CC BY-NC-ND
33
УДК 929.7
Б01: 10.28995/2073-6355-2018-6-215-234
Повседневность молодого дворянина в городах России и Европы первой четверти XIX в.: по дневникам Александра и Владимира Мусиных-Пушкиных
Юлия В. Ким Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Россия, Yvk22@yandex.ru
Аннотация: В статье приводится сравнительно-описательный анализ дневников двух братьев Мусиных-Пушкиных, Александра Алексеевича и Владимира Алексеевича. Сыновья знаменитого археографа Алексея Ивановича Мусина-Пушкина оставили след на страницах истории Российской империи. Александр Алексеевич участвовал в заграничном походе русской армии и погиб под Люнебургом в 1813 г. Владимир Алексеевич был в числе декабристов, находился под следствием в Петропавловской крепости и впоследствии долгие годы находился под надзором государственных служб.
Дневники обоих братьев хранятся в Российском государственном архиве древних актов. Дневник Александра Алексеевича написан в период с 11 января 1811 по ноябрь 1812 г. Дневник Владимира Алексеевича написан в апреле-июне 1823 г. Братья делали свои записи примерно в одном возрасте: Александру в период написания дневника исполнилось 24 года, Владимиру - 26. В описываемое в дневнике время Александр находился в Москве, Петербурге и на Кавказе, Владимир - в Дрездене, а также в других немецких городах.
В своих записях братья отразили как свои мысли и заботы, так и окружающую их повседневность. На страницах дневников описаны светские балы и приемы, походы в театр и прогулки верхом, общение с друзьями и родственниками, романтические увлечения и сердечные тайны, участие в политических разговорах, занятия чтением и научной деятельностью, путешествия по городам. В статье делается попытка на основе дневниковых заметок определить картину повседневных занятий, интересов и склонностей молодого дворянина первой четверти XIX в.
Ключевые слова: дворянская аристократия, XIX в., повседневность, светская жизнь, Мусины-Пушкины, молодые русские офицеры
Для цитирования: Ким Ю.В. Повседневность молодого дворянина в городах России и Европы первой четверти XIX в.: по дневникам Александра и Владимира Мусиных-Пушкиных // Вестник РГГУ. Серия «История. Филология. Культурология. Востоковедение». 2018. № 6 (39). С. 215-234. Б01: 10.28995/2073-6355-2018-6-215-234
Daily life of a young nobleman in the cities of Russia and Europe in the first quarter of the 19th century (according to the diaries of Alexander and Vladimir Musin-Pushkins)
Yuliya V. Kim
Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia; Yvk22@yandex.ru
Abstracts: The article provides a descriptive and comparative analysis of two diaries belonging to the Musin-Pushkins brothers: Alexander and Vladimir. The sons of the famous archeographer Alexei Musin-Pushkin left their marks on the pages of Russian history. Alexander participated in the foreign campaign of the Russian army and died at Luneburg in 1813. Vladimir was among the Decembrists, then he was under investigation in the Peter and Paul Fortress and subsequently for many years he was under the supervision of state services.
The diaries of the both brothers are kept in the Russian State Archive of Ancient Acts. The diary of Alexander was written in the period from January 11, 1811 to November 1812. The diary of Vladimir was written in AprilJune 1823. The brothers made their notes at about the same age: Alexander was 24 years old at the time of writing the diary, Vladimir was 26. In the time described in the diary, Alexander was in Moscow, St. Petersburg and the Caucasus; Vladimir was in Dresden, as well as in other German cities.
In their notes the brothers reflected both their thoughts and concerns, and their daily routine. The pages of the diaries describe balls and formal receptions, visits to the theater and horseback riding, communication with friends and relatives, romantic affections and mysteries of the heart, participating in political conversations, reading and scientific activities, travelling around different places. The article attempts to determine, on the basis of diary notes, a picture of everyday occupations, interests and inclinations of a young nobleman of the first quarter of the 19th century.
Keywords: noble aristocracy, 19th century, daily routine, high life, the Musin-Pushkins, young Russian officers
For citation: Kim YuV. Daily life of a young nobleman in the cities of Russia and Europe in the first quarter of the 19 th century. According to the diaries of Alexander and Vladimir Musin-Pushkins. RSUH/RGGU Bulletin. Series "History. Philology. Cultural Studies. Oriental Studies". 2018;6:215-34. DOI: 10.28995/2073-6355-2018-6-215-234
Введение
Молодые аристократы Александр Алексеевич и Владимир Алексеевич Мусины-Пушкины входили в привилегированный круг молодежи из знатнейших семейств Российской империи, что определяло их образ жизни, материальные возможности, светские привычки и досуг. В то же время культурные традиции семьи, заложенные известным археографом, графом Алексеем Ивановичем Мусиным-Пушкиным, отразились в особенностях времяпрепровождения его сыновей в столицах, на сфере их интересов и занятий во время путешествий по городам России и Европы. Приученные отцом к самообразованию и саморазвитию, склонные к саморефлексии и чувствительные ко всему, что происходило вокруг, молодые люди вели записи тщательно, ежедневно фиксируя как рутинные или выдающиеся события, так и свои мысли и чувства. Дневники братьев Мусиных-Пушкиных, ранее не публиковавшиеся, раскрывают разные аспекты повседневности светской молодежи и в то же время погружают нас во внутренний мир молодых дворян первой четверти XIX в.
Нужно отметить, что такие исторические источники, как дневники значительно выигрывают по сравнению с мемуарами и воспоминаниями, в которых образ прошлого в большей или меньшей степени переработан носителем индивидуальной памяти и преобразован в новую реальность, существующую только в субъективном представлении уже находящегося в иной временной парадигме автора мемуаров. Дневники также отражают лично-субъективную картину мира, но они воссоздают то прошлое, которое происходило на глазах их авторов, и в том виде, в каком оно было воспринято и понято в нашем случае молодыми людьми, современниками минувшего. Таким образом, нам предоставляется возможность приблизить и рассмотреть мир повседневности дворянской молодежи через призму ежедневных заметок авторов, Александра и Владимира Мусиных Пушкиных.
