CC BY
68
УДК 39+008 а. М. ДИЯНОВА
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского
ПОВСЕДНЕВНЫЕ ЗАПРЕТЫ В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ БАРАБИНСКИХ ТАТАР___________________________________
Статья посвящена изучению повседневных запретов в традиционной культуре барабинских татар. В результате исследования были выделены различные категории действий-запретов, выявлены их культурные связи с традиционными верованиями барабинских татар. Автором сделан вывод о сохранении в повседневных запретах доисламских элементов, подтверждающих существование религиозного синкретизма в духовной культуре барабинских татар. Ключевые слова: традиционная культура, повседневные запреты, предписания, религиозный синкретизм, ислам.
Исследования в области традиционной культуры того или иного этноса на сегодняшний день привлекают внимание многих ученых и являются актуальными. Ведь традиционная (народная, фольклорная) культура представляет собой основу национального и культурного богатства, на ней во все века строилось патриотическое, нравственное, эстетическое воспитание подрастающих поколений [1]. Народная культура в настоящее время, подвергаясь влиянию глобализации, нивелирует свои особенности, утрачивает отдельные элементы, перестает быть источником духовных и нравственных ценностей. В то же время традиционная культура часто оказывается важнейшим фактором, способствующим сохранению этнической идентичности. При этом особую значимость имеет область духовной культуры: обычаи, традиции, обряды, которые не находят выражение в материальных предметах, а передаются из поколения в поколение в устной традиции, обеспечивая культурную преемственность внутри этноса.
Одним из наиболее устойчивых компонентов традиционной культуры являются запреты. Они представляют собой важный регулятор взаимоотношений человека, окружающей его действительности и населяющих ее сверхъестественных сил (согласно традиционному мировоззрению), определяют и регламентируют обрядовое и бытовое поведение человека. Явление запретов, как части традиционной культуры, сохраняется в том или ином виде и в культуре современного общества. Однако при этом запреты перестают воспроизводиться и передаваться в своем первоначальном виде, теряют свои прежние культурные смыслы и приобретают новые. Можно констатировать, что в ситуации, когда процесс исчезновения традиционной культуры становится закономерным, исследование явления запретов должно способствовать сохранению и актуализации сведений о ней, укрепить наши возможности изучения и фиксации духовной культуры на современном этапе. Актуальность данной темы объясняется еще и тем, что запреты у многих народов имеют элементы сходства, позволяющие установить взаимосвязь и степень культурных контактов между различными этносами.
Настоящая работа посвящена исследованию запретов в повседневной жизни барабинских татар, чья культура обладает определенными особенностями, находящими выражение в религиозном синкретизме — сочетании религиозных (исламских) и дорелигиоз-
ных элементов. Рассматриваемая этническая общность является одной из тюркских групп ЗападноСибирской равнины. Барабинские татары представляют собой этническую группу, компактно расселенную в Центральном Обь-Иртышском междуречье — области, которая издавна называлась по имени занимавшего ее народа Барабой [2]. Задача данной статьи заключается в выявлении в культуре барабинцев различных категорий действий-запретов, касающихся повседневной жизни, определении их культурных ролей и этнических особенностей.
Основу проведенного исследования составили материалы экспедиций, проводившихся в разных районах Новосибирской области в 2002 — 2006 гг. под руководством к.и.н. М. А. Корусенко. Материалы хранятся в Музее археологии и этнографии Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского (МАЭ ОмГУ) и Музее народов Сибири Омского филиала Института археологии и этнографии СО РАН (МНС ОФ ИАЭТ СО РАН).
Научное освещение тема запретов получила в исследованиях следующих авторов: Дж. Фрезера [3], Э. Т ей-лора [4], Л. Леви-Брюля [5], Д.К. Зеленина [6] и др.
Наибольший интерес для нас представляет работа Е.Е. Левкиевской «Славянский оберег. Семантика и структура» [7], посвященная исследованию магических способов охраны человека и его мира от опасности. Наряду с разными видами оберегов, Е. Е. Левкиев-ская выделяет особую группу — запреты и предписания, и те, и другие уничтожают условия существования опасности.
