмах. Впереди скуластый, с узким японским разрезом глаз молодой человек. На вид ему лет 26-28 [31, с. 68].
Пообещав, что одесские налетчики, ввиду вступления в город частей Красной армии, перестанут заниматься грабежами, Мишка Япончик также заявил следующее:
Я пришел не каяться. У меня есть предложение. Я хотел бы, чтобы мои ребята под моим командованием вступили в ряды Красной армии. Мы хотим честно бороться за Советскую власть. Не могли бы вы дать мне мандат на формирование отряда Красной армии? Люди у меня есть, оружие тоже, в деньгах я не нуждаюсь [31, с. 69].
Ф. Т. Фомин доложил о столь необычной просьбе командующему 3-й Украинской советской армией Н. А. Худякову, который после продолжительного обдумывания просьбы Мишки Япончика вместе с членами РВС армии Я. Б. Гамарником, Н. В. Голубенко и Д. П. Датько-Фельдманом принял решение, как вспоминал об этом Фомин, «разрешить Винницкому <...> сформировать отряд, а политотделу армии прикрепить к отряду командиров и членов партии для идейно-воспитательной работы» [31, с. 71].
Трудно сейчас точно сказать, чем руководствовалось командование 3-й Украинской советской армией и одесские анархисты, но, вероятнее всего, побуждающим мотивом явилась вера анархистов и коммунистов в то, что и рецидивисты могут исправиться/перевоспитаться (не зря их стали считать «социально близким элементом»), сражаясь за интересы своего народа, если они этого чистосердечно пожелают, и, тем самым, сумеют окончательно порвать со своим уголовным прошлым. Возможно, что Федерации анархистов Одессы показалось, что после обращенного к ворам-налетчикам призыва они одумались и искренне захотели сражаться против войск интервентов и белогвардейцев. Как бы то ни было, а отряд вскоре был создан и насчитывал в своем составе около 2 тыс. человек. Военным комиссаром отряда (военкомом) был назначен анархист А. Фельдман (или, как его называли в своем кругу, Саша Фельдман).
Однако серьезно заняться военной подготовкой ни сам Мишка Япончик, ни его дружки не были готовы, да и не собирались. Командиру отряда блатных больше нравилось маршировать по центру Одессы во главе своего войска. Вместе с тем советское командование в связи с осложнившимся положением на фронте и требованием свежих подкреплений сражавшимся частям решило отправить более чем странный отряд Япончика на передовую. Личному составу было разрешено провести прощальный «семейный вечер» в помещении местной консерватории. Как вспоминал об этом Ф. Т. Фомин,
некоторые наши командиры заинтересовались этим банкетом и пошли посмотреть. Среди гостей было много женщин из тех, которые раньше помогали своим дружкам: прятали и сбывали краденые вещи и ценности. Разодеты они были в шелковые
платья ярких цветов. На многих сверкали драгоценности. На сцене и в зале стояли длинные столы. Всё было сделано на широкую ногу, с шиком, с явным желанием поразить, блеснуть. Обилие вина, закусок, фруктов. Мишка Япончик восседал в середине, на самом почетном месте. «Семейный вечер» длился до утра [31, с. 72].
После столь шикарного бала отряд трижды собирался грузиться в эшелон для отъезда на фронт и трижды уголовные горе-вояки разбегались. В конце концов, Мишке Япончику удалось погрузить в вагоны около тысячи человек и привезти их под Винницу, где полк (а именно так стала называться столь своеобразная воинская единица) прибыл в расположение 45-й стрелковой дивизии, которой в то время командовал И. Э. Якир. По свидетельству начальника политотдела дивизии А. Гринштейна, полк внешне имел вполне приличный вид:
.одних пулеметов было <.> сорок с лишним штук (очень большая по тогдашнему времени цифра). Политическая часть также производила выгодное впечатление: большая библиотека, основная и передвижная, граммофоны с агитационными пластинками — всё новенькое, чистенькое [7, с. 89].
Однако у командования дивизии имелись серьезные опасения в отношении боеспособности этого одесского полка и даже возникла мысль его разоружить, однако комиссар полка анархист Саша Фельдман заверил руководство в надежности своих подопечных, хотя и сам несколько сомневался в их политическом поведении (весьма интересно было бы сейчас понять, на какое именно политическое поведение со стороны одесских блатных могли рассчитывать в то время большевики и анархисты).