Александр Алексеевич Мусин-Пушкин (1788-1813) - средний сын графа А.И. Мусина-Пушкина. Именно на Александра
отец возлагал надежды как на продолжателя своего дела: сын с ранних лет «обнаружил склонность к ученым и литературным занятиям», с 13 лет служил при московском архиве Коллегии иностранных дел, помогал отцу в работе, например уже с 17 лет переводил с французского и латинского различные произведения [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 36, л. 1]. Дневник Александр Алексеевич вел с 1 января 1811 г. по ноябрь 1812 г., т. е. до своей отправки в действующую армию. Согласно ошибочной архивной атрибуции автором дневника считался Владимир Алексеевич, однако содержание и особенности стиля вызвали сомнения в авторстве (несоответствие заметила доктор исторических наук М.П. Мохначева), а сопоставление текста с другими архивными документами и с фактами биографии Александра Алексеевича и Владимира Алексеевича Мусиных-Пушкиных позволили нам установить, что дневник принадлежал Александру Алексеевичу [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, 60 л.]. Дневник раскрывает особенности образа жизни молодого дворянина в Петербурге, Москве, в путешествии по городам юга России: Александр описывает время, проведенное в Георгиевске (центр Кавказской губернии в начале XIX в.), Екатеринодаре, Тмутаракани, Керчи, Феодосии, Судаке, Бахчисарае и других городах.
Дневник ценен в том числе и тем, что он написан незадолго до гибели Александра Алексеевича во время заграничного похода русской армии в 1813 г.: в марте братья Иван Алексеевич (1783-1836) и Александр Алексеевич Мусины-Пушкины участвовали в сражении под Люненбургом, в этой битве А.А. Мусин-Пушкин был смертельно ранен в голову и через два дня скончался. Его старший брат, Иван Алексеевич, вынес раненого Александра с поля боя [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 40, л. 12об.; 1 с. 184; 2 с. 198-199].
Дневник В.А. Мусина-Пушкина был написан через десять с лишним лет после гибели А.А. Мусина-Пушкина. Владимир Алексеевич (1798-1854), младший в семье, получил домашнее воспитание под руководством аббата Сюррики, учился в иезуитском колледже при базилике св. Екатерины, а затем в Пажеском корпусе [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 40, л. 10об.-11об.; 3 р. 111-113]. В 1816 г. Владимир уже служил офицером лейб-гвардии Измайловского полка, с 1817 г. он получил в наследство имение Борисоглеб и более 2,5 тыс. душ крестьян. Но первое время молодой граф делами имения не занимался, управление взяла в руки его мать, Екатерина Алексеевна. После обучения Владимир, как это было принято в среде юных аристократов, отправился в длительное заграничное путешествие. Дневник, который хранится в РГАДА [РГАДА,
ф. 1270, оп. 1, д. 1441, 43 л.], молодой офицер вел с 12 апреля по 1 июня 1823 г., до середины мая он жил в Дрездене, а затем отправился в поездку, в ходе которой посетил германские города Лейпциг, Веймар, Йену, Эрфурт и др.
Судьба Владимира Алексеевича после заграничного путешествия была сходна с судьбами молодых дворян его круга: в 1825 г. молодой граф был принят в ряды декабристов Северного общества, занимался деятельностью, связанной с движением общества в Могилеве. По материалам следственного дела известно, что Владимир Алексеевич участвовал в вербовке новых членов, знал о том, что целью общества было введение Конституции. После восстания на Сенатской площади Владимир Алексеевич был арестован и доставлен в Петербург: 6 января 1826 г. он был доставлен на главную гауптвахту, потом переведен в Петропавловскую крепость, где находился полгода. Но под суд Владимир Алексеевич не был отдан, он был переведен из гвардии в армию на Кавказ, сначала в Петровский, а затем в Тифлисский пехотный полк. Затем сослан на службу в Финляндию, где познакомился со своей будущей женой Эмилией Карловной фон Шернваль (1810-1846), дочерью выборгского губернатора Иоганна Карла Шернваля и Евы Густавы фон Виллебранд. Только в 1834 г. по ходатайству Московского военного генерал-губернатора князя Д.В. Голицына граф Мусин-Пушкин был освобожден от надзора [4 с. 134-135, 360; 5 с. 122, 290].
Рассмотрим дневники каждого из братьев по отдельности, ведь эти личные документы с одной стороны позволяют нам сконструировать образ современной автору повседневности, с другой -увидеть фигуру самого автора. Кроме этого, имеет значение, что дневники написаны с временной разницей более чем в десятилетие, различается и пространственно-географический контекст. Но все же можно выделить круг тем, которые сквозным рефреном появлялись на страницах дневников обоих авторов: светская жизнь (и связанное с ней болезненное увлечение карточной игрой), самообразование и духовно-культурные интересы (в том числе изучение достопримечательностей во время поездок), самоопределение и гражданско-политическая позиция, романтические привязанности. Именно на эти содержательные компоненты дневников мы обратим внимание1.
1 Дневник А.А. Мусина-Пушкина написан на французском и русском языках; дневник В.А. Мусина-Пушкина написан на французском языке (перевод Ю.В. Ким).
Дневник Александра Алексеевича Мусина-Пушкина
Дневник старшего брата, Александра, рисует нам жизнь его автора в столичных городах как карусель бесконечных визитов и приемов. Как представитель аристократической семьи, А.А. Мусин-Пушкин был вхож в любые салоны, перед ним были открыты все двери, его повседневность полна великосветскими развлечениями и событиями: «Хитрово2 получил большую ленту Св. Анны. Мы пошли в маскарад, который был блестящ и грандиозен, поужинали в Эрмитаже, я заказал порцию очень дорогого пирога». Семья и родственники занимали большое место в жизни Александра, он ужинал с братом Вани (Иваном Алексеевичем) и сестрами, встречался с зятьями А.З. Хитрово и Д.М. Волконским3. Общался молодой граф и с Пушкиными, Василием Львовичем и Анной Львовной (дядя и тетя А.С. Пушкина), бывал на всех семейных мероприятиях и днях рождения: в одни дни «проводит все утро» с Василием Львовичем, в другие - обедает или ужинает с Анной Львовной [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 10-11, 12, 40, 45].