Обозначенные категории с функциональной точки зрения содержат объяснения того, что нужно и чего нельзя делать, например, чтобы хлеб родился, чтобы ребенка не сглазили, чтобы нечистая сила не влияла на человека и т.д. Обе категории одинаково выполняют функцию защиты человека и его жизненного пространства и продолжают бытовать в повседневной культуре.
Исследованию запретов в культуре барабинских татар посвящены некоторые работы А. Г. и И. А. Селезневых [8], Е. Ю. Смирновой [9], А. А. Ярзуткиной [10], данная статья служит продолжением изучения этой тематики, автор выделяет и рассматривает новые ее аспекты. Для достижения этой цели мы обратились к полевым этнографическим материалам.
Изучив полевые материалы, мы разделили все существующие запреты на две большие группы. Первая
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011 КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011
группа-запреты, существующие в рамках обряда, их особый маркер — периоды жизненного перехода (рождение, свадьба, смерть); именно в моменты перехода в новое положение и первое время нахождения в нем человек подвержен наибольшей опасности со стороны нечистой силы, недоброжелательных людей, порчи, сглаза и пр.
Наряду с обрядовыми запретами существуют правила, определяющие повседневное поведение людей. Бытовые запреты ограничивают всю жизнь человека, они маркируют собой наиболее значимые предметы быта (нож, посуда, стол), части жилища (окно, порог, подоконник), хозяйственные постройки (сарай, баня), опасные пространства (лес, водоемы, дорога) , с которыми человек сталкивается в обычной жизни.
Итак, все повседневные запреты мы можем разбить на действия, касающиеся дома и хозяйственных построек; на запреты, соблюдаемые после захода солнца; запреты на бытовые предметы; действия, относящиеся к опасным пространствам (лес, поле, водоемы) и нечистым местам. Существует еще одна группа — пищевые запреты, но в силу большого количества имеющегося материала эта категория запретов заслуживает отдельного рассмотрения.
Дом и дворовые постройки (освоенное пространство), лес, поле, реки и озера (опасное пространство) занимают особое место в жизни барабинцев и наделяются присутствием в них духов-хозяев. По поверьям барабинских татар, духи-покровители оберегают жизненное пространство человека при условии хорошего к ним отношения и выполнения соответствующих предписаний и запретов.
В каждом доме живет дух-покровитель Уй иясэ. С существованием этого мифологического персонажа связан ряд запретов и предписаний; их особенность заключается в том, что все они применяются к конструкции жилища или для поддержания порядка и чистоты в доме. По мнению информантов, Уй иясэ живет за печкой или на чердаке, может обитать на подоконнике и пороге — об этом свидетельствует запрет сидеть на подоконнике и долго стоять на пороге [11]. Матица воспринимается как дорога, по которой он ходит, поэтому на нее нельзя вешать люльку, иначе ребенок будет плакать, а хозяин и вовсе может скинуть ее в знак недовольства [11, Л. 12]. Уй иясэ могут видеть только маленькие дети и собаки. Собак поэтому нельзя впускать в дом, чтобы дух-покровитель не испугался и не покинул жилище [11, Л. 18]. Уй иясэ, как дух, предпочитающий уют и чистоту, не любит, когда в доме беспорядок, на столе оставлена грязная посуда. В нарушении этого запрета дом может остаться без своего покровителя, или домовой превратится в сахмят. Как объясняют информанты, сахмят— домовой, который не любит своих хозяев, а также этим словом называют грязные, нечистые места [11, Л. 17]. Поэтому хозяйкам рекомендуется держать дом прибранным, особенно мыть углы и не оставлять грязной посуды. Считается, что при входе в новый или в чужой дом, у хозяина дома нужно спросить разрешение (рух-сет), тем самым проявив внимание в знак уважения [12].