Как это очень часто бывало в традициях Гражданской войны, перед тем как отправить полк Мишки Япончика на боевые позиции, состоялся парад — своеобразный смотр личного состава с последними напутствиями командиров. По словам принимавшего парад А. Гринштейна,
зрелище было довольно любопытное. В ответ на мои приветствия последовала речь Япончика, примерно такого содержания: мы, мол, были воры и налетчики, но то было при старом режиме, а при советах мы станем передовыми борцами и так далее и тому подобное в этом роде. Все дружно кричали «ура». Торжество, однако, было омрачено донесением о налете молодчиков из полка Япончика на жителей Бирзулы [7, с. 89].
О колоритном внешнем виде бойцов полка блатных ярко свидетельствуют воспоминания еще одного очевидца состоявшегося парада:
Это было уморительное зрелище. Синие, голубые и красные галифе, лакированные сапоги и модные туфли, офицерские кителя и гражданские пиджаки, сюртуки, фуражки, кепки, папахи. Люди увешаны патронташами, пулеметными лентами, за поясами торчат кинжалы, на портупеях болтаются шашки, ниже колен свисают револьверы. Пестрая толпа ухмыляется, переговаривается, гремит оружием. [14, с. 77].
Тем не менее красочный полк Мишки Япончика все-таки выступил на фронт и, используя ручные бомбы, даже совершил одну удачную атаку. Однако при наступлении сумерек весь личный состав, забрав всё свое имущество, кроме
тяжелых винтовок, которые уголовники не любили таскать с собой и давно уже побросали, одесские горе-вояки бежали с фронта. На железнодорожной станции Вознесенск оплошавший Мишка Япончик был задержан для выяснения всех обстоятельств позорного бегства и в силу того, что вел себя вызывающе, был просто застрелен комендантом станции [31, с. 72-73]. По другой версии он был убит, когда после уверений командира дивизии Э. И. Якира и военкома А. Фельдмана долго ожидал на этой станции отправления в штаб армии для получения нового назначения и, заподозрив неладное, попытался скрыться [14, с. 77].
Так бесславно закончился анархо-большевистский эксперимент по сотрудничеству Красной армии с уголовниками Одессы. Дружки Мишки Япончика, желая отомстить за убийство своего командира-вожака, стали охотиться на руководителей одесского большевистского подполья. Выданные одесскими блатными несколько известных большевиков-подпольщиков погибли в застенках деникинской контрразведки. Сами же уголовники расправились с продолжавшим и в подполье сотрудничать с большевиками анархистом А. Фельдманом [18, с. 186].
Вообще-то большевики в коренных вопросах военной стратегии и тактики до этого и после старались сотрудничать только с теми представителями анархистского движения, которые разделяли взгляды большевистского руководства на военное строительство и мужественно сражались на фронтах против войск интервентов, белогвардейцев и других врагов Советской власти. При возникновении же разногласий и невозможности полностью привлечь на свою сторону, как это было в случае и с армией Н. И. Махно, большевистское руководство зачастую принимало жесткое решение о ликвидации противника
согласно принципу: «кто не с нами, тот против нас».
* * *
Партизанско-повстанческое движение в годы Гражданской войны стало массовым явлением. Многие партизанские отряды во всех уголках бескрайней бывшей Российской империи находились под влиянием не только большевистской, но и эсеровской и анархистской идеологий. Возглавляли партизанские отряды представители различных революционных партий, не исключая и анархистов, хотя и выступавших против всякой власти и насилия. Не редки были ситуации, когда партизаны по разным причинам в тот или иной период вынуждены были воевать как против белых, так и против красных (подобное, кстати, было и с армией Махно).
Стремление большевиков возглавить или хотя бы поставить под свой контроль всё партизанско-повстанческое движение наталкивалось на жесткое сопротивление воевавших в составе партизан представителей других политических сил. Более того, многие партизанские отряды и даже целые партизанские армии (разные по численности и боевой организации), представляющие собой значительную силу, возглавлялись членами различных (помимо большевистской) революционных партий и движений, в т. ч. и анархистами.
Например, на Украине в 1918 г. своими военными успехами на фронте выделялся «большой партизанский отряд, со значительным арсеналом оружия, во главе с анархистом Сахаровым» [11, с. 258]. Но большевики, стремясь
усилить свое влияние на партизанско-повстанческое движение в этом регионе, делали все возможное, чтобы нейтрализовать партизанские формирования, руководители которых не подчинялись их приказам и решениям Советской власти. Несколько раз предпринимались попытки разоружить отряд Сахарова, но сделать это было нелегко, поскольку, как следовало из доклада председателя Воронежского участка Южного фронта Полонского, отряд был хорошо вооружен: только артиллерии в нем было по подсчетам руководителей фронта «в 10 раз более, чем полагается для этой части» [23, с. 3]. К тому же отряд в основном действовал в тылу у австро-германских войск и лишь изредка возвращался на советскую территорию [30, л. 64].