Александр еще с 1809 г. плохо себя чувствовал, но даже это не мешало ему посещать мероприятия: «Я заболел, но несмотря на это пошел посмотреть церемонию в Сенате, где мой зять Хитрово был в центре внимания. Был обед и я вернулся домой, проведя весь день в кровати с лихорадкой больным желудком несмотря на лекарства в течение всего дня» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 3]. Нездоровье никак не отражалось на темпе жизни молодого дворянина, в некоторые дни, казалось, граф успевал охватить необъятное: 10 марта 1811 г. он успел нанести четыре визита, в том числе своему приятелю, князю Андрею Петровичу Гагарину, по словам современников, любителю и любимцу женщин, красавцу, сибариту и отчаянному картежнику [6 с. 24, 205, 289, 368], в перерыве Александр пообедал дома, а вечером успел к Маргарите Александровне Волковой, выиграв там 896 р. [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 8]4. Иногда трудно поверить, что такое количество дел можно успеть сделать в один
2 Алексей Захарович Хитрово (1876-1854), сенатор, член Государственного совета, муж Марии Алексеевны Мусиной-Пушкиной с 1802 г.
3 Князь Дмитрий Михайлович Волконский (1769-1835), генерал-лейтенант, муж Натальи Алексеевны Мусиной-Пушкиной с 1811 г.
4 У Волковых играли традиционно много, разговоры были не так важны, как игра, про вечера у М.А. Волковой князь П.А. Вяземский писал, что они «походили иногда на заседания игорной академии» [6 с. 16].
день: «Мы получили письма из Петербурга, объявился Коленкурт5. Я расспросил его о князе Долгоруком6. Нанес визит Андрею Гагарину, приехал слишком поздно, чтобы пообедать с Анной Львовной. Вечером ходил к Католикосу, князю Дмитрию Петров[ичу] Волконскому и мадам Волковой», пишет Александр 4 марта 1811 г. [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 1, 7]. В гостях иногда смотрели спектакли: у Апраксиных давали «Севильского цирюльника» и «Семейную тайну» («Александр Валуев7 очень хорошо играл роль д'Алмавива»), спектакли были и у Меньшиковых, у Поздняковых («где представляли Есфирь»), у Тутулминых («где Семенова8 играла Аменаиду»). Особенную радость, как чувствуется, приносили маскарады, однажды Александр даже переоделся женщиной, о чем и записал в дневнике. И конечно же, он посещал балы, например, у радушного на приемы и праздники Льва Кирилловича Разумовского: «вечером на бал графа Леона, вернулся на рассвете» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 5, 11, 35, 40].
Автор дневника не останавливается на других подробностях времяпрепровождения, о темах светских бесед, но каждый день пишет о занятии, без которого не обходился ни один его день, -о карточной игре. Играли во всех домах, но чаще всего Александр бывал у М.А. Волковой. Он проигрывал, метался в заботах «где бы достать деньги» («тщетно старался добыть денег», «бесполезные метания в поисках денег»), занимал крупные суммы (500, 800, 1000 р., отдавал долги, проигрывал, снова занимал. Александр страдал от своей страсти, каждый Новый год, сочельник или на Пасху он давал себе и Богу обещание справиться с собой: «обстоятельства и природная наклонность навели меня опять как пса на свою блевотину», «каюсь и прошу в прегрешениях прощения и в слабостях подкрепления». Молодой человек каждый день скрупулезно записывал, сколько он проиграл, за три года сумма составила 25 414 р., он пишет: «...это очень страшный урок. Смогу ли я сохранить себя в будущем и получить по такой цене необходимый опыт, чтобы улучшить мое существование, мою репутацию в обществе, спокойствие моих родителей и мое собственное само-
5 Арман де Коленкур (1773-1827), посол Франции в России в 18071811 гг.
6 Предположительно, князь Николай Васильевич Долгоруков (17891872), дипломат.
7 Предположительно, Александр Петрович Валуев (1785-1822), камергер.
8 Предположительно, актриса Екатерина Семеновна Семенова (17861849).
осознание» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 1-4, 6, 12, 36, 46]. Но остановиться было трудно, ведь карточная игра была обыденной повседневностью, и конечно, даже дома играли: «вечером дома, играл в вист с папа, выиграл 1 593 р.», «вечером дома партия в бостон с моими родителями, проиграл 13 р.» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 5, 9]9.
Удивительным образом в этой круговерти оставалось время для чтения книг и даже для научных занятий. Александр читал книги об истории французской дипломатии, бумаги о российском дворянстве, «жизнь княгини Дашковой» и сам «сочинял маленькия пьесы о правлении вообще». Молодой граф изучал и пытался анализировать опыт былых сражений, например то, как планировались и проводились операции в ходе русско-турецкой войны 1806-1812 гг. главнокомандующими А.А. Прозоровским, П.И. Багратионом и Н.М. Каменским. Александр был правой рукой и опорой своего отца, помогая ему в научной деятельности: в начале 1812 г. он читал и «набирал» русские пословицы, с апреля был занят «перепискою батюшкиною бумаги о наименовании славянских месяцев»; он провел дома утро 13 апреля 1812 г., «занимаясь с батюшкою наименованиями древних месяцев»; 25 апреля он тоже провел дома весь день, «занимаясь запискою о месяцах которую батюшка поручил мне кончить». Среди череды светских обязанностей нашлось время, чтобы посетить «свою» библиотеку10, которую Александр Алексеевич «нашел вполне в порядке», и нанести деловой визит к председателю Общества истории и древностей российских, Платону Петровичу Бекетову [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 2, 3, 5, 39, 41, 43, 44, 46, 47].
В связи с проблемами со здоровьем летние и осенние месяцы 1811-1812 гг. Александр провел на Кавказе. Это благоприятно сказалось на его игровой зависимости, вне столиц граф играл значительно меньше. Дневник граф Александр ведет крайне сдержано и деловито, не допуская излишних сентенций. О том, что на Кавказе было небезопасно, мы не найдем ни строчки. Но при этом
9 Родственники иногда скрывали от Алексея Ивановича Мусина-Пушкина долги его сына, например, мать Александра, Екатерина Алексеевна, уплачивала его долги, занимая средства у друзей и родственников [7 л. 132].