Подобные действия совершаются и при входе во двор и сарай: необходимо мысленно поздороваться с Мал иясэ (хозяином двора) [12, с. 58]. В отношении этого духа-покровителя существует такое предписание: перед тем как выйти утром во двор, следует как-то пошуметь — покашлять, хлопнуть дверью. По поверьям барабинских татар, Мал иясэ может находиться во дворе, и, чтобы человек случайно не столкнулся с ним, его нужно предупредить шумом. Это связано с представлением о том, что дворового запрещено ви-
деть, если это произойдет, то дух-хозяин покинет двор, и животные останутся без его защиты.
В особую категорию входят запреты, соблюдение которых обязательно после захода солнца. С погружением окружающего пространства в сумерки наступает опасное время, и каждое неправильное действие может нести в себе угрозу для человека. Особенность ночи — появление шайтанов, шайтан — в мусульманской мифологии одно из имен дьявола. Слово шайтан родственно библейскому Сатана. По представлениям мусульман, каждого человека сопровождают ангел и шайтан, побуждающие его, соответственно, к добрым и нечестивым поступкам [13]. Согласно верованиям барабинцев, шайтаны представляются высокими безобразными существами с длинными пальцами, они обитают в нечистых местах, в домах их привлекает грязная посуда, открытая пища и вода, склоки и раздоры в семье. Шайтаны, по народным поверьям, свободно проникают в дома и могут поселиться там [14].
На ночь нужно обязательно закрывать пищу и воду, чтобы шайтаны ее не ели. Открытая пища, испорченная шайтанами, становится непригодной для человека и может стать причиной болезней и недомоганий. Если воду или молоко все-таки оставляют открытыми, следует опустить туда любой железный (металлический) предмет — вилка, нож и пр. Железо служит универсальным оберегом от нечистой силы. Считается, что в открытом графине с водой или молоком шайтаны моют и купают своих детей [15], по тем же причинам нельзя оставлять открытую воду и в бане. Несмотря на то, что эта постройка находится в освоенном человеком пространстве, баня у некоторых народов (русские, татары) воспринимается как место обитания чертей, видимо, грязная вода выступает здесь признаком нечистоты.
Кроме чертей в бане обитает Мунча иясэ — хозяин бани, который также не отличается дружественным отношением к человеку. У барабинцев бытует запрет ходить в баню после захода солнца, особенно не рекомендуется посещать ее после двенадцати часов ночи женщинам. Мужчин же Мунча иясэ боится, но все же может заставить бороться с собой. Если это произойдет, то человек не должен произносить ни слова, чтобы остаться в живых. Что характерно для этого мифологического персонажа, на него не действует молитва, универсальный оберег от нечистой силы, Мунча иясэ невозможно прогнать никакими средствами. Подобные поверья о вредоносности этого мифологического персонажа встречены нами и у русских: «Банник (дух — обитатель бани) вредит тем, кто приходит в баню поздно, после захода солнца, ночью, или после двух-трех смен парящихся: Банник душит их или сдирает кожу; пугает заходящих в баню, прикидываясь человеком. Банник может подменить оставленного ребенка» [13, с. 86].
Среди барабинских татар существуют и другие запреты. Например, после заката нельзя выбрасывать золу, подметать, от этого в доме могут появиться болезни [12, Л. 31]. Запрещается подстригать ногти вечером, так как считается, что под ними ночует душа [15]. Не рекомендуется выливать воду, которой мыли ребенка, после захода солнца, иначе образуется нечистое место, опасное для самого человека [15, Л. 17].
Из предписаний, связанных с бытовыми предметами, можно отметить запрет держать в доме треснутую посуду [15, Л. 98] (аналогичные данные получены и по русским), запрет выбрасывать старую одежду вместе с воротником: по объяснениям наших собеседников, в воротники выброшенной одежды вселяется нечистая сила [15, Л. 91]. Во избежание наведения порчи
и появления злых умыслов, нельзя бросать волосы на пол, на землю — их нужно просто сжигать [15, Л. 91]. В этом запрете проявляется представление о том, что любая частичка человека (будь то волосы, ногти, слюна) аналогична самому человеку, и, завладев ею, можно легко причинить вред. Ряд запретов применим к хлебу, например, на ночь хлеб, как и воду, следует накрывать и читать при этом молитву («Бисмилля-иль-рахман-иль-рахим») [12, С. 64]. Если хлеб лежит на дороге, его нужно взять, пригубить, убрать с дороги и отдать собаке или курице. Хлеб, по представлениям барабинцев, что и Бог, и отношение к нему должно быть бережное[15, Л. 94].