Объявив отряд Сахарова вне закона, большевики по приказу Ф. Э. Дзержинского заслали в отряд группу членов своей партии во главе с Ф. Т. Ильиным, которая внедрилась в его состав в качестве партизан-добровольцев. Внедрившимся большевикам удалось организовать в отряде подпольную группу, которая стала под воздействием их пропаганды быстро расти. Подчинив таким образом своему влиянию большую часть отряда, Ф. Т. Ильин по согласованию со штабом 8-й армии сумел с помощью преданных ему людей в то время, когда отряд находился на советской территории, арестовать и уничтожить (расстрелять) всю «сахаровскую верхушку» — более 160 анархистов. Ликвидация «сахаровского отряда прошла без шума», но самому Сахарову удалось скрыться. Позднее он был задержан сотрудниками ВЧК в Волчанске и расстрелян на месте [11, с. 260]. На основе партизанского отряда анархиста Сахарова большевики сформировали 107-й Волчанский полк 12-й дивизии 8-й армии [11, с. 261].
В воспоминаниях В. А. Антонова-Овсеенко, повествующих о событиях 1918 г., приводятся факты о возглавляемых анархистами довольно внушительных по своей численности партизанско-повстанческих отрядах, имевших на своем вооружении множество пулеметов и артиллерийских орудий. Так, в районе Мерефы-Павловграда действовал партизанский отряд анархистов под командованием Девицкого числом до 1000 штыков и вооруженный двумя орудиями и до 100 пулеметов [3, с. 108].
В Харькове и Волчанске разбойничал повстанческий отряд анархиста Черед-ника. Его численность достигала не менее 1000-1200 человек. У них также было два орудия и много пулеметов. Этот отряд неоднократно нападал на австро-германские войска и провоцировал их на ответные действия [24, л. 29]. Захватив в Харькове гостиницу «Гранд-Отель» и вывесив над нею черный флаг, отряд занимался самочинными обысками и реквизициями. Аналогично действовал он и в Волчанске. Местные органы Советской власти приняли решение разоружить отряд Чередника. С виду сильный и внушительный численно, он сдался без единого выстрела, несмотря на его «грозные» приготовления к сопротивлению [3, с. 108].
В конце 1919 г. под Харьковом в составе 1000 человек успешно действовал мощный кавалерийский отряд анархиста-коммуниста Огаркова, оказавший существенную помощь в борьбе с белогвардейцами повстанческим войскам Лозово-Синельниковского направления. Позже по неизвестным причинам отряд раскололся: его часть — 400 человек — во главе с Огарковым ушла к Н. И. Махно, другая же — более 600 человек — в партизанские отряды, находившиеся под большевистским руководством [21, с. 209-213; 28, с. 182].
Определенное влияние анархистов и анархистской идеологии на партизан-ско-повстанческое движение проявилось и в других южных регионах страны. Прежде всего на Кубани и в Крыму, где действовали Кубано-Черноморская повстанческая красно-зеленая армия, а также повстанческая армия Крыма, которой на завершающей стадии борьбы с белогвардейскими войсками генерала П. Н. Врангеля командовал известный матрос-анархист А. В. Мокроусов.
Красно-зеленые партизанские отряды, находившиеся под сильным влиянием анархистов, эсеров и меньшевиков, вели активную борьбу против воинских формирований Деникина и Врангеля, освобождая значительные территории и способствуя тем самым продвижению Красной армии. Вместе с тем наступление Красной армии резко усилило давление большевиков на повстанческое движение со стороны созданного ими в Екатеринодаре подпольного Северо-Кавказского краевого комитета. Одновременно началась жестокая борьба за влияние на партизанско-повстанческое движение между сформированным большевиками военно-революционным штабом красно-зеленых отрядов и Кубанским краевым комитетом, основанным эсерами, меньшевиками и анархо-синдикалистами. В результате этой борьбы большевики одержали верх, а большинство их политических противников, по уже сложившейся в большевизме традиции, за разрушительную, по утверждению победителей, работу в красно-зеленых отрядах были расстреляны [12, с. 186]. Понятно, что по законам того военного времени никаких следствий и судов предусмотрено не было, судьбоносные решения принимались ограниченным кругом лиц.