10 Александр служил асессором при московском архиве Коллегии иностранных дел, и его отец, А.И. Мусин-Пушкин, собирался передать свое собрание древностей в дар архиву с условием, что Александр Алексеевич будет иметь право пользования коллекцией и сможет в дальнейшем передать это право по наследству [РГАЛИ, ф. 191, оп. 1, д. 2495, л. 8об.-9; 8 с. 19-20].
педантично подсчитаны и записаны все принятые лечебные ванны. И каждый день в дневнике описываются текущие события светской жизни. Молодой офицер каждый день наносил визиты, ездил даже на балы (и оживленные, и порой скучные, по мнению столичного жителя), сам устраивал обеды на двадцать персон, ездил верхом и осматривал окрестности: «. вечером пошел в лагерь, где ездил верхом на лошади в сопровождении группы дам. Мы проследовали в горы и осмотрели ущелье»; «после обеда вновь поездка верхом в аул возле Бештау»; «вечером совершил променад с Веревкиным11 на каскады». Вид с Бештау Александр называет самым красивым видом в мире, отмечая, что он никогда не видел такого простора. Иногда устраивались и настоящие мужские развлечения, например, охота на кабана или распитие рома на спор с черкесским князем. Практически не встречаются записи о разговорах на политические темы, лишь вскользь упоминается о разговоре, связанном с текущей войной с турками, или об обсуждении в светском обществе причин и характера новых карьерных взлетов и падений, например, назначений и смещений губернаторов [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 19-21, 23, 32].
В Георгиевске, где Александр провел большую часть времени, он сильно и нежно привязался к Анне Петровне12, жене своего четвероюродного брата, Петра Клавдиевича Мусина-Пушкина13. Отношение Александра к мадам Пушкиной не ускользало от взгляда окружающих, насчет «кузины» ходила сплетня, что огорчало автора дневника, «я был предметом», пишет он. Александр Алексеевич с большим теплом относился к обоим супругам и поэтому сильно переживал, когда местные пересуды приводили к сценам ревности: «Вечер у Пушкина, который вернулся серым от Попова14 и устроил жестокую сцену со своей женой, которую я увел к Ртищеву15, чтобы закончить, наконец, перебранку»; «произошла большая ссора между месье и мадам Пушкиными, в которой я был невольным мотивом» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 15, 17-22]. Он скучал в отсутствии кузины, посвятил ей акростих, подарил шляпку, заказанную в Москве, ездил с ней вдвоем в Ставрополь [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 22-23, 25]. Очевидно, имела место сильная и важная для молодого графа романтическая привязанность, ведь об откровенных и легких ухаживаниях в поездках по другим городам молодой дворянин пи-
11 Михаил Михайлович Веревкин (?-1819), генерал-майор.
12 Анна Петровна Мусина-Пушкина (1806 - ок. 1845), урожд. Штерич.
13 П.К. Мусин-Пушкин (1768-1830/51), генерал-майор.
14 Предположительно, Василий Степанович Попов (1740/45 -1822).
15 Предположительно, Николай Федорович Ртищев (1754-1835).
сал иначе, например, во время путешествия в Судак и Бахчисарай граф «волочился за Писаревой16», а также пытался увезти с собой влюбленную в него черкеску [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 28-30].
В поездках по городам Александр проявлял себя как подкованный и жадный до впечатлений турист: в Керчи Александр вместе с компанией из спутников и местных обитателей ходил осматривать церкви и турецкую крепость, в Екатеринодаре - Кафедральный собор. В Феодосии Александр и его спутники наведались в порт и музей, «где нашли новую еще и маленькую коллекцию медалей и мраморов»; в Судаке вся компания посетила развалины и виноградные сады, в Саблах - винный и кожевенный заводы; в Бахчисарае -бывший ханский дворец, «в котором даже убранство сохранилось», а вечером они «были в мечети и смотрели кривлянье магометанских дервишей, которые тогда праздновали байрам». Приехав в Севастополь, «ездили смотреть развалины древняго Херсониса». Не забывал Александр и о том, насколько важны для его отца всяческие «древности», в Тмутаракани он захотел что-нибудь купить, «чтобы свезти батюшке в подарок, но нашел только одну золотую медаль, которую полагаю Константиновых времен и несколько медных неизвестных, наконец булатный кинжал очень старинный». Молодой офицер интересовался диковинками из самых разных областей - от древних развалин до естественно-научных коллекций, например, в Харькове Александр заглянул в университет и осмотрел «все принадлежащие к нему кабинеты, как то натуральный, физический, минеральный и технологический» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 26-32]. То же интеллектуальное любопытство прослеживается и у его младшего брата, о дневнике которого мы поговорим ниже.
Дневник Владимира Алексеевича Мусина-Пушкина
По записям в двух изучаемых нами дневниках видно, насколько Александр Алексеевич и Владимир Алексеевич были похожи в своей страсти к осмотру достопримечательностей и исследовании старинных памятников, продолжая отцовскую традицию любви к артефактам былых времен.
Владимир Алексеевич спустя 11 лет после старшего брата с таким же фамильным профессионализмом изучал местные достопримечательности немецких земель, делая дорожные записи по время своего заграничного путешествия, например: «Этот город
знаменит двумя сражениями, в одном, в 1632 г., выступил Густав Адольф, король шведский, и был убит там. Я осмотрел место, где этот герой закончил свои дни, на него указывает грубый гранитный камень, на котором можно увидеть выгравированные буквы О.Л. и год», записал он в своем дневнике о городе Лютцене [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 27]. В путешествиях по германским городам молодой путешественник интересовался всем - от кельи Мартина Лютера и картин Лукаса Кранаха до мраморных ванн. За две недели поездки Владимир Алексеевич и его компаньон, граф Салаза17, успели исследовать огромное количество культурных памятников, в дневнике Владимир описывает подробности поездки так вдохновенно, а где-то и тщательно, что мы и сейчас можем прочувствовать, насколько восхитил путешественников колорит немецких деревушек и городов. Друзья сделали несколько коротких остановок: в Мейсене (где осмотрели фарфоровые заводы), в Лейпциге и уже упомянутом выше Лютцене. В Веймаре путешественники были приняты Великой княгиней18, которая устроила в честь гостей русский концерт, также их представили королю Баварии. Свободное от приемов время гости провели за осмотром замка Бельведер и парка с его садами и теплицами, кроме этого они посетили лютеранскую кирху, географический институт, Веймарскую библиотеку. Владимир Алексеевич записал в дневнике: «Веймар - это город нерегулярный, дома низкие и большей частью старые, нет ничего, кроме княжеского замка, который примечателен, также как и географическое бюро и несколько частных домов в пригороде, который ведет к Бельведеру. Население города - 160 000. <...> Народ любит правителя, администрация очень приятна. Ненавидят французов, которые значительно разрушили страну» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 34]. В Йене граф Мусин-Пушкин и граф Салазар осмотрели кабинет минералогии, библиотеку с коллекцией манускриптов («. там есть книга, в которой находятся рисунки, представляющие гнусность пап. Эта книга была сделана до Реформации и содержит вещи очень экстраординарные») и ботанический сад [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 33-34], в Эрфурте - келью Мартина Лютера, картинную галерею и плац, где маршировали рекруты. В.А. Мусин-Пушкин заметил в
17 Не удалось установить лицо.