Следующая группа запретных действий направлена на ограждение человека от влияния вредоносных сил в те моменты, когда он находится вне освоенного, близкого пространства: в лесу, в поле, у воды и т.д. Повсеместно среди барабинских татар существует поверье — при входе в дом и хозяйственные постройки, заходя в лес, набирая в реке воду, пребывая в поле, нужно спрашивать разрешение у духов-хозяев этих мест. Проявление доброжелательного к ним отношения позволит не навлечь на себя гнев с их стороны своим вторжением, заручиться поддержкой. Часто, кроме разрешения, рекомендуется прочитать специальную молитву, например, ставя сеть на рыбу или заряжая ружье. Прочитанная молитва очищает убитые существа, делает их годными для употребления в пищу [12, с. 63]. Молитвы служат оберегами, причем их применение становится универсальным во всех ситуациях, отличающихся потенциальной опасностью.
После захода солнца нельзя беспокоить воду: набирать из водоемов, купаться, — эти действия могут вызвать враждебное отношение хозяйки воды — Су Анасы. Ослушавшегося человека она может забрать с собой на дно реки [15, Л. 78]. Ночью, как говорят информанты, вода спит [12, с. 58]. Рекомендуется задабривать хозяйку, кидая в воду монетки, хлеб, принося ей определенную жертву, или давать рыбу старым людям [16].
Во время грозы, если человек оказался в поле или в лесу, запрещается стоять под деревом — барабинцы верят, что молния бьет в шайтана, а они за деревьями прячутся [16, Л. 42].
Опасными для человека локусами будут и нечистые места. Находясь в них, также необходимо проявлять особую осторожность и соблюдать все традиции. Нечистыми будут места, где в доме лежал покойник или резали скот во дворе, то есть места, носящие в восприятии людей негативный оттенок, связанный со смертью. Информанты объясняют это следующим образом: «Там кровь была, а значит, может шайтан завестись. Чтобы этого не произошло, нужно гвоздь туда вбить» [17]. Из этих же соображений умершему на грудь кладут нож, чтобы шайтан в сердце не лез. Бара-бинские татары считают, что нечистая сила боится железа, поэтому острые железные предметы (нож, ножницы, гвозди) служат оберегом. Именно острые предметы, которые могут поранить, наделяются функциями защиты. Воду, которой обмывали покойника, принято выливать в нехоженые места и вбивать в землю гвоздь, либо сверху положить любой железный предмет [17, с. 276]. Только так можно предотвратить появление там шайтана.
К еще одной категории нечистых мест можно отнести перекрестки дорог, места, где споткнулся или упал человек. В ауле Бергуль Куйбышевского района информант Н.Х. Хадимова рассказала следующее: «Вот, например, идешь ты ночью где-нибудь. Упала. На это место надо три раза поплевать, постучать но-
гой и сказать: «Бисмиляй рахман рахим» (начало молитвы) . Если не скажешь — заболеешь. Сахмят это место называется» [17, с. 276]. Перекрестки дорог, переулки в силу того, что там ходит много разных людей, будут нечистыми.
Итак, в ходе исследования повседневных запретов в традиционной культуре барабинских татар мы пришли к следующим выводам. Традиционная культура, связанная с повседневной жизнью народа и представляющая собой часть мировоззрения, сохраняет и закрепляет в себе важные элементы традиционного миропонимания человеком окружающей его действительности. Оно сложилось в эпоху господства мифопоэтического мышления, эволюционировало, изменялось, но в общих чертах сохранялось в традиционном обществе и после принятия религии [18]. Фактически многие верования не были полностью вытеснены религиозными нормами, а напротив, трансформировались, приспосабливаясь к новым обстоятельствам духовной жизни и получая новые интерпретации.