Большевики стремились вовлечь в активную борьбу против белогвардейцев в Крыму как можно более широкие массы городского и сельского населения, а на них значительное влияние оказывали анархисты. Поэтому при организации работы Крымревкома нелегально действовавшим в Симферополе областным комитетом большевистской партии большевикам пришлось обратиться к представителям Южной группы анархистов [1, с. 258]. В Крыму было создано несколько партизанских отрядов, однако наибольшего размаха партизанское движение достигло в середине лета 1920 г., когда по решению Крымского обкома КП(б)У все действовавшие на полуострове отряды были объединены в повстанческую армию под командованием анархиста А. В. Мокроусова. Он прибыл в Крым на небольшом судне в составе группы из 10 человек, среди которых трое были анархистами, а остальные — большевиками [22, с. 87, 149].
Партизанско-повстанческая армия Крыма с конца августа 1920 г. развернула активные боевые действия, проведя рейды по Крыму и разгромив несколько белогвардейских подразделений [19, с. 45]. Во время штурма войсками регулярной Красной армией Перекопских укреплений партизаны нанесли по белым значительные удары с тыла, поддержав тем самым атакующие маневры красных. Отряды партизанско-повстанческой армии принимали непосредственное участие в освобождении ряда населенных пунктов Крымского полуострова: Феодосии, Карасубазара, Старого Крыма и др., поскольку отступающие под ударами Красной армии белогвардейские части уже не могли оказывать существенного сопротивления крымским партизанам.
Братоубийственная бойня принесла России неисчислимые потери — и материальные, и людские, и духовные. В бушевавшем несколько грозных лет пожаре
войны погибли миллионы россиян, многие из которых так и не поняли, на чьей стороне и за чьи интересы реально они выступали. Жертвы взаимной враждебности и жестокости основных противоборствующих сторон, как правило, неповинные ни в чем, составляли большинство тех, кто пал в безумных акциях белого и красного террора. Люди погибали независимо от своих политических взглядов. Трудновосполнимые потери понесли все российские политические партии без исключения: в первую очередь — идейные противники большевиков, а уж потом и их, как оказалось, временные политические союзники («попутчики», по выражению большевиков), представители так называемых советских или революционных (небольшевистских) партий, включая и анархистов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алексашенко А. П. Крах деникинщины. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1966. — 292 с.
2. Амосов И. Первые три месяца Советской власти на Екатеринославщине // Борьба за Советы на Екатеринославщине: Сб. воспоминаний и статей. — [Днепропетровск]: Днепропетр. истпарт. и Окр. комиссия по проведению 10-летия Октябрьск. революции, 1927 (друк. 1м. 25-р1ччя ВКП Пол1графтресту). — С. 185-200.
3. Антонов-Овсеенко В. А. Записки о гражданской войне: в 4 т. — М.; Л.: Гос. изд-во, Отд. воен. литературы, тип. «Печатный двор» в Ленинграде, 1928. — Т. 2. — 297 с., ил., 4 л. схем.
4. Анулов Ф. Союзный десант на Украине / Отд. I. Статьи и воспоминания // Летопись революции. — Харьков, 1923. — № 5. — С. 167-211.
5. Волковинский В. Н. Махно и его крах. — М.: Изд-во ВЗПИ, 1991. — 247 с.
6. Гарчев П. I. [Грачёв П. И.] Червона гвардiя Украши у Жовтневш революцп. — Харьюв: Вид-во Харк. ун-ту, 1969. — 267 с.
7. Гринштейн А. Из истории 45-й дивизии / Отд. I. Революция и гражданская война на Украине // Летопись революции. — Харьков, 1927. — № 1 (22), янв. — февр. — С. 83-93.
8. Дегтерев Л. «Румчерод» и организация Красной Армии // Гражданская война: Материалы по истории Красной Армии. Т. 2 [события на юге России после Октябрьской революции]. — М.: Высш. воен. ред. совет, 1923. ([РСФСР]. Комис. по исследованию и использованию опыта мировой и гражданской войны) — С. 7-79.
9. Ермаков В. Д. Был ли анархист Нестор Махно награжден орденом Красного Знамени? // Новое в изучении и преподавании истории в вузах: Материалы науч.-метод. конф. — Томск, 1994. — С. 62-63.
10. Ермаков В. Д., Аптекарь П. А. А был ли орден? // Родина. — 1994. — № 10. — С. 37-40.
11. Ильин Ф. Т. Этих дней не смолкнет слава // Москвичи на фронтах гражданской войны: Воспоминания / [под общ. ред. проф. Г. Д. Костомарова]; Ин-т истории партии МК и МГК КПСС — филиал Ин-та марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. — М.: Московский рабочий, 1960. — С. 257-264.
12. Кин Д. Л. Деникинщина. — Л.: Прибой, [1927]. (История гражданской войны / Истпарт. Отд. ВКП(б) по изучению истории Октябрьской революции и ВКП(б); под ред. М. Н. Покровского). — 276 с.