18 Мария Павловна (1786-1859), урожд. Романова, супруга великого герцога Карла Фридриха Саксен-Веймар-Эйзенахского; покровительствовала науке и искусствам, расширила Веймарскую библиотеку, поддерживала создание естественно-научных и исторических коллекций в Йенском университете, занималась благотворительностью [9 с. 637-638].
дневнике: «Прусские солдаты - это в основном красивые молодые мужчины, свежие и здоровые» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 35]. Молодой граф делал во время путешествий как много записей справочного характера («Район Гота ведет принадлежность от Эрнста Благочестивого, который оставил семь сыновей, который основали другие районы, существует не больше четырех - Гота, Мейнинген, Гилдбургхаузен и Кобург»; «В Гессене в настоящее время примерно 600 тысяч жителей, доход может достигать 8 миллионов франков, люди бедны и здесь довольно незначительное количество богатых господ»), так и большое количество эмоциональных пометок: «Чистота, которая царит в их быту - прекрасна», «Пейзаж вдоль этой дороги очаровательный, и каждый новый еще превосходней, но дорога отвратительная» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 35, 36, 38]. В этой длительной поездке по городам Владимир записывал много впечатлений о городах и деревушках, но практически не писал о светской жизни, только скупые данные об ужине или редком посещении театра. Можно прочитать между строк и догадаться по некоторым коротким фразам, что Владимир Алексеевич скучал по светской жизни Дрездена (где он большей частью жил во время своего заграничного вояжа) и по оставленным там привязанностям.
Из дневника графа Владимира Алексеевича мы узнаем, что он был, как и брат, подвержен рефлексии, но более эмоционален, очарован встречавшимися людьми и увлечен всеми видами искусства. Кажется, граф попытался впитать все, что Дрезден мог предложить взыскательному вкусу: он часто слушал музыку в немецких католических костелах, посещал старинные церкви и кирхи, дворцы и замки, кабинеты древностей, экспозиции картин и библиотеки, посещал «la galerie de gravures», где в числе прочих произведений наслаждался гравюрами Рембрандта и полотнами Рафаэля [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 4, 9, 12, 17, 19, 29-36, 38, 41, 43]. Одновременно с этим молодой офицер ходил в клуб и театр, играл в бильярд с друзьями, фехтовал на рапирах, ел мороженое и завтракал устрицами [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 1, 3, 4, 10, 19, 20]. О театре он рассуждал с уверенностью знатока: «давали новую оперу Россини, "Ричард Зорайде", красивая музыка, костюмы и декорации тоже были очень красивы, но актеры не отвечали ожиданиям публики, особенно новый тенор: он был слишком посредственным». Светские развлечения представляются легкими или даже легкомысленными: «Граф Loo19 совершил самое смешное падение на свете, чем насмешил все общество, кото-
рое было довольно многочисленным, оно наполняло апартаменты так, что казалось, что ты находишься в теплице». Светские сплетни фривольны, но молодой граф с удовольствием пересказывает в своем дневнике рассказанные ему истории о легкомыслии нравов саксонского двора, например, «историю о саксонской королеве и парикмахере»: «Марколини20, который опасался, чтобы кто-нибудь не оказывал слишком большого влияния на короля, и не расстроил его фавор, устроил его возвращение с охоты раньше, чем обычно, и тот застал королеву за явным преступлением. Парикмахер был отослан в Дрезден, но не был заключен в Кенигштайн, как поначалу утверждалось» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 1, 2, 4, 15, 16].
Владимир Алексеевич увлеченно и живо рассуждает как о посещении замков («мы пошли осмотреть замок, где мы нашли великолепные рога оленя, а также несколько замечательных картин со сценами охоты») и музеев («там можно увидеть модель Кенигштайна, сделанную из дерева, а также несколько гидравлических машин, модели мельниц в изобилии, модель храма Соломона, сделанную в Гамбурге»), так и о сценах королевской охоты, в которой он принимал участие: он рассказывает, как кабан был взят за четверть часа, рассуждает о том, что кабаны не могут причинить никакой боли ни собакам, ни охотникам, «два человека его останавливают, следующие держат ногами, и таким образом тащат к королю21, и затем принц Антуан22 наносит ему последний удар». Охота, правда, кончилась огорчительно для графа Салазара: по описанию Владимира, «Салазар, взяв полный карьер, не очень хорошо управился с лошадью и врезался в ветку дерева, которая повредила ему лицо». Пострадавшего отправили на перевязку к хирургу, автор дневника отмечает также, что «король и принц были очень участливы при инциденте» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 15, 16].
Но Владимир кажется более темпераментной и порывистой натурой, чем его брат. В череде светских развлечений ему было тем более сложно справиться с печальным пристрастием к карточной игре. Молодой дворянин играл в карты и так же, как и его брат, страдал от этого, но не мог с собой справиться: «Я играл, я проиграл сумму, которую не смог сразу выплатить и должен, я поставил себя в такое положение, что обо мне говорят как об игроке, что я имею
20 Граф Камилло Марколини-Ферретти (1739-1814), кабинет-министр короля Фридриха Августа I Саксонского, директор Мейсенской фарфоровой мануфактуры, покровитель искусств.