Подобный религиозный синкретизм характерен и для такого явления традиционной культуры, как повседневные запреты и предписания. Исследуя запреты в повседневной жизни барабинских татар, можно утверждать, что, став устойчивой традицией, запреты и предписания сохранили свою сущность и после принятия татарами ислама. Запреты, как и раньше, выполняли функцию защиты человека от опасности, исходящей из разных источников (нечистые места, духи-хозяева, заход солнца и т.д.), но при этом, уже в «исламизированной» культуре они приобретали новые смыслы и значения. Так, соблюдение многих предписаний стало обязательно сопровождаться чтением молитвы. Такое использование молитв, которые постепенно становились своеобразными оберегами и выполняли функции защиты, является следствием процесса адаптации религии к местным традиционным верованиям, в его результате возникли новые формы, объединившие две системы представлений. В этой связи запреты продолжают играть роль регулятора повседневного поведения людей, влиять на его отношение к тем или иным явлениям, не утрачивая своих функций даже в современное время. Религия, безусловно, приспособила и изменила многие сферы жизни общества, но не вытеснила до конца традиционность мышления людей. Более того, несмотря на широкое распространение информационной культуры, основанной на знании, запреты остаются устойчивым проявлением веры человека в иррациональное.
Библиографический список
1. Костина, А. В. «Ренессанс» традиционной культуры : постановка проблемы / А. В. Костина // Социологические исследования, — 2004. — № 7. — С. 105.
2. Селезнев, А. Г. Барабинские татары : истоки этноса и культуры : монография / А. Г. Селезнев. — Новосибирск : ВО «Наука», 1994. - С. 4.
3. Фрезер, Дж. Золотая ветвь. Исследования в области магии и религии : монография / Дж. Фрезер ; пер. с англ. М. К. Рыклиной. — М. : Политиздат, 1980. — 831 с.
4. Тейлор, Э. Б. Первобытная культура : монография / Э. Б. Тейлор. — М. : Политиздат, 1989. — 573 с.
5. Леви-Брюль, Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении : монография / Л. Леви-Брюль. — М. : Педагогика-пресс, 1994. — 608 с.
6. Зеленин, Д. К. Имущественные запреты как пережитки первобытного коммунизма : Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1917-1934 гг. / Д. К. Зеленин. — М. : Индрик, 1999. — С. 181—258. — КБК 5-85759-095-7.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011 КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011
7. Левкиевская, Е. Е. Славянский оберег. Семантика и структура : монография / Е. Е. Левкиевская. — М. : Индрик, 2002. — 336 с. — КБК 5-85759-185-6.
8. Селезнев, А. Г. Духи и души в традициях народного ислама Сибири (к изучению религиозного синкретизма в малых локальных культурных комплексах) / А. Г. Селезнев, И. А. Селезнева // Интеграция археологических и этнографических исследований : сб. науч. тр. — Омск, 2001. — С. 229 — 236.
9. Смирнова, Е. Ю. Магия в традиционном мировоззрении : по материалам традиционной одежды сибирских татар / Е. Ю. Смирнова / Культурологические исследования в Сибири. — Омск, 1999. — С. 92 — 99.
10. Ярзуткина, А. А. Магические действия сибирских татар, связанные с рыболовством / А. А. Ярзуткина / / Народы и культуры Сибири : изучение, музеефикация, преподавание : сб. науч. тр. — Омск, 2005. — С. 109—117.
11. Архив Музея народов Сибири Омского филиала Института археологии и этнографии СО РАН (далее Архив МНС ОФ ИАЭТ СО РАН). — Ф. VII — 2. — Д. 2006-2, к. 13 (экспедиция проводилась под руководством М. А. Корусенко).
12. Архив Музея археологии и этнографии Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского (далее МАЭ ОмГУ). — Отчет М. А. Корусенко о проведенных экспедиционных работах в 2002 — 2003 гг. — С. 63.