13. Комин В. В. Нестор Махно: мифы и реальность. — Калинин: Московский рабочий, Калинин. отд-ние, 1990. (Фонд правды: Документы, свидетельства, исследования). — 79, [2] с.
14. Коренблит Д. М. Академия боев и походов // Командарм Якир: Воспоминания друзей и соратников / сост. П. И. Якир, Ю. А. Геллер. — М.: Воениздат, 1963. — С. 66-83.
15. Кривенький В. В. Анархистское движение в России в первой четверти ХХ века: теория, организация, практика. — М.: Политическая энциклопедия, 2018. — 430 с.
16. Кубанин М. Махновщина. Крестьянское движение в степной Украине в годы гражданской войны; Махно Н. И. Ответ М. Кубанину. — М.: Центрполиграф, 2017. — 319 с.
17. Лебедь Д. Итоги и уроки трех лет анархо-махновщины. — Харьков: Всеукр. гос. изд-во, 1921. — 55 с.
18. Логинов В. Заметки о Деникинском подполье / II. Спогади // Л1топис революцп. — Харюв, 1929. — № 2 (35), бер. — кв1т. — С. 186-194.
19. Мокроусов Алексей Васильевич // Революция и Гражданская война в России:
1917-1923 гг.: Энциклопедия. В 4 т. / Большая энциклопедия; [гл. ред. С. А. Кондратов]. — Т. 3. — М.: ТЕРРА, 2008. — С. 45.
20. Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921. Документы и материалы / Ин-т рос. истории РАН [и др.]; [Сост.: В. Данилов, А. Капустян, В. Кон-драшин, Н. Тархова, Л. Яковлева (отв. составители) и др.]. — М.: РОССПЭН, 2006. (Сер.: Крестьянская революция в России. 1902-1922 гг.: Документы и материалы). — 1000 с.
21. Никитин-Макаров Н. М. В тылу у Деникина / II. Спогади // Лггопис революцп. — Харюв, 1929. — № 5-6 (38-39). — С. 199-216.
22. Поликарпов В. Бурям навстречу: [О революционере А. В. Мокроусове]. — Симферополь: Крымиздат, 1961. — 155 с., 1 л. портр., ил.
23. Положение на Воронежском фронте // Правда. — 1918. — № 235, 30 октября. — С. 3 (стб. 3-4).
24. Разговор по аппарату с курским начальником штаба тов. Таусемом // РГВА. — Ф. 103. — Оп. 1. — Ед. хр. 505. — Л. 29.
25. Ремпель Л. И. Красная гвардия в Крыму. 1917-1918 / Истпарт Крым. обл. ком-та ВКП(б). — Симферополь: Крымгосиздат, 1931. — 158 с., ил.
26. Рошаль М. Г. Записки из прошлого / АН СССР. — М.: Наука, 1969. — 216 с., 1 л. портр., ил.
27. Семанов С. Н. Под черным знаменем, или Жизнь и смерть Нестора Махно. — М.: Т-во «Возрождение», 1990. (Ист. б-ка альманаха «Русская старина»). — 76, [1] с., порт.
28. Список партизанских отрядов, организованных штабом Лозово-Синельников-ского направления [док. № 186] // Гражданская война на Екатеринославщине. (Февраль
1918-1920 гг.): Документы и материалы / [Вступ. статья К. И. Познякова]; Парт. архив Днепропетр. обкома КП Украины. Днепропетр. обл. гос. архив. — Днепропетровск: Промшь, 1968. — С. 180-182.
29. Талеров П. И. Классический анархизм в теории и практике российского революционного движения. 1860-е — 1920-е гг.: Монография. — СПб.: Ин-т иностранных языков, 2016. — 480 с.
30. Телеграмма наркомвоен Троцкому. Тагил. Штаб. Начдив Эйдеману. Из штаба 3-й армии // РГВА. — Ф. 33987. — Оп. 2. — Ед. хр. 27. — Л. 64.
31. Фомин Ф. Т. Записки старого чекиста / [лит. запись В. Дитца]. — М.: Госполитиздат, 1962. — 205 с., портр.
32. Чуднов М. Н. Под черным знаменем: (Записки анархиста). — М.: Молодая гвардия, 1930. — 218 с.
33. Ярославский П. Из истории Одесской Красной гвардии / Отд. I. Статьи и воспоминания // Летопись революции. — Харьков, 1924. — № 3 (8). — С. 1-12.
34. Яруцкий Л. Д. Махно и махновцы. — Мариуполь, 1995. — 366 с.