21 Фридрих Август I (1750-1827), король саксонский в 1806-1827 гг.
22 Антон (1755-1836), брат и наследник Фридриха-Августа I, король саксонский в 1827-1836 гг.
обязательства перед людьми, которых не хочу знать». Как и брат, Владимир стыдился положения должника, это приводило его в уныние: «Мне было скучно, я был в плохом настроении по причине затруднительного положения, в котором я находился из-за денег» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 2, 19].
Юноше недавно исполнилось двадцать пять лет, в порывах самокритики он рассуждает: «Я сейчас в таком возрасте, когда человек уже пользуется силой характера, чтобы обуздывать страсти, легкомыслие должно быть отставлено, а всеми моими действиями должны руководить резонность и рассудительность. Мое поведение все последнее время было совсем не безупречно, напротив, я сам должен честно признать, что оно было очень плохим» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 2].
Но эти строки не только про зависимость от карточных игр. Игре в дневнике Владимира посвящено меньше места, чем в дневнике брата. Мысли Владимира Алексеевича были заняты другим: «Любовь вредит моей голове и здоровью, - пишет он, - я веду себя как ребенок или, скорее, как легкомысленный и непоследовательный молодой человек» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 2]. Личная жизнь Владимира Алексеевича более бурная, чем у брата в его возрасте. В описании собственного времяпрепровождения много пикантных шутливых замечаний: «Я нашел место рядом с очень хорошенькой особой, с которой я завел беседу; я захотел проводить ее после спектакля, но увидев, что некий месье предлагает ей руку, отказался преследовать птицу, которая уже в клетке». Но Владимир лукавит, именно в это время он добивался, и с успехом, внимания другой женщины. В Дрездене Владимир был страстно влюблен в замужнюю даму, некую Мари Мальсбург23, и каждый день его дневника наполнен горячими признаниями и интимными откровениями: «Я провел всю ночь с Мари, почти не смыкая глаз»; «проникнувшись любовью и сладострастием, мы дали друг другу клятвы в вечной верности». С каждой страницей дневника его автор все неистовей и смелее описывает свои отношения с возлюбленной: «Она меня все время спрашивала, хорошо ли я расположен к тому, чтобы сделать ей ребенка. Я ей сказал, что да, и это ей доказал, однако так как мы оба были обессилены, мы уснули, и только к 4 часам я проснулся». Каждый визит, каждый поход в театр Владимира Алексеевича связан с мыслями о Мари, которую он высматривает в ложе или ищет в гостях, на ужине: «моя красавица не пришла из-за своего мужа, который заболел»; «она уделила мне так мало внимания, что у меня не было настроения никуда идти»; «поскольку я хотел узнать, не подаст ли мне Мари
какой-нибудь знак, я вернулся на площадь и долго прогуливался, поглядывая в ее окна». Любые светские и культурные развлечения пронизаны фигурой женщины, которая занимает Владимира целиком, спектакль ли это («скучал, хоть на спектакле и была Мари»; «в 6 часов я пошел на спектакль, где видел Мари, давали оперу "Фиделио" на немецком»), вечер ли у английского министра («был на балу у английского министра, где много танцевал; Мари там была очаровательна и попросила меня зайти к ней, но что до меня, я надулся и съязвил»). Даже книжные новинки Владимир Алексеевич успевал читать, прячась от мужа Мари в комнате посыльного или горничной. В строках молодого графа и очарованность ситуацией, и азарт, и увлеченность интригой: «После прелестных прощаний я оставил эту божественную женщину и вернулся к себе. Уже почти рассвело, однако никто меня не видел»; «.я заставил себя сейчас же одеться и пошел к Мари. Так как Мальсбург24 оказался в доме, я был вынужден ожидать в комнате посыльного того момента, когда барон уедет, так что три часа ранним утром мне пришлось быть в ожидании в холодной комнате»; «после спектакля я запланировал оказаться у Мари, что я и сделал, я предполагал, что Мальсбург где-нибудь поужинает, но я ошибся в своих расчетах, однако она пришла обнять меня, и мы пошалили в течение нескольких мгновений» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 1-26, 37, 41].
Но, кажется, для Владимира это не было просто пикантным любовным развлечением, не являющимся редкостью для людей его времени и его круга, он действительно страдал, убеждал Мари оставить своего мужа, требовал от нее обещаний, и позволял себе во время светских мероприятий в нарушение приличий общаться со своей дамой в присутствии мужа, к ее досаде. Оставляя Мари в Дрездене и уезжая в небольшое путешествие по немецким землям («мы вместе плакали», вспоминал Владимир бурное прощание), молодой дворянин писал: «О, как мое сердце вытерпело все это, мне хотелось плакать и в то же время не выдать наш секрет моему компаньону по путешествию, я должен был выглядеть веселым, как трудно было прилагать усилия и боль еще усиливалась» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 7, 9, 15]. Пылкость слога молодого дворянина иногда заставляет забыть о том, что период бурных взаимоотношений, описываемых в дневнике, - это всего месяц: дневник начат 12 апреля, отношения с Мари развиваются в жаркий роман
24 Не удалось установить лицо. Предположительно, не имеет отношения и связи с немецким дипломатом, писателем и переводчиком Эрнстом Отто фон дер Мальсбургом (1786-1824), который жил в это же время в Дрездене.
примерно с этого же времени, а 16 мая Владимир Алексеевич уезжает из Дрездена в свое путешествие.