13. Мифологический словарь / Под ред. Е.М. Мелетинского — М. : Советская энциклопедия, 1990. — С. 618.
14. Мышегреб, А. М. Образ шайтана у барабинских татар по современным этнографическим материалам / А. М. Мышегреб // Археология и этнография Приобья : материалы исследования : сб. науч. тр. кафедры археологии и этнологии. — Томск, 2007. — Вып. 1. — С. 82.
15. Архив МАЭ ОмГУ. — Ф. I. — П. 187 — 1. Л. 91. (экспедиция проводилась под руководством М. А. Корусенко).
16. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. I. — П. 185 — 1. Л. 30. (экспедиция проводилась под руководством М. А. Корусенко).
17. Мышегреб, А. М. Современные представления о нечистых местах в традиционной культуре барабинских татар / А. М. Мы-шегреб // Археология, этнология, палеоэкология Северной Евразии и сопредельных территорий : мат. РАЭСК Х^П — Новосибирск, 2007. — С. 276.
18. Ахметова, Ш. К. О мусульманско-языческом синкретизме у народов Западной Сибири / Ш. К. Ахметова, А. Г. Селезнев // Народы Сибири и сопредельных территорий : сб. науч. тр. — Томск, 1995. — С. 263.
ДИЯНОВА Александра Михайловна, аспирантка кафедры музеологии, экскурсоведения и туризма. Адрес для переписки: e-mail: aleksa_2086@mail.ru
Статья поступила в редакцию 11.01.2011 г.
© А. М. Диянова
УДК 316.7: 069.8 И.И. РЕЗНИК
Омский государственный университет путей сообщения
МУЗЕЙНЫЙ ЭКСПОНАТ -НОСИТЕЛЬ ДУХОВНОГО СМЫСЛА
Размышления о сути взаимовлияний художественных произведений, предметов и живых людей в пространстве музея. Рассматривается глубинный смысл музейного экспоната, его «одушевлённость», идея, без которой был бы невозможен диалог культур в пространстве музея.
Ключевые слова: музей, экспонат, диалог культур, идея, история вещи, произведение искусства.
Все вещи, предметы, в том числе ставшие музейными экспонатами, — это результат деятельности «мыслящей руки» человека-творца, способного заранее представить себе конечный результат и вложившего в своё творение энергию этой мыслительной работы. В отличие от животных, деятельность человека представляет собой определённое воздействие на материал как объект деятельности, который должен получить новую форму и свойства, превратиться в продукт деятельности: предмет быта, вещь, одежду, орудие труда, культовый предмет, строительный материал, оружие и т. д.
Руководством к творчеству, действию по выполнению поставленной цели с предвидимым результатом является человеческая мысль, поэтому в самих предметах заключено объективное содержание истины как их идеи. В начале XX века П. Флоренский писал: «Наше русское слово «истина» сближается с глаголом «есть» (истина — естина)... Истина, согласно русскому о ней разумению, закрепила в себе понятие абсолютной реальности: истина — сущее, подлинно
существующее. в отличие от мнимого, не действительного.... Русский язык отмечает в слове «истина» онтологический момент этой идеи» [1, с. 15—16]. Истина в мире представляет собой самосогласие и непротиворечивость предметов и явлений, гармоничное сочетание в каждой вещи мира явления с сущностью, долженствования с существованием. «Это совпадение, согласие предметов самих с собой определено Высшим разумным законом, но познаётся и выражается это содержание человеком, а поэтому это происходит постепенно, через постижение скрытой сущности предмета» [2, с. 25]. И. Кант в своих размышлениях о сущности познания писал о созерцании, которое является именно тем способом, к которому как к средству, стремится всякое мышление: «Созерцание имеет место, только если нам даётся предмет; а это, в свою очередь, возможно, по крайней мере, для нас, людей, лишь благодаря тому, что предмет некоторым образом воздействует на нашу душу» [3, с. 48]. Эту способность получать представления тем способом, каким предметы воздействуют на нас, Кант назвал чувственностью,