Отдавая должное порывистой натуре Владимира, мы должны отметить, что вся его повседневная жизнь была наполнена страстью ко всем ее проявлениям, и если его горячо увлекали путешествия, музыка, искусство и любовь, то так же, как видно по страницам дневника, увлекала политика: «Мы настолько углубились в дискуссию об этих материях, что не заметили, как уже минула полночь; я вернулся к себе и сразу же лег», - прокомментировал политическую дискуссию в мужской компании Владимир Алексеевич 4 мая, из записей дневника видно, что вообще в Дрездене много дискутировали о политических материях. И Владимир Алексеевич был увлечен политикой гораздо больше, чем его старший брат, Александр Алексеевич. Владимир читал газеты и журналы, участвовал в разговорах о египетском паше, о католиках Ирландии и политике английского правительства, о создании блоков государств и прошлых политических событиях, например, о Венском конгрессе и позиции государств в отношении намерения Российской империи присоединить Польшу. В.А. Мусин-Пушкин читал даже отрывки из книги о турецкой политике на турецком языке. Период написания дневника совпадает с испанской кампанией французов, по поводу которой автор сделал на страницах дневника несколько неодобрительных замечаний. Владимир много общался с европейцами, прекрасно отзывался о новых друзьях-англичанах. Разговоры были достаточно свободными, например: о состоянии России по сравнению с Европой, о египетских революционных настроениях, о католиках Ирландии и ошибках английского посла, об угрожающей позиции России. Рассуждая в дневнике о деятельности Священного Союза, молодой офицер применил не вполне нейтральный словесный оборот «железная хватка пожаротушителя». Владимир Алексеевич увлеченно знакомился с дипломатической перепиской английского, французского и испанского кабинетов, анализировал и позитивно оценивал политический дискурс кабинета Джорджа Каннинга25 («он развивает курс, которому следовало английское министерство, и по мне, усиливает тенденции к миру и урегулированию»). За описаниями этих разговоров и людей угадывается будущий декабрист, каковым станет автор записей через два года: «я много говорил о России и о том, как бы мне хотелось жить», описывает один из разговоров В.А. Мусин-Пушкин [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 1441, л. 1-15, 17-22, 24, 27, 29-36, 38, 41-43]. Он был одним из 159 декабристов,
25 Джордж Каннинг (1770-1727), министр иностранных дел Великобритании в 1807-1809 гг., представитель либерального крыла партии тори.
кому были заданы так называемые «вопросы о воспитании», ставившие целью выяснить пути распространения вольнодумства [10 с. 184-185], но страницы дневника Владимира Алексеевича обращают наше внимание на то, что традиции достаточно консервативной семьи сталкиваются с вольнодумством молодого поколения, которое занято пытливым самостоятельным поиском ответов на вопросы о лучшей судьбе для своей Родины.
Заключение
Оба брата были талантливы, образованы, умели со вкусом проводить свое время в столицах и провинции. Оба, к сожалению, были вовлечены в модный досуг XIX в. - карточную игру, что стало для них осознаваемой, болезненной и мучительной зависимостью. Оба использовали возможности, которые давали поездки по новым местам и городам. Но если для старшего брата, Александра, путешествия были прежде всего источником культурного обогащения и общения, то для Владимира опыт путешествия в Европу стал еще и ресурсом для переосмысления гражданской позиции, что было характерно для его поколения.
В дневнике Александра тема политики прослеживается только «дальним планом», фоном. Даже начавшаяся война с Наполеоном не оставила на страницах дневника летом и осенью 1812 г. следов отчаяния или уныния. Никаких панических сообщений об отступлении русской армии или беспокойства о состоянии фронта. Лишь скупое сообщение о том, что 16 августа состоялся «большой обед мужской» по случаю известия о победе графа Витгенштейна под Удино [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 54], а также беглое упоминание от 20 и 28 августа о двух запросах в Москву с предложением «Веревкина вести в присоединение к Московскому ополчению не менее 100 человек избранных и ему известных кавказских жителей и мое к нему письмо в котором предлагал соединиться с 25 черкесами и горцами» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 55]26.
Во время написания дневника братья были почти одного возраста - Александру было 23-24 года, Владимиру - 26 лет. Романтический дух и обостренное гражданское чувство свойственны были обоим, в силу обстоятельств времени один из них посчитал
26 Переписка А.А. Мусина-Пушкина этого времени показывает, что он действительно предпринимал активные действия для формирования ополчения из горцев и поддержки предложения М.М. Веревкина [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 684, л. 1, 10-11].
для себя важным вступить в дворянское ополчение и воевать против Наполеона, другой нашел ответы своим исканиям в тайных обществах, объединявших молодых дворян 1810-1820-х гг.
Кроме светских практик повседневности, форм культурного досуга, поля общественно-политических взглядов молодых Мусиных-Пушкиных, страницы дневников раскрывают перед нами мир романтических чувств и чувственности. Влюбленность Александра Алексеевича проявляется деликатно, в строчках о ежедневных событиях он очень тактично касается тех важных для него минут, которые связаны с А.П. Мусиной-Пушкиной и их общением. Но не только весь период его нахождения на Кавказе, но и в зиму-весну 1811-1812 гг., когда он жил в Москве и изредка встречал молодую женщину в гостях, осторожно упоминаемое имя Анны Петровны не исчезает со страниц дневника. И важно, что последние строчки, в ноябре 1812 г., во время его последнего свидания с близкими в родовом имении Иловна перед отправкой в действующую армию, охватывают пространство и интимно-личного, и практично-важного: «1-го обедал у нас Александр Семенович27, говорили о Анне Петровне. 2-го, 3-го и 4-го провел с родными и советуясь с Кн. Дмитр. Мих.28 что делать по службе» [РГАДА, ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 59].
Владимир Алексеевич смелее и экспрессивней в своих чувствах, неспокойный характер, проявляющийся на страницах дневника, находит повод для бурных эмоций как в сфере гражданских и политических порывов, так и в области любовных переживаний. Но будущее молодого человека покажет, что опыт сердечных влечений преобразуется в способность к долгому и глубокому чувству. Сосланный в Финляндию после дела о декабристах, Владимир Алексеевич в том же 1826 г. познакомился со своей будущей женой и выдающейся женщиной своего времени - Эмилией Карловной фон Шернваль - и полюбил ее на всю жизнь. Преодолев сопротивление начальства и матери, Владимир Алексеевич обвенчался с Эмилией Карловной в 1828 г. Эмилия имела успех в свете [11 с. 242-243], но в середине 1830-х из-за финансовых сложностей супруги удалились в имение Борисоглеб Ярославской губернии, где погрузились в хозяйственные заботы. Владимир Алексеевич, владелец более 3 тыс. крестьян и около 55 тыс. десятин земли, был помещиком справедливым и деятельным, но порывистость натуры и склонность к отеческой опеке подчиненных мешали ему быть достаточно строгим хозяином, чем пользовались крестьяне и служащие имения.
27 Александр Семенович Мусин-Пушкин (1747-1819), троюродный дядя А.А. Мусина-Пушкина.
28 Князь Дмитрий Михайлович Волконский.
Литература
1. Ким Ю.В. Отец и сын Мусины-Пушкины: 1812 год сквозь семейную историю // Ким Ю.В. Исторический вестник. Т. 17: Тысячелетие русского законодательства / Под ред. А.А. Горского. М.: Руниверс, 2016. С. 170-186.
2. Нелипович С.Г. Мусины-Пушкины против Наполеона // Мусины-Пушкины в истории России: К 250-летию со дня рождения А.И. Мусина-Пушкина: материалы междунар. науч. конф. «А.И. Мусин-Пушкин и его потомки в истории России. Пробл. сохранения наследия рода», 25-27 июля 1994 г. / Гл. ред. С.О. Шмидт. Рыбинск: Рыбинское подворье, 1998. С. 193-203.
3. Ferrand J. Histoire et genealogie des nobles et comtes Moussine-Pouchkine / Pref. A.A. Moussine-Pouchkine. Paris: Jacques Ferrand, 1994. 521 p.
4. Восстание декабристов: Материалы / Общ. ред. и предисл. М.Н. Покровского. Т. 8: Дела следственной комиссии о злоумышленных обществах: Алфавит декабристов / Ред. и примеч. Б.Л. Модзалевского, А.А. Сиверса. Л.: Центрархив, 1925. 432 с.
5. Декабристы: Биографический справочник / Изд. подгот. С.В. Мироненко; под ред. М.В. Нечкиной. М.: Наука, 1988. 446 с.
6. Грибоедовская Москва в письмах М.А. Волковой к В.И. Ланской: 18121818 гг. / [пер. с фр. С. Свистуновой], предисл., коммент., указ. имен Е.Н. Савиной; Гос. публ. ист. б-ка России. М.: [Б.и.], 2013. 459 с.
7. Волконский Д.М. Дневник 1812-1814 гг. // Волконский Д.М. 1812 год... Военные дневники / Сост., вступ. ст. А.Г. Тартаковского. М.: Сов. Россия, 1990. С. 114-184.
8. Калайдович К.Б. Биографические сведения о жизни, ученых трудах и собрании российских древностей графа Алексея Ивановича Мусина-Пушкина // Записки и труды Общества истории и древностей российских. М.: Университетская тип., 1824. Ч. 2. С. 3-48.
9. Энциклопедический словарь // Изд. И.Ф. Брокгауз (Лейпциг) и И.А. Ефрон (С.-Петербург) / Под ред. И.Е. Андреевского, К.К. Арсеньева, Ф.Ф. Петру-шевского. Т. 18: (Малолетство - Мешагола). СПб.: Типо-литография И.А. Ефрона, 1896. 958 с.
10. Эдельман О.В. Следствие по делу декабристов / Под. ред. С.В. Мироненко. М.: REGNUM, 2010. 356 с.
11. Из писем князя П.А. Вяземскаго к А.Я. Булгакову // Русский архив. М.: Тип. Лебедева, 1879. Вып. 5-8. С. 237-257.
References_
1. Kim UV. Musin-Pushkins father and son. 1812 through family history. V: Gorsky AA., ed. The Historical Bulletin. Vol. 17: 1000 years of Russian Legislation. Moscow: Runivers Publ.; 2016. P. 170-186. (In Russ).
2. Nelipovich SG. Musin-Pushkins against Napoleon. V: Schmidt SO., ed. Musin-Pushkins in the history of Russia: the 250th anniversary of the birth of AI. Musin-Pushkin: Proceedings of the Intern. scientific conf. «AI. Musin-Pushkin and his descendants in the history of Russia. Family heritage keeping issues», July 25-27, 1994. Rybinsk: Rybinskoe Podvorie Publ.; 1998. p. 193-203. (In Russ).
3. Ferrand J. Histoire et généalogie des nobles et comtes Moussine-Pouchkine. Paris: Jacques Ferrand, 1994. 521 p.
4. Pokrovsky MN., ed. The Decembrists uprising: Materials. Vol. 8: Modzalevsky BL., Sivers AA. Cases of the investigative commission on malicious societies: Alphabet of Decembrists. Leningrad: The central archive Publ.; 1925. 432 p. (In Russ).
5. Nechkina MV., ed. Decembrists: A Biographical Directory. Moscow: Science Publ.; 1988. 446 p. (In Russ).
6. Moscow of Griboedov's time in the letters of MA. Volkova to VI. Lanskaya: 18121818. Moscow, 2013. 459 p. (In Russ).
7. Volkonsky DM. The Diary of 1812-1814. V: Tartakovsky AG., comp. 1812 ... War Diaries. Moscow: The Soviet Russia, 1990. p. 114-84. (In Russ).
8. Kalaidovich KB. Biographical information about life, scholarly works and the collection of Russian antiquities of Count Alexei Ivanovich Musin-Pushkin. V: Notes and works of the Society of Russian History and Antiquities. Moscow: University Typography Publ.; 1824. Part 2. p. 3-48. (In Russ).
9. Brockhaus IF. (Leipzig), Efron IA. (St. Petersburg), eds. Encyclopedic Dictionary. Vol. 18: Childhood - Meshagol. Saint-Petersburg: IA. Efron's Tipo-Lithography Publ.; 1896. 958 p. (In Russ).
10. Edelman OV. The investigation of the Decembrists' revolt. Moscow: REGNUM Publ.; 2010. 356 p. (In Russ).
11. From the letters of Prince P.A. Vyazemsky to A.Ya. Bulgakov. V: The Russian archive. Moscow: Lebedev's Typography Publ.; 1879. Vol. 5-8. p. 237-57. (In Russ).
Информация об авторе
Юлия В. Ким, аспирант, Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Россия; Россия, 125993, Москва, Миусская пл., д. 6; Yvk22@yandex.ru
Information about the author
Yuliya V. Kim, postgraduate student, Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia; bld. 6, Miusskaya sq., Moscow, 125993, Russia; Yvk22@yandex.ru
